Cart of Love

      Кёнсу уже второй день отлёживался в душной квартире на семнадцатом этаже, хватая ртом раскалённый июльский воздух, из-за которого в помещении стояла неимоверная духота, и задыхался от жары и от ноющего сводящего зуда в заднице. Всё-таки течка — это совсем не шутки, ведь юношеский организм требует бесконечно длящегося животного секса и чьего-то крепкого жилистого члена во влажной заднице, хотя здравый разум яростно пытается отрицать этот факт и подсовывает идею очередной благополучной сделки с правой рукой или же со страпоном, который омеге любезно подарил Бэкхён на День Рождения. Кёнсу, еле как встав с кровати, споткнулся о полупустую бутылку из-под минеральной воды, которая непонятно почему лежала на полу в небольшой спальне заядлого чистюли Кёнсу. Пробурчав что-то непонятное и, видимо, не слишком приличное себе под нос, До, найдя одиноко лежащим на кухне телефон, сразу же набрал заученный до дыр номер лучшего друга, терпеливо слушая длинные гудки. — Алло, Бэк? Привет. Не хочешь пойти со мной в парк аттракционов в часа так два? — спросил омега, прикусив в ожидании нижнюю губу. — Ох... Кенсу-я, прости, но мы сегодня с Чанёлем собираемся навестить моих родителей. Мне обязательно надо поехать, знаешь ведь, как Чанни боится моего папу, — устало вздохнул Бён. — Тот как начнёт о чём-то болтать, то закончит часа так через три. Эх, как же хорошо, что я не похож на своего папочку…       «Да, конечно, не похож», — подумал про себя Кёнсу, растянув пухлые губы в полуулыбке и закатив глаза. — Ничего страшного, Бэк. Я тогда пойду сам, а с тобой уже сходим как-то в следующий раз. — Хорошо, Су. Повеселись там сам и не скучай! — бодрым голосом ответил омега на том конце провода и отключился.       До, громко вздохнув, бросил заблокированный смартфон куда-то на диван и прошёл в ванную комнату, дабы почистить зубы. Взглянув в зеркало, он громко вскрикнул и резко подпрыгнул от осознания всего ужаса увиденного: тёмные сальные волосы торчали в разные стороны, под глазами залегли серо-фиолетовые от недосыпа круги, а сонное выражение лица только усугубляло и так не слишком красивую картину. — Надо срочно привести себя в порядок, — настойчиво кивнул омега своему отражению; Кёнсу, стянув с себя хлопковую пижаму, зашёл в душ, дабы смыть с себя всю горечь той длинной и болезненной течки, которую он проводит один, отсиживаясь в небольшой квартирке. — Кажется, теперь всё отлично, — улыбнулся Кёнсу своему отражению в большом зеркале в прихожей, поправляя свежие и блестящие аккуратно уложенные волосы. На нём была надета чёрно-белая полосатая майка с кругообразным вырезом и небольшим кармашком на груди, который и правда смотрелся очень мило. Чёрные свободные шорты немного повыше колена не скрывали все прелести небольшого, но достаточно фигуристого телосложения, а только подчёркивали соблазнительные и округлые бёдра юноши. Он, приняв целых две таблетки, чтобы скрыть свой запах и утолить весьма неприличные фантазии, а вместе с ним — и зуд в заднице, вышел из душной квартиры, не забыв подхватить с собой кошелёк и телефон.       Кёнсу не думал, что этот чёртов парк аттракционов находится так далеко. Сперва ему пришлось пешком идти до автобусной остановки, а потом ещё почти что целый час ехать на забитом почти до самого края автобусе, в котором было слишком душно и воняло потом. Стоя прижатым к самому окну каким-то альфой, который в его сторону и глазом не повёл, омега отвернулся и раздражённо выдохнул. Он как будто бы с самого утра знал, что день сложится не слишком удачно — течка всё ещё не проходила, Бэк не смог пойти с ним в парк аттракционов, а сейчас Кёнсу вообще оказался в душном и пыльном автобусе прижатым к окну каким-то альфой. «Хорошо, что я ещё принял таблетки, а то бы сейчас кинулся на этого парня, пытаясь спастись от этого ноющего зуда», — подумал про себя омега и прикусил губу, рассматривая сидящих вокруг людей: вот какая-то бабушка ворчит на омегу, которая сидит на коленках альфы и смущённо отворачивается, а там, в углу, сидит парень, что-то активно печатая на своём телефоне.       