***
— Я заболел, — хрипит он, когда Найл заходит в его квартиру с жизнерадостной улыбкой на губах. Гарри морщит нос, когда ирландец ставит на стол две бутылки пива и взъерошивает волосы друга. — Я умираю, — стонет он, и Найл закатывает глаза, в припрыжку направляясь на кухню, словно не замечая страданий своего лучшего друга. Гарри ненавидит его. — Знаешь, я бы приготовил тебе что-нибудь, но— — Нет! — кричит Гарри, горло саднит, так что он начинает отчаянно кашлять, прикладывая ладони к груди. Отвратительно. Найл возвращается в комнату с двумя пончиками в руках, которые Гарри вчера купил себе на ужин, но так и не съел из-за чертовой боли в горле. — Ты бы мог не кричать так отчаянно, я все равно не собирался готовить, — нагло говорит Найл, закидывая ноги на столик и откусывая добрую половину сладости. — Даже не поделишься? — подняв брови, спрашивает он, и Найл кидает на него скептический взгляд, облизывая сладкие пальцы. — У тебя горло болит, — мямлит он с набитым ртом. Гарри закатывает глаза, сильнее укутываясь в теплый плед. — Почему я вообще общаюсь с тобой? — словно обращаясь к высшим силам, спрашивает он, подняв кверху глаза. Найл ухмыляется, переключая каналы и останавливаясь на каком-то ирландском тв-шоу, которое Гарри уже ненавидит. — Потому что я самый лучший ирландец в мире, — самодовольно говорит он, на что получает подушкой по лицу и разъяренный взгляд Гарри, который больше похож на усталый. Найл лишь пожимает плечами, продолжая пялиться в телевизор. Гарри вздыхает, достает телефон и просит Лиама прийти и помочь ему с готовкой. Мысли о Луи не дают ему покоя весь оставшийся день.***
Когда Гарри открывает слипшиеся ото сна глаза, первое, что он видит — это обеспокоенное лицо Луи и его растрепанные волосы. Мягкая улыбка образуется на его губах, когда он замечает на прикроватном столике горячий суп и таблетки, которые, очевидно, принес ему его бойфренд — несмотря на ссору, он предпочитает называть Луи именно так, потому что Луи действительно его бойфренд. — Ты пришел, — радостно хрипит Гарри, и Луи поднимается со стула, отряхивая невидимые пылинки со штанов. Он такой красивый в солнечном дневном свете, Гарри ужасно хочет поцеловать его, коснуться, провести пальцами по его мягким волосам. Но Луи отстраняется, ухмыляясь, и пододвигает суп ближе к кровати. — Ты должен поесть, — говорит он, и Гарри слышит в его голосе заботу и легкую нежность, пытаясь сдержать счастливую улыбку, кусая губы. Он морщится, когда чувствует запах лука, отворачиваясь. Луи вздыхает, садясь на край кровати, тем самым касаясь руками ног Гарри. — Я не хочу, — капризно говорит он, и Луи вновь вздыхает, тяжело и устало, берет в руки тарелку и поднимает ложку с супом, поднося ее к губам парня. Гарри морщится, он знает, что ведет себя как маленький ребенок, но ничего не может поделать со своей нелюбовью к таким супам. Его правда может стошнить в любую минуту, так что это определенно не то, что ему нужно в эту самую секунду. — Давай же, Гарри, ты должен поесть, чтобы поправиться, — говорит Луи, поднося ложку ближе к его губам, сомкнутым в одну тонкую линию. — А что мне будет взамен? — он понимает, что играет в опасную игру, имея огромные шансы обжечься, но попытка — не пытка, не так ли? Луи тяжело вздыхает, но Гарри замечает, как он пытается скрыть мягкую улыбку, расцветающую на его губах. Гарри так безумно скучает по нему. — Ты должен поесть, — настаивает Луи, и Гарри мысленно радуется своей маленькой победе. Он взвешивает все за и против, решаясь. — А ты поспишь со мной? Луи удивленно поднимает брови, но молчит некоторое время, прежде чем опускает плечи, голубые глаза блестят. — Хорошо, Стайлс, я посплю с тобой. Ради этого Гарри съедает всю тарелку супа, облизывая последнюю ложечку, стараясь не улыбаться каждый раз, когда Луи начинает что-то бормотать себе под нос о его хитрости и наглости. Луи залезает на кровать, снимая теплый и мягкий свитер, и Гарри узнает на нем одну из своих футболок с размазанным принтом Нирванны на груди. Он улыбается, когда Луи кладет голову на его грудь, обвивая рукой талию, и прижимает его ближе, вдыхая до боли знакомый аромат. — Это моя футболка? — спрашивает он, заранее зная ответ. Луи ерзает, устраиваясь поудобнее, и сердце Гарри буквально переходит на бешеный ритм, когда Луи просовывает ногу меж его бедер, как это он делает обычно. — Нет, — бормочет он в его грудь, закрывая глаза. — Это Зейна, — Гарри хочет сказать, что не припоминает, чтобы у Зейна была такая футболка, но молчит, проводя пальцами по мягким прядкам и закрывая глаза. Он спит хорошо и спокойно, практически забывая о той глупой ссоре, не зная, можно ли считать это ссорой вообще.***
Спустя три дня, когда Гарри чувствует себя более или менее спокойно, принимает горячие ванны по три раза в день и ставит по всему дому свечки с различными запахами, Луи врывается в его квартиру без стука, снимая на ходу одежду и садясь с Гарри в ванну, не произнося при этом ни слова. Гарри смотрит на него заинтересованным взглядом пару минут, прежде чем вытягивает ноги, полностью соприкасаясь ими с ногами Луи, получая в ответ укоризненный взгляд и закусывая губы, чтобы не рассмеяться. — Ты в моей ванной. — Мне плевать, — дерзит Луи, размазывая пушистую пену по груди. Гарри облизывает губы. — Примем ванну вместе? — Я не собираюсь принимать с тобой ванну, Гарольд, отвали. Но наперекор своим словам, Луи словно невзначай касается лодыжек парня, и Гарри уже заранее знает, что победил. Он вновь вытягивает ноги и, когда Луи тянется за одной из бутылочек, стоящей на верхней полке, Гарри полностью теряет над собой контроль, потому что Луи, черт возьми, поднимается из воды, выгибаясь в спине и практически вставая на носочки, хватает бутылочку, а затем плюхается в воду обратно, размазывая жидкость по груди и ногам, вытягивая их во всю длину и ставая одну из них на стоку. Гарри тяжело сглатывает, правая рука медленно уходит под воду, пока он наблюдает за сексуальными движениями Луи, который даже не замечает, насколько он возбуждает Гарри своими нелепыми движениями. — Даже не думай, — холодно говорит Луи, даже не поворачиваясь в его сторону. Гарри ухмыляется, лениво поглаживая себя во всю длину, пока Луи продолжает натирать себе ноги, а затем поднимается, включая душ и вставая спиной к Гарри, который впивается взглядом в его задницу, облизываясь. — Я дрочил на тебя практически всю неделю, что мешает мне сделать это сейчас? — заявляет он. Луи издает смешок, наклоняясь за упавшей мочалкой, и Гарри практически стонет. — Дрочил на мои