Они

Всё в этом мире быстротечно, всё изменчиво. Меняется Саске, меняется Наруто, меняется и Сакура. Сакура по-прежнему много и часто плачет, но причины теперь иные. Сакура оплакивает свои ошибки, которые она никогда не сможет исправить. Сакура потеряла. Она сама не заметила, когда это случилось. Сначала на неё навалилось слишком много всего, чтобы замечать. Однако когда Наруто очередной раз все исправил, правда так, что она очень долго пребывала в шоке, когда можно было больше не ждать с тревогой завтрашнего дня, не опасаться за жизнь дорогих людей, когда можно было просто жить, Сакура вдруг почувствовала, что из ее жизни ушло нечто важное. Наруто больше не приглашал ее на свидания, не делал ей неуклюжих, но таких искренних комплиментов. Он был неизменно рядом, всегда поддерживая ее, но он больше не пытался ей понравиться. Это как будто бы ее не раздосадовало, но в тоже время она привыкла к постоянным попыткам ухаживания. Умом понимая, что это ей не нужно, Сакура смирялась и не пыталась вернуть интерес парня до поры, до времени. Однажды Сакура заметила, что Карин вполне однозначно поглядывает в сторону Наруто. Они не стали подругами, но отношения, тем не менее, между ними сложились хорошие. Однако Сакуре совсем не понравилась явная заинтересованность Карин в ее друге. Карин не выглядела искренней, скорее она походила на расчетливую и практичную девушку, которая старалась заполучить выгодного парня. Видя все ужимки этой настырной девицы, Сакура чувствовала явное раздражение. Поговорить по душам не получилось, так как Карин изворачивалась вовсю. Слово за слово и они впервые поругались. Это было до боли знакомо. Эта ссора выглядела точно так же, как в детстве, когда Сакура и Ино делили Саске. Только так Сакура поняла, что ревнует. Ей снова захотелось вернуть внимание Наруто, чтобы снова увидеть тот радостный свет в его глазах, когда он смотрел на нее, однако все её попытки заинтересовать Узумаки оказались тщетны. Наруто как будто в упор перестал видеть в ней девушку. Все опять повторялось. Точно также к ней в свое время относился и Саске, хотя она готова была ради него на все. Ей было больно тогда, ей было больно теперь. Одно радовало, что у Карин ничего не выходило с Наруто. Впрочем, Сакура оказалась не вполне права, осуждая свою соперницу. В начале Наруто произвел впечатление на Карин своей непохожестью на Саске. Он был ей симпатичен чисто по-человечески, но, когда Наруто объявили преемником Пятой, она всерьез задумалась о его кандидатуре в качестве парня. Карин была умна, хитра и осторожна. Она устала от той жизни, которую ей приходилось вести, и очень хотела стабильности. Наруто мог дать ей это все. Он был надежным, верным, преданным и постоянным. Завоевать его внимание казалось совершено логичным. Но, чем больше она проводила время с ним рядом, тем сильнее он ей нравился и однажды, Карин поняла, что влюблена. Видимо, Наруто был из тех людей, которых невозможно не любить. Сакура, к которой Карин относилась ранее с симпатией, конечно, стала раздражать. Их соперничество постепенно перерастало в самую настоящую войну и закончилось позорной дракой. Позорной, в первую очередь потому, что они обе проиграли еще в начале: они делили то, что им не могло принадлежать. Карин сразу сообразила, что Наруто не нравятся парни, а просто сам Узумаки нужен Саске. Учиха – упорный, властный и непреклонный ни за что не упустил бы своего. Становилось понятным, что связь Саске и Наруто только вопрос времени. Сакура тоже никогда не считалась глупой и поняла несказанное после того, как улеглись эмоции. Единственное, она долго не могла понять, почему Наруто ее снова не принимает. На осознание ушло некоторое время, а, когда она прочувствовала, что натворила, ей стало стыдно за то, что сделала так больно дорогому для нее человеку, который ее любил. Поэтому