В Случае Потопа Советую Тонуть

Вечеринка была в самом разгаре, когда я лихо запарковался перед входом, взвизгнув шинами. Клянусь, папа оторвал бы мне за это руки. Благополучно проигнорировав эту мысль, я выключил мотор и выбрался из машины, картинно взмахнув челкой. Этим вечером я был неотразим и отлично это знал (ну, еще об этом красноречиво говорили захихикавшие девчонки, курившие на крыльце и чье-то томное: "Энди с Виком приехали!"). Криво, по-скотски улыбнувшись, я вразвалочку обошел свой черный Челленджер 70-го года выпуска (он достался мне от деда как куча рухляди, расслабьтесь). Серьезно, я люблю эту чертову машину всей душой, и чуть из штанишек не выпрыгнул, когда дедуля сообщил, что она теперь моя. Он отдал ее мне три года назад, и папе, конечно, пришлось тогда впаять в нее кучу денег, чтобы она снова стала красивой. Ну, и ездила, конечно. Но он сделал это только однажды. Остальное время, за своей малышкой я ухаживал сам, своими, блин, ручками. И делал это чертовски хорошо! Без малейшего скрипа открыв глянцевую, зеркально чистую крышку багажника, я старался выглядеть расслабленно и круто, как любой парень в драных джинсах и с модной прической на ретро-каре. Мою минутку самолюбования самым наглым образом прервал Вик, бесцеремонно сунув мне в руки ящик пива. И пополам я согнулся исключительно от неожиданности, а не от непомерного веса чертова ящика! Вик прыснул, но попытался сделать вид, что кашляет. Так и хотелось сказать ему, какой он козел, ей-Богу! - Эй, парни! Приехали-таки! - К нам спешил Мэтти с какими-то неизвестными ребятами, очевидно, первокурсниками. Я тут же сунул свой непомерно тяжелый ящик одному из них, и с удовольствием проследил за тем, как тот согнулся под его весом. Мэтти обнял Вика, хлопнув того по плечу, и забрав второй ящик, тут же передавая его младшему по званию, стал рассказывать что-то о том, что это - вечеринка века. Тяжело вздохнув, я закурил и осмотрелся, пока никто не требовал поддерживать разговор. Н-да, неплохо тут кто-то устроился: назвать это домом, язык вообще никак не поворачивался. Потому что это был хренов трехэтажный особняк с огромными окнами, деревянными перекрытиями и покатой крышей! Я присвистнул про себя, осматривая огромный, забитый машинами двор и внезапно расстроился: наметанным глазом окинув аккуратно припаркованные тачки, я так и не заметил пижонского красного Камаро с откидным верхом, принадлежавшего Сайксу (он на нем ездит только чтобы телок снимать, я вам клянусь). Не подумайте, я расстроился не потому что он не приехал, а потому что он не приехал до сих пор! Я так хотел притащить свою тощую задницу еще позже, чем он! Не спрашивайте зачем: хотел, и все тут. В доме было шумно, жарко и пахло бухлом, а те, кто удосужился явиться вовремя - почти все уже были в дрова. Стоило мне пройти просторный холл и оказаться в гостиной, на меня тут же налетел пьяный Тайлер (ну, тот, который впервые потрахался на моем балконе, вы помните), отчаянно желающий крепко обняться и облить мою джинсовую жилетку какой-то дрянью. Судя по запаху - джином. Потрясающе: теперь, вместо того чтобы пахнуть жарким и искушенным в любовных утехах мужиком, я буду пахнуть, как старая алкоголичка. Просто победа. К тому же, я с досадой заметил, что в общей суматохе где-то потерял Вика. Тем временем, Тайлер всучил мне почти полный стакан чего-то и хитро добавил, подняв свой: - До дна, приятель! Ну, я и выпил, совершенно не дыша. Одним махом. Весь стакан. Традиция же: опоздал - пей. Ах, если бы только глупенький я сразу знал, что это была водка. Как я не умер сразу, как вдохнул - не спрашивайте, сам удивляюсь. Подняв слезящиеся глаза на сокурсника и человека, которого считал чуть ли не другом, я просипел: - Ну ты и урод, Тай. Но он только расхохотался и тут же куда-то ускакал. Вскоре, я уже вовсю танцевал с каким-то девахами, временами засовывая свой язык в рот тем, которые казались мне красивыми (Господи, да всем, даже, по-моему, Картеру*, но я, блять, не помню точно!), потом снова пил, потом приехали обещанные стриптизерши и я смотрел на них