Наконец-то автобус остановился, и Кёнсу, не теряя ни минуты, почти что первым рванул к выходу, пытаясь спастись от духоты. Выскочив из автобуса, омега начал часто и глубоко дышать, ловя ртом свежий горячий воздух, который казался прохладным после часовой пытки в общественном транспорте. Отдышавшись, Кёнсу зашагал по раскалённому под нещадно палящим солнцем асфальту, который, кажется, скоро расплавится под ногами. Такого жаркого лета в Сеуле не было давно.       Войдя в огромный парк развлечений, вся грусть с лица омеги сразу же пропала, а вместо этого его лицо озарила яркая улыбка, а чёрные, как пуговки, глаза радостно заблестели. Вокруг было много людей и семейных молодых пар, которые радостно смеялись и поедали сладкую вату, запивая её прохладным соком или газировкой. Кажется, день предвещает что-то хорошее.       Крепко держась за лямку небольшого чёрного рюкзака, Кёнсу разглядывал всё вокруг, пытаясь выбрать подходящий для него аттракцион. На американские горки он не хотел: боялся, что ему станет плохо и страшно; на колесо обозрения тоже не хотел: омега панически боялся высоты, если рядом кого-то не было. Оставались только детские аттракционы в виде всяких лошадок и рыбок, но Кёнсу же отнюдь не пять лет, да и смотреть на него будут очень странно. Оставался не такой уж и большой выбор, поэтому юноша уверенно зашагал дальше, пытаясь всё-таки отыскать себе что-то по вкусу.       Увидев впереди большую толпу людей, которая выстроилась перед огромнейшим аттракционом, он поднял свой взгляд и увидел большую надпись «Cart of Love». Решив стать в очередь, омега разглядывал толпу и увидел, что абсолютно все стояли по парам — альфы с омегами. Значит, сюда пускают только со своей второй половинкой?       Кёнсу действительно очень расстроился. Он наконец-то выбрался из дома за последнюю неделю, привёл себя в порядок, пережил душный автобус, выбрал понравившийся аттракцион… И вдруг — вход только со своей второй половинкой, которой у Кёнсу не было. Решив, что так просто он не отступится и обязательно прокатится, а не просто уйдёт домой, он начал оглядываться вокруг, пытаясь найти глазами свободного альфу или бету.       Долго и пристально выбирая себе «парня», Кёнсу наконец-то заприметил потенциальную жертву. Она стояла под большим дубом, прислонившись к стволу, и устало откинула голову, поглядывая на часы. Видимо, ждёт кого-то. «Отлично».       Кёнсу быстрыми шагами направился к незнакомцу, хотя чувствовал себя не совсем уверенно и неловко. Его просьба будет выглядеть со стороны слишком глупо, и тот парень, наверное, посмеётся и отправит его куда подальше. — Можешь пойти со мной вот на тот аттракцион? — набравшись смелости, выпалил на одном дыхании омега и опустил голову вниз, указывая пальцем на огромную толпу.       Незнакомый парень изогнул свою бровь в непонимании и, видимо, уже хотел отправить его подальше. «Нет, нельзя сдаваться», — подумал про себя Кёнсу и, вцепившись в его руку мёртвой хваткой, упрямо потащил бедного парня к аттракциону, заливаясь предательской краской, идя впереди и даже боясь посмотреть на него.       Кажется, незнакомый парень даже не против такого расклада событий. Он даже не начал возмущаться, не начал кричать или вырываться, а просто покорно шёл за низкорослым мальчишкой, в котором, наверное, разглядел бету, ведь Кёнсу под действием таблеток не излучал никакого запаха и даже не чувствовал других. Абсолютно.       