***
Когда Томлинсон пришёл домой, его мысли не покидал зеленоглазый парень с изумительными кудрями. Поскольку Луи являлся психологом, его интересовало психологическое состояние Гарри, и он точно знал, что у него с этим однозначные проблемы. Голубоглазый понимал, что такого человека невозможно заставить обратиться в больницу или хотя бы в клинику. Луи знал, что и как нужно делать, но самое важное – быть осторожным, потому что 99% душевнобольных склонны к суициду. Отправившись в душ, в голове Луи всплыла картинка, как Гарри стоит над пропастью, раскинув руки в стороны, а потом прыгает. Просто делает шаг и летит вниз, чтобы вскоре разбиться. Это заставило Луи поежиться и настроить напор воды погорячее, чтобы расслабиться и отогнать неприятные мысли. Когда Томлинсон лёг на кровать, он всё ещё думал о Гарри. Почему он не может покинуть его мысли? Луи чувствовал, что именно он должен помочь этому парню. Но как? Как можно заставить или уговорить лечиться человека, который думает, что он мёртв? С этими мыслями шатен погрузился в сон.***
На следующий день Луи принял достаточно много пациентов. В основном это были дети и подростки до двадцати лет, у которых были проблемы в семье и личной жизни. Общество отвергало бедных детей, и Луи ничего не мог с этим поделать. Но зато он мог научить их не обращать внимания на издёвки сверстников и относиться к этому проще, ведь это вовсе не сложно. Он мог поддержать семилетнего мальчика, у которого была задержка речевого развития. Из-за этой проблемы малыш Гейб Джонсон вынужден учиться на дому, потому что одноклассники издеваются над ним, а некоторые учителя просто-напросто не понимают то, что он говорит. — Доброе утро, солнышко, — Луи улыбнулся, когда вошёл в комнату мальчика. Голубоглазый был частым гостем в доме Джонсонов, его могли принять со всем теплом и заботой в абсолютно любое время суток, ведь он так помогает маленькому мальчику и дарит ему и его маме надежду на то, что всё будет хорошо. — Пивет, миста Томинсон, — Гейб что-то увлечённо рисовал в своём альбоме. По его комнате можно понять, что этот малыш – самый настоящий художник. Рисунки были разбросаны по стенам, комната была в небольшом беспорядке, в углу стоял мольберт с красками и кисточками, а на столе рядом с мальчиком были разбросаны карандаши и фломастеры. — Что рисуешь? — спросил Луи, подходя к мальчику и немного нагибаясь, упираясь руками в колени, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на творение малыша. — Птичек, — ответил Гейб, не отрываясь от своего дела. Весь процесс был довольно-таки забавным: малыш старательно закрашивал тела и крылья птиц, смешно высунув язык, а маленькие ножки свободно болтались под стулом, на котором мальчик сидел. — Как здорово, — улыбнулся Луи, рассматривая рисунок. У Гейба действительно был талант, потому что даже в свои двадцать один Луи нарисовал бы не птиц, а галочки. — Научишь меня? — Конесно, это не слозно! — мальчик взял ещё один лист и дал Луи. — Снасяла наисуй птичек по контуру. К слову, у Луи получились два вполне неплохих кружочка. Следуя указаниям Гейба, Томлинсон закончил свой шедевр. Благодаря мальчику, парень нарисовал лучшую птицу в своей жизни. — Неплохая из нас с тобой команда вышла, да? — улыбнулся Луи, размещая свой рисунок на стене в комнате мальчика. — Это тебе на память обо мне. — Узе уходишь? — по голосу малыша было понятно, что он расстроился. Луи подошёл к мальчику, опустился перед ним на корточки и взял его маленькие ручки в свои. — Да, но не надолго. Обещаю, что вернусь очень скоро. Не скучай, ладно? — Не буду, — гордо ответил Гейб, сделав серьёзное выражение лица. — Тогда до следующей среды, — обняв мальчика и его маму на прощание, Луи покинул дом Джонсонов. Весь день парень посещал дома больных детей и подростков. Он помогал им найти смысл жизни, советовал, как жить дальше. Молодой психолог знал подход к больным, поэтому делал всё возможное. На самом деле, когда ты болен, то ты чувствуешь себя лишним и чужим в этом мире, тебе хочется спрятаться ото всех, не заботиться ни о ком и ни о чём. Не все могут это понять, не все могут помочь. Единственным спасением детей был голубоглазый психолог, готовый на всё, чтобы помочь им излечиться. Когда рабочий день был закончен, в голову