влажными глазами, стараясь не пускать слюни. А потом я снова пил и танцевал. Честно говоря, насчет двух часов я здорово приуменьшил: на самом деле, когда я с трудом фокусируя глаза, посмотрел на время, было что-то около четырех утра. И я все еще был при памяти, мог ходить (!) и даже время от времени прикладываться к стакану. В конечном итоге, я оказался на крыльце с тлеющей сигаретой в зубах, которую все время забывал курить и совершенно незнакомой барышней, сидящей так близко, что ее белоснежные волосы, ярко блестящие в свете фонарей, слепили мне глаза. Я лениво лапал ее, просто потому что мог, пока она рассказывала какие-то псевдозабавные истории, базирующиеся в основном на том, какая она невъебенная. Честно говоря, я не слушал, внимательно рассматривая какую-то хреновину, застрявшую у нее в зубах. И не знал, как ей сказать об этом. Вот серьезно, просто не мог ей сказать: "эй, у тебя что-то в зубах застряло", и показать где. Наверное, потому что я ужасный человек. Мне было так неловко, что я попытался как можно незаметней расстегнуть на ней лифчик, чтобы потрогать ее грудь, а не поролон, но внезапно понял, что не чувствую рук. И вот это уже стало сигналом бедствия, но я бы не был собой, если бы его не проигнорировал (да и что я, собственно, мог с этим поделать?). Наконец, она приблизила свое лицо к моему, надеясь, видимо, что я и ее поцелую, а я, казанова-неудачник, выронил успевшую потухнуть сигарету и понял, что не чувствую не только рук, но и всего тела. Знаете, я, может, и хотел ее поцеловать, правда. Но вместо этого, я свалился с хренова крыльца и мешком рухнул прямо в пышные кусты азалии и так и остался там лежать, в частичной прострации глядя на звезды (ой, блядь, я такой романтик!). - Слабак хренов. - В полголоса произнесла раздосадованная девушка, хлопнув моим пластиковым стаканом, который, очевидно, только что опустошила, о массивные деревянные перила, на которых мы только что сидели. Я, честно сказать, оскорбился: - А у тебя в зубах что-то застряло. Она возмущенно выдохнула и, не найдя других аргументов, выпалила: - Да пошел ты! Вытянув руку из куста, я помахал ей: - Уже, детка. Уже. Полежав еще немного после того, как за ней захлопнулась дверь, я все же кое-как вылез из куста. Я был помят почти так же сильно, как и он, поэтому решил, что не стану перед ним извиняться, и поднявшись по лестнице, снова вошел в дом, где самые стойкие все еще громогласно спорили о смысле жизни, кто-то еще вяло пританцовывал, кто-то спал, раскинувшись прямо на полу. Я резонно предположил, что наверху для меня обязательно найдется мягкая кроватка и совершил подвиг, героически поднявшись по еще одной лестнице. И вот: второй этаж. Я сразу решительно, но нетвердо, направился прямо по коридору, потому что умные мальчики, вроде меня, еще со старшей школы знают, что в комнатах рядом с лестницей наверняка уже кто-то трахается. Открыв первую попавшуюся дверь, я ввалился в темную комнату, от всей души надеясь, что это не ванная и я не закончу свои дни на холодном кафеле, размозжив об него голову, споткнувшись об унитаз. Но когда под сапогом громко скрипнула половица, я расслабился: раз здесь есть паркет, значит, наверняка есть и кровать. И я не ошибся: вместо того, чтобы споткнуться об унитаз, я споткнулся прямиком об нее, и плашмя рухнул на мягкий матрац. Но тот, почему-то не захотел принять меня с распростертыми объятиями, и согреть теплом и уютом. А совсем даже наоборот, сдавленно охнул и разразившись нецензурной бранью, сбросил меня в сторону: - Какого хрена?! Мне, конечно, было жаль, что этот чувак здесь спал, а я его так по-свински разбудил, к тому же, судя по голосу, я явно знал этого чувака, но, серьезно, он что, умственно отсталый? Я тяжело вздохнул, поясняя: - Я упал. Парень рядом снова ругнулся сквозь зубы, а потом как-то даже обреченно спросил: - Бирсак, какого хрена именно ты, какого хрена именно сюда?! И тут до меня все дошло. И голос знакомый, и напыщенность, и это раздражение моей скромной персоной. Я тоже ругнулся: во-первых, потому что я вообще успел забыть, что