фотографии? Как мило, — выдает Луи, растирая спину, проводя пальцами по груди, спуская ниже, ниже и ниже, и Гарри задерживает дыхание, прежде чем тяжело выдохнуть. Луи касается своей попы, медленно и аккуратно проводя по каждой стороне, а затем его пальцы теряются между его... И, нет, Гарри не выдержит подобного. Он быстро поднимается из ванной, разливая воду по краям и быстрым шагом подходя к Луи, который продолжает свои дьявольские действия, абсолютно точно зная, какой эффект он производит на Гарри. — Перестань, — шепчет Гарри, но Луи лишь ухмыляется, продолжая растирать свое тело. — Я моюсь, Стайлс, чего тебе? — его глаза горят, теплая вода стекает по полураскрытым губам, и Гарри не выдерживает, поддается вперед, прижимая парня к стенке и впиваясь губами в его губы. Луи стонет, открывая рот, опираясь на стенку и обвивая ногами его талию. Их тела трутся друг об друга, языки сплетаются в горячем поцелуе, от которого у Гарри подкашиваются коленки. — Я должен отсосать тебе прямо сейчас, — и это оказывается красным светом для Луи, он резко отталкивает Гарри, вставая на землю и тяжело дыша. Сырые волосы нелепо прилипли к его лбу, он убирает их, выходя из-под воды и обвивая тело полотенцем. Гарри смотрит на него затуманенным взглядом, пытаясь успокоиться и не обращать внимания на свой ноющий член. — Куда ты? Луи отворачивается, скидывая полотенце на пол, предварительно взяв с собой свою одежду. — У меня сегодня пары, — сухо говорит он, но Гарри замечает его дрожащий голос и тяжело вздымающуюся грудь. — Поцелуешь меня на прощание? — улыбаясь, говорит он. Луи смотрит на него, щурясь, а затем нагло ухмыляется, останавливаясь в дверном проеме. — Свою порцию поцелуев ты уже получил, Стайлс. Гарри смеется, замечая маленькую улыбку на губах Луи, а затем яростно дрочит, представляя губы Луи на своем члене.***
Он чувствует себя потрясающе здоровым и энергичным, чтобы пойти в университет. Хотя бы из-за того, что задница Луи чаще будет появляться перед его глазами и, будем откровенными, это делает жизнь куда лучше. Так что, он садится на свое привычное место в аудитории. Сейчас всего восемь утра, а он бодр, счастлив, полон энтузиазма и ждет, пока дверь в помещение поскорее откроется. Потому что, серьезно, он впервые пришел вовремя, без опоздания, так как некому было задерживать его с утра в постели ленивым утренним сексом, и никто из студентов еще не пришел, так что он просто ждет. Дверь открывается в первый раз, и заходит Энтони — "местный сумасшедший", просто придурок, но это неважно, Гарри все еще ждет следующего хлопка с нетерпением. Следующим приходит Найл. Затем Сандра. Мелисса, Ариана, Сэм, Джордж, и еще девять хлопков дверью, словно они не могли не делать это таким раздражающим и зайти все одновременно, но Гарри терпеливо ждет. И, о, семнадцать — его любимое число, потому что в аудиторию заходит Луи, развязно покачивая бедрами. Томлинсон идет прямо к нему, так что Гарри доволен своей жизнью снова. — Привет, — немного по-идиотски говорит Стайлс, потому что он делает это слишком громко. — Да. Да? О, нет, Дерзкий Луи возвращается. — Надеюсь, ты хорошо спал? — спрашивает Гарри. Потому что обязан. — Моя постель не была холодной, знаешь ли. Сдерживая рычание, Гарри только кивает с той же идиотской, серьезно, невыносимой улыбкой, из-за которой Луи целовал его бесчисленное количество раз. Господи, сколько можно? Это настоящая пытка. Он знает, что это блеф чистой воды, Томмо не решился бы, что бы не происходило, они по-прежнему любят друг-друга, они вместе и плевать, если Гарри не может лапать его зад прямо сейчас. Нет, не плевать, но, упустим. — Ты наконец-то купил себе грелку? Дурацкая шутка, но Луи даже она цепляет, и он кривит губы в поддельной ухмылке, нагло сообщая: — Да, она предпочитает, чтобы ее называли Джонатан. Практически нокаут. Сильно. Что же, Гарри проглатывает это, как сегодняшний утренний сэндвич, он сможет перенести это, потому что знает, что все это полнейшее дерьмо. Луи маленькая зараза, которая из всего делает драму. Он учится не на том факультете, его ждет Лондонский Театр. После первой же пары, Томмо подскакивает и первым исчезает из аудитории, пока Гарри неспешно собирает вещи. Он намерен быть Бондом сегодня, незаметно проследить за своим парнем и поймать его за чертов огромный зад в стенах университета, да хоть на глазах у ректора. Гарри медленно передвигается сквозь толпу потерянных первокурсников, снующих туда-сюда в поиске аудитории, и почти теряет своего маленького бойфренда из виду, но быстро цепляется взглядом за темную растрепанную макушку. Луи быстро бежит и скрывается за поворотом, явно зная, что его представление нашло зрителя, и Гарри замирает за углом, глядя, как его Лу подхватывает на руки какой-то громила. Слишком сильный, как для Луи, нет, это не его тип парней. Гарри как никто другой знает, что Томлинсон ненавидит перекачанных придурков, и один раз Стайлс даже схватил пару ударов от такого придурка за слова своего парня, но все закончилось нежным занятием любовью, так что никто не жаловался. Но сейчас такой идиот обнимает, снова, его парня, и это непозволительная наглость. Будучи не в его весовой категории, Стайлс намерен вправить мозги наглецу. — Мне кажется, эти булочки не твой завтрак, — говорит он, нагло сжимая ягодицы удивленного, но поощренного Луи в своих ладонях. Громила в недоумении разжимает руки на талии Томмо, из-за чего парень едва не падает, но вовремя удерживается на ногах. Оба пристально смотрят на Гарри, оба с ожиданием, но Луи хочет явно не того, что и его недалекий знакомый. — Тебе не стоило мешать сейчас. Черт, Гарри знает, к чему ведут такие фразы, серьезно, он встречается с Луи довольно долго, чтобы огребать за него каждый раз, когда его дерзость находит какого-то сильного парня. Зачем ждать этого позорного момента, если можно ускорить неприятные последствия своего собственнического характера? — Возможно, до тебя долго доходит, приятель, но этот парень — мой завтрак, обед и ужин на ближайшую жизнь, — заявляет Гарри, а Лу пытается скрыть свой сияющий взгляд. Он быстро огребает по челюсти, но смело стоит на своих двух, пока громила оставляет свой кулак еще и на его губах, но Гарри не намерен давать отпор, он получил два удара, он опозорен, хотя в коридоре никого нет, и громила уходит, а Стайлс, наконец, делает то, ради чего осознанно подставил свое лицо под удар — сжимает ягодицы Луи в руках и яростно целует его у стены. Томлинсон даже не пытается показаться отстраненным, дерзким, холодным — он стонет в рот Гарри, зализывая ранку на губе парня и делясь с его языком вкусом его же крови. Такая маленькая слабость, а он уже не способен стоять на ногах и просто виснет на сильных плечах Гарри, отдавая лидерство в поцелуе буквально сразу же. Через минуту, а затем и вторую, когда Стайлс уверен, что их дурацкие игры закончились, шатен отталкивает его и уходит, так резко повернувшись, что удивительно, как он устоял на ногах. Гарри снова ошибся.***
