Посмотри на меня

Шальной блеск в голубых глазах, костюм от Армани и улыбка голливудской звезды. Весь мир у ног двадцативосьмилетнего Луи Томлинсона, который сейчас на своей «Феррари» парковался у входа одного из самых элитных и дорогих клубов Лондона. Про это место ходили легенды, сливки общества собирались тут, поэтому для каждого было честью попасть в этот клуб, что являлось нелегкой задачей. Рядом с мужчиной сидела обворожительная модель Виктории Сикрет и кокетливо улыбалась, будто находилась в вечном режиме куклы Барби. Мерзко, противно и слишком примитивно. Если модели и готовы были раздвигать ноги перед каждым, чья заработная плата начиналась хотя бы от пяти кусков зеленых в месяц, то перед Луи ноги готов был раздвигать абсолютно каждый. В чем его секрет, спросите вы? Глаза. Стоило мужчине взглянуть кому-то в глаза — и любой беспрекословно начинал выполнять все, о чем попросит Томлинсон, словно гипноз, только это другое, нечто совершенное, необъяснимое, волшебное. С таким даром любой другой мог быть на верхушке мира, но не Луи: ему это не нужно. Главный наркотик мужчины — это власть и подчинение кого-то особенного. Не политиков, знати, персон королевской крови или главных красавиц мира, а простых парней и девушек, которые мечтали о лучшей жизни, но не имели ничего. К чему же тогда та модель рядом с ним? Для образа. Ко всему тому, девушке не нужны были чары, чтобы отсосать ему полчаса назад в этой самой «Феррари». Луи давно понял, что модели — это те же самые шлюхи, только симпатичней и дороже. Так что да, для Луи люди как красивый аксессуар, не более. Но кто его осудит? Распахнув дверь своей машины, мужчина начал лавировать между людьми, которые столпились у входа в клуб, наивно полагая, что именно сегодня им повезет, и они увидят мир, в котором отдыхает сама Бейонсе. Только если у тебя нет огромного счета в банке, брендовой одежды, что обязательно должна быть из последней коллекции, или имиджа в обществе, то можешь даже не мечтать попасть сюда. Совсем позабыв о девушке, Луи проскользнул в мир похоти и разврата. Попасть в клуб не составило большого труда, ведь Томмо тут знали как частого посетителя, чей кошелек являлся безграничной адской дырой. Прямиком направившись к бару, Томлинсон, не задумываясь, заказал бутылку самого дорогого в этом заведении виски и, глотнув из горла, решил посетить приватную комнату. Стриптиз — это, конечно, скучно и примитивно, но не здесь: тут каждый раз что-то новое, какой-то сюрприз. А Луи очень любил сюрпризы. Бархатный диван красного цвета, приглушенный свет и мягкая музыка. Идеальное место после тяжелого дня. Присев, Луи сделал еще пару глотков и начал ждать. Свет медленно погас, музыка сменилась на другую, более ритмичную, и на подиуме появился темный силуэт: короткие волнистые локоны красиво падали на плечи, плавные, но сексуальные движения бедрами, длинные и изящные пальцы рук, которыми девушка сначала опускала одну, а затем и вторую бретельку страшно короткого платья. Фигура приближалась, и неожиданный свет прожектора, что падал на ранее неизвестный силуэт, сначала дезориентировал Луи, а после привел в легкий шок. Это не девушка. Это, черт возьми, парень. Мальчик, на вид лет девятнадцати: со стройной, можно сказать, женской фигуркой, по-блядски улыбаясь, продолжал покачивать бедрами, плавно поворачиваясь и наклоняясь, прогибаясь в спине, как кошечка. О господи! Если бы Луи сейчас не сидел, он вероятно бы упал, потому что мальчишка оказался в розовых, мать его, стрингах! Дыхание Томлинсона сбилось, он сделал несколько больших глотков виски, из-за чего горло зажгло, хоть немного отвлекая его внимание от парня напротив, но нет. Это совсем не помогло. Только в голове роем пронеслось одно примитивное, но такое сильное «хочу». Но парню напротив было, похоже, плевать на клиента, что так жадно разглядывал его, словно взглядом имея во всех возможных и невозможных позах. Он продолжал красиво и ритмично двигаться, иногда облизывая свои вишневого оттенка губы. Мальчик на сцене был похож на ангела: такой невинный, но такая блядь, которая сейчас, раздвинув ноги и убрав в сторону кудрявые локоны, открывала свою стройную шею, манила мужчину к себе. В брюках Луи стало невозможно тесно, в голове словно в замедленном действии отдавались громкие, но одновременно слишком медленные удары сердца. Он слишком сильно хотел прикоснуться к телу мальчишки, поэтому, не выдержав и чуть ли не подпрыгнув на месте, одной рукой обхватил талию, а другой попу, приподняв мальчика и усадив к себе на колени, упал с ним на диван. — Как тебя зовут? — Луи трясло, будто крышу снесло. Бурлящее возбуждение не давало ему покоя, это напоминало животную страсть. Не дождавшись ответа, он стал покрывать шею незнакомого мальчика поцелуями и укусами, от которых на