More Irresistible

- Алек! - Магнус врывается в гостиную, путаясь в штанинах брюк. Не то чтобы он сильно волновался, но проснуться от мощнейшего всплеска энергии и грохота, будто на пол упал кто-то тяжелый, по пути сбив всю коллекцию чашек Магнуса с принцессами Дисней... В общем, маг предпочел поспешить. - Алек что-то... твои ж Шанель... - Привет, милый, - улыбается Алек, сидя в кресле, и Магнус медленно сползает по стеночке вниз, чувствуя, как тонкая ниточка слюны стекает по подбородку. Вообще-то, он уже забыл, что Алек когда-нибудь в далеком будущем (через пять лет, три месяца и восемь дней) будет выглядеть как ходящее воплощение похоти. Магнус забыл, что его милый, стеснительный, весь такой потертый и изношенный в обтрепанную дырочку Алек будет выглядеть как манекенщик, только что вышедший с показа на нью-йоркской неделе моды, даже не переодеваясь. Ну, не то чтобы Магнус забыл, просто запретил себе об этом думать, каждое утро любуясь, как его сумеречный охотник накидывает на себя пальто и выходит на охоту - то, что потом это пальто приходится отстирывать от грязи, слизи, крови и других демонических выделений, а еще штопать от всяких когтей и зубов, не важно. И теперь, снова встретившись со своим идеальным Алеком, Магнус не может сдерживать себя. Он практически чувствует, как его глаза превращаются в два огромных розовых сердечка. - Аааа, что ты здесь делаешь? - Бейн отчаянно пытается притвориться, что его протяжное "аааа" было зевком, а не тщательно подавленным стоном, но в его штанах становится теснее, чем в метро в час-пик и, кажется, он сейчас взорвется радугой. - Аааа меня сюда ты прислал, - с удовольствием передразнивает его Алек, чуть потирая щетину, и Магнус всхлипывает, давясь воздухом, слюнями и любовью. - Аааа как? - и если рука Магнуса совсем случайно упала на его пах, сжимая стояк до звезд перед глазами, то это абсолютно случайно, он вообще не собирается дрочить на своего парня, он не настолько низко пал. - Не знаю, ты просто сказал закрыть глаза и отдаться ощущениям. Что я, впрочем, и сделал, - Алек легко жмет плечами и устраивается поудобнее в кресле - задирает! одну! ногу! и! упирается! ею! в диван! натягивая! ткань! брюк! У Магнуса такое ощущение, что его только что оттрахали радужным единорогом и вываляли в контейнере с блестками. - Но мы же... ты же... я же... - Бейн внезапно понимает, что только что снова забыл все слова и его мозги сейчас больше похожи на лужицу растаявшего мороженого. - Я знаю про путешествия во времени. Ты сказал, что это будет для тебя прекрасным подарком, потому что сегодня ты видишься со своим давним соперником. Я не в курсе, но, если нужно покрасоваться перед ним - я готов, - и Алек окидывает себя многозначительным взглядом. А окидывать есть что. Магнус решается наконец-то отлепить свой взгляд от щетины - это его новый фетиш, с завтрашнего дня Алек не бреется вообще нигде, кроме ног, - и охватить всю картинку целиком. Возможно, Магнус Бейн будет первым магом, который умрет от сердечного приступа от одного вида своего парня. Волосы Алека уложены в тщательном беспорядке, и Магнус готов облиться слезами счастья и гордости, когда наметанным взглядом замечает пару-тройку блесток, сверкающих аки алмазы в черных волосах Лайтвуда. А эта синяя кашемировая кофта, которая ниспадает свободными складками, но стоит Алеку потянуться, как ткань сразу натягивается, обрисовывая и накачанную грудь, и кубики пресса, и будущую смерть Магнуса от передоза. И все это под легким серым пиджаком с шелковыми лацканами, за которые так хочется уцепиться, потянуть на себя, прижать к груди и сделать то, чего так жаждет и душа, и тело, и стояк. Магнус все не решается опуститься взглядом чуть ниже, потому что ниже его ждет смерть, там его ждет рай и ад, обещание самых несбыточных мечтаний и танталовы муки, до которых он не дотянется еще пять лет, три месяца и восемь дней. Но Магнус Бейн, не зря будущий Верховный Маг Нью-Йорка, он смелый, он храбрый, он кусает костяшки пальцев, крепко держится за бугор на штанах, как за последнюю реальную вещь на всей планете, и