Deadly Mirage

Время течёт равномерно, степенно плывя всё в том же сонном темпе. И хотя дни проносились словно ветер, словно вспышка молнии, быстро, и порою, незамечено, Бэкхён устал от этого мучительного чувства, будто время идёт мучительно медленно. Будто он не может, наконец, дождаться чего-то, что изменило бы всё в его жизни, или покончило бы с этим навсегда. Чего-то, кого-то. Слепое ожидание перемен мучило, испытывало его терпение. Как пустынный странник, умирающий от жажды, но который не может ни умереть, ни добраться до воды, ни вернуться обратно. Всё вокруг - пустыня, горячий блестящий песок, обжигающий, и конца ему нет. Так бы Бэкхён назвал свою жизнь. Всё, что он делает сейчас, делает скорее машинально, чем осмысливает это, или вообще обращает на это внимание. Так надо. Надо просто проснуться пораньше, умыться, пойти на работу. Улыбаться, быть общительным, не отказываться от предложений коллег сходить куда-нибудь развлечься. И только Она, как мимолётная вспышка, освещала его тёмный разум. Секунды, наполняющие его сердце чем-то. Это не всегда положительные чувства, иногда раздражение, порою даже гнев, но чаще - радость и надежда. Капелька росы в пустынном сердце Бэкхёна. У Неё длинные светлые волосы и блестящие глаза, заставлявшие что-то в его нутре трепетать. Бэкхён не знает, как Её зовут, где Она живёт. Не знает, не хочет знать, или не хочет вспомнить. Он понимает, что всё может быть. Её голос - это одна из немногих вещей, которые ему в этом мире ещё не разонравились. Впрочем, как и Она вся. - Спасибо за заказ, скоро всё будет готово, - Бэкхён мило улыбнулся посетителям, и уже собирался отвернуться и пойти брать очередной заказ, как его взор приковался к витрине. За стеклом Она стояла, приветливо махала ему своей маленькой ручкой, ослепительно улыбалась, и ямочки появлялись у Неё на щеках. Свет как будто отражался от Её фаянсовой кожи, заставляя Её сиять. Вся Она как будто бумажная, тоненькая, ещё чуть-чуть и Её сдует этот промозглый сентябрьский ветер. Её лицо выражало ожидание, Она поманила его руками, зазывая застывшего с улыбкой на лице Бэкхёна. Бэкхён отвернулся и пошёл принимать заказы у соседних столиков. Подняв взгляд, он заметил, что Она уже ушла. У Бэкхёна нет друзей. Были. Он уже не думает о них. Все его дни проходят за работой, редкими встречами с коллегами где-то в душном баре, и за выкуриванием очередной пачки сигарет. Для коллег, других знакомых у Бэкхёна особо нет, он просто весёлый, улыбчивый, но немного скрытный парень любящий покурить. Некогда завидный в школьном хоре певческий голос хрипит, иногда Бэкхён задыхается от кашля. Но это его не останавливает. Дома у него ничего не хранится. Нет еды. Он почти не ест, лишь иногда перекусывает на работе. Нет фото, нет книг, нет ничего, что хранило бы какие-то записи, Бэкхён всё сжёг и выбросил уже давно. Нет телевизора или компьютера. Нет кровати, он продал её кому-то за бесценок. Только полная от окурков пепельница и пропахшие дымом плотные занавески, скрывающие слепящий свет солнца. Спать сегодня Бэкхёну не пришлось. Ближе к полуночи заветная пачка предательски опустела, и он решил одеться и сходить в ближайший круглосуточный супермаркет. Сон не должен настигнуть его. Ветер пронизывает до костей изможденное тело парня, скрытое безразмерной одеждой. Ночь беззвездная, и луны не видно. Новолуние символично. Так подумал бы он, если бы имел привычку смотреть на небо. Сжимая зубы, то ли от холода, то ли от желания скорее