Несмотря на это, омега сразу же распознал в незнакомце настоящего альфу — широкоплечий, смуглый, высокий и со вкусом одет. Кажется, всё очень даже не плохо. Даже отлично.       Кёнсу напрягало во всём этом только одно — пока он буквально тащил его к огромной толпе, которая ожидала своей очереди на аттракцион с ярким названием «Cart of Love», альфа так и не отпустил его руки и крепко сжимал её. Ладонь омеги была холодной, несмотря на жаркую погоду, и практически крохотной, по сравнению с огромной, тёплой и слегка шершавой ладонью парня, отчего юное сердце омеги яростно забилось, подобно птице в клетке.       Дойдя до конца очереди, они остановились, и До поспешил отпустить руку альфы, которому он был по уровень плеча. Не смея поднимать на него взгляд, пока он всё ещё красный, как помидор, Кёнсу развевает неловкую тишину своим не менее неловким тоном голоса: — Прости, как тебя… зовут? — осторожно спрашивает омега, смотря сосредоточенным, красным лицом куда-то в толпу, на свои пыльные кроссовки или на парочку, которая мило перешёптывалась перед ними, но только не на альфу, который достаточно быстро согласился на эту авантюру, даже не промолвив ни слова. — А? — переспросил глубоким, бархатным голосом незнакомец, наклонившись поближе к Кёнсу, дабы услышать его вопрос, на что омега вновь залился румянцем, прикрывая глаза немного отросшей чёлкой. Сейчас он рад, что ещё не сходил подстричься. — Как... Как зовут тебя? — уже более тихо спрашивает парень ещё раз, сглатывая, на что альфа, засунув руки в карманы, слегка улыбнулся и произнёс: — Чонин. А тебя? — Я Кёнсу, — ответил омега, нервно прикусил губу. «Чонин…» — пронеслось эхом в голове Кёнсу, и он тихо прошептал его одними губами, пробуя на вкус. — Чонин, — уже более громче произнёс омега и решился поднять взгляд на парня. Тот спокойно стоял и тоже разглядывал его с неподдельным интересом своими шоколадными глазами. Омега, ненадолго задержав взгляд на его глазах, прочистил горло. — Прости, что потревожил тебя. Просто я действительно хотел сюда сходить, но мне было не с кем. Сюда не пускают без пары. — Всё хорошо, — с лёгкой и непринуждённой улыбкой отвечает Чонин. — А вот моя пара куда-то убежала и оставила ждать под тем дубом. Может, пошла покупать очередную порцию ваты. — Ой, мне правда очень жаль, что я так потянул тебя за собой. А если твоя омега придёт? Она же будет волноваться, а если узнает, что ты пошёл на этот аттракцион со мной… — начал нервничать Кёнсу и скоро тараторить, до хруста заламывая пальцы. — Это же непра… — Да успокойся ты, — слегка хрипло засмеялся Чонин, обнажая белоснежный ряд зубов, и опустил свою руку на плечо До. — Я пошутил. Я пришёл со своим лучшим другом.       Кёнсу очень хотелось ответить ему, что он идиот, ведь омега правда начал нервничать и ещё больше сожалеть о своём поступке, но До только прикусил язык, ведь понимал, что сказать такое почти что незнакомому парню будет очень стыдно и некрасиво.       Чонин аккуратно взял за руку Кёнсу, покрепче сжав её, и направился к кассе, ведь очередь как-то скоро рассосалась и осталось тут всего пару человек. Омега снова густо покраснел, но руку не выдернул, а тоже крепко сжал её, шумно выдыхая, и незаметно улыбнулся себе под нос. — Нам два билета, пожалуйста, — произнёс Чонин и посмотрел на кассиршу, которая мило улыбнулась ему. Альфа, отпустив руку нового знакомого и внезапного «парня» на последующие десять минут, приобнял его за плечи, на что тот жутко смутился, а кассирша только разочарованно вздохнула, передав альфе два билета. — Почему ты купил билеты? — непонимающе посмотрел омега на Чонина, округлив глаза. — Это же я позвал тебя, ну, потащил... — пробурчал он и начал стаскивать с себя рюкзак, дабы выбрать кошелёк и отдать альфе деньги, но тот только осуждающе посмотрел на Кёнсу, и омега быстро надел лямку назад. — Я угощу тебя чем-то, хорошо? — Не надо ничего, Кёнсу, — усмехается Чонин и крепче обнимает юношу за хрупкие плечи, идя с ним по небольшому коридору. Альфе всё это кажется таким странным, но... правильным? Да, он не возражает прокатиться на этом аттракционе с красивой бетой, который оказывается вежливым и очень даже милым.       