теле того почти моментально появлялись сначала красные отметины, а потом более четкие — фиолетовые. — Гарри. — Мальчишка старался глотнуть немного воздуха, но безрезультатно, он словно рыба, выброшенная на берег, только это собственное тело подводило его, буквально убивая в бешено бурлящем возбуждении. Рукой обвивая шею Луи, Гарри постанывал и выгибал спину, а потом снова вжимался в сильное тело мужчины, словно ему мало, чертовски мало. Безумный коктейль эмоций, как будто ты глотаешь все наркотические вещества разом. — Почему я не встречал тебя здесь раньше? Я не мог упустить тебя… — Луи шептал, потому что голос куда-то пропал, уступая место тихим вздохам. От шеи он плавно перешел к его груди, останавливаясь на соске и немного прикусывая, из-за чего тот тихо зашипел, скорее от наслаждения, чем от боли. — Не знаю, господи… — он не мог нормально говорить, через слово хватая ртом воздух. — Я не знаю, почему ты не замечал меня. — Движения становились все быстрей, оба дрожали, словно девственники, первый раз узнав, что такое дрочка; буквально на пике у Луи кончились силы, он стальной хваткой вцепился в бедра парня и сам установил ритм. — Ты сводишь меня с ума, Гарри. — Прошептав это ему на ухо, Томлинсон прикусил мочку парня, отчего младший тихо заскулил и разом прекратил все движения, спускаясь к шее мужчины и начиная покрывать ее своими поцелуями-бабочками, а иногда слегка засасывая нежную кожу, взамен получая тихие стоны. — Ну же, раздень меня, принцесса. — Гарри хихикнул, серьезно, блять, хихикнул и начал мучительно медленно сначала стаскивать пиджак, а затем расстегивать пуговицы на костюме Томлинсона, терроризируя в это время его губы. У Луи в голове словно взрывались эмоциональные фейерверки, таких ощущений он, вероятно, никогда не испытывал, он хотел часами заниматься с этим парнем любовью, хотя они даже не перешли к главному. Мальчик просто сводил его с ума: своим телом, запахом лаванды и ванили, кудрями и ямочками на щеках, когда улыбался. Черт, он, блять, хихикает во время секса, господи… Пока Луи был в эйфории, то не заметил, как остался в одних боксерах. Гарри, словно профессиональная проститутка, делал все так умело и хорошо, что хотелось плакать. Плевать, даже если так, Томлинсон больше никому не позволит прикасаться к телу этого мальчика. Никогда. — Лу, — Гарри сказал это надломлено и рукой обхватил его каменный член. Ткань трусов неприятно терлась о головку члена, но Луи словно под гипнозом смотрел на него и аккуратно проникал в трусы, обхватывая член уже без грубой материи. Вверх, вниз. И так десятки раз. Луи думал, что умрет, ведь никогда он не кончал от обычной дрочки, но то, что вытворял этот парень, не поддавалось объяснению. Он будто с ума сходил: выгибался, хватал губами воздух и стонал. — Можно я отсосу тебе? — Луи резко распахнул глаза и диким взглядом уставился на парня, что стоял перед ним на коленях и все так же невинно хлопал глазами. После небольшой заминки Томлинсон начал яростно, как болванчик, трясти головой; Гарри вновь улыбнулся и, высунув кончик языка, лизнул головку. Если до этого Луи казалось, что он сходит с ума — он ошибся. Обхватив губами головку, малыш слишком медленно опустился до основания, Луи застонал и рефлекторно слегка надавил ему на макушку, одной рукой фиксируя положение головы и направляя, а другой убирая пряди, что спадали на такое невинное и милое личико мальчика, что сейчас стоял и отсасывал Томмо. Возбуждение было настолько сильным, что Луи боялся кончить слишком рано, поэтому с каждым движением головы Гарри ему становилось все хуже и хуже, он буквально не мог себя сдерживать и через пару движений кончил прямо в рот милого ангела, который, хлопая своими зелеными большими глазками, приоткрыл рот, показывая, как сперма Луи белыми полосками стекает по его подбородку. Такую блядь Луи никогда не видел, но одновременно это было лучшим, что видел Луи. Ему, наверное, теперь ночами будет сниться этот мальчик, что буквально свел его с ума и заставил желать так сильно. Кажется, будто после этой ночи Томлинсону прямая дорога в психушку, потому что кто выдержит такие вещи, мать его? Пока он приходил в себя, то совсем не заметил, как Гарри снял с себя розовые стринги и сейчас, облизывая свои пальцы, которые были наполовину в слюне и сперме Томлинсона, пристраивал их к розовому колечку мышц. Его дырочка сжималась, будто призывая и так не отошедшего от оргазма Луи заняться ею. У того же больше не было сил, он просто смотрел, как пальцы Гарри исчезают внутри, а тот добавлял еще и теперь растягивал себя уже четырьмя пальцами; член Луи опять начал пульсировать, это уже больно. Все же, для Луи Гарри не стал менее желанным, поэтому, долго не церемонясь, он зафиксировал его руки, заламывая их и сжимая свободной рукой запястья, а