Плохая девочка. Реставрация.

Мои мысли расплавляются словно в тумане, когда я оглядываю вывески мимо проходящих мной магазинов и высоток. Чуть приподнимаю взгляд, наконец осознаю, что стоит ясный день — оттенками легкой осенней погоды с голубизной в небе. Вскоре я вижу огромное, по своему выделяющемуся, здание. В уме, на глаз просчитываю этажи, после ловлю себя на мысли, что боюсь высоты. — Двадцать пять этажей… — тихо выкручивает мой язык полушепотом. В кармане отдает вибрацией. Я неохотно достаю мобильный и пробегаюсь по строчкам, в мыслях воспроизводя голос дрожащей от страха за свой хвост Руж. Розиии, Шеф уже наверняка на собрании, если через пять минут он встретит меня без бумажек — он испепелит меня своим взглядом!!! — Извините, не подскажете где кабинет главного секретаря? — я складываю свои лапки на стойке. Меня явно не услышали, — эй, я с вами разговариваю, — я щелкая несколько раз пальцами перед дамочкой. — А? Не знаю, — лисья морда кратко бросает на меня взгляд и продолжает смотреть в экран своего смартфона. Я поднимаю вопросительно брови, стуча рукой по стойке. — Так это ВЫ работайте администратором на ресепшене, — но меня опять игнорируют. Я понимаю, что это бесполезно, поэтому оглядываюсь вокруг. Первый этаж малость без всего — огромен. чего только стоят подпирающие металлические колонны с платиновым отливом. Сверкающие полы, окна и двери. Ловлю себя на мысль что Шеф Руж чистоплюй или же просто гнобит всех содержать все в чистоте. Я не замечаю как встала по центру помещения. Ловлю на себе косые взгляды работников, всех замученных, в стопках бумаг, не первого и уже точно не последнего стакана кофе. — Эй, чего на месте встала, работы нету? — меня дергают за плечо, разворачивая на 180 градусов. Я еле удерживаюсь на ногах. На секунду застываю в полном параличе. — Оглохла? — и до меня сразу смысл и манера слов. Высокий, статный мобианец стоял передо мной, а за ним еще пару, видимо подопечных. Наверняка какой-нибудь главный администратор или редактор. — Я не работаю здесь, — будто ножом отрезала я, чуть оскалившись, отпрянув на несколько шагов назад, — Мне главного секретаря надо. Я не размыкаю острого взгляда с этим мужчиной. — Зачем тебе Бэт, — он хмыкнул, оглядев меня сверху вверх. — Бумаги одни передать надо, она их дома оставила, — после моих слов его всего перекосило как ненормального. — Отдай их мне, я передам сам, — голос такой холодный, но я смакую его, пропуская через уши еще раз. — Тэ-тэе, — я нервничаю, — руки то уберите от меня, я говорю мне Бэт нужна. Руж — знаете такую? — Знаю такую, дай бумаги посмотреть, может это мне. У меня силком выхватываю документы и нервно пробегаются глазами. Я начинаю сначала злиться и пытаться их обратно вернуть, но, при нашей великоватой разнице в росте — выглядит это «аля-время батута». Пыжусь. — Свободна, — он не удостоив меня своим взглядом просто уходит, будто я ему карту вручила и напутствие дала: — вот тебе добрый молодец путеводитель, да сыскать тебе счастье всей жизни твоей или что ты там хочешь… Я отписываюсь Бэт, мол все прошло удачно и скоро рукописи прибудут от гонца посланного небесами. На что мне приходит очень странный смайлик. Я лишь веду бровями