— Так и не прекратил? — Найл фыркает, закидывая свои ноги на колени Хаззы. Гарри кивает, отпивая еще немного пива из своей бутылки. Он разочарован, потому что синяки заживают долго, он ходит, как придурок, с поникшим видом и измазанным всеми кремами, которые нашел Лиам, подбородком. Чертовски некрутой вид, возможно, он уже получил послание неимоверной жалости от Луи. — Ты извинился? — Миллион раз, — теперь фыркает Гарри, недовольный и раздраженный. — Это делает тебя таким слабым, чувак. Прости, но, серьезно, вы идиоты. Как будто они только что узнали что-то новое. Нет, все по-старому. — Пусти все на самотек, — продолжает советовать Найл, — зная Лу, он будет беситься без твоего внимания, и ты это знаешь. Так почему бы и нет? Почему бы и нет? Серьезно, почему нет? Луи поступил с ним более жестоко, чем просто игнорирование любых выпадов. Гарри думает, что это первый дельный совет друга, и, возможно, ему стоит попробовать. Он ведь не изменяет, не делает каких-то еще ужасных поступков, он, по сути, дает Луи то, чего тот на самом деле не хочет, но пытается показать — свободу. Но Гарри не думает, что его парень зайдет далеко с такими возможностями.***
Не то, чтобы все становится хуже, но они теряют контакт совсем. Кроме тех пар, на которых они сидят вместе, и все, больше ничего, они даже перестают здороваться. Гарри не следит, куда после занятий пропадает Луи, что угнетает их обоих, но он старается думать, что все исправится как-нибудь. Само. Без его ревности и грусти. Кому они нужны, кроме него самого? Так теперь, когда его спрашивают, встречается ли он с кем-то, Гарри затрудняется с ответом. Все по-дурацки сложно. Они должны были просто переступить то недоразумение в клубе и спокойно трахаться на его кухне, но из-за незначительной, придуманной Луи глупости теперь погрязли в драме. — Иисусе, — вздыхает Найл, — Ли, они такие придурки, как две идеально подходящие друг другу порно-звезды, не понимающие, что должны сняться вместе. — Ты прекрасен в своих сравнениях, Найл, — вздыхает Лиам, — не говори про порно, когда мы собираемся сделать что-то со своими друзьями. Найл только хмыкает, рассыпая половину пачки чипсов на диван Зейна. Новенький, кожаный, буквально идеальный во всех смыслах, как Малик для Пейна, и теперь на нем жирные (не очень), противные, гадкие, ужасные чипсы. — Всегда есть несколько слов для порно, чувак. Никто не сомневается — это просто констатация факта, даже на экзамене правоведения есть несколько слов для порно. — Когда собираемся? — спрашивает Лиам, вспоминая о небольшой вечеринке в своей квартире. Зейн даже оказался не против. — Не знаю, друг, в семь? Не хочу устраивать детский день рождения и начинать пить с обеда. Совершенно по-взрослому они собираются у Лиама и Зейна после семи, чтобы разобрать ящики с алкоголем и начать веселиться. Конечно, Гарри и Луи приходят тоже, но вот уже полчаса Гарри скучает в мягком кресле, пока перед его глазами надоедливо мельтешит кто-угодно, но только не Луи. — Выпей, — настаивает Найл, — прямо сейчас. Ему сложно сопротивляться, особенно когда сам блондин уже выпил немало. Так что Гарри просто принимает алкоголь из его трясущихся от энтузиазма рук и делает несколько глотков коктейля. Найл ужасен в определенных вещах, но только не в выпивке, серьезно, Гарри понятия не имеет, что точно пьет, но это определенно ему нравится. А пока его разум затуманивается, в кресло напротив опускается парень с телом на руках, и, когда коленям Гарри почему-то становится тепло, он отмечает, что зад у сидящего напротив парнишки очень даже неплохой. Ох, черт. Луи смотрит прямо на него и на парня, который уселся Гарри на колени, потираясь своим задом о его пах. Луи повторяет движение, но на коленях у кого-то из студенческого братства. Отвратительно, там же такие зануды. Но Гарри трезвеет мгновенно, потому что чужие руки были на его плечах секунду назад, а теперь поглаживают выпуклость в штанах. Он подается вперед, непрерывно наблюдая за ярко-голубыми глазами Луи и его идентичными движениями, которыми он провоцирует Гарри на новые толчки. Парень под Луи стонет, прижимает ближе, оставляя долгие поцелуи на его шее, в то время как Луи, не отрывая глаз от Гарри и незнакомца, толкается вперед, поджимая губы, когда Гарри делает тоже самое. Напряжение между ними накаляется, но, кажется, это замечают только они. Поджимая губы и не сводя друг с друга глаз, они повторяют движения друг друга, вызывая злость и ревность, которая мгновенно переливается в грубые толчки и жадные поцелуи. Гарри кладет ладони на задницу незнакомца, их промежности соприкасаются, но Гарри кончает от гибко выгнутой спины Луи и его раскрытых губ, но никак от интимного контакта с незнакомцем. Парень улыбается ему в шею, в то время как Гарри облизывает губы, наблюдая за полуприкрытыми глазами Луи. Он смотрит на его пальцы, вцепившиеся в плечи парня, который толкается еще пару раз, прежде чем раскрывает губы в немом стоне. Огонь негодования постепенно охватывает каждую частичку Гарри, в трусах неприятно мокро, он хочет подняться, взять Луи за руку и утащить его наверх, чтобы окончательно разобраться во всем, но его мысли оказываются прерванными, когда парень, имени которого он до сих пор не знает, целует его в губы. Гарри не поддается, не раскрывает рта, а лишь отталкивает его в грудь, моментально кидая взгляд на Луи и смотря ему в глаза. Тот хмурится, а затем отворачивается, начиная покрывать поцелуями щеки парня под собой. Гарри практически рычит от разочарования и безысходности и облегченно выдыхает, когда Найл и Зейн врываются в комнату, держа бутылки пива в руках. Найл скачет в такт музыке, поднимая руки над головой, а затем резко останавливается, хмурясь, смотрит на них обоих, губы поджаты в тонкую линию. Зейн смотрит с осуждением, и Гарри просто хочет спрятаться куда-нибудь под землю, чтобы не видеть этого тяжелого взгляда. Он смотрит на Луи, и, кажется, тот хочет сделать тоже самое. Томмо медленно поднимается с чужих колен, поправляя волосы. Он кажется таким красивым с розовыми щеками и покусанными губами, Гарри задерживает на нем взгляд дольше положенного, и Луи, естественно, замечает