Луи пришла глупая, но вполне логичная идея. Он решил пойти в парк и дождаться там Гарри, на той самой лавочке. Так он хотя бы будет уверен, что парень жив. Придя на место, Луи не знал, чем себя занять. Он наблюдал за тем, как люди проходят мимо всё реже и реже, как солнце заходит за горизонт, а мрак окутывает небо. Одна снежинка приземлилась на щёку Луи, и тут же растаяла от тепла его кожи. Парень закинул голову назад, прикрывая глаза и наслаждаясь чистым холодным воздухом, который пробирал лёгкие, слегка обжигая их. Томлинсон вздрогнул, когда открыл глаза. Справа от него сидел Гарри, который завороженно смотрел на падающие снежинки. В этот момент он был таким ребёнком, и Луи посчастливилось увидеть его таким. В какой-то момент на лице кудрявого даже мелькнула тень улыбки. — Привет, — улыбнулся Луи, заглядывая в глаза Гарри. — Я ждал тебя. — Ждал? — переспросил парень, не переставая разглядывать снежинки. — Зачем? — Я хочу с тобой поговорить, — Томлинсон посмотрел на свои руки, перебирая пальцами. Он всегда делал так, когда волновался. — О чём? — наконец, Гарри посмотрел на Луи, и только тогда голубоглазый заметил, что у него большие круги под глазами, худое лицо с точенными скулами и красные искусанные губы. — Я хочу... — парень сглотнул. — ...помочь тебе. — Помочь? Мне не нужна помощь, — младший снова отвернулся, обращая своё внимание обратно на снежинки. Луи не хотел навязываться, но Гарри нужна помощь. Действительно нужна. Он выглядел так, словно не ел несколько недель, его тело было ужасно истощено, что уж говорить про душевное состояние. Это было очень заметно, особенно для психолога. — Гарри, тебе нужна помощь, и это не обсуждается. Скажи мне, когда ты последний раз ел что-нибудь? — Не помню. — В этом-то и дело. Ты издеваешься над своим телом. Дай мне руку. — Что? Закатив глаза, Луи сам взял руку парня и начал рассматривать её. Он определённо ожидал увидеть именно то, что увидел: многочисленные порезы вдоль всей руки, вскрытые вены и шрамы от сигарет — всё это свидетельствовало о том, что Гарри на 100% способен совершить самоубийство. — Ты наносишь себе вред. Зачем? — психолог отпустил руку Гарри, но тот был не в состоянии подобрать слова. — Ты перекрываешь душевную боль физической, тем самым она уходит на второй план, да? Гарри кивнул. — От этого легче тебе не станет. Я абсолютно уверен, что ты хочешь избавиться от всего того дерьма, что с тобой происходит. Ты должен научиться прощать, забывать и принимать жизнь такой, какая она есть, иначе тебе с каждым днём будет становиться всё хуже и хуже, понимаешь? — Луи не любил читать нотации, но в случае Гарри могут помочь только слова, которые раскроют ему все рамки. — Это не твоё дело, Луи. Не лезь, ладно? Если бы ты знал, что со мной происходит, ты бы не говорил так, — кудрявый был раздражён. — Тогда расскажи мне. Слова Луи застали Гарри врасплох, но у него всегда найдётся несколько слов, чтобы дать отпор. — Дело в том, что кто-то всю жизнь идёт за руку с удачей, а к кому-то она поворачивается спиной, игнорируя все мольбы. Именно так было со мной с самого рождения. Я был уверен, что это будет продолжаться даже после того, как я умру, что и происходит на данный момент, — кудрявый парень опустил глаза, вздыхая. — Поэтому ты остаёшься здесь? — спросил Луи, желая знать ответ. Это немного поможет ему откопать проблему Гарри. — Отчасти. Я просто хочу вдоволь насладиться этим несправедливым миром, но у меня не выходит. — Почему? — Луи старался зафиксировать в своей голове всё, что Гарри ему говорит. — Потому что нет подходящего человека для этого, — парень пожал плечами. — Я стал одиноким с того момента, как умер. Даже моя мама не хочет увидеться со мной. Гарри не понимал, что он был жив. Возможно, он знал это где-то глубоко-глубоко в душе, но отказывался принимать это, чтобы избавиться от душевной боли. Но легче не становилось, и Гарри не замечал этого, поэтому и продолжал так думать. — Не думаю, что ты одинок, — признался Луи. Гарри уже хотел ответить, но, посмотрев на свои наручные часы, поднялся со скамейки. — Извини, мне пора, — кудрявый парень направился туда же, откуда пришёл. — Увидимся здесь завтра в это же время? — крикнул Луи. Но фигура Гарри уже испарилась, как будто его и не было вовсе.