вверх и не торопясь выхожу из центра этой империи цифр и компьютеров. До работы есть время, можно посидеть в ближайшем кафе, да промыть мозги какао с сливками. Хорошая затея, главное — полезная. День должен пройти в серых тонах, но что-то подстегивает и мне буквально в плечо впивается рука. — Извините, спутала, — слышится мне над ухом, на что я резко поворачиваюсь, проливая немного горячего на стол. — Да ничего, бывает, — ёжусь я на месте, а ухо продолжает дергаться, словно пытаюсь надоедливую мошку отогнать. Нервы, наверное. Я бы сейчас в Детройт рванула, как в старые времена. Руж, да я. Мы тогда только девочками были, Бэт волосы заколками с бантиками закрепляла, а у меня волосы по бедра были, жаль обрезать пришлось. Настроение моментально понизило планку в негатив. Хочется к папе… Пускай не биологическому, но отцом называют человека, воспитавшего тебя. В корпусе организации G.U.N. меня вырастили снова растение под химическими удобрениями, повкалывали Анаболики и тренировали словно машину-убийцу. Карате, ушу, самбо, дзюдо, грэпплинг, да даже бокс, с раннего возраста тренируют непонятно зачем, а уйти — быть убитым. Помирать не хочется, а бросать тем более — как никак, а привыкла. Помню с мальчиком познакомились, милый такой был, Скордж кажется звали, мы с ним всюду вместе ходили… и когда-то мечтали сбежать далеко от сюда, за теневые леса, высокие горы, к большому океану, пропасть одним словом… А позже… Он умер, на одном из заданий в Америке, подробностей не знаю, в списках погибших нашла имя и…разревелась в каюте. Жизнь стала немного приукрашиваться в яркие цвета когда исполнилось шестнадцать, когда начала жить в общежитии, когда Руж встретила, когда бегала по крышам и чуть не сваливалась, а Бэт все меня спасала… Я умереть могла, высотка была приличная. Чувствовали себя руферами… Вот она жизнь. Стоишь, смотришь на себе подобных, как на кухне возятся с тарелками, как в зале строчат в блокноты заказы, они плывут по течению реки и совершенно не задумываются над будущем. Это нормально. Это принципиально для нас. *** Город погрузился в ночную жизнь, прожектора отсвечивали на улице световые шоу, на небе не звезды… А внизу царило господство гоняющих по городу спорткаров. Гонки устраивались каждый вечер, особого интереса смотреть на это не было, однако толпа все равно приходила взглянуть, пожалуй, только из-за выпивки и хороших сигарет. «Хорошая мысль» пронеслось в голове. — Вам вредно курить, лучше бы поберегли себя, а не надрывали легкие и сердце еще больше, — пригрозила девушка строгим голосом, хмурясь. — Вали уже домой Бэт, — нудно процедил еж, скорчив мину. Он разлегся в кресле и вальяжно закинул ногу на ногу. Ответ был груб, но Руж привыкла к этой личности. Она поставила стакан воды и рядом положила небольшую грязно белого оттенка таблетку. — Нитроглицерин? * Руж кивнула и еле улыбнулась, посмотрела преданно на него и дождавшись жеста рукой, попрощалась. — Береги себя… Дверь тихонько закрывают, вновь тишина. Таблетка действует как всегда — гадко, мерзко и отдается головными болями. Шедоу задирает рукав своей рубашки, осматривает локоть и сдирает пластырь. Голова автоматически запрокидывается назад.

Больно. Внутри.