Чонин протягивает кондуктору два билета, а тот умиляется этой паре, говоря, что они очень гармонично смотрятся друг с другом. Альфа слегка растерялся, услышав эти слова, но вежливо поблагодарил, а Кёнсу залился жутким румянцем, опустив голову, пытаясь скрыть от парня свои горящие щёки.       Зайдя во внутрь, Кёнсу застыл на месте и начал оглядываться: всё вокруг было похоже на каменную пещеру, обложенную свечами, которые придавали романтики, а ещё протекал небольшой ручеек, в котором отражался приглушённый свет свечей. — Так красиво, — с восторгом произнёс омега и потащил за собой Чонина к вагончику на двоих, сев в него вместе с парнем. — А почему остальные так далеко от нас? — Чтобы пары не чувствовали себя некомфортно, вы не можете никого видеть, и они вас тоже, — объяснил кондуктор, нажимая на кнопку запуска. — Хорошей поездки.       Кёнсу благодарно улыбнулся немолодому мужчине, и вагончик тронулся, от чего парни немного пошатнулись и омега крепко схватился за поручень, после чего ослабил хватку и начал разглядывать всё вокруг, наслаждаясь приятной поездкой. — Хотелось бы мне сходить сюда ещё раз уже со своим парнем, — внезапно произносит Кёнсу, все еще продолжая разглядывать всё вокруг.       Чонин вздыхает, смотря на бету напротив себя, и так же улыбается, вглядываясь в эти довольно приятные черты. Кажется, у альфы настолько давно никого не было, что в этой бете он видит самую настоящую омегу, что даже мерещится приторно-сладкий привкус. Чонин тоже начал оглядывать все помещение, любуясь этим прекрасным видом, а после совсем любуясь парнем, который так заинтересованно смотрел на всё вокруг, как маленький ребёнок. Он такой милый, невинный, а еще красивый, что хотелось прямо сейчас обнять. Но Чонин замял в себе это минутное хотенье, ладно, пятнадцатиминутное хотенье, прикрывая глаза. И почему-то в этот блядский момент в голове так и происходят картинки, как бета раздвигает перед ним ноги, как громко стонет его имя…       Все эти фантазии прерывает резкий толчок, а после голос диктора, что карусель застряла на полчаса, а может, и два, потому что произошел непонятный сбой в механизме.       Кёнсу в ужасе застыл, не понимая, что здесь происходит. Почему-то становилось страшно от того, что они застряли в этой пещере, которая уже не выглядела такой романтичной, а наоборот — пугающей и отталкивающей. — Ч-чонин? — спросил омега и посмотрел на него, хотя из-за темноты ничего не видел, ведь свечки были электронные, то есть это горели лампочки, и всё вокруг погрузилось в темноту. — Только не бойся, хорошо? — придвинувшись к парню, Чонин добродушно хлопает его по коленке, как бы говоря, что все будет хорошо, чтобы тот не волновался. — Скоро починят, и мы нормально покатаемся.       Кёнсу сглатывает и дёргается от этого, кажется, невинного прикосновения, чувствуя, как в нос ударяет очень сильный запах кофе и крепкого ликёра. Неужели действие таблеток так скоро кончилось, или ему уже всё мерещится? Поняв, что этот запах излучает никто другой, как рядом сидящий Чонин, омега широко распахивает глаза и передвигается к самому концу вагончика, испуганно смотря на альфу, который так же резко поменялся в лице. Неужели они и правда почувствовали это? Почувствовали свою истинность?       