***
Слаженный механизм жизни в Глейде исправно функционирует лишь под чутким руководством Лексы, которая успевает не только следить за многочисленными слоперами, чистильщиками и копачами, но ещё и полностью контролировать миссии бегунов. В её обязанности не входит разве что решение проблемы, которая по стечению всех не лучших обстоятельств за этот месяц размером с ту самую новенькую. — Кем-кем ты хочешь стать? бегуном? — переспрашивает Командующая с издёвкой, сверху вниз глядя на блондинку и мастерски скрывая своё искреннее удивление. Девчонка же посмела придти к ней с этаким заявлением, не прошло и недели её прибывания в Приюте. Да ещё и смотрит так просто, с вызовом, как на равную. Лекса не решается себе признаться, насколько ей этот взгляд нравится. — Кларк, верно? Индра определила тебя на плантации, вот и работай там честно, тогда будешь получать добрую прибавку к порции стряпни на ужин. Командующей нет времени разбираться со всякими выскочками, которых за общим незнанием дела манит одна престижность звания бегуна. Командующая была там, Командующая знает, что белокурой принцессе не убежать о того, от чего едва ли удалось убежать ей. Да только знание её, судя по всему, никак не вписывается в планы Кларк.***
Стратегия «чёртовой девчонки» для Лексы примитивно ясна. Но она не вмешивается, сохраняя как бы равнодушие, когда та хвостом за ней везде ходит, когда всё ищет предлога заглянуть в Картохранилище, даже когда нарочито делает всё, лишь бы её с плантаций выперли. Лекса смотрит в глаза, сливающиеся с чистым небом над Лабиринтом, хладнокровно и при каждом удачном случае проверяет блондинку на твёрдость. Приютелям хватает наблюдательности, чтобы меньше, чем через месяц вовсю уже гутарить об изменениях, произошедших с их предводителем после появления в Берлоге дерзкой блондинки. — Сколько ты уже здесь? — начинает издалека Кларк, уже по привычке находя Командующую на посту у северных ворот после отбоя. Они сидят на поваленном у стены бревне, абсолютную темноту рассеивает огонь от всаженного в землю факела. Девушки там, у Хомстеда, ещё не спят: собираются небольшими группами, сдвигая поближе спальные мешки, и с лёгкостью находят то, что можно было бы обсудить. Лекса смотрит на них, молчит, и маслянистые блики от огня играют в чёрной зелени её глаз. Кларк смотрит прямо на неё. — Разве у них ты ещё не всё обо мне выведала? — кивает девушка в сторону приютелей, и тени на её лице скачут, закладываются прорубью под веками и над губами. Блондинка качает головой, до боли впиваясь пальцами в сухое дерево бревна. — Я знаю, что ты и Индра самые старшие среди тех, кто сейчас здесь, — говорит она тихо, уверенно, — знаю, что ты была главным бегуном, пока... пока не стала Командующей и не назначила на свою должность Индру, своего первого советника. — А ты не знаешь, почему я стала Командующей? — Потому что предыдущая Командующая погибла?.. — Именно! — Лекса резко поворачивается и смотрит на девушку, опасно блестя зрачками, почти чёрными дырами в орбитах глаз. — Люди здесь постоянно умирают, Кларк, и это глупо — всеми силами пытаться приблизить эту участь к себе! — Но что, если я не собираюсь сразу умирать? Что, если у меня что-то получится, если я знаю, что кое-что смогу? Шатенке хочется взвыть от бессилия, от невыносимости разговора, который они с ней ведут уже с месяц. Но она лишь устало качает головой, как обычно, отворачивается от внимательных глаз, которые даже в сумерках сохраняют в себе столько света, и спокойно говорит: — Уже поздно, возвращайся в лагерь. Кларк еле сдерживается, срывается с места с излишней резкостью. В ней столько злости, что ещё немного, и Командующей несдобровать. Возможно, она путает её со злостью на Лабиринт, на Создателей, на всю эту чёртову систему, которая заперла их в безобразной реальности (на что, например, злятся все остальные приютели), но, как бы то ни было, отвечать придётся именно Лексе. И однажды она отвечает.***
