Ледники не тают

По Центральному штабу от напряжения словно вились молнии. Казалось, им пропитались даже стены, книжные шкафы и ковры в кабинетах. Его чувствовали все - рядовые шептались за спиной у командования о грядущей буре. Оливия видит это. Во всем. Особенно – в сжатых плечах полковника Мустанга. В этой ситуации он смеется и улыбается так, словно ничего не произошло, словно это не его подчиненные сейчас находятся под градом ядер и пуль. Его прижали к стенке, политическим локтем ударили прямо в грудь, перекрывая доступ к кислороду. А он смеется, но в глубине темных глаз генерал Армстронг отчетливо видит всю тревогу, усталость и напряжение, накопившееся за те несколько месяцев. Что это? Слабина? Или же то, что Рой позволил увидеть именно ей? - Генерал, что насчет ужина в моей компании? – по лицу полковника скользит беспечная улыбка, Оливия же остается мрачной, как скалы, к виду которых она давно уже привыкла. - Только если сможешь оплатить его. Рой показательно сникает и разводит руками. Вообще-то, жалование у него отличное – ровно настолько, чтобы не думать о деньгах. Но он понимает: это – отказ. Не сказать, что у Мустанга теперь есть время, чтобы проводить его в компании хорошеньких девушек, но для Оливии у него есть «привет». - Надеюсь, ты хотя бы за чай заплатить в состоянии, ходячий бордель, - Оливия хлопает дверью кабинета Мустанга и проходит к столу, оставляя на ковре пыльные следы. - Вот как? А ты, значит, идешь прямо в мое логово? – Рой парирует этот выпад генерала с усмешкой. Он сидит за столом и картинно прячет свой смешок за скрещенными в замок пальцами. - Ага. Чтобы разнести его вдребезги. - Эй, еще чуть-чуть и из-за твоего пылкого холода стекла покроются льдом, - улыбается Рой и, не дожидаясь ответа, встает из-за стола, чтобы приготовить чай. Он возится минуту, полторы. В одно мгновение можно вскипятить воду алхимией, но такие показательные выступления не для нее. Ледяная Скала молчит. Молчит до тех пор, пока перед ее носом не начинает виться ароматный пар от прозрачной красноватой жидкости. - О, да ты не просто в состоянии заплатить, ты даже можешь пошевелить ручками, чтобы его заварить. - Ой-ой, генерал, только не затопите мне кабинет, пожалуйста. К оттаявшим ледникам он пока еще не готов. - А ты? - А мне просто жарко. Лето, - Мустанг снимает куртку небесно-синего мундира, вешает его на спинку кресла. Оливия на секунду замирает, снова обращая внимание на плечи. Никак не может расслабиться? Интересно, его так выводит общая ситуация или ее общество? Все сразу?.. Напряжен. От верха шеи до кончика указательного пальца, от уголка губ до угла локтя. Это так просто разглядеть под тонкой тканью белоснежной рубашки. Он стоит, и тень от едва взлохмаченных волос падает на стол. Ноги покоя не дают? Они молчат, с минуту сверля друг друга острыми взглядами. Рой понимает, что все это происходит сейчас. Сейчас. Один раз и навсегда. Ему нужно сообщить генералу о сыне фюрера. Нужно двигаться дальше. Не падать на одно колено, зажать страх в перекрестье солнечного сплетения, покончить уже со всеми этими гомункулами… но это мгновенье он тянет намеренно. Осознанно. С болью понимая, что каждая секунда может оказаться решающей для его товарищей. Остановиться так сложно. Ближе они больше никогда не будут. - Мустанг, - начинает Оливия, медленно и спокойно отодвигая от себя чашку с нетронутым чаем, а потом резко подрывается с места. О ковер запинаются ножки стула, он с грохотом опрокидывается назад, серебристая ложечка звонко бьется о деревянную поверхность рабочего стола. Рука женская, но сильная, прижимает к стене где-то чуть повыше ключиц. Со стороны такой сильный, но если сжать, хрупок словно хрусталь. - Мустанг! Ты слишком много недоговариваешь! – Ледяная Скала не кричит, но голос ее пробирает чуть не до дрожи. За черными волосами не видно глаз, но на лице Роя Мустанга по-прежнему улыбка, вот только тот самый уголок губ едва подрагивает. Оливия вторит легкой самодовольной усмешкой – наконец ей удалось его пронять. Или же… она – последняя капля в море? Огненный алхимик, ты рождаешь хаос, ты ведешь перед собой взрывную волну, ты заставляешь гореть и таять. Ну же, взорвись! Но Рой остается оглушительно спокойным - он просто кладет ладонь на руку генерала, так отчаянно вжимающую его в обои кабинета. - Генерал, я, конечно, противен вам до ужаса, но пытаться превратить меня в стену – это все-таки немного перебор? Вам не кажется? – алхимик играет, по ходу пьесы переходя на броское и пронзительное «Вы». Это шаг. Это отчаяннее. Это медленно, с душераздирающим скрипом, закрывающаяся дверь. Но захлопнуть ее нужно как можно скорее. Она отпускает его, мгновенно отступая на шаг. Рой выпрямляется во весь рост, оправляя ворот рубашки, и Оливия с удивлением понимает, что он, оказывается, едва ли не на голову выше нее. А ведь раньше, когда стоял рядом с братом, казался таким низким… а невероятное самообладание, смешанное с гордым достоинством, делает его еще выше. - Ох, генерал, вы так грубы. Но у меня есть для вас подарок, который я все еще хочу передать, - эффектная пауза – Мустанг оправляет манжеты – а затем его рука скользит за штору и берет с подоконника букет розовых гиацинтов, - Вам тут «привет».