это, самодовольно ухмыляясь. — Итак, мы идем играть в бутылочку, кто с нами? — восклицает Найл, пытаясь разрядить обстановку. Он всегда это делает, когда становится слишком напряженно и неловко, лучший ирландец во всем мире. — Я иду, — Гарри нагло отталкивает незнакомца, стараясь не смотреть в сторону Луи и не замечать его блестящих глаз. Он даже не смотрит на парнишку, когда подходит к друзьям и неловко поправляет слишком узкие джинсы, стараясь не выдавать волнения. Он протирает потные ладони о рубашку, вздыхая. — Томмо? Гарри отводит взгляд, делая вид, что ему все равно. Луи, конечно же, знает, что Гарри краем глаза наблюдает за каждым его движением. Невыносимо. — Идем, — просто говорит он, и они выходят из комнаты, наполненной людьми в менее людное место на втором этаже. Когда они садятся в круг, Найл оказывается самым громким и нетерпеливым, крутя бутылочку раньше положенного и радостно восклицая каждый раз, как только игроки начинают целоваться. Они все пьяные, постоянно смеются и шутят, целуясь развязно и долго. И нет ничего удивительного в том, что некоторые покидают их, получая громкие свисты и аплодисменты. — Смотрите, эта игра сближает нас! — кричит Найл, делая большой глоток пива из горлышка и разливая добрую половину себе на брюки. Девушка рядом с ним пьяно смеется, цепляясь за его белоснежную футболку. Найл обнимает ее за плечи, и они ложатся на спины, хохоча и тыча друг другу в щеки. — Просто отлично, — бурчит Луи, отпивая жидкость из стакана. Гарри кидает на него злой взгляд, что не остается незамеченным. — Ты чем-то недоволен, Стайлс? Гарри удивленно поднимает брови, ухмыляясь. — Твоим лицом, Томлинсон, — все начинают гудеть, и даже Найл и пьяная девчонка садятся на свои места. Гарри ждет ответной реакции, но все, что делает Луи — прожигает взглядом, и это не предвещает ничего хорошего. — Когда я трахал тебя в зад, ты не жаловался, — гул вновь поднимается, Гарри ухмыляется, впиваясь в его черты лица тяжелым взглядом. Красивый. — Продолжим, — Найл громко хлопает в ладоши, и Луи медленно и нехотя отводит взгляд от Гарри, который тяжело вздыхает, без какого-либо энтузиазма продолжая играть. — Итак, Гарри и Эд, ваш черед, — Гарри нехотя встает на колени, наклоняясь ближе к темноволосому парню. Его тошнит, он устал и хочет домой, и последнее, что ему нужно — это поцелуи с незнакомцами. Но его настрой быстро меняется, когда он видит горящие глаза своего бойфренда — он все еще его бойфренд! — и его крепко сжатую челюсть. Он ухмыляется, соприкасаясь губами со ртом незнакомца, а затем растворяется в поцелуе, долгие пятнадцать секунд ощущая на себе пристальный взгляд Луи. Это победа. Он садится на место, вытирая мокрые губы и улыбаясь, парень напротив улыбается ему в ответ, но Гарри даже не обращает на него внимания. Все его мысли заняты Томлинсоном, который пытается делать вид, что занят своими ногтями больше, чем всей ситуацией вокруг. Гарри улыбается. Он так безумно сильно любит этого обиженного идиота. Он тянется к бутылочке, лениво раскручивая ее, а затем замирает, когда кончик указывает прямо на удивленного Томлинсона. Луи поднимает брови, облизывает губы, а затем смотрит прямо на Гарри, не выражая никаких эмоций. Гарри знает, что это маска. Луи так же зол на него, как и Гарри, но он тянется к поцелую, словно нуждаясь в нем больше, чем в воздухе, и их губы соприкасаются. Все вокруг кричат и громко смеются, но это становится неважным, потому что они кусают губы друг друга, яростно впиваясь пальцами в длинные прядки. Поцелуй перерастает во что-то вроде состязания, они словно борются за доминирование, впиваясь губами в мягкие опухшие губы и переплетая языки. Тихие стоны вырываются с их уст, глаза темнеют, и они отрываются друг от друга с тяжелым дыханиями и расфокусированными взглядами. — Воу, парни, это было горячо, — улыбаясь, говорит Зейн, опираясь головой о плечо Лиама, который обнимает его за талию, прижимая к себе. Гарри кивает, поднимаясь с пола. Луи смотрит на него, не отрываясь. Его дыхание тяжелое, точно так же как у Гарри, а губы опухшие, глаза стеклянные. Он похож на фарфоровую куклу с полок дорогого магазина, и Гарри так безумно сильно хочет прижать его к себе. Он заставляет себя выкинуть подобные мысли из головы и разворачивается, приближаясь к двери. — Мне пора, — кидает он, прежде чем выйти в коридор и прижаться спиной к стенке, закрыв ладонями лицо. Это заходит слишком далеко. Во что они играют? Чего добиваются? Это причиняет боль, несмотря на азарт, бурлящий в крови. Он отрывает руки от лица, когда слышит тихие шаги рядом, а затем смотрит на знакомые голые лодыжки. Он хочет засмеяться, сделать вид, что все хорошо и ему на самом деле плевать, но не может даже выдавить слабой улыбки, так что смотрит на Луи усталым и измученным взглядом. Луи выглядит не лучше, он смотрит с понимаем в глазах, а затем приближается, пряча руки в карманах джинсов. — Я... — Поспим сегодня вместе? — вырывается с его губ, и сначала Луи кажется удивленным, а затем он просто легко кивает, и что-то тяжелое и неприятное постепенно ускользает от Гарри. Он слабо и мягко улыбается, выпрямляясь, и они выходят из здания, рука об руку, медленно спускаясь по пустым ночным улицам и стараясь не обращать внимания на судорожные вздохи и дрожащие пальцы друг друга. Они засыпают крепко прижавшись друг к другу, и Гарри чувствует облегчение и рой бабочек в животе, когда вновь видит на Луи одну из своих футболок.***
— Мне жаль, — говорит он, откладывая кусок пиццы обратно на стол. Все парни кидают на него заинтересованные взгляды, Луи перестает жевать, отводит взгляд от экрана и смотрит на него в ответ. Гарри пожимает плечами, двигаясь ближе к нему. Луи не сводит с него любопытного взгляда. Гарри гулко сглатывает, стараясь не выдавать волнения. — Мне жаль, это я, наверное, виноват, что все произошло так— — Наверное? — Луи ставит на стол стакан, уделяя все внимание Гарри. Остальные парни замирают, не моргая, настороженно следя за каждым их последующим действием и словом. — Я имел в виду... — То есть ты признаешь, что хотел залезть в штаны тому незнакомому парню? Гарри хмурится, на этот раз злясь. Он встает с дивана, отворачиваясь. — Каждый раз, когда я пытаюсь извиниться, ты... — он замолкает, пытаясь не повышать голос и не кричать. Ему правда жаль, а Луи вновь начинает противоречить и делать только хуже. — Я что? — он так же поднимается с дивана, на этот раз смотря прямо в глаза Гарри. Он злится, сжимая ладони в кулаки, и Гарри разрывается между желанием накричать на него и впиться