От любви до ненависти...

Я никогда не был так безумен. Я сидел и глотал воздух, хватая его, как выкинутая на сушу рыба. Кадык ощутимо перекатывался в горле, а я не мог оторваться от этого чертова белого потолка. Как же я ненавидел себя — за похоть и желания, которые выплескивались наружу, оседая липкой жидкостью на ладонях, тебя — за то, что ты провоцировал, зная, прекрасно зная, что за этим последует. Ты, черт тебя дери, всегда читал мои мысли, сукин ты сын. До, после, во время, манипулировал мной, прекрасно понимая, как неудобно ходить в почти мокрых от желания штанах. Тебе, наверное, доставляет это удовольствие. Это льстит твоему самолюбию, которое тебе почесывают и поглаживают сотни людей. Весь мир, мать твою, весь гребаный мир пялится на твои обкусанные губы. Полмира мечтает чтобы ты трахнул их, а оставшаяся — увидеть, как ты стонешь под ними. Только вторая половина мира, к которой опрометчиво отношусь и я, никогда не услышит "Майкл, ты сдурел что ли? Если это шутка... Да я сам кого угодно трахну!" И поэтому я, как идиот, сижу, пялюсь в потолок, пытаясь ненавидеть тебя так, чтобы не начать дрочить прямо сейчас и здесь, глотаю воздух и стараюсь справиться со скачущим дыханием. А ты опять... "Майкл, ну давай не при всех" "Майкл, ты же знаешь, я только тебя одного люблю" "Майкл, что ты такое говоришь, я краснею" И делаешь такой вид, что даже твоей жене кажется, что между нами есть что-то большее, чем просто общения по скайпу, прошедшие съемки и упомянутые тобой мифические 4 раза. Охуенно мечтать о том, чего не было и не будет. А я все смотрю в потолок. Омерзительно белый потолок. И стараюсь не думать, как бы я стиснул ладонью твой подбородок, одним движением, прижал бы тебя к стене, и слушал, как ты стонешь, как умоляешь меня не делать этого. А я не останавливаюсь, я прижимаю коленями твои ноги, чтобы не дергался. Всем телом прижимаюсь к твоему, в страхе (о боже этот страх! Паника в глазах!) бьющемуся телу, не отпуская твой подбородок, кусаю за шею, оттягивая зубами кожу, оттянуть рубашку и впиться зубами, губами, уткнуться носом в ключицу. В тонкую кожу, натянутую, теплую, мягкую... Сам не замечаю, как уже вожу рукой по вставшему колом члену. В мыслях бьются тысячи вариантов. В ладони горячо. Я прикрываю глаза. Джеймс, как же я тебя ненавижу. Когда я первый раз ощутил в себе желание поставить тебя раком и отыметь, я, признаться, испугался. Никогда не было такого. Никогда меня не привлекали ни накачанные лоснящиеся красавцы, ни тощие, малахольные мальчики. Но ты, Джеймс... Своими словами-улыбками, нечаянными жестами, не даваясь никому, но выделяя избранных, которым "позволено"; ты, так отчаянно шутивший про нашу связь. Это по началу, признаюсь, да, было весело. Я поддерживал игру, всячески помогал, подыгрывал и поощрял... Дурак! Знал бы, чем это обернется в один прекрасный момент... Когда на интервью, ты опять начал "проказничать", я с радостью подхватил. С тобой было делать это легко и приятно. Мы всегда понимали друг друга с полувзгляда. И это, черт побери, ни хрена мне не помогает. Но тогда я был в ударе, самозабвенно нес какую-то чушь, строил тебе глазки. Ты, в очередной раз, дурачась, сначала погладил меня по плечу, потом по колену, потом прислонился головой к моему плечу, а после, перед перерывом, шепнул, обдав горячим дыханием и задев губами мое чувствительное к таким прикосновением ухо: "Как тебе