***
Хинами любила читать, хотя книжным червём называть себя не могла. Это было хобби, своеобразная передышка от того, что происходило вокруг. За последнее время произошло, пожалуй, слишком много всего. Словами не передать, как Фуэгучи было грустно вспоминать о братце Канеки, о сестрёнке Тоуке, о счастливых днях, проведённых в Антейк. Бывало, меланхолия накатывала и укрывала её с головой. Тогда приходили ещё более ранние образы: мама, папа, дом. Она никогда бы не подумала, что будет учиться убивать, не смотря на то, что понимала — рождена гулем, без этого никак. Нужно избавляться от того, к чему была приучена. Ни жалость, ни сострадание, ни прочие человеческие добродетели не помогут ей выжить. Девушка сидела у окна и смотрела куда-то в сторону, отложив очередной труд какого-то писателя, погружённая в собственные мысли. Надо бы пройтись, сбросить с себя груз напряжения. «Скоро аукцион…» — голуби прознали-таки, придётся тяжело. Она постарается помочь, чем сможет, но что она может? Хинами обязана будет слышать всё, на её плечах, а точнее, ушах лежит, хоть и незначительная, а всё же ответственность. Ей доверяют, хотя вряд ли это можно назвать доверием. Аято ручается за неё. Тем временем, за стенами, надо сказать, холодной квартиры происходило волшебное действо, которое Хинами повезло наблюдать: природа оживала после придавшего ей силы ночного дождя. С блестящих листьев деревьев на парковые дорожки падали в несметном количестве огромные капли, трава блестела, очищенная от городской пыли. В воздухе витал чудный запах влаги. Прохладный ветерок гнал пуховые розовато-жёлтые облака по необычно-высокому в этот день небу. Солнце медленно вставало из-за линии горизонта и ласково обнимало своими лучиками всё, к чему прикасалось. Хинами сладко-медовым взглядом следила за тем, как зелёные ветви деревьев тянутся к яркому белому свету, какой бывает только по утрам. Она вспоминает, что всю ночь повела на этом самом месте, не смыкая глаз. «И как так вышло?» — но вопрос остается без ответа, а глаза продолжают наблюдать медленное пробуждение города. «Хотя, что говорить, Токио никогда не спит…» Ни с того, ни с сего, снова мысли о предстоящем аукционе. «Любит же тревога появляться, когда ей не следует, » — Хинами, потупив голову, снова уходит в глубины своего сознания и готовит себя к следующей ночи.***
«Фуэгучи, ты должна…» — то ли поддерживает, то ли наоборот… Хотя это не так важно, она не волнуется. Она вообще не чувствует. Будь, что будет, всё равно. Внутри пустота.