в его губы яростным поцелуем. — Ты делаешь только хуже, — вздыхая, говорит он, прекрасно зная, что слова заденут Луи. — Ты можешь хоть раз дослушать меня до конца? Гарри знает ответ. Именно поэтому даже не удивляется, когда Луи хватает с вешалки пальто и громко захлопывает после себя дверь, оставляя кромешную тишину и напряжение в комнате. Гарри отворачивается, несколько долгих секунд смотря на кружащиеся по ветру снежинки за окном, а затем направляется на кухню, медленно и устало, тихо закрыв за собой дверь. Лиам трет глаза, а Найл доедает пиццу, возвращая внимание телевизору. — Мудаки, — спокойно говорит Найл, а Зейн лишь вздыхает, кладя голову на плечо своего парня. Они безмолвно пялятся в телевизор долгие полчаса, прежде чем Зейн поднимается с дивана, привлекая к себе внимание друзей. Гарри по-прежнему сидит на кухне, а Луи не отвечает на звонки, и все это действительно выходит из-под контроля. — Мы должны помирить их, — тихо говорит он на всякий случай, если Гарри все-таки их слышит, — пригласить обоих на свидание или какую-нибудь встречу в их любимом ресторанчике, а потом у них не останется выбора, и они в любом случае проведут вечер вместе, — радостно говорит он, и Лиам довольно улыбается, гордясь своим любимым бойфрендом. — Мой умный мальчик, — мурлычет он, и Зейн льнет к объятиям, оставляя нежный поцелуй на его губах. Найл стонет, делая звук громче. — Целуйтесь в другом месте, пожалуйста, — морщась, говорит он. Лиам и Зейн лишь углубляют поцелуй, и спустя долгих пять минут самообладания, Найл покидает комнату, стыдливо закрывая глаза и прикрывая ладонями уши. Беспредел.***
Они вновь начинают игнорировать друг друга, практически избегая встреч. Когда парни собираются в библиотеке, чтобы выполнить очередной завал домашней работы, они сидят на разных концах стола, не смотря друг на друга. Это странно, и Гарри хочет исправить это, но все, что он делает — это кидает тайные взгляды на Луи, иногда ловя себя на мысли о том, что он скучает. Ладно, он ловит себя на этой мысли постоянно, но никто не смеет его винить. С приходом новой пятницы, у их компании поднимается настроение, так что, сидя в одном из местных кафе, они обсуждают планы на грядущие выходные, яростно размахивая руками и обсуждая очередную вечеринку кого-то из парней футбольной команды. Гарри не обращает на них никакого внимания, обвивая руками стаканчик с карамельным латте и изредка поглядывая на Луи, уставившегося на огромное окно пустым взглядом. Все чувствуют напряжение, витающее между ними, но никто не решается задавать лишних вопросов, не трогая и не отвлекая их от своих мыслей. Гарри напрягается, когда ловит взгляд лазурных глаз на себе, а затем тяжело вздыхает, возвращаясь к своему латте. Это просто невыносимо, сложно, это будто высасывает всю энергию из его тела, и парень хочет как можно скорее избавиться от этих поедающих грудную клетку чувств. Зейн подсаживается на его сторону, легко пиная его в коленку, тем самым привлекая к себе внимание. Гарри лениво переводит на него взгляд, облизывая губы, на что Зейн мягко улыбается, крутя в руках небольшой стаканчик кофе. Его взгляд чистый, но в то же время настойчивый. Гарри наблюдает за каждым взмахом его длинных ресниц с восхищением во взгляде. — Поделишься мыслями? — улыбаясь, просит он, и Гарри улыбается в ответ, кладя голову на его плечо. Зейн теплый и мягкий, внушающий доверие. Гарри любит разговоры с ним, тихие и надежные, похожие на бесконечные ночи. Зейн такой же загадочный и красивый, спокойный и умиротворенный. — Ничего особенного, — отмахивается он, кидая быстрый взгляд на Луи. Он присоединяться к Лиаму и Найлу, обсуждая очередную футбольную игру. Теперь Гарри понимает, почему Зейн подсел к нему — он не любит футбол так же, как и Гарри. — Тебе не кажется это глупым? — мягко говорит он, голос тихий и осторожный, изучающий. Гарри пожимает плечами, моментально осознавая о чем идет речь. — Глупо, но Луи — чертова королева драмы, я не знаю, что еще сделать, чтобы он перестал обижаться на меня, — Зейн издает тихий смешок, безмолвно соглашаясь. Они сидят в тишине некоторое время, улыбаясь, когда Найл начинает громко смеяться, Луи комментирует все с сарказмом, а Лиам просто пытается всех успокоить, тем самым начиная смешить их еще больше. — Знаешь, — начинает Зейн, аккуратно перебирая длинные кудрявые волосы Гарри, и парень расслабляется под прикосновениями, прикрывая глаза. Дневной свет ударяет в глаза, отчего он смешно морщится, щеки окрашиваются в нежно-розовый цвет. — Давай выберемся куда-нибудь? Я знаю, тот итальянский ресторанчик твой любимый, мы могли бы поужинать все вместе, сделать парням сюрприз, — Гарри выпрямляется, садясь ровно и делая глоток кофе. Он мягко улыбается, кивая. — Да, конечно, почему бы и нет? Только наша компания, да? Зейн быстро кивает, несколько темных прядок падают на его глаза. Он медленно и аккуратно убирает их. — Тогда сегодня вечером в семь. Я забронирую столик, хорошо? Гарри кивает, по-дружески чмокая его в щечку. Настроение моментально улучшается, и Зейн сладко смеется. Они присоединяются к остальным парням, и Гарри старается делать вид, что не замечает настойчивого взгляда Луи весь оставшийся вечер.***
Гарри несколько раз поправляет наполовину расстегнутую желтую рубашку, снимая пальто и оглядываясь по сторонам. Ресторан большой, но в то же время уютный. Запах спагетти и дорогого вина ударяет в легкие, и Гарри сладко выдыхает, предвкушая вкусный ужин со своими друзьями. Девушка с ресепшена приветливо улыбается ему, указывая на один из дальних столиков помещения. Гарри улыбается ей в ответ, в предвкушении отправляясь к нужному столу, но резко останавливается, когда видит Луи, сидящего в одиночку и листающего меню. Он натягивает на лицо маску безразличия, подходя ближе и садясь за стол, тихо здоровается. — И тебе привет, Гарольд, — Луи откладывает меню, поднимая на него взгляд. Он слегка хмурится и щурит глаза, и в груди Гарри что-то беспокойно давит. Он принимает меню из рук официанта, вежливо кивая. — Где остальные? — спрашивает он, смотря на время. 