Точки своего апогея происходящее достигает совсем скоро, под вечер одного дня, когда все в Приюте уже спешат закончить работу к ужину. Командующая, после каких-то долгих переговоров, касающихся отчётов различной деятельности подразделений Глейда, выходит из Оружейной вместе с Индрой и поначалу даже не ищет как обычно глазами блондинку. — Мне кажется, с учётом прошлого месяца Майя что-то напутала, попрошу её проверить, — говорит главный советник Лексе, а потом, как будто что-то вспомнив, останавливается и кивает в сторону восточной стены, где сейчас тренируется вторая смена бегунов. — Кстати, я же дала этой девчонке, Кларк, форму, сегодня она первый день тренировалась и, я тебе скажу, она способная... — С каких пор такие вопросы решаются без моего ведома, Индра? У Командующий голос чуть ли ни срывается на фразе, когда глаза улавливают знакомый силуэт впереди, в той группе, среди выполняющих какие-то силовые упражнения. Индра прокашливается, откровенно понимая, что последствий её решения не избежать. — Лекса, её ведь не отговоришь. Пусть потренируется, совершит вылазку один раз, а там уже и... — Совершит вылазку?! Мы это так теперь называем? Стены самообладания командующей трогает уже не просто дрожь, это уже настоящее землетрясение, сродни неминуемому обвалу. Её стремительный шаг резок, губы сурово сжаты, глаза — два острия, направленные на единственную важную цель. — Эй, больно же! — вскрикивает блондинка, не сразу понимая, что происходит, когда её мёртвой хваткой за предплечье хватают и тянут в сторону рощи, в самый отдаленный угол Берлоги на юго-западе. — А Гриверам это не будет интересно, когда они твою плоть в секунду будут разрывать, — шипит Лекса, совсем уже не холоднокровно и не сдержанно, заставляя Кларк смотреть почти с испугом и недоумением. Маленькая роща, а именно Могильник, как прозвали её местные, надежно скрывает девушек среди сплетений густых, высоких дубов. Блондинка была здесь всего раз, когда Октавия знакомила её с окрестностями и объясняла, «куда они девают тех самых, ну, усопших», и уж точно не думала, что в следующий раз её притащит сюда не на шутку разгневанная Главнокомандующая. — Знаешь, здесь почти нет бегунов, — говорит сквозь зубы Лекса, буквально впечатывая девушку в ствол одного из деревьев, где-то уже глубоко в роще, откуда их точно никто не услышит и не увидит. — Знаешь почему? Кларк качает головой, отчего-то так глупо бесстрашно глядя в глаза Командующей, которые теперь вспыхивают зелёным огнём, на её дрожащие губы, на слишком часто вздымающуюся в тугом корсете грудь. — Потому что все они умирают там, за стеной! Твари утаскивают их тела, и мы их даже похоронить не можем! Шатенка дышит шумно, глубоко. Девчонка молча кивает, понимая, что любое её слово сейчас не к месту. — Перед тем, как стать Командующей, на последней миссии, мне едва удалось... — голос у той дрожит, явно сдавая позиции Снежной Королевы. Лекса поворачивается вдруг к блондинке спиной, цепляет длинными пальцами застежки своего кожаного корсета, скидывает его буквально через пару секунд. Ясно-голубые глаза жадно цепляют обнаженную смуглую кожу, но тут же замирают зрачками: два ровных шрама, оставленных словно не описываемым многими чудовищем, а умелым маньяком, рассекают во всю длину спину той вдоль позвоночника. Рубцы глубокие, затянутые нежной розовой кожей, но как будто болезненные, как будто совсем свежие. — Можно я?.. Кларк не заканчивает, уже касаясь самыми кончиками пальцев гладкой кожи, на ощупь тонкой, как пергамент. Шатенка вздрагивает, убирает вперёд волосы, полностью открывая спину. Аккуратно и как будто нерешительно девушка скользит почти от самого верхнего её позвонка вниз, вторую руку пристраивая на тонкую талию, выдыхает бесшумно и склоняется, губами замирая в дюйме от розовой кожи. — Кларк, пожалуйста, — просит почти жалобно, почти не своим голосом Лекса, и никто из них обеих не знает, к чему именно эта просьба направлена. «Чёртова девчонка» не