Сакура теперь так много и плакала. Она понимала, что нельзя вернуться назад и забрать те лживые слова о любви, которые она сказала. Сакура потеряла, потеряла Наруто. А еще Сакура больше не любила Саске. Она осталась ни с чем. Наруто был, мягко говоря, зол. Чертов Саске выставил его полным дураком. То, что он вцепился в Ли и демонстративно потащил его в раменную, стало неожиданностью и для него самого. Толстобровик был отличным парнем, с ним никогда не приходилось церемониться. Но даже и он со своим оптимизмом и терпеливостью не смог улучшить настроение Наруто. Учиха разозлил Наруто настолько, что у него пропал аппетит, а это было неслыханно. Хорошо еще, что придурок не увязался за ними. Честное слово, Наруто уже достали все его выкрутасы. Учиха обращался с ним, как с игрушкой. Наруто потратил остаток дня на что угодно, лишь бы только не возвращаться домой. Странно все получалось и совсем не похоже на него. Почему он терпел Саске со всеми его выходками? А ведь никому раньше не позволял с собой так обращаться. Почему же Учиха можно? Да просто все. Посмотрит Саске прямо в душу и скажет: — Нужен. Хочу быть рядом. Простые слова, но Учиха единственный, кто их сказал, и от этого признания все в груди так и сжималось и становилось одновременно хорошо и больно. Наруто теперь знал цену словам любви: они не всегда правдивы. Саске не говорил этих слов, но ему и не надо. Наруто чувствовал, что быть нужным, гораздо более значимо, чем быть любимым. Наруто вернулся довольно поздно. Ужин и Саске – едва ли не традиция, да вот только есть не хотелось, и видеть Учиха тоже. Узумаки намеревался сразу пройти в ванну и лечь спать, но тихий голос его остановил: — Извини. Наруто так и замер, вслушиваясь в отголоски только что прозвучавшего слова. Это было так… Но, оказалось, что это еще не все. Финальным аккордом прозвучало: — Я ревную. Саске не обидело шокированное выражение лица Наруто, так как он сам был огорошен не меньше. Он вовсе не собирался всего этого говорить. На языке так и вертелись ехидные слова по поводу «свидания» Наруто и Ли, но вместо них он сказал… правду. Наруто же будто попал в совершено иной мир, в котором Саске… — Садись, ешь — голодный ведь. Наверное, сидеть оказалось проще, поэтому Наруто и плюхнулся на табурет, ощутимо качнув стол. — Откуда знаешь? – спросилось само собой. — Следил, – Саске вовсе не собирался отвечать на этот вопрос, тем более честно, но сегодня слова вырывались на свободу, как будто он принял «сыворотку правды». Наруто недоуменно хмыкнул и, взявшись за палочки, приступил к еде. — Вкусно. Ты готовишь лучше, чем Сакура-чан. Видимо у Узумаки тоже было словесное недержание. Ляпнув, не подумав, он виновато посмотрел на Саске, но высказанное замечание вызвало у Учиха мимолетную улыбку. Незаметно исчезли скованность и напряжение, которые мешали Наруто при общении с Саске с момента его возвращения. Еда была вкусной, кухня уютной, Учиха… — Тебе нравится Ли? — Да. Толстобровик отличный парень, — Наруто ответил, азартно жуя. Почему-то палочки в руках Саске подозрительно хрустнули. Наруто непонимающе на него уставился, и только тут до Узумаки дошло, что Учиха имел в виду. Хорошо, что еще успел прожевать, а то непременно ждала бы будущего Хокаге героическая смерть от того, что он подавился. — Ты чего? Ли же не девушка. Сказал, так сказал. Лучше бы промолчал или вовсе язык откусил. И оставить так невозможно, нельзя, не хочется. — Мне было не противно с тобой целоваться. Только не играй со мной. Наруто впервые открыто признал, что испытывает к Учиха уже не вполне дружеские чувства, и, видя, как глаза Саске теплеют, он испытал облегчение. А ведь Саске был его другом. Наруто это как-то упустил из виду. Конечно, теперь Учиха стал другим, но все равно это был тот Саске, с которым можно было устроить спарринг, соревнование, просто