19:23. Отлично. Обычно Найл никогда не опаздывает на такие встречи. — Я так полагаю, они решили устроить нам свидание, — беспечно говорит Луи, и Гарри поджимает губы, кивая. — И почему ты не ушел, если знал, что все подстроено? — Гарри делает вид, что увлечен меню, хотя на самом деле он знал, что будет заказывать, как только вошел в ресторан. Он водит пальцем по нескольким интересным блюдам, украдкой поглядывая на Луи, который не отрываясь смотрит на него. — Хотел поужинать в своем любимом ресторане, — он пожимает плечами, и Гарри кивает, откладывая меню. Официант оказывается возле них спустя долю секунды, и они делают свой заказ. — Отлично. — Отлично, — вторит Луи, складывая руки на стол и сцепляя пальцы. Его глаза горят озорством, Гарри лишь неловко поправляет волосы, стараясь не выдавать своего глупого волнения. — Перестань пялиться. — А то что? Гарри поджимает губы. Луи вновь строит из себя саркастичного мальчика, играя в игры, правила которых знает только он. И Гарри принимает игру, развязно улыбаясь. — Будешь наказан, — нагло отвечает он, ожидая реакции. Луи хмыкает, откидываясь на спинку стула и не спуская с него глаз. Гарри сглатывает. — Жду не дождусь этого момента, — наклоняясь ближе к нему через стол, отвечает Луи, и Гарри краснеет, неловко и стремительно, будто маленькая девочка, получившая комплимент от своего возлюбленного. Он отводит взгляд и расслабленно выдыхает, когда официант приносит им их заказ, желая приятного аппетита и удаляясь с широкой и понимающей улыбкой на губах. Вечер проходит великолепно. Конечно, десятки неловких моментов и непонятных пауз заставляют их поджимать губы и опускать глаза, но все идет относительно хорошо, и Гарри рад, что они не кидаются едкими фразами и ненавистными взглядами друг в друга. В один из моментов Луи просто вытягивает ноги, и они переплетают лодыжки под столом, и все кажется таким правильным, когда они крадут еду из тарелок друг друга, хихикая. — Помнишь тот день, когда мы сбежали с пар и весь день катались на американских горках? — смеясь, говорит Луи. Губы красные от вина, глаза горят от нахлынувших воспоминаний. Гарри улыбается в ответ, широко и счастливо, кивает. — Меня чуть не вырвало, когда ты потащил меня на них в третий раз, — закатывая глаза, говорит он, и Луи смеется так звонко, что Гарри, не выдержав, протягивает руку, касаясь пальцами его покрасневших щек. Луи замирает, игривая улыбка по-прежнему играет на его губах, они улыбаются друг другу, и весь мир, кажется, замирает ради этого момента. Они наклоняются друг к другу, практически касаясь носами, не сводя глаз с горящих глаз. — Ты красивый, — шепчет Гарри, и Луи вновь улыбается, и Гарри так безумно сильно хочет поцеловать его. Они практически соединяют губы в сладком поцелуе, прежде чем официант наглым образом прерывает их, извиняющаяся улыбка на губах, карточка со счетом в руках. Гарри вздыхает, отстраняясь. Чувствуя резкую необходимость в тепле рядом с собой. Чертов официант. — Ваш счет, — быстро говорит он, прежде чем еще раз неловко улыбнуться и уйти. Луи поворачивается к Гарри, рука бесцельно вырисовывает круги на его ляжках. Гарри переплетает их пальцы, глаза полны надежды, когда он говорит: — Пойдем домой, да? Луи кивает, отчаянно и счастливо. Сердце Гарри разбивается на несколько маленьких бесконечных осколков. — Ты платишь? — говорит он, и Гарри замирает, смотря на него широко распахнутыми глазами. — Я не взял бумажник, — говорит он, хлопая по пустым карманам. Луи делает тоже самое, и они начинают громко хохотать, привлекая к себе всеобщее внимание. Вот черт. — Позвоним парням? — предлагает он, замечая яркий блеск в глазах Луи, у которого, кажется, есть план получше. — А давай просто сбежим? — предлагает он с восторгом в глазах, поднимаясь со стула. Гарри колеблется долю секунды, прежде чем встать за своим бойфрендом. — Подожди, — кладя ладонь на его грудь, говорит он. — Я выйду через задний вход, а ты сделай вид, что говоришь по телефону, и выйди на улицу. Я буду ждать тебя за поворотом, — шепчет он, Гарри кивает, чувствуя необъяснимое волнение в груди. Он быстро потирает ладони о брюки, достает телефон и, как только Луи скрывается за углом, встает, направляясь к выходу. Он мило улыбается девушке на ресепшене, что-то бормоча в телефон и создавая вид полной занятости. Как только он оказывается на улице, холодный воздух заполняет его легкие, и он начинает тихо хихикать, переходя на бег и резко заворачивая за угол. Он знает, что Луи где-то здесь, поэтому аккуратно ступает по тихим незнакомым улочкам, прежде чем оказывается прижатым к одной из грязных стенок. Его сердце переходит на бешеный ритм, он широко распахивает глаза, а затем чувствует теплые губы на своих губах и тянет парня ближе к себе. Ночь тихая и спокойная, их дыхания сливаются воедино, грудные клетки прижимаются друг к другу, и Гарри крепче прижимается к стенке, ощущая руки Луи повсюду. Он буквально задыхается, когда ловкие пальцы касаются его промежности, аккуратно надавливая. Он прерывисто выдыхает в губы напротив, и Луи улыбается, развязно и грязно, касаясь зубами его мочки. — Пойдем домой, да? Гарри кивает так быстро, что начинает кружиться голова. Луи лишь улыбается и тянет его за руку, каждые десять секунд оборачиваясь и оставляя на губах Гарри сладкие поцелуи. Гарри чувствует себя окрыленным. И влюбленным. И самым счастливым на всем белом свете. А еще он возбужден. Но это не столь важно. Наверное. (На самом деле это волнует его сейчас в первую очередь).***
С хлопком двери Гарри прижимает тело своего парня к стене, обводя руками его изгибы от плеч до ягодиц. Он подхватывает Луи, мокро целуя его, на что шатен раньше жаловался, но со временем смог признать, что его заводит это не меньше Гарольда. Почему бы не использовать слабости возлюбленного против него же во благо? Особенно когда он стонет так, что все соседи, даже семидесятилетний мистер Уибс, сейчас наверняка им завидуют. Но Гарри не хотелось думать, как вредный старик дрочит на стоны его бойфренда, поэтому они с Луи решают продвинуться чуть дальше, чем поцелуи в коридоре. С трудом освобождая ноги от обуви, ни на минуту не отстраняясь друг от друга, они стаскивают куртки по рукам, и Гарри приглушенно стонет, наконец чувствуя больше кожи, имея возможность задрать майку Луи и обхватить руками его поясницу. Но им нужно двигаться, поэтому они разрывают поцелуй, и Луи ведет Гарри за руку, но они останавливаются, увидев, что ждет их в гостиной. — Зейн не такая уж и задница, — выдыхает Томлинсон. Их кофейный столик накрыт ажурной скатертью, выглядящей так, словно Найл стащил ее с Британского Музея. На ней в прозрачной вазочке стоят фрукты, даже кусочки любимого ананаса Луи, а еще бутылка вина и два бокала. Но Гарри не мог поверить, что парни натянули гирлянды на стены — это просто самый потрясающий способ сказать "простите за то, что оставили вас в ресторане без денег, и без любимого ресторана вовсе, так что вы можете романтично трахнуть друг друга в свете этих прекрасных гирлянд на своем