Когда ты хочешь

Как же я люблю видеть девушку с переполненным мочевым пузырем! Это же просто неописуемое наслаждение! Да, я садист. Мягонький такой садист. И хотя меня также привлекает тематика БДСМ и доминирования, но исключительно облегченная версия, без полного погружения в тему, типа таких членовредительских закидонов, как всякие прокалывания и прочие кровопускания, и чересчур болезненные практики. Люблю связать свою нижнюю, выпороть слегонца, заставить сделать то, что ей не совсем хочется, унизить… Разумеется, все мои девушки имели легкую склонность к мазохизму, никого силком не удерживаю… Но я отвлекся смакованием темы доминирования. В том числе в последнее время мне нравиться заставлять девушку терпеть, испытывая ее мочевой пузырь на прочность. Мне нравятся ее мучения, попытки сдержаться, как она умоляет разрешить ей пописать, боясь не дотерпеть, зная, что в этом случае ее ждет суровое наказание. Расскажу вам одну из историй с моей нынешней девушкой — Аленой. Бедняжке приходится терпеть многое, и далеко не все ей нравится, не смотря на явное удовольствие от подчинения в сексе. Иногда я довожу ее до истерики и слез своими играми и унижением… Почему она все еще со мной, спросите вы? Я щедр со своими женщинами, я не перегибаю палку, и в обычной жизни мы совершенно нормальная пара, романтично любящая друг друга… Я даю ей все, что она может захотеть. Хорошо быть богатым садистом, правда?.. В один из вечеров она провинилась. Пришла около полуночи и навеселе. Я в этом плане толерантен, и если моя девочка хочет зависнуть и посплетничать с подружками — я не против, и я даю на это разрешение но… один маленький нюанс — на ее хорошенькой писечке застегивается пояс верности, легкий и прочный. Ха-ха-ха!.. Это не необходимость, я мог бы проверить ее и так в любой момент, но… меня это заводит. Знать, что она сейчас где-то тусуется, возможно, желая разрядки, но не может получить ее даже сама с собой в туалете… Иногда после ее отрывов с подругами я не снимаю поясок еще несколько дней или неделю, открывая только на гигиенические процедуры, которые она совершает при мне… и наслаждаюсь ее нарастающей неудовлетворенностью. Но моя нижняя должна понимать, что за все надо платить. Так вот, в тот вечер она задержалась и устроила посиделки, не спросив разрешения. — Ты будешь наказана. С завтрашнего утра я запрещаю тебе ходить в туалет без моего разрешения, — строго сказал я. Она пробормотала что-то невнятное в ответ… Я проснулся рано. Обняв Алену, я почувствовал ее уже достаточно полный мочевой пузырь. Она завертелась, ощущая дополнительную тяжесть моей руки, затем проснулась. — Макс… Я притянул ее ближе, навалился сверху, придавливая низ живота. — Макс… мне нужно в туалет… Надо сказать, я не говорил Алене, что меня в последнее время заводит этот фетиш, и пару случаев, когда она была вынуждена сдерживаться по моему приказу, воспринимались как часть наших сексуальных БДСМ-отношений. — Потерпишь. От ее слов член стоял колом. Я целовал ее шею, грудь, вставшие соски, когда услышал: — Макс, пожалуйста, мне очень нужно… — мне показалось, Алена всхлипнула, — пожалуйста… Пару раз я принуждал ее терпеть, проверяя вместительность ее мочевого, но до этого дня никогда не доводил до полного отчаяния… — Я сказал — терпи! Мне кажется, когда проводил пальцами вдоль — от груди по ее животику, обычно плоскому, даже впалому в лежачем состоянии, то Алена слегка задрожала, когда мои пальцы достигли низа живота… Внизу чувствовалась твердая выпуклость, не слишком заметная в лежачем состоянии. — Макс… — проскулила она. — Тебе нужно потерпеть совсем немного. Если ты не вытерпишь — я тебя накажу. Я навис над ней, вводя