И только сейчас Чонин чувствует запах сладкого меда вперемешку с миндалём, который окутал всю пещеру. Такой чистый, приятный, без каких-либо намеков на альф, что у Чонина крышу сносит. Он смотрит на омегу так странно, как будто знал, кем он является на самом деле. На лице парня появляется совсем не добродушная улыбка, а ухмылка, показывая ровный ряд зубов. Течная омега в одном с ним помещении, да еще и истинная. Чонин явно попал.       Кёнсу продолжает в упор смотреть на своего альфу, чувствуя, как по виску течёт капля солёного пота, а чёрные шорты стремительно намокают. В голове творится каша, а сердце бешено и громко стучит, что омеге хочется просто исчезнуть отсюда, не чувствовать этот крышесносящий запах истинного, из-за которого в голове возникают не самые приличные мысли, заставляя Кёнсу тихо заскулить от боли в дырочке, которая так и сочилась смазкой, спрятав красное лицо в своих ладонях. — Кёнсу… — смотря на омегу, Чонин пытается не спугнуть его, но тут же срывается, когда чувствует, как эта чёртова течка придает еще большего запаха парню, заставляя животные инстинкты взять верх. Чонин чуть ли не подлетает к нему, нависая сверху, и грубо впивается в мягкие и пухлые губы Кёнсу, покусывая их не на шутку. Ладонь вмиг опустилась на тонкую талию парня, а язык уже во всю орудовал в ротике омеги, переплетая их в страстном танце.       У Кёнсу выветривается из головы всё оставшееся самообладание и здравый разум, от которого тоже не осталось совсем ничего. Омега понимает, что они истинные, и у него течка, но то, чем они займутся сейчас, в общественном месте, где за десять метров от них сидит ещё одна влюблённая парочка, будет неправильно. До хватается тонкими пальчиками за футболку на спине альфы, сжимая её, и неумело отвечает на поцелуй, понимая, что остановиться уже не сможет ни он, ни Чонин. — Где ты был раньше? — спрашивает альфа у Кёнсу, разрывая столь приятный поцелуй, от которого уже болели губы. — Ждал тебя, — прерывисто отвечает Кёнсу, выдыхая эту фразу в поцелуй, и вновь отчаянно целует мягкие губы своего альфы, нежно посасывая его нижнюю губу. Чувствуя, как слегка шершавые и тёплые руки парня проникают под его футболку и поглаживают плоский живот, омега заливается румянцем и прикрывает глаза, пытаясь не застонать вслух. Прикосновения истинного настолько приятные, что, несмотря на то, что Кёнсу не любит грубость, он получает неимоверное удовольствие от того, что Чонин почти что не рвёт на нём одежду, пытаясь вдоволь насытиться прекрасным телом юного омеги, ещё нетронутого никем. — Прости, что приходится в таком месте, — виновато произносит Чонин и целует своего омегу в уголок губ, спускаясь мокрыми поцелуями от шеи до ключицы, оставляя первые засосы на светлой коже. Кёнсу выгибается навстречу этим поцелуям, которые опускаются всё ниже и ниже, даря неимоверную гамму чувств. Альфа оттягивает зубами возбуждённый розовый сосок своего любовника, от чего тот тихо стонет, запуская свои длинные пальчики в тёмные волосы Чонина.       Альфа одним рывком стягивает с юноши мокрые от смазки штаны и буквально задыхается от одной этой картины: Кёнсу лежит под ним полностью обнажённый, с широко расставленными ногами и весь раскрасневшийся, продолжая тяжело и прерывисто дышать, не смея открывать глаз. — Ты прекрасен, Кёнсу, — восхищенно произносит Чонин и ненавязчиво целует его в губы, посасывая язычок, и спускается рукой к паху омеги, обхватывая уже колом стоящий аккуратный член с красной головкой, на которой виднеется капля бесцветной смазки.       