другой обхватил свой член и медленно, как Гарри, когда делал ему минет, стал водить головкой по красноватой дырочке, аккуратно проталкивая ее внутрь. Парень зашипел от непривычки, и у Луи подкосились ноги, но он железной хваткой вцепился в талию Гарри и резко вошел до конца, вскрикивая. — Ты, блять, девственник? — слова давались ему с большим трудом: Гарри был таким узким, словно не то чтобы не растягивал себя несколько минут назад, а как будто никто и никогда не прикасался к его заднице. Но тот отрицательно покачал головой. Луи, казалось бы, расстроился, но нет, все равно слишком узко. Он стал двигаться, медленно, потому что по-другому было невозможно; давление на член было невероятно сильным, мужчина думал, что потеряет сознание: столько эмоций сразу испытывать просто нереально. Мальчику под ним было не лучше — он всхлипывал и просил увеличить темп; Томмо собрался и стал двигаться быстрее. Луи хотел видеть лицо парня, поэтому сначала прижал его спину к своей груди, оставляя нежные поцелуи на шее, а затем перевернул и поцеловал, снова входя в податливое тело и начиная двигаться. Продолжая терзать его губы и ладошками держать за попу, он установил быстрый ритм. Мужчина всегда любил контроль, даже в постели. Гарри извивался и стонал, царапал спину мужчины, временами оставляя засосы на его шее. Тот был не против, потому что каждый раз, когда он прижимал губы туда, Луи выгибался и сильней вколачивался в тело парня. Оба были физически истощены, но то, что они испытывали, было сравнимо с разрядом тока, что каждый раз проходил по их телам следом за новым толчком. Это было последней каплей. Кудрявый ангел всхлипывал, из его глаз текли слезы и разбивались о грудь Томлинсона, который тоже не мог сдерживать себя, иногда даже вскрикивая. Когда Гарри наконец кончил, то бессильно упал на грудь Луи, продолжая плакать, стенки его ануса стали сжиматься сильней, и Луи не мог больше контролировать свое тело, крича и падая на диван на груди с плачущим мальчиком. Шок от оргазма, сумасшедший стук сердца и громкое дыхание — это единственное, что они помнят перед тем, как провалиться в темноту.

***

Прошла неделя с той сумасшедшей ночи, но для Томлинсона прошел словно год; он дал себе слово, что забудет ее как нелепый сон, но все не так просто. Каждую ночь ему снились кудрявые локоны, глаза цвета первой весенней травы и сорванный голос того самого мальчика. Невыносимо. Наверное, поэтому именно сейчас он на той же «Феррари», только совершенно один, в обычной футболке, джинсах и темных очках стоял напротив входа в тот злополучный клуб, который постоянно теперь снился ему, хотя кого он обманывает: дело совсем не в чертовом клубе. Решившись, мужчина зашел внутрь и поймал первого попавшегося парня. — Отведи меня к Гарри. — И парень без вопросов начал исполнять приказ, потому что у Томмо не было сил и времени на разборки и вопросы, он просто использовал свою способность управлять людьми. Его привели к большой белой двери, и он, постучав пару раз, зашел внутрь, снимая очки и вешая их на вырез футболки. Ему сразу понравилась обстановка: картины повсюду, стены бежевого цвета, кожаный диван и стеклянный стол, на котором, оперевшись, сидела причина бессонных ночей Луи. Мальчик улыбался и призывал жестом подойти ближе. Томлинсон чувствовал что-то похожее на ностальгию, но не раздумывал над этим долго и подошел. — Я, вероятно, ошибался насчет тебя, думал, что ты появишься тут раньше, — этот маленький проказник шептал Луи в ухо, облизывая мочку, у того по телу бежали мурашки и подкашивались ноги. — Почему ты думаешь, что я хотел этого? — бросил с вызовом Томлинсон. — Ох, Лу. Ты думаешь, что один такой особенный? Я наблюдал за тобой, я знаю твой секрет, ты слишком часто посещаешь мой клуб. — Взгляд Луи становился удивленным, потому что, нихрена себе, клуб принадлежит этому мальчику, наверное, он никогда не спускался к гостям, поэтому Луи и не замечал его. Но одновременно с удивлением приходил и страх, что Гарри знал его тайну; это все чертовски портит. — Тише… Не только у тебя есть секреты. — Гарри положил ладошку на щеку Луи и нежно провел пальцами по его нежной, но слегка покрытой щетиной коже, смотря прямо в голубые глаза. — Ты управляешь людьми, подчиняешь их и заставляешь делать все, что хочешь, но только не со мной, да? Почему, Лу? Это ли не странно? — Его пальцы скользили к губам мужчины. — Твои мысли кричат, Лу, ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя. Удивление на лице сменилось шоком, и понимание медленно пришло к Луи: — Ты умеешь читать мысли? — он молил, чтобы это было глупой шуткой; Гарри лишь улыбнулся: — Если мы никогда не будем использовать это против друг друга, у нас есть будущее. — И он наконец прикоснулся к желанным губам, заранее зная ответ. У них есть будущее…