прикурить, Бэкхён ускорил шаг. Ночной Сеул живой и яркий. Слепящий. Бэкхён не смотрит и идёт. Не знает, как красиво горят ночные огни, как красива река Хан, если остановиться и вглядеться в её успокаивающие волны. Может и знал раньше, но забыл уже. - Бэкхённи! Ноги его онемели и словно приросли к каменному тротуару. Сердце тут же затрепетало, дыхание сбилось. Это, безусловно, Она. Бэкхён уже давно мечтал обнять Её, попробовать на вкус Её губы, слышать Её нежный голос каждое утро. Медленно развернувшись, Бэкхён видит Её с раскрасневшимися от спешки щеками и растрёпанными волосами, красиво, и как-то по-ангельски, серебрившихся в свете уличных фонарей. Просто ангел. Только лицо Её было забавно-недовольное, как у хомячка. Скорее умилительно, чем устрашающе. Бэкхён сжал кулаки и глубоко вдохнул. Она то и дело спотыкалась и всё же спешила в его сторону. Он развернулся и пошёл, нет, почти побежал в сторону магазина, расталкивая неловких полуночных прохожих. За стеклянными дверьми маркета Бэкхен, наконец, остановился. Обернулся. На улице были лишь обычные прохожие, да и тех лишь парочка-другая. Бэкхён громко и судорожно кашлял и пытался перевести дыхание. Лёгкие разрывало от боли, но Бэкхён не чувствовал это. То ли это радость от прошедшей встречи, или облегчение. Прикупил пачек побольше и дежурно улыбнулся продавщице. - Завязывай ты с этим, парень, вон уже как кашляешь! – пожурила его женщина, но улыбку приняла одобрительно. - Не волнуйтесь, всё в порядке. Следующим утром на работе его кажется, отчитали за неуклюжесть, но Бэкхён особо не помнил. Просто продолжал делать своё дело. Бэкхён пока не понимал, от чего устал, от жизни, или от её однообразия. Бэкхён мечтал поскорее покончить с этим, с бесконечным кругом, состоящим из сигарет, дежурных улыбок и страха. На самом деле, он знает, что мог бы и сам всё взять и изменить, развернуть вектор в жизни в другую сторону, хотя бы попытаться стать прежним, жить дальше. Но Бэкхён не хотел ничего нового, а покончить со старым он просто не мог, хотя и хотел. Прошлое к нему приходит в Её образе. Каждое Её появление она тянется к нему, улыбается, и Её улыбка так манит. Её голос завораживает, а в волосах - свет всего мира. Но Бэкхён поклялся себе забыть о прошлом. В душе он мечтал забыться в её объятьях, заставлял себя уходить. Почти всё уже забыто, вся боль позади. Забыты друзья, забыта семья. Но Она продолжает настойчиво стучать в дверь, и её приглушённый из-за двери голос что-то недовольно говорит, и секунда за секундой стуки становятся всё нетерпеливей. Бэкхён чуть ли не рвёт себе волосы, и слёзы обжигают лицо. Он просто плачет, позволяет себе чувствовать что-то кроме пустоты. А за пустотой его ждёт лишь боль и бесконечное страдание. Бэкхён не забыл. Он помнит тёплые прикосновения Её мягких рук, Её губы у которых вкус вишни, как Она смеялась над его постоянными шуточками. Как смешно Она морщила нос, когда ,была недовольна, и как Она по утрам гладила его лицо, что-то напевая себе под нос. И Бэкхён не хочет это забыть. Он плачет, бьётся в истерике, хотя стуки уже давно прекратились. Выбрасывает в окно телефон, в котором несколько сотен пропущенных вызовов с Её номера, который он помнит до сих пор, но удалил из телефонной книги уже давно. В последний раз он брал его в руки, когда кто-то впервые позвонил ему с этого удалённого номера. Дрожащими руками достаёт сигарету и закуривает. На следующий день он на работу не идёт. Бэкхён обливается холодной водой