изнывающий от стояка член. Это что-то, скажу я вам!!! Как будто трахаешь девственницу!!! Я старался быть аккуратнее, но под конец себя уже не контролировал и двигался слишком быстро. Я кончил, ощущая горячие струйки, которые пускала моя девочка… Что ж, тем лучше: она не выдержала — значит, следующее наказание будет суровей! — Алена!.. — Макс… прости… я пыталась, но я не могла больше терпеть… правда не могла… — она заплакала, неосознанно сжимая себя между ног — ведь она все еще дико хотела писать. — Иди в туалет. Но твое наказание остается в силе! Разумеется, можно было заставить терпеть Алену дальше, но переработанные продукты алкоголя я считаю слишком нездоровыми отходами, чтобы удерживать их в организме. А Алена мне действительно нравится. Нет, это не любовь, я слишком развращен для этого…, но она идеальна: гибкое тонкое тело, интеллект, склонность к подчинению… возможно, я даже женюсь на ней, мне нравится перебирать ее волосы, обсуждать прочитанные книги, невесомо целовать в плечо…, а также связывать, стегать плеткой и быть властителем ее оргазмов, возбуждая и не давая их… и вот теперь я хочу подвергать Алену терпению… Ей это не очень нравится, я знаю. Да, сначала слегка полный мочевой пузырь возбуждает, поддавливая…, но потом приходят более болезненные ощущения, а также боязнь описаться, особенно на людях. И этим все это нравится мне. Ее реальное унижение и борьба, невыдуманные слезы и мольбы… потому как я давно понял, что порка возбуждает мою маленькую мазохистку… извращенку… как я. Я встал с кровати, оделся, и через минуту был на кухне. Тут же появилась Алена. — Ты закончила? — спросил я, хотя видел ее мокрые волосы — та принимала душ. — Да… Макс, что ты хочешь на завтрак? — моя милая слегка смущалась, видимо размышляя, как чистить матрас после ее «конфуза». — Омлет с тостами, пожалуй… — на секунду я замолчал и продолжил строгим голосом, — и ты наказана, Алён. Ты не предупредила меня о своей встречи с подругами, ты пришла пьяная, ты не вытерпела утром, хотя я тебе приказал… — перечислял я. Моя девочка опустила голову. — Ты наказана, — повторил я, — ты не пойдешь в туалет без моего разрешения!.. Она вскинула на меня слегка перепуганные глаза: — И когда ты разрешишь? — Когда захочу, — я улыбнулся, — ты наказана на весь день. За завтраком я влил в нее чашку кофе и две большие (по 300мл) кружки зеленого чая. Алена уже обреченно поняла, в чем заключается сегодняшнее наказание и покорно выпила всю жидкость. Она, конечно, считала, что мы проведем выходной дома, она потерпит часик или два, а затем мы займемся сексом… хе-хе-хе!.. — Собирайся, скоро выезжаем. — Куда? — В торговый центр. Уже обуваясь, Алена бросила тоскливый взгляд в сторону туалета, затем жалобно взглянула на меня. Я покачал головой: — Даже не думай, — заставив ту скорбно вздохнуть, что несказанно меня развеселило. Разумеется, у нее еще не было потребности, но осознание того, что мы уходим из дома на много часов, вызывало рефлекс помочиться «на дорожку». Через 15 минут мы уже были в торговом центре, где я сразу же купил моей нижней литровую бутылку воды без газа. — Ты должна выпить ее за 20 минут. Время пошло. Пока Алена справлялась с задачей, я примерял джинсы и футболки, пока не выбрал то, что мне понравилось. — Ну что, давай посмотрим что-то тебе? — предложил я, расплачиваясь. Моя девочка с готовностью кивнула, хотя в глазах была не обычная радость, а еле заметное беспокойство. Алена начинала хотеть в туалет. В течение следующего получаса я с удовольствием наблюдал за ее растущей, но пока еще терпимой потребностью. Она то и дело появлялась из примерочной, демонстрируя наряды, ее животик все еще был плоским, но