медлит, целует шрам Командующей нежно, мокро, проходит губами по длинному рубцу в самый низ, до соблазнительной впадины на пояснице. И Лекса тогда разворачивается, ладонями резко упирается в хрупкие плечи блондинки, поднимает её и толкает обратно к стволу дерева. Найдя опору, она впивается жадно в приоткрытые губы. Кларк, не помнящая ровно ничего из жизни до Лабиринта, не уверена, первый ли это её поцелуй, первый ли с языком или первый с девушкой, но, тем не менее, сегодня лишь на этом «первом» она не готова останавливаться. Одной рукой зарываясь в мягкий шёлк каштановых волос, притягивая девушку настолько ближе, насколько уже, кажется, невозможно, другой она уверенно цепляет ремень её брюк. Командующая улыбается прямо в губы той, ладонью уже пробравшись под влажную после тренировки её майку, холодными пальцами проходя по дрожащему животу. — Чёртов ремень, — нетерпеливо шипит блондинка, справляясь с бляшкой лишь через минуту, с помощью Лексы. Кларк неудобно, она быстро меняется с девушкой местами, заставляет её обнажённой спиной прижаться к твёрдому дереву. Теперь она резко тянет с неё брюки, какие-то швы трещат, но на удивление мягкая ткань сразу же поддаётся. — Нам редко присылают одежду, будь о... сторожней, — голос предусмотрительной Командующей срывается, стоит только чужим ловким пальцам коснуться её там, такой тёплой, уже влажной и податливой. — Ты хоть сейчас можешь не думать о продовольствии? — говорит Кларк как будто серьезно и тут же сама заставляет её перестать о нём думать. Двумя пальцами давит на тугую глубину, на вход в её тело, небольшой, узкий. Шатенка тихо стонет, выдыхает что-то нечленораздельное. Её рука зарывается, фалангами хаотично сжимает золотистые пряди, тянет к себе. Та поддаётся. Командующая вздрагивает и всхлипывает, стоит девчонке лишь войти в неё, осторожно, аккуратно, задвигать рукой, вызвать зуд, липкое напряжение в каждой мышце и желание, всепоглощающее желание. Лекса до крови кусает чужие губы, одним поцелуем опуская все естественные между ними границы. Правая рука её вновь ныряет под тонкую майку блондинки, оттягивает тугой лифчик, поднимает его наверх. Длинные пальцы обхватывают грудь, тут же сжимая, и Кларк глушит собственный стон губами шатенки, двигается в ней быстрее, глубже. Командующая почти на грани, она даже поцелуй уже не может удержать и только носом зарывается в волосы девушки, зубами находит её ухо, прикусывает мочку, а та обжигает ей дыханием шею. В голове вместо гриверов, загадочного ПОРОКа и нехватки зубной пасты (а по совместительству ещё тысячи проблем) — вспышками, одни чувства, и они дрожью собираются на губах Лексы. Кларк чувствует её слишко хорошо, до самой последней клеточки тела ощущает, поэтому вовремя давит большим пальцем на клитор и двигается внутри ещё пару раз, пока её пальцы не сводит туго и до чёртиков в опьяневшей синеве глаз приятно. Губы их вновь сталкиваются, Командующая топит в поцелуе свой крик. Девчонка с волосами цвета солнца, что теперь спутаны в одно золотое гнездо, отстраняется от неё не спеша, улыбается будто безумно и облизывает пальцы прямо перед зелёными ошалевшими глазами. Лекса на дрожащих коленях спускается по дереву, совсем отдалённо чувствует, как то царапает ей спину. Взгляд ищет что-то на истоптанной земле и не находит. Чужие руки вдруг бережно касаются её плеч, подают корсет и помогают его застегнуть. Кларк усаживается рядом. — Пожалуйста... — вновь повторяет Командующая и цепляет взволнованно святящиеся глаза блондинки, — не делай этого, не выходи никогда туда. Улыбка на лице девчонки меркнет мгновенно, плечи под натиском чувств опускаются, а рука спотыкается о руку девушки. — Лекса, я справлюсь, я сделаю что-то важное, обещаю, — шепчет она и сжимает её тонкие пальцы в своей руке. Командующая молчит. На месте её стен самообладания — дымящиеся руины. Она подумает об их реконструкции, когда «чёртова девчонка» не успеет вернуться из Лабиринта до закрытия ворот.