Beautiful Crime

Уэсли Гиббинс – спокойный парень, один из толпы. Он мало чем примечателен: он не красавчик, не богач, не ботаник – но и у него есть свои секреты. Например, он до крайности не любит несколько вещей. Во-первых, он ненавидит вычурные имена. Мать назвала его Кристофом – не самое лучшее имя, которое он когда-либо слышал. От неё в памяти осталось совсем немного, образ парой расплывчатых линий: низкий голос с округлыми, мягкими согласными звуками, ласковые прикосновения рук и кольца тёмных кудрей. И въевшаяся в память картинка, от которой невозможно будет избавиться до самой смерти, пройди хоть десять лет, хоть пятьдесят: лужа крови под дверью, бездыханное тело и сам он, вызвавший 911 (наверное, это единственное из того, чему учили в школе, вбивали в самую суть каждого ребенка, пригодилось, но – он, растерявшийся, стоял на пороге минуту? пять? дюжину? прежде чем кинуться к телефонному аппарату) и умоляющий мать не покидать его. На её губах, засыхая, блестела кровь вперемешку со слюной, а он, срываясь, то тряс маму за плечи, упрашивая дышать, то прислушивался, пытаясь ощутить колебания грудной клетки и надеясь хотя бы ещё раз услышать мягкое: «Кристоф!». Не то чтобы он думал, что, будь его имя короче, она смогла бы произнести его перед смертью. Но – возможно. Поэтому он до сих пор ненавидит длинные притязательные имена. Во-вторых, он не любит доверять людям – и не то чтобы умеет это делать, честно говоря. С доверием у него серьёзные проблемы. Его жизнь была доверена в руки матери, и то, что случилось с ней, то, что произошло с ним после (приют и приёмная семья, вернувшая его обратно, потому что иногда ему снились кошмары и в свои тринадцать он обмочился, когда отчим вложил в его руку пистолет и велел выстрелить), дало понять, что доверие – хрупкая штука. И всем подряд верить не стоит. Не следует возлагать надежды на пару, решившую усыновить двенадцати-(почти тринадцати-)летку, потому что они даже и не представляют, с чем придётся столкнуться. Не стоит доверять той, в кого ты влюблен очертя голову, и её сладким словам, которыми она затащила тебя в постель, потому что после предстоит узнать, что она таким образом просто отомстила своему бывшему. Не стоит идти на поводу у симпатичной девочки-неформалки, с которой живёшь по соседству и с которой спишь, потому что ни одна женщина, в которой ты был сексуально заинтересован, не стоила твоего доверия, Уэс. Наверное, поэтому с Лорел всё вышло строго наоборот: потому что прежде всего она была другом, а затем уже – девушкой (а ещё потому, что у неё есть Фрэнк, и связываться с ним – себе дороже). А в-третьих, Уэс ненавидит, когда ему лгут. Из-за того, что у него проблемы с доверием, ему очень сложно принять, что люди всё-таки в большинстве своём (и в большинстве случаев) говорят правду. Но стоит ему допустить это, они начинают пользоваться тем, что он верит им, пользоваться им и его чувствами. Аннализе удалось сыграть на всех трёх нелюбимых вещах. Она – слишком красивая, слишком умная, слишком (магнетически) притягательная для своих лет, с этим громким именем, что на слуху у каждого студента, мечтающего стать хоть немного таким же классным специалистом; она вошла в класс слишком торопливой походкой, и столь же торопливо Уэс вспоминал о своей первой личной заповеди. С ней его бастионы рушились, как песчаный замок в морской прилив. Аннализа – со всеми этими улыбками, жестами, мягкими руками (Господи, как же давно в последний раз его касались женские ладони), гладя его по груди, расслабленно взирая снизу вверх, не таилась – тем самым приручала его, как дикого зверька, открывалась ему сама и принуждала его довериться. Он и верил ей: опрометчиво, безрассудно, слепо. Она знала. Знала это и играла, как мудрый шахматист, расставляла сети, чтобы выиграть очередную партию, и Уэс не был даже ладьей, чтобы хоть как-то диктовать свои условия. А после она солгала – не один раз, что было хуже всего. Наверное, один обман он мог бы ей простить. Но она бесцеремонно разрушила все стены, что он выстраивал годами, - и, если бы не волна отчаяния от осознания, возможно, он бы и подумал, прежде чем… Он выстрелил, надеясь стать больше, чем просто пешкой. Уэс после – пройдя сквозь череду полубредовых снов, где она лежит, раскинувшись под ним, и он стреляет в неё, снова, и пуля проходит навылет сквозь сердце, – поймет, что в этой длящейся годы партии его роль куда важнее. И, в конце концов, неважно, любишь ты или нет длинные имена и как часто тебе не говорили всю правду, если твоя королева шла через всё поле, чтобы уберечь тебя от очередной опасности.