я уже замечал легкую нервозность. Выбрав пару шмоток, мы отправились дальше, заглянув в книжный магазин, где возле стенда с фильмами я завис на добрые полчаса. Алена же затерялась среди книжных стеллажей. Наконец, я отобрал пару заинтересовавших меня дисков и пошел ее искать. Моя девочка листала книгу, слегка переминаясь с ноги на ногу, но свободное платье не позволяло увидеть состояние ее животика. Она была увечена чтением, не отдавая себе отчет, что телодвижения выдают ее с головой. — Интересно? — я приобнял ее, скользнув рукой по уже слегка ощущаемой выпуклости. — О!.. Да, Макс… очень интересная книга! — она перестала переминаться. — Тогда берем. Пошли, — поторопил я ее, ведь у меня припасено еще много задумок на сегодня. Сейчас я хочу повести ее выбирать обувь, чтобы она постоянно наклонялась, создавая дополнительное давление на животик. Я выбрал несколько босоножек с ремешком и пару сапог. Моя нижняя сидела на пуфике, слегка двигая коленями, ожидая, пока принесут размеры. Чтобы застегнуть ремешки, ей пришлось наклониться, затем выпрямиться и встать, пройдя несколько шагов… затем опять наклониться, чтобы расстегнуть обувь. Ближе к третьей паре я отметил ее нарастающий дискомфорт. Алена плотно сжимала колени вместе, стараясь расстегнуть замочек, который никак не поддавался, наконец, ей это удалось. Она распрямилась, а рука неосознанно потянулась к низу живота, затем она себя одернула: — Макс, мне нравятся эти и эти, — быстро проговорила она, надеясь на окончание примерки. — У тебя есть еще одна пара и сапоги, — невинно заметил я, — не ленись. Та вздохнула, несколько раз ритмично двигая бедрами, сжимая мышцы. Когда мы, наконец, покинули магазин, Алена уже довольно сильно хотела в туалет. Она была напряжена и молчалива, пока мы отнесли покупки в машину и вернулись продолжать наш шоппинг. Присев за столик в кафешку я заказал себе кофе, а ей еще стакан воды с лимоном. — Макс… — наконец решилась она, — когда ты разрешишь мне сходить в туалет? Мне уже очень нужно… — Хм… Ну давай посчитаем, — я видел, как Алена слегка ерзает на стуле, сжимая бедра, — сейчас 12, я думал разрешить тебе пописать в час, но… каждый вопрос о туалете или просьба прибавляют к твоему терпению полчаса… итого: ты терпишь до полвторого. Алена в ужасе посмотрела на меня — ее мочевой уже был полон: — Но Макс… Я приподнял одну бровь: — Ты хочешь терпеть до двух? Моя девочка замолчала, опустив глаза. — Пей, — указал я на воду. Мой член начал вставать, когда я услышал еле слышный стон. Она начала пить, и рука, держащая стакан, мелко дрожала. — Хорошая девочка, — сказал я, когда Алена опустошила стакан, — пошли. Алена медленно встала из-за стола, сжимая ноги вместе, затем с усилием выпрямилась, ее лицо на секунду исказила болезненная гримаса. — Ты же любишь покупки, — изгалялся я, — я хотел сделать тебе приятное, не огорчай меня… Я не особо заморачивался, заходя в каждый магазин, между делом что-то предлагая Алене… Она же вымученно улыбалась, думаю, почти меня слушая… Моя девочка уже не могла спокойно стоять на месте, сжимая и то и дело скрещивая ноги, переминаясь, а при ходьбе наклоняясь вперед, совсем чуть-чуть… ее уже не радовали ни сумки, ни обувь, ни какие-либо другие вопросы. А каким завистливо-страдающим взглядом она проводила женщин, сворачивающих в коридор, ведущий к туалету… Наконец, я приказал ей померять джинсы. Прошло 3 минуты… 5…, но Алена не появлялась из примерочной. Теряя терпение, я подошел и отдернул штору… Бедняжка, мне даже стало ее жаль! Она скрючилась в углу, полусогнувшись, тихо всхлипывая и постанывая, зажимая обеими руками промежность… из-под платья виднелись одетые джинсы. — Что