гребанном столике". Луи усмехается ступору своего парня и первым подходит к столу, чтобы захватить бутылку и, соблазнительно покачивая своими бедрами, подходит вплотную к Гарри, обхватывая руками за шею. Даже если в одной из них вино. — Я голоден, — тихо шепчет он на ухо, но кудрявый непонимающе хмурится, потому что "ты не набил свой живот в ресторане?", и Луи фыркает, — идем в спальню. Серьезно, Луи даже сейчас, когда Гарри, как полный придурок, расширяет глаза и тянет свое понимающее "а-а-а", не может справиться со своим возбуждением. Стайлс подхватывает его на руки снова, у них слишком много рук сегодня, и круто поворачивается, они снова несдержанно стонут друг другу в губы еще до поцелуя, до того, как соприкасаются языками, а ужасный треск и грохот падающей гирлянды, в которой едва не запутался Гарри, даже не заставляет их повернуться на шум. У самой кровати они делают мини-остановку, чтобы откупорить бутылку. Этим всегда занимался Гарри, так зачем что-то менять? Луи абсолютно доволен тем, как его мышцы напрягаются, брови сходятся на носу, губа зажата между зубами, и он, наконец, открывает чертову бутылку. Стайлс подносит ее к губам Луи и не может не дать себе шанс полюбоваться тем, как горлышко мягко касается приоткрытого рта, и шатен делает неспешные осторожные глотки, чтобы не подавиться. Когда тоненькая струйка красного вина соскальзывает с тонких губ и стекает по подбородку, Гарри ловит ее своими губами уже на шее, жадно засасывая кожу. Все происходит быстрее, чем им казалось: Луи громко стонет, бутылка выскальзывает из пальцев Гарри, летит на пол, разбивается, а капли вина оказываются повсюду, включая кожу низа живота Томлинсона, поскольку Гарри снова приподнял его майку. Гарри подхватывает тело своего парня всего на секунду, чтобы бросить его на мягкую кровать, наваливаясь сверху. Испачканная майка практически рвется, когда Гарри сдирает ее с Луи, и все, что слышит бывший обладатель дизайнерской вещи — это животное рычание парня над собой, заменяющееся такими же движениями губ на его торсе. Гарри слизывает каждую капельку, еще минута — и Луи весь мокрый от его слюны, а одежда никогда прежде не была таким ужасным препятствием для них. Даже в самые страстные ночи. Даже после ссор. — Черт, у меня слишком чувствительные соски для этого, детка, — мычит Луи, когда чужие зубы прикусывают эту самую "чувствительную зону №17". Но Гарри это никогда не останавливало, потому что когда Луи говорил так, все в нем буквально кричало: сделай так еще миллион раз, и я кончу без рук. Это почти заставляет его плакать. Зареветь, как девчонка, когда Стайлс дразнит его всеми возможными и испробованными до этого способами, он так сильно нуждается в этом парне на нем сейчас, что слезы почти текут из глаз. Гарри любит его в этом состоянии даже немножечко больше, поэтому прекращает то, что так "мучает" его бойфренда, ложится сверху, полностью накрывая телом, и делает то, за что его могли бы проклясть на века. Он устраивает голову на плече хныкающего шатена, невесомо касаясь губами шеи, и просто высовывает язык, который едва достигает покрывшейся мурашками кожи, одновременно начиная медленно тереться пахом о скрытый под тканью член Луи. Оу. Мы прошли третью лунку, не так ли? Сколько бы не накопилось в Томмо до этого, он молчит, вернее, наоборот — стонет так, что на первом этаже мужчина уже натирает себе мозоли. Гарри знает, что тот может сделать, поэтому берет его запястья и соединяет их над растрепанной макушкой одной рукой, продолжая ужасно медленно тереться о него, лениво постанывая на ухо. — Пожалуйста. Только этого и ждал. Отпуская запястья, он в мгновение оказывается на уровне бедер Луи и буквально сдирает джинсы вместе с бельем, абсолютно не заботясь, куда оно полетит, потому что вся одежда, а позже и его, оказывается в луже вина и осколков. Какая к черту разница? Гарри снова опускается на него, смотря в застеленные желанием и слезами глаза, и берет в руку их члены, точно так же мучительно медленно начиная дрочить им обоим, от чего Луи стонет сквозь руки на своем лице. — Убери, — хрипло говорит Гарри, — хочу видеть тебя сейчас, такой прекрасный, когда я дрочу тебе, да? Да, но черта с два я отвечу тебе. Луи все равно выполняет просьбу, приказ, поручение, обязанность — словом, убирает руки от лица, давая Гарри любоваться своим разбитым видом, пока его рука двигается слишком медленно. Им обоим становится интересно, сколько они протянут так. На самом деле, немного, потому что Луи на стадии, когда готов умолять трахнуть его, а Гарри едва сдерживает свой вес на руках. Все слишком запущенно, чтобы дерзить. О, нет, никогда не поздно, чтобы дерзить. — Клянусь Богом, — ноет Луи, — если сейчас ты не продвинешься в этой чертовой прелюдии дальше, Гарольд, я буду судим за чертово убийство. — Только ты, любовь моя, в одном предложении можешь скрестить Бога и черта, — хрипло посмеивается Гарри, наклоняясь и затыкая будущую наглую фразу губами. Они целуются с периодичными покусываниями, Стайлс даже убирает руку, обхватывая ею лицо Луи. Его палец надавливает на челюсть Томмо, и тот снова беспомощно стонет, обвивая ногами обнаженное тело парня. Он хочет его, безумно хочет, он не помнит себя в то время, когда они еще не занимались любовью, это однозначно было худшим периодом в его жизни, и такое долгое воздержание от близости с его бойфрендом не приводит к долгой выдержке. Гарри отстраняется, чтобы посмотреть на своего малыша прямо сейчас. Он прекрасен. В свете одной настольной лампы, стоящей на их прикроватной тумбочке, с капельками пота на висках, растерянным взглядом и огромным желанием принадлежать ему. Это выше человеческих сил. Сглотнув слюну, Гарри располагает ладонь между чужими лопатками, прося перевернуться, и, серьезно, это уже что-то, у Луи начинает появляться надежда, что сегодня в его заднице хоть что-то побывает. Парень над ним тяжело дышит, все, что может слышать Лу — это вздохи, стоны, рычание. Шлепок. Оу. Но затем губы Гарри опускаются сначала на одну половинку, а затем на другую, так ужасно чмокая ягодицы, пока его руки мнут их. Луи слышал что-то о слепом поклонении божеству. — Серьезно, еще цветы им преподнеси, Гарольд, это даже не смешно в моем положении, почему бы тебе не побыть, как обычно, таким милым, и— Его язык делает просто широкую мокрую полосу между ягодиц, и Луи справедливо затыкается, роняя голову на подушку и позорно хныча. О, он так любит это, но никогда не признается. Зачем? Гарри и так знает. Но он заканчивает на этой же мокрой полосе, просто дразняще целуя низ спины. Луи