Кёнсу приглушённо стонет, боясь, что их заподозрят сидящие позади люди, и подаётся бёдрами вперёд, толкаясь своим членом в руку любовника. — Ещё, Чонин, ещё… — шепчет в эйфории Кёнсу, прикусывая от нетерпения губу, и цепляется своей рукой за сидение в вагончике, ещё шире разводя ноги. Чонин больше не может сдерживаться и, спустив с себя штаны вместе с нижним бельём, проводит пальцем по сжатому розовому колечку мышц, которое сочится естественной смазкой. Альфа проталкивает без какого-либо дискомфорта во внутрь один палец, начиная медленно двигаться в омеге. Кёнсу выгибается от новых, неизведанных до этого ощущений и тихо хнычет, прося ещё большего.       Чонин, тихо прорычав, резко вытягивает из юноши палец под его недовольный вздох и приставляет ко входу головку своего огромного и уже колом стоящего члена, скрипя зубами, дабы не вогнать его в девственную дырочку Кёнсу сразу, причинив тому боль. Всё-таки не таким должен запомниться первый раз. — Чонин-а, не медли, — шипит сквозь зубы Кёнсу, изнемогая от желания, и альфа, наплевав на всё, резко входит в юношу, ощущая восхитительную узость девственной дырочки. Кёнсу громко стонет, совсем позабыв о конспирации, и откидывает голову назад, на сиденье, гортанно простонав. Всё кажется таким нереальным, что Чонин припадает губами к искусанным до крови губам омеги, которая постепенно привыкает к ощущению члена в себе. — Только не громко, малыш, — шепчет на ухо Кёнсу альфа и начинает медленно двигаться, пытаясь не перейти на безумный темп, чтобы не затрахать парня до смерти, ведь тот был просто неимоверно узким, таким податливым, покорным…       Чонин начал размеренными движениями двигаться внутри Кёнсу, чувствуя, как мягкие стенки ануса плотно обхватили его член, принося просто неимоверное наслаждение. Кёнсу буквально извивался под ним, как змея, сгорая от удовольствия, и стонал, прикусив губу, чтобы люди в соседних вагончиках их не услышали. — Ааах, там, Чонин. Там… — прошептал Кёнсу, как только альфа прямиком попал головкой по чувствительной простате, выбивая из хрупкого тела очередной стон, который отдался в пещере приглушённым эхо.       Омега цепко хватался руками до самого побеления костяшек за подлокотник сидения, двигая бёдрами навстречу Чонину, полностью вспотев. В низу живота уже предательски ныло, заставляя юношу выгибаться, обнажая рёбра и кусать до крови губы, дабы не застонать вслух.       Перед глазами начали расплываться разноцветные круги, а тело содрогаться в конвульсиях, когда Кёнсу с громким и протяжным стоном кончил себе на живот, на минуту выпадая из реальности. Чонин, почувствовав, как омега крепко сжимает его член в своей дырочке, обильно кончая от умопомрачительного секса со своим истинным, резко вышел из Кёнсу и кончил тому на живот, гортанно простонав, и упёрся руками в подлокотники сидения, на котором распластался уставший, но довольный омега. — Мой малыш, — шептал Чонин, покрывая поцелуями раскрасневшееся лицо юноши. Его губы мягко дотрагивались до потного лба, прикрытых век, маленького носика и достигли пухлых, налитых кровью губ. Омега вяло ответил на поцелуй, обнимая своего истинного, и уткнулся тому носом в шею, выдохнув. Из громкоговорителя послышалось, как диктор говорит, что через несколько минут аттракцион снова будет работать. — Надо собираться, — произносит Чонин и напоследок мягко целует омегу в лоб, помогая ей одеваться. — Я больше никогда не приду сюда, — буркнул Кёнсу, выходя вместе с Чонином под пристальный и испуганный взгляд людей, которые застряли вместе с ними в «пещере любви». — Придёшь, — как ни в чём не бывало, ответил альфа и пригладил свою помятую футболку, вздыхая. — Почему же? — спросил омега, чувствуя, как липкие от смазки шорты прилипают к его ногам. — Ты же сказал мне, что захочешь ещё раз сходить сюда со своим парнем, — улыбнулся Чонин и, крепко схватив за руку свою омегу, направился к выходу из парка развлечений, замечая радостную улыбку Кёнсу, которая уже никак не смогла скрыться за отросшей чёлкой.