такое? — спросил я. Она вскинула полные слез глаза: — Макс… Я не могу их застегнуть, иначе обписаюсь… пожалуйста, не заставляй… — Покажи. Она приподняла платье, и я увидел, как ее обычно плоский животик выпирает внизу, выпирает настолько, что, конечно, она не могла застегнуть обычно подходящий ей размер. Я легонько провел рукой по выпуклости, низ живота был каменным, а Алена еле слышно заскулила, дернувшись в сторону. Я бы и не стал ей нажимать на живот, но неповиновения не потерплю. — Ладно, снимай, — сказал я, но этим движением моя нижняя заслужила еще один стакан воды. Алена выходила из магазина, двигаясь мелкими шажками и наклонившись чуть сильнее. 12.45. Терпеть ей еще 45 минут, и, по идее, она должна была бы выдержать без проблем… Но строптивые девочки должны быть наказаны. Это я сказал ей, заказав стакан воды в очередном кафе, а сам отправился в туалет, о чем и объявил ей. Мне казалось, она расплачется. Я вернулся быстро, но Алена все так же сидела, будто застыв, не притронувшись к питью. Одной рукой она держала на коленях сумочку, чтобы было не видно, что другой она сжимает себя между ног через платье. Я увидел, что она мелко дрожит и бледна, а на лбу выступила испарина. — Я больше не могу… поехали домой, умоляю… — еле слышно проскулила Алена. Не решившись просить напрямую, она придумала такой ход. Люблю умных женщин!.. — Поедем… — она с надеждой взглянула на меня, — но после того, как ты выпьешь этот стакан воды. Пока она пила, ее начала колотить более крупная дрожь, а на глазах навернулись слезы… Я встал из-за столика, но она продолжала сидеть. — Ты передумала? Можем остаться! — мы оба знали, что это издевка. — Макс… я боюсь, я не смогу встать без… без потерь, — почти прошептала моя нижняя. — Соберись. Ты сможешь, — я был уверен в этом. Моя девочка еще не дошла до края. Она встала, попыталась выпрямиться, но застонала, согнувшись почти пополам и зажав ладонь между бедер, пытаясь сдержать рвущийся из бедной писечки поток. Хорошо, что рядом за столиками почти никого не было, только две пожилые мадам, которые с беспокойством посмотрели в нашу сторону. Пришлось импровизировать: — Милая!.. Живот?.. Эти дни, да?.. Ну, ничего-ничего, сейчас приедем домой… Продолжая сюсюкать, под одобрительно-покровительственные взгляды матрон, я подхватил Алену под руку, и мы удалились. Может, я немного переоценил ее возможности? Моя девочка еле шла, поддерживая низ живота рукой, не решаясь зажать себя между ног публично. Тело Алены ощутимо сотрясала дрожь, а сквозь сжатые зубы слышались тихие стоны, так мы дошли до машины… Я открыл ей дверь, но она не решалась сесть внутрь. Слегка согнувшись и зажав себя уже двумя руками, она тихо сказала: — Макс, я не доеду… я испорчу салон… Да, я — жесток. Я сказал ей: — Убери руки, я сейчас проверю. — Но Макс… — Мне повторить? — и Алена покорно убрала ладони, еще сильнее пытаясь сжать бедра и согнувшись, когда моя рука оказалась под платьем и достигла промежности. Трусики были сухими. Абсолютно. Что ж, значит, я прав, и у моей девочки еще есть запас прочности, а у меня время повеселиться. — Садись в машину, — повторил я приказным тоном, и той осталось только повиноваться. Бедняжечка буквально скрутила ноги узлом, обеими ладонями зажимая себе промежность с многострадальной дырочкой и боясь даже пошевелиться. Затем не выдержала и застонала уже в голос. Устроившись за рулем, я как бы небрежно бросил: — И только посмей испортить сидение. Я тебе обещаю, в этом случае твой клитор и соски пожалеют об этом. А ты бесконечно пожалеешь, что они у тебя есть… Алена не выдержала и заплакала… Что ж, это она еще не знает, что не пописает сразу по приезду домой. Я так решил.