это удается? Если бы я был девушкой, я бы сказал, что хочу тебя прямо здесь". И улыбнулся, по привычке озорно прикусив губу и наблюдая мою реакцию. Со словами "мне на минуту, извините" я сбежал. Позорно сбежал, найдя в себе силы только таинственно (на самом деле вымученно) улыбнуться тебе в ответ. Сбежал, чтобы прийти в туалет, закрыться в кабинке и прислониться к прохладному пластику закрытой изнутри двери. Это было как удар под дых. Подло и бессердечно. Не с твоей стороны, нет. Со стороны моего тела. Это предательство. Тело горело, хотело тебя и выбивало любые другие мысли из головы. "Давай, Майки, соберись. Это все капризы твоего уставшего мозга. Ты слишком долго был Эриком, влюбленным в Чарльза. Все, хватит, хватит, вылезай из этого, парень." Я монотонно бился головой в стенку двери, материл тебя, дрочил и сгорал от стыда. Когда я вошел обратно в студию, никто ничего вроде бы и не заметил. Ты спросил "все ок?", получил мой утвердительный кивок в ответ и успокоился. Я честно пытался держать дистанцию. Я вообще довольно скуп на тактильные контакты. А ты... Ты - кот, Джеймс. Обласканный, довольный жизнью котяра, который сам выбирает себе хозяев. Ты похож на подростка, который, наконец, осознал то, что нравится девочкам и пытается влюбить в себя всех без разбора. Нельзя сказать, что тебе это не удается. А вот трогать тебя — только по спискам. И я по какой-то нелепой насмешке судьбы в этот список попал. Лучше бы ты не давал себя касаться, Джеймс. Ощущать тепло твоего тела и не иметь возможности продлить контакт, чтобы не вызвать, прежде всего твоих, подозрений — мучительно. И странно... с одной стороны я не мучаюсь, чтобы прямо... Но когда ты начинаешь свои игры, меня захлестывает какая-то пьянящая пелена. Вжать тебя в ближайшую поверхность, вставить тебе так, чтоб ты закричал, смотреть, как ты обкусываешь в кровь губы, оставлять на тебе засосы, кусать до кровавых отметин, трахать, трахать по самые гланды, заставлять тебя стонать, отпираться, умолять меня... Я вскинул голову к треклятому потолку и нервно сглотнул. Подкатывал оргазм, щеки пылали, дрожало напряженное колено. Внезапно пришедшая мысль, что вместо того, чтобы пачкать пол и руки, я мог бы кончить в тебя, смешав сперму, кровь и твои стоны в непередаваемый коктейль, заставила оргазм достичь высочайшей точки в одно мгновенье. Я, стиснув зубы, сжался, продолжая рукой выталкивать горячую струю. В голове было пусто, и ужасно горячо в собственном теле. С ладони капало, текло по стулу. Я обреченно посмотрел на испорченный чехол, на свои штаны, на которые попали капли. Твою мать, Джеймс. Когда-нибудь ты мне за это заплатишь... Стоит тебе хоть как-то намекнуть, что ты не против, и я выебу, клянусь, выебу прямо там, где ты это скажешь. Надев трусы, я прошлепал в ванную за тряпкой. Когда вернулся, на экране торчал новый вызов. "Макэвой" Причесал рукой волосы, включил вебку и звук. Выдохнул, вдохнул, и нажал кнопку ответа. — Хей, Майкл, я тут спросить хотел... Как насчет сгонять сегодня в бар? У меня тут родственники приехали, а я уже не могу смотреть на их постные лица. Ну как? Я расплылся в улыбке. Ты чертов телепат, Джеймс. Да, напиться я хотел. До чертиков. — Я за. Только что думал о том, что страшно хочу выпить, Джеймс. Ты прямо читаешь мои мысли. Макэвой заулыбался. Все-таки он кот. Любить его может каждый, а вот трогать и ласкать — только по спискам.