Маленький мясник

      - Левее… еще немного, — проговорил навязчивый голос над самым ухом.       Какаши и ухом не повел, он молча делал свое дело. Его рука по локоть застряла в чужой грудной клетке, и ему требовалось все внимание, чтобы не поранить ее о переломанные ребра. Он копался в чужих внутренностях уже полчаса, пытаясь нащупать заветный микро-свиток, и молча проклинал себя за то, что не снял с руки защитный щиток. Теперь нагретая летним солнцем железка зацепилась за пищевод и сковала движения. Липкая кровь впитывалась в перчатку и вызывала зуд. Еще и назойливые мухи кружили вокруг, предвкушая обед. От невыносимой жары на лбу выступил пот, но красно-белая маска закрывала доступ к лицу, да и вторая рука была вымазана кровью. Пока не сменит перчатки, к лицу Какаши точно не притронется, потому приходилось терпеть.       - Может, со спины было проще достать? — продолжал болтать его напарник.       Он совсем недавно попал в ряды АНБУ и был не по-анбувски болтлив, впрочем, время исправит. Так всегда случалось. Какаши помнил с три десятка новичков, поначалу они все на редкость разговорчивы, но пережив десяток другой миссий, затыкались, словно пробкой. У многих слова попросту копились внутри и вскоре они переламывались. Какаши взвел глаза к голубому небу, пытаясь вспомнить, сколько шиноби покинули ряды АНБУ через психиатрическое отделение лазарета. Кажется, двое. Он попытался вспомнить их имена, но не смог. Солнце выпрыгнуло из-за тонкого облака и едва не выжгло глаза насквозь. Какаши зажмурился и снова опустил голову. Какая разница, как их зовут, они больше не в его отряде.       - Нет, со спины и впрямь проще, — кивнул напарник, засовывая руку под жертву.       - Если повредишь позвоночник, спрятанный в нем секрет исчезнет, — спокойно проговорил Какаши, — тогда вместо его хребта, я преподнесу Хокаге твой.       Новичок шарахнулся в сторону, едва не свалившись назад себя.       - Вы же это не серьезно, семпай? — покрывшись испариной, спросил он.       - Хочешь проверить?       Какаши стрельнул в напарника опасным взглядом, и тот, сглотнув, отрицательно покачал головой. Так он и думал, мало кто из новичков отваживался бросать ему вызов. Даже для дружеского спарринга далеко не у каждого хватало смелости, а оспорить его лидерство и вовсе никто не решался. Репутация убийцы друзей хорошо делала свое дело, ограждая хозяина от лишних контактов.       Какаши не спеша прощупывал позвонки в поиске выпирающего микро-свитка, а напарник из клана Хьюга направлял его с помощью бьякугана.       - Нет, он выше, — осторожно произнес он, страшась разозлить босса, — у четвертого шейного позвонка. Хьюга не знал, что разозлить его не так-то просто. В целом Какаши абсолютно безобиден для своих товарищей. Но репутация семпая продолжала давить на хрупкую психику новичка.       - Да? — хмыкнул Какаши, — что же сразу не сказал?       Он резко дернул рукой в сторону и с противным хлюпом вытащил ее из тела жертвы. Ошметки внутренних органов застряли в защитном щитке перчатки. Какаши, не глядя, стряхнул их, Хьюга поморщился. Он заметил свиток не сразу, сначала приняв за него осколок сломанного сюрикена между лопаток. Его навык владения бьякуганом еще не достиг совершенства и, чтобы проникать взглядом в тело и разбирать его по органам, ему требовалось больше времени для концентрации, чем взрослым представителям клана, но объяснять все тонкости семпаю он не стал и только робко извинился.       - Тогда проще через рот, — сказал Какаши, пропустив извинения мимо ушей.       - Рука не пролезет в глотку, — проговорил Хьюга, отворачиваясь.       - Пролезет, — возразил Какаши, — если сначала распороть горло. Хочешь сам?       Он протянул напарнику небольшой острый нож рукоятью вперед, но тот лишь отступил на шаг назад.       - Думаю, у вас лучше получится, — замотал он головой, — у вас куда больше опыта, чем у меня.       У Какаши, действительно, был очень большой опыт в этих вопросах, и он помнил самый первый из них. Ярче всего ему запомнились эмоции, то ощущение предвкушения, когда отец впервые позвал его с собой.       Тот день был главным праздником в жизни Какаши. Он сдал вступительный экзамен в академию ниндзя с наивысшим балом. Месяцы изнурительной работы не прошли даром, и дома его ждала награда — праздничный ужин собственного приготовления. Особенным в нем было то, что начинать приготовление предстояло с самого начала.       