достаточно вылизан абсолютно везде, ему хватит, правда. Он не чувствовал себя таким мокрым даже в душе. И он узкий. Очень узкий, потому что они не трахались, сколько? Много. Очень много. Гарри тянется за смазкой и даже не думает греть ее, ну, хоть с чем-то он не медлит, поэтому Луи не жалуется, когда в него проникает холодный палец, растягивая стенки отверстия. Он громко стонет, потому что он, наконец-то, заполнен. Хоть чем-то, что движется внутри него, подготавливая к хорошему, правда хорошему члену его бойфренда. Это предвкушение так сладко разливается, распространяется по всему телу, что Луи немного подрагивает, заставляя Гарри волноваться. Все-таки у них никогда не было такого перерыва. — Все хорошо, малыш? — обеспокоенно спрашивает он, голос приятно дрожит. Как легкая вибрация. Или любимый вибратор Луи. — Скоро будет еще лучше, если ты, любимый, немного поторопишься. Нетерпение — отличительная черта Луи, кто-нибудь уже говорил об этом? В ласковой форме? Без употребления "блять"? Нет? Он не слышит ничего, когда его переворачивают на спину. Скорее рефлекторно отвечает на поцелуй и восторженно охает, когда в нем уже два пальца. Это куда приятней. Он слишком нетерпелив, да. Гарри заставляет его чувствовать себя невероятно хорошо, когда появляется и третий палец, Луи знает, что он последний, и скоро он почувствует Гарри полностью. Блаженное чувство предвкушения никогда не оставляло его без дрожи. Гарри прижимается губами к разным участкам кожи, и он тихо смеется, когда его губы возле пупка Томмо, а шатен сам не замечает, как нетерпеливо дергает бедрами вверх. Гарри полностью накрывает его собой и трепетно заглядывает в глаза, прежде чем это, о, черт возьми, случается. Луи даже не стонет, он так радостно кричит, что они могут уже завтра переезжать отсюда к чертям, но Гарри держит его в кольце рук и насаживает на свой член. Самое прекрасное, что ему доводилось чувствовать. Он двигается не слишком медленно, его темп переменчив от того, как он дрожит и громко стонет, а все это требует больше дыхания в легких. Они оба беспомощно задыхаются, когда Гарри находит ту точку, продолжая двигаться в этом направлении быстрее. Луи сам не замечает, как царапает спину возлюбленного, и поэтому никогда не извиняется за это, потому что то, что заставляет его делать Гарри в такие моменты — абсолютно не его воля. Серьезно, это чертовски хорошо, Гарри прекрасно чувствуется внутри, их стоны идеально звучат вместе, и синхронные движения навстречу, заставляющие простынь шуршать на матрасе, Господи, хвала их телам за эту гибкость. Но когда Гарри чувствует, что Луи толкается вперед с такой же силой, он решает, что обязан дать своему парню, наконец, порулить. — Садись, детка, — все, что говорит он, когда садится спиной к стене, разводя немного колени. Луи практически заскакивает на него, заставляя посмеяться над этим, но забыть, что вообще происходит, когда в самом деле седлает его, начиная двигать бедрами на члене кудрявого в быстром сбивчивом темпе. Ладони Гарри находят свое идеальное законное место на ямочках внизу спины Томлинсона. Сил практически нет, поэтому Луи хватается за спинку их выносливой кровати, находя опору, и продолжает поднимать и опускать свои бедра в быстром темпе. Все так хорошо, что звезды с неба за окном сейчас пляшут у него перед глазами. Он достаточно раз занимался этим с Гарри в такой позе, чтобы самостоятельно направить парня так, чтобы получать максимум удовольствия. За все ночи (дни, утра, обеды и вечера), проведенные вместе, они всегда получали тот максимум, который вряд ли бы смогли испытать с кем-то другим. Гарри любит говорить это, Луи закатывает на такое глаза, все равно соглашаясь, но они идеально подходят друг другу. Они практически на грани, когда Гарри чувствует силы снова покрывать поцелуями шею Луи и говорит: — Я так скучал, — его руки вместе с шипением сжимают влажные бока Луи, — по тому, как мы занимаемся любовью, едим, спим, принимаем душ, считаем, сколько раз мы трахнемся на кухонном столе, пока не сломаем его. — Боже, детка, я тоже так скучал, но я в секунде от того, чтобы кончить, просто зат— Гарри неожиданно снова берет все на себя, крепко держа парня и головокружительно быстро вбиваясь в его тело, так что у Луи все-таки текут слезы, но он вполне доволен этим. Про секунду он драматизировал, потому что проходит еще около минуты, прежде чем оба кончают, выдыхаясь настолько, что последние стоны звучат хрипло и сорвано на выдохе. Луи ценит то, как заботливо его укладывают рядом, кажется даже вытирают краем простыни, но он так вымотан, чтобы знать наверняка. Ему важно, что Гарри здесь, голый, липкий, потный, уставший и абсолютно его. Все сладко-хорошо, когда Гарри сгребает его в охапку и целует его вспотевший лоб и розовые губы, и тяжело дышит напротив его рта. — Наконец-то мы попробовали это без презерватива. Томмо едва понимает, что это прозвучало на самом деле. Поэтому он лежит, ни о чем не заботясь, но чувствует то, чего раньше точно не ощущал — сперма Гарри вытекает из него, и Лу практически пищит от досады. — Ты, чертов наглец, ты все-таки сделал это, твой коварный план. — Тебе не понравилось? Гарри парадоксально склонен к обиде даже после такого умопомрачительного секса, который кончился минуту назад. — У тебя теплая сперма, — смущенно хихикает Луи в его плечо, и Гарри успокаивается, безмятежно улыбаясь в его волосы, — но не надейся такой хитростью завести ребенка прямо здесь. Лу тычет в живот, смеясь громче, и Гарри приходится немного утихомирить его, хотя он смеется вместе с ним. О, они все равно заведут ребенка, неважно где.***
Поцелуями в плечо так приятно будить, что Луи щурится, прежде чем открыть глаза и увидеть кудрявую макушку. Он сонно и лениво улыбается, глядя на то, как Гарри наклоняется к нему и трется о его теплый нос своим. — Кто лучший бойфренд? — игриво шепчет Стайлс, потираясь не только кончиком носа. Луи в самом деле задумывался? Нет, но его лучший парень хмурится. — Грелка по имени Джонатан? Кудрявый делает самое разочарованное лицо, которое возможно было представить, и почти слезает с шатена, когда тот хватает его растрепанную голову руками, заливисто смеясь. — Конечно же ты, Г. — Я знаю, — нагло улыбается парень, — но это чтобы у тебя не было сомнений. Он так быстро съезжает по простыням под одеяло, что у Луи не успевают появиться даже догадки о том, что происходит, когда он приоткрывает рот и набирает в легкие воздух, чтобы спросить, но надрывно и громко стонет с губами Гарри на его члене.ведь я скучаю не только по твоему телу*