опускает взгляд ниже. Да что б его Джейс Эрондейл трахнул, кожаные штаны! На Александре Гидеоне Лайтвуде, надежде и опоре всех сумеречных охотников нетрадиционной ориентации в целом и всего Конклава в частности, черные кожаные штаны, которые наверняка туго обтягивают его накачанную задницу, и наверняка, просто свадьбой Тессы и Джема клянусь, когда у Алека стояк, эти штаны не только не скрывают его, а только подчеркивают. И Магнусу Бейну уже за определенное количество сотен лет, и он уже даже думать забыл о том, что такое половое созревание, бурлящие гормоны и "кончил, передернув пару раз", но он в жизни не будет стыдиться того, что спустил в штаны от одного вида своего парня. Нет. Никогда. Он с гордостью пронесет это мгновение сквозь века и тысячелетия. Главное, чтобы другие об этом не узнали, а так все нормально. - Ааааалек, а скажи мне, что это на тебе? - Магнус как может незаметно шевелит пальцами, магией стирая мокрое пятно со штанов. - На мне? Лабутены и охуительные носки, - Алек улыбается, черная прядь челки падает на его глаза, он легко сдувает ее, но она, непослушная прядка, остается на месте, и тогда Алек закидывает голову назад, одновременно изящным жестом руки зачесывая ее назад, к другим прядям, и эта челка, эти руки, эти глаза, эти носки. - К кому мы, говоришь, сегодня, идем? - если Магнус и говорит фальцетом, то только потому, что ему нравится брать высокие ноты, он раньше хотел петь в детском хоре, а потом податься в горячий r&b и записывать песни про потрахушки. Детская мечта, ничего такого. - К Люциферу, - Алек жмет плечами так буднично, будто каждый день с Рафаэлем в H&M за покупками ходит. - К этому напыщенному хлыщу? Мы? Идем? - Магс, дорогой, ты в порядке? - Алек улыбается, наклоняясь чуть вперед так, что кофта натягивается, грудь вырисовывается, у Магнуса из носа кровь хлещет, и вообще все очень плохо. - Ага. Я... я... я на лабутенах, нах, - Магнус аккуратно, по сантиметру поднимается вверх, старательно держась за дверной косяк, - и в охуительных штанах. - Ну, штаны у тебя, откровенно говоря, так себе. Я бы выбрал лучше, - Алек улыбается ему с непосредственностью ребенка, широко и радостно, и Магнус не выдерживает. Зажав рот рукой, вихрем мчится в ванную, где склоняется над фарфоровым белым другом и долго и протяжно блюет радугой, потому что это слишком. Он был готов к Алеку в пальто, во всем простом, но дорогом черном, с щетиной и смелостью говорить о минете. Но Алек в кожаных штанах, носках, нет, ну, реально классные носки, ему нравятся, сам бы такие таскал, да еще и бьющий Магнуса его же картой - это конец человечества. Больше можно парней не рожать, все равно до Алека даже кончиком ногтя не дотянутся. - Магс, дорогой, ты в порядке? - аккуратный стук в дверь и нежный, полный заботы и беспокойства голос Алека вообще легче не делают, заставляя Магнуса чуть ли не с головой нырять в унитаз, заливая радугой всю центральную канализацию Бруклина. - Буду. Когда глаза закрою и сотру себе память, - Магнус вытирает рот рукой, замечая, что его губы оставляют след из переливающихся блесток. - Прости, но я не намерен давать тебе забыть обо мне больше, чем на пять минут, - Алек смеется и, судя по звуку шагов, удаляется на кухню. И если Магнус и ударился головой об край раковины раз шесть подряд, то это абсолютно случайно и совсем не потому, что хотелось схватить в охапку, закинуть в спальню и очень долго и тщательно... запоминать. В конце концов Магнус все же собирает себя по фрагментам-осколкам и выползает на кухню. Где Алек стоит, варит кофе, плевать, что время клонится к вечеру, и напевает какую-то песенку, и если Магнуса не подводит слух, и там действительно есть строчки "кто-то раздвигает твои ноги, не волнуйся, это я", то Бейн только что попал в рай, потому что одна мысль о том, что когда-нибудь, через пять лет, три месяца и восемь дней Алек будет сверху, заставляет его зажимать ладонями рот, чтобы, не дай бог, не начать блевать единорогами. - Ты сказал, что приглашение появится около четырех, - Алек поворачивается к нему с чашкой дымящего кофе, и Бейн