Тогда Какаши еще жил на отшибе деревни в частном домике со своей землей. Во дворе уже стоял маленький деревянный загон, предназначенный для главного блюда. Отец встретил Какаши у калитки. Он стоял, прислонившись к забору, и выжидающе смотрел на сына.       - Ну? — требовательно спросил он, строго сдвинув брови.       - Высший балл, — гордо произнес Какаши, протягивая папе результаты экзамена, — я студент.       Лицо отца озарила счастливая улыбка, он потрепал сына по голове и радостно произнес:       - Я знал, что ты справишься.       Какаши хорошо запомнил, как ухнуло в груди его сердце. Папа так им гордился! В то время он и помыслить не мог о другой награде за свои труды.       - Ты готов? — спросил отец, наклонился к нему и пристально заглянул в глаза.       Какаши кивнул.       - Уверен? — еще раз уточнил он. — Это не так просто, как кажется.       - Да, — Какаши решительно кивнул.       Он не пойдет на попятную. Ни за что. Сегодня он получил право стать ниндзя, а тут дел то!       - Ну, хорошо, — отец снова ободряюще улыбнулся и, хлопнув сына по плечу, позвал за собой.       Они прошли всего на пару домов южнее к скромной домашней ферме. Ей управляла одинокая женщина с седой прядью в волосах. Вид ее не понравился Какаши, потому все то время, которое они провели на ее земле, он старался смотреть себе под ноги.       - Не волнуйся, справишься, — снова подбодрил его отец.       Какаши ему что-то ответил, но что именно вспомнить уже не мог.       По случаю праздника женщина согласилась продать им молочного поросенка. Обычно она резала только взрослых свиней, но отец предложил ей слишком хорошую цену, чтобы жалеть свинью.       - Выбирайте, — махнула она рукой в сторону загона с поросятами, взяла деньги и удалилась восвояси. Видимо, смотреть на отлов ее драгоценных поросят она желанием не горела, все-таки первый помет в этом году, если верить ее словам.       Отец подтолкнул Какаши в спину, и мальчик робко прошел в грязный загон. Огромная свиноматка лежала на боку в самом дальнем углу, прячась от солнечных лучей в тени забора. Маленькие поросята копошились у ее сосков, карабкаясь друг на друга, наступая на головы и отдавливая хвосты-завитушки. Выбрать было нелегко. С виду они все были абсолютно одинаковыми, беззащитными и крошечными. Волна сомнения забурлила где-то в районе желудка. Кажется, он не так уж и голоден. Какаши обернулся на отца, тот лишь отрицательно покачал головой, давая понять, что не станет помогать с выбором. Либо Какаши все сделает сам, либо уважение отца будет потеряно навсегда. Эта страшная мысль наполнила его решимостью. Он схватил за задние ноги первого попавшегося поросенка и оттащил его от матери. Поросенок пронзительно завизжал и попытался вырваться. Маленькая беззащитная тварь оказалась на редкость сильной и тяжелой, но Какаши с ней справился. Он выволок жертву из загона и вопросительно посмотрел на отца, ожидая одобрения.       - Молодец, — почти холодно отозвался отец, — теперь тащи его домой.       Слегка разочарованный слабой похвалой отца Какаши поплелся до дома, волоча за собой извивающегося поросенка. Это было не просто. Какаши уже пересчитал в уме, сколько новых синяков найдет завтра на своем теле. Дома он отпустил поросенка в приготовленный загон и закрыл на щеколду. От мысли о следующем этапе приготовления ужина у Какаши вспотели ладони.       Вот и сейчас у Какаши потели ладони, только не от волнения, а от проклятого летнего зноя. Слабый ветер был слишком горячим и не приносил облегчения. Перчатки скользили на руках, от чего нож не твердо сидел в руке. Какаши сбросил бесполезный груз, вытер ладони о жилет и приступил к работе.       - Чтобы забить свинью, — сказал отец, протягивая Какаши длинный острый нож, — надо нанести ей удар прямо в сердце. Для этого ты должен перевернуть свинью на бок, задрать лапу и воткнуть нож в подмышку между четвертым и третьим ребром. Ясно?       Какаши кивнул. От волнения у него дрожали губы, но, к счастью, плотная черная маска скрыла от отца этот факт. Отец протянул сыну маленький деревянный брусок и сказал:       - После надо закрыть рану этим, чтобы вода не попала внутрь, когда будем мыть свинью.       