он существует! А во-вторых, потому что это надо так нарваться?! - Сайкс, какого хрена ты вообще здесь делаешь? Он тяжело вздохнул, решив, видимо, что не он умственно отсталый, а я: - Очевидно, то же, что и ты: пытаюсь не умереть. Ну, или не наблевать. Мы оба сердито засопели, злые на весь мир. Наконец, он резко и все так же раздраженно бросил: - Ты перестанешь дергаться, наконец?! Я, лежавший неподвижно, и вынужденный терпеть его плавные перекатывания в разные стороны по чертовой кровати, искренне возмутился: - Это тебя водит в разные стороны, кретин! Я не двигаюсь вообще! Сайкс, который, как оказалось, тоже не двигался, еще раз ругнулся. - Бирсак, отодвинься. Или я наблюю на тебя. И мое терпение лопнуло: подобного неуважения я просто не мог стерпеть: - И тогда будешь не просто десяткой из гребаных десяти, в моем козлином рейтинге, а возглавишь список козлов всей гребаной планеты! Но все же, я немного отодвинулся (ну, мало ли). А Сайкс внезапно прыснул и расхохотался: - Это ж каким дегенератом надо быть, чтобы иметь свой особый козлиный рейтинг? Ну знаете! Я аж задохнулся собственным пьяным возмущением и честно ответил: - Я просто хороший парень, составивший список плохих парней! Тебя вот, я сразу невзлюбил! Он все смеялся, пытаясь выдавить что-то вроде "ага, конечно!" в ответ, но только как-то одобрительно хрюкнул. А я не мог больше держать все эти чувства в себе! Мне необходимо было с ним объясниться! Я, блин, правда хотел, чтобы Оливер понял! - Как только увидел тебя, знал, что ты - моральный урод! И я бы сразился с тобой, как доблестный джедай Люк Скайуокер, со злым и беспринципным Дартом Вейдером! И, знаете, он продолжил ржать. Я не понимал, почему он до сих пор хохочет, правда. Это настолько важные вещи, что меня прям зло разбирало: как он может не понимать, какой он мудак, да еще и ногой дергать постоянно?! Как его не вытошнило до сих пор?! И я храбро и самоотверженно продолжил, надеясь, все же донести до него хоть каплю этой горькой истины: - Как Аладдин с Джаффаром, понимаешь?! Как Супермен с Луис Лейн! - Не туда! - взвыл Оливер, заходясь в новом приступе смеха. - Пардоньте. - Милостиво согласился я. Сообразив, что так толку никакого не будет, я решил подождать, пока он наконец перестанет орать и дергать ножкой. И вот, он вытер слезы, и снова вытянулся в кровати. Я решил, что настало время открыть уже ему глаза. Но когда я набрал воздуха в легкие, чтобы продолжить тираду, Оли хохотнул: - Бирсак, не могу больше. Заткнись лучше сам, пока тебя не заткнул мой светильник. - Какой еще светильник? - Который стоит на моей тумбочке и который ты не видишь. Но я тебя уверяю: он там есть, и он охренительно тяжелый. Я сердито засопел, но замолчал. Мои благие намерения - всего лишь очередная утопия, не так ли? И вы, наверное, давно хотите спросить: так что же за решение ты там принял, Энди? Да вот то самое, что мне не так уж сильно мешает Сайкс в моей кровати. Оно повлекло за собой цепочку не менее глупых решений, которые и привели меня в полнейшую задницу. Но сейчас не о том. Минут десять спустя, Оли заснул, а я все никак не мог устроиться. И, Господи, не подумайте плохого, но я был пьяный и очень одинокий, и мне просто жизненно необходимо было закинуть на кого-то ножку. И, знаете, тогда мне было плевать что это - мой заклятый враг, извечный соперник и вообще - мужик. Да хоть сам апостол Петр, серьезно! По пьяному и размеренному сопению Сайкса, я понял, что тот не против. А когда я уже проваливался в сладкую дрему, канву только начавшего формироваться сновидения прорезал хриплый голос: - А по-моему, все гораздо проще: ты просто маленький мажорчик, думавший, что подводка, драные штаны и ретро-кар сделают тебя самым крутым на потоке. А теперь не можешь пережить, что этого не произошло. Так что, либо ты - такой же козел, как и я... либо ты просто влюбился в меня. Я ничего не ответил, потому что уже спал. Он убрал волосы с моего лица и провел теплыми пальцами по щеке, а за тем отдернул руку и усмехнулся. Ладно, я не спал. Я просто понятия не имел, что ему ответить.