— Как ты? Еще хуже? — Нет, почему ты так волнуешься? — Ты как всегда. Я бы отправила тебя в реабилитационный центр, у тебя есть деньги, почему ты продолжаешь игнорировать предложения местных клиник? — А кто по твоему будет следить за развитием компании? Да и тем более… — Если страшно — так и скажи. Не строй из себя героя. — Сиди на заднице ровно, я не перепишу на тебя должность, тем более это семейный бизнес, отец бы хотел чтобы его начинания продолжал я, а не чужой отпрыск. *В ответ молчание, тихое дыхание…* — Смотри по сторонам, время позднее. — Угрозы? — Я лишь пожелала спокойной ночи Шедоу, не делай из меня ханжу… Еж насторожился. В последнее время угрозы летят не только от конкурентов, да и от близких мобианцев. Глаз нервно задергался. Извилины мозга словно взрывались в некой дисфории, череп давил на его стенки и казалось будто сейчас уйдешь в отключку… Рука опускается с живота вниз, тяжелый выдох. Руж заходит с поникнувшим видом, взгляд растерянный. Она бросает сапоги подальше вешает пальто и вяло проходит по лестнице — в спальню. Эмили укутавшись в одеяло тихо дремала, нервно дергая ухом. Бэт не обращая на нее внимания прошла к своей кровати и не раздеваясь бухнулась спать. Утро под стать настроению было таким же мерзким: слякоть, дождь, затянутое небо грозовыми облаками. Роуз просыпается намного позже обычного, осматривает комнату и видит, что впервые Руж нету рядышком. — Эй, — бросила она девушке, сидящей в уже новой гладенькой блузке и юбке, — ты как? Все нормально? Бэт поджала губы. — Шефу поставили диагноз ИБС, точнее… Уже был, — хрипло протянула она. — Давно? — С рождения. Роуз помолчала, но только открыла рот, как ей резко бросили: — Это смертельная болезнь, — Руж закрыла глаза. Эмили передернуло. Живот внизу скрутило не пойми от чего. — Я узнала вчера, от коллег. Я три года проработала у него и он даже не предупредил, — Руж закрыла лицо руками. Состояние подруги печалило, однако чувств сочувствия не проявляло. Казалось, вот она — жизнь. Все приходят, все уходят, все умирают…и даже неважно как или от чего. — Не стоит сожалеть ему, он молчит и борется, — Эмили присела на корточки и начала бить по щекам мышку — будешь зацикливаться на этом и надоедать ему с вопросами — ему станет только хуже. А ты ведь этого не хочешь? Бэт кивнула, а глаза словно стекло. — Говорю с тобой, а слышу его, — улыбнулась она, но в ответ ничего… — Я приготовлю завтрак, — не единой эмоции. Эмили просто встала и пошла к плите. Сердце Бэт тихонечко заболело… Рутина забралась в жизнь каждого, в особенности Соника. Он мотался днями по кафедре с бумагами, то просаживал еще хуже свое зрение за монитором компьютера или же ноутбука, опять-таки смотря в какой обстановке. Майлз весьма требователен и строг, и именно с этого Соник понял, что принимают новичков легко — а отчисляют словно они на конвейере. Просроченные товар в мусорку — свежий на употребление. Это высказывание застыло у него в голове, он тупым взглядом сверлил дырку в экране ПК, на автомате печатая отчет. Вокруг все и вся летело в десять раз быстрее. Он будто был прикован цепями к рабочему месту и не было ни одной свободной минутки чтобы просто встать и пойти налить кофе или же капучино. — Эй, уже полдвенадцатого ночи, — его легко потрепали за плечи. Еж резко развернулся на объект раздражения. Он удивленно посмотрел на Майлза, — кого-нибудь видишь вокруг? — Только вас. — Тогда почему я вижу еще тебя тут? Ты ослепнешь если продолжишь печатать отчеты на годы вперед, — усмехнулся он, убрав руки в карманы брюк. — Я не…- Соник тут же взглянул на экран. На нескольких страниц Ворда была напечатана буква «Р». Еж убрал пальцы с клавиатуры, курсор раздраженно остановился и мигал, — прощу прощения. Еж подорвался с месте и начал нервно собирать свои документы и бумаги в небольшой портфель. Тейлз безэмоционально наблюдал за ним. — Мне хочется думать, что ты просто переусердствовал, а не витаешь в облаках, хотя по виду не скажешь, — лис улыбнулся, — я ценю трудолюбие, но ты выходишь за рамки своих возможностей. Соник смотрел в спину уходящему в тень шефу. Дождь капал на нос, на веки, куда угодно, зонт не спасал. Взгляд устремлен в асфальт, разум где-то в далеке. Он не понимает ровным счетом ничего и просто падает от жгучей боли в теле… «Извилины мозга словно взрываются в некой дисфории, череп давит стенки и казалось будто сейчас уйду в отключку…» Соник сглотнул, закрывая глаза…