поругаться, а теперь так вообще и покомандовать. Кое-чего, разумеется, Наруто не рисковал делать, например, ходить с Саске в купальни, переодеваться при нем, а то мало ли… Хотя, бывало, Наруто ловил себя на мысли, что хочет, чтобы Са… «Нет! Ничего подобного! Ля, ля, ля… Ля, ля, ля… Небо голубое, птички поют, рамен вкусный, Са…» Иногда даже удары головой об стол не помогали избавиться от кое-каких мыслей, но — тсс, об этот никому. Саске следил за всеми этими переменами с хорошо скрываемым удовольствием. Наруто был таким милым, особенно, когда смущался. Потом до Учиха дошло то, как он думает о Наруто, и пришла его очередь смущаться. Милый Наруто, надо же. А еще трогательный очень, в смысле потрогать его хочется, иногда просто нестерпимо. Саске и трогал, невзначай, будто нечаянно, прикасался, и мурашки пробегали по телу от столь невинных вещей. Хотелось, видит Бог, как хотелось, но нельзя было спешить, что Саске это понял не сразу. Наруто — взрослый парень, а вел себя словно ребенок. Вот что ему мешало заняться сексом? Это ведь приятно. Но, если Саске раньше, не задумываясь отдавал своё тело, то для Наруто это означало отдать себя, а он не мог. Он пока никому не мог отдать себя. Он и Саске не допускал близко, только потому, что не мог его принять. Однако если ранее Учиха готов был ждать сколько угодно, то теперь, зачастую, его терпение кончалось, и причины казались вполне очевидными. Разумеется, Сакура и Карин оказались выброшены за борт, но это вовсе не означало, что круг заинтересованных лиц в Наруто был исчерпан. Уж больно подозрительно вертела своим хвостом Ино прямо перед лицом Узумаки, а Хината краснела. Киба постоянно навязывался на спарринги, да и Ли, кстати, тоже. Сай околачивался вечно поблизости и все норовил запечатлеть Наруто в разных позах, модель, прям, нашел. Неджи как-то не двусмысленно поглядывал, Чеджи зазывал поесть барбекю. Единственные, кто выглядели нормальными, были Тен-тен, Шино и Шикамару, ну, почти нормальными. Потом Саске задался вопросом, не нравятся ли Наруто женщины постарше. К примеру, уж больно сильно Узумаки привязался к Шизуне и Цунаде, мало ли. А еще и Аями, дочка раменщика, так она вообще, с точки зрения Наруто, самая выгодная партия, так как он получал бесплатный пожизненный рамен к ней в придачу. А может Наруто по душе юные мальчики, вроде Конохомару? Однажды невзначай подумалось, а какой ориентации будут Какаши, Ямато и Ирука. Чем больше думалось, тем неприятней становилось, но остановиться Саске уже не мог. Между тем, прошло уже два месяца после того, как Учиха стал телохранителем Наруто. Спустя это время Цунаде подвела итог и решила, что он готов и на очередном собрании Дайме и старейшин сложила с себя полномочия. Все произошло просто и естественно, как вдох и выдох. Наруто не волновался. Не было ни суеты, ни страха, дикой всепоглощающей радости тоже. Наруто стал взрослым и понимал, какую ответственность на себя берет. Деревня ликовала, радуясь новому назначению, и, только увидев всех этих людей, которые доверили ему свои жизни, Наруто испытал счастье. Его речь, обращенная к жителям Конохи, была проста. — Я обещаю защитить вас всех. С праздника, посвященного его инаугурации, Наруто ушел довольно рано, предпочтя уединение, лишь только Саске выскользнул за ним тенью. Так они и шли — Наруто впереди, Саске на шаг сзади. Молчали, потому что молчалось. Тренировочная площадка ничуть не изменилась за эти годы. Наруто любовно погладил столб, к которому когда-то его привязали. Здесь он начал свой путь как шиноби, и, достигнув предела, пришел именно сюда. Светлая грусть охватила его, и сейчас он испытывал радость, что не один. Ему казалось, что Саске поймет его без слов. Очень захотелось увидеть лицо друга. Наруто развернулся к Учиха, но тут почувствовал знакомую чакру за своей спиной. Мадара…