левитирует ее себе с помощью магии, боясь, что его ноги подогнутся и он рухнет на колени перед Алеком, целовать ему ноги. - А я не сказал, почему собираюсь принять его? - Магнус внутренне дает себе медаль за отвагу, когда находит в себе силы посмотреть Алеку в глаза целых пять секунд. - Да. Потому что рядом с тобой буду я, - Алек улыбается, как у него только щеки не болят столько улыбаться, мое ж ты счастье, мое ж ты солнышко, так бы оттрахал на этом самом столе. И тут же посреди кухни вспыхивает огненное послание, раненым фениксом приземляясь на стол. - Кажется, это оно, - Алек кивает на лист бумаги, и Магнус осторожно берет его двумя пальцами, будто боясь испачкаться. Витиеватым почерком Люцифер, правитель Ада и бла-бла-бла, покинувший свое королевство, чтобы обосноваться в Лос-Анджелесе и насладиться единственным полезным изобретением человечества - шотландским виски, уведомляет, что дела гонят его в Нью-Йорк и он решил тряхнуть стариной, вспомнить, как они с его хорошим другом Магнусом отрывались в далеком 1213. И смайлик в конце. - Подожди, - Алек, внимательно вчитывается в послание, - как вы могли отрываться в тринадцатом веке, если тебе всего лишь четыре сотни лет? - Он ошибся, - Магнус тут же сворачивает послание в трубочку и поджигает кончиком пальца, - старенький, бывает, склероз, все дела. Еще и алкоголик. Итак, Алек. Говоришь, я приму приглашение. - Да, - Лайтвуд улыбается, хотя его глаза остаются холодными, полными какого-то скрытого обожания, от которого у Магнуса по спине ровным строем проходит волна мурашек. - И ты мне поможешь поставить этого наглого оборванца на место? - Магнус приближается к Алеку вплотную, чувствуя, как срывается дыхание охотника. - Конечно. Вряд ли ты в одиночку покажешь Люциферу, кто здесь главный, - Алек дразнит его, Алек провоцирует его, АлекАлекАлекАлек. - Ты же понимаешь, что недооцениваешь меня, - последнее Магнус почти что шепчет в губы Лайтвуда, их разделяют считанные миллиметры, к черту Люцифера, к черту мир... - Тогда докажи мне, - движения Алека стремительны - вот он наклоняется вперед, кусая губы Магнуса, вот он уже отодвигается, одаривая мага насмешливым взглядом, а вот он уже уносится из кухни, и Бейн серьезно едва не падает на колени потому что не-воз-мож-но. На вечеринку Люцифера они выбираются спустя несколько часов - Алек отрицательно качает головой на каждый наряд Магнуса, а затем, коротко вздохнув и возведя очи к небу, открывает ноутбук и набирает что-то в интернете, за полчаса подбирая своему стильному, но, как оказывается, не очень, магу, прекрасный лук, сочетающийся с нарядом самого Алека, шо пиздец. Так они и выходят в свет - на Лабутенах, потому что это оказывается обоюдно любимая марка, в охуительных штанах (и носках) и за руку, как самая любящая друг друга пара. И если они и, не удержавшись, потрахались в туалете клуба, то это из-за коктейлей фейри. Если Магнус и чуть не выцарапал глаза Люциферу, то только потому, что хотел попробовать маникюр на прочность. Если Алек и соблазнял бывшего короля ада весь вечер, то только чтобы зарядить ему потом между ног, обозвать хамом и подлецом, и умчаться к Магнусу в vip-ложу. Если Люцифер с Бейном и разнесли под утро клуб к чертям собачьим по кирпичику, то только потому, что первый нелицеприятно отозвался о сумеречных охотниках, а Магнус за семью своего парня горой, стеной и ручной маг на привязи. Ну, а если Люцифер ушел (убежал) потрепанный (избитый), то только потому, что во время их магического поединка Алек трогательно обнимал Магнуса сзади, шепча на ушко, что именно он сделает со своим магом, когда тот победит. В общем, Магнусу понравилось. И, когда его новый Алек уносится обратно в свое время, а его старый Алек объявляется на пороге после двух суток дежурства, на кровати его уже ждет пара туфель и те самые кожаные штаны. - Это что? - Лайтвуд, сглотнув, указывает пальцем на вещи, явно его размера, и безотчетно вцепляется в свое пальто. - Это, Алек, - Магнус довольно тянется так, что бы простынь с его тела сползла как можно ниже, - твои новые Лабутены и охуительные штаны.