из душа, и все слёзы высыхают. Третьи сутки без сна, но веки его не смыкаются. В квартире темно и тихо. Бэкхён стучит зубами и снова закуривает. Дым заполнил комнату, зайди кто, тут же закашлялся бы от такого количества едкого дыма. Но открыть окно Бэкхён боялся, не хотел. Ему казалось, что Она стоит там, внизу и смотрит на его окно. Или же стоит за дверью и ждёт, когда он сам откроет. Мысли роились в его голове, проносились одна за другой. Воспоминания, радостные и горькие моменты, размышления, анализ. Бэкхён думал столько, сколько, наверное, не думал за всю свою жизнь. Нет, он не сумасшедший, он не верит в это. Но за эту ночь он многое для себя принял и решил. Прошло уже много часов. С работы если и звонили, его это не волнует. Никто больше о нём не знает. Бэкхён потушил сигарету. Ещё не закончившийся бычок тлел в пепельнице, испуская седые облачка дыма, растворявшиеся в прокуренном воздухе. Бэкхён открыл дверь, но за ней никого не было. Не сбавляя шага, он спустился вниз, чувствуя, как сердце его набирает обороты. Но он чувствовал себя уверенно, так и надо. За дверью подъезда стояла Она. Сначала удивлённо дёрнулась, но потом ярко улыбнулась. И заметив, что Бэкхён не идёт куда-то, не бежит, и не отводит взгляд, кинулась ему на шею. Её волосы такие же мягкие, как и прежде, пахнут яблоком. Бэкхён крепко обнимает Её и целует в светлую макушку. Она что-то радостно щебечет о том, как скучала, и улыбается. Ярко, ослепительно. Бэкхён берёт Её за руку. - Почему ты молчишь? – Она надула губки обиженно, но всё же улыбнулась, увидев мягкую улыбку Бэкхёна. - Я просто очень рад. - Пошли наверх, посмотрим на город! – Она потянула его в подъезд и начала подниматься вверх и вверх по лестницам. Радостно говорила что-то о своей работе, о том, что Она увидела на улице, или просто ни о чём, но не говорила про себя, не говорила про него, не говорила про друзей, про семью. На крыше ветер чувствовался сильнее. Бэкхён глубже вдохнул сырой осенний воздух и приобнял Её за плечи. Они вместе смотрели вдаль, на виды уже сроднившегося им спального райончика Сеула. - Ты помнишь, как мы здесь познакомились? - Конечно, как это забыть. - Тогда всё и началось. Да… Забавно, что мы потом купили квартиру именно в этом доме. – Бэкхён промолчал и посмотрел на небо. Серое и покрытое облаками. Но даже так оно казалось ему красивым. Впервые за долгое время. Она наконец-то нарушила тишину: - Ты рад быть со мной? Ты любишь меня? – Она вдруг развернулась к нему лицом и совершенно серьёзно посмотрела в его глаза. Её глаза - глубокие, тёмные, завораживающие. - Я рад быть с тобой. Я люблю тебя, Тэён. Навсегда. Её улыбка, свет, исходящий от неё, как лучик света в его тёмном разуме. Тэён - мираж, как иллюзорный родник, поджидающий умирающего пустынного путника который не может найти свой конец. Бэкхён не пожалел что испил из этого родника, который оказался миражом. В конце концов, это и должно было случиться. Это и есть его «долго и счастливо», жаль, что ему понадобилось столько времени, чтобы это понять. *** - Так, что стало с Бэкхёном-щи? - Он выбросился с крыши своего дома вчера. - Что? Ты шутишь? - Это правда. - А ведь нормальный был парень, с чего бы это? - Я не знаю точно, но вроде его семья и друзья погибли в какой-то авиакатастрофе, и что у него была невеста. Они в то время готовились к свадьбе, но она покончила с собой. - Бедняга, и почему он нам не рассказал? - Откуда я знаю, удивительно, что он вообще так долго продержался.