Какаши снова кивнул. Он вошел в загон, держа нож прямо перед собой. Рука тряслась так, словно на забой вели его, а не поросенка. Свинья же с глупым видом таращилась на блестящий предмет в руке своего убийцы, инстинктивно отступая назад.       - Не смотри в глаза, — предостерег отец, но предупреждение прозвучало слишком поздно.       Черные глазенки жертвы уже встретились с глазами ее убийцы, возник контакт. Какаши тряхнул головой, пытаясь разорвать эту невидимую нить, но дышать с каждой секундой становилось сложнее. Лучше не тянуть. Отец говорил об этом еще по пути на ферму. Он сказал, что надо действовать быстро, если задумаешься, погибнешь. Но это на поле боя, а сейчас перед ним был беспомощный поросенок, а не враг, да и Какаши был сыт и всегда окружен заботой. Совершать это жестокое действие ни к чему. Была только одна причина — уважение отца. За это Какаши мог заколоть тысячу свиней.       Выбросив из головы сомнения, он решительно шагнул вперед, на секунду замер, потом рванул с места и точным захватом обездвижил свинью, перевернул ее на бок, задрал ногу и занес нож.       - Бей, — приказал отец, — не жди, бей сразу. Ты и его мучаешь и себя.       Еще секунду помедлив, Какаши воткнул нож в поросенка. Противно скребнув по ребру, нож вошел в грудную клетку по рукоять. Поросенок пронзительно взвизгнул и забился, пытаясь вырваться. Какаши был уверен, что такое маленькое животное испустит дух мгновенно, но нож вошел слишком низко. От неожиданности, мальчик отпустил поросенка, и тот вскочил на ноги, поскользнулся на кровавой луже и мордой уткнулся в землю. Его ноги судорожно дергались, поросенок хрипел и плакал, словно ребенок. Какаши в ужасе вскочил и бросился прочь из загона. Отец перехватил его и развернул лицом к жертве.       - Смотри, что ты наделал, — грозно произнес он. — Это твоя вина.       Какаши всхлипнул, но не отвернулся, боясь еще больше разгневать отца.       - К чему такая жестокость? — задал он риторический вопрос. — Твоя трусость заставляет его мучится. Добей.       Он вложил в руку сына кунай и ткнул пальцем в его шею у основания ключицы.       - Артерия у свиней расположена здесь.       Издав мучительный стон, Какаши вернулся в загон. Под тяжелым взглядом отца, он не смел повернуть назад, хоть и желал этого больше всего на свете. На словах все выглядело куда проще. Он сотни раз видел мертвых зверей на кухонном столе. Проблема в том, что он не видел, как они умирают, и тем более не убивал их сам. Но если отказываться, то с самого начала. Теперь пути назад нет.       Поросенок все еще визжал и хрюкал, пытаясь подняться, размахивая копытами в попытке защитить себя от невидимого врага. Какаши подошел к нему сзади и крепко прижал к земле. Одним резким движением он распорол поросенку горло. Кровь хлынула на руки, заставив убийцу отвернуться и заплакать. Еще пара секунд боли, и поросенок затих на мокрой от крови земле, а его маленький убийца сидел сверху, оплакивая уничтоженное детство.       Этот человек умер сегодня так же, как и тот поросенок много лет назад. Какаши прижал его к земле и перерезал горло. Никаких эмоций это действие у него не вызвало, но теперь запекшаяся кровь закрывала обзор и мешала проведению операции.       - Воду, — скомандовал он напарнику.       Тот, молча, откупорил походную флягу и протянул семпаю требуемый инструмент. Какаши вылил жидкость на шею жертвы и осторожно потер, отмывая кровь с холодной посиневшей кожи. Потом он воткнул нож в шею с боку и подцепил им трахею и пищевод, потянул вверх. Трахея оторвалась и выпустила из себя небольшую порцию загустевшей крови. Больше нож был не нужен, и Какаши отложил его в сторону. Он подцепил разорванную трахею пальцами и резко дернул, освободив путь к позвоночнику. Противный хруст заставил напарника поежиться. Какаши бросил на него быстрый взгляд.       - Не видел раньше такого? — поинтересовался он.       - Нет, — сказал он, — такого еще не видел.       Кровь стекла за пару часов. Отец сам обработал тушку газовой горелкой, чтобы выжечь щетину с кожи свиньи. Какаши уже не плакал, он, молча, наблюдал за действиями отца, думая о том, что ни за что не станет есть этот ужин.       - Сам разделаешь, — сказал отец, закончив с обжиганием. — Можно, конечно просто выпотрошить и запечь целиком, но поросенок крупный, за раз мы его не съедим, а на утро будет уже не так вкусно.       И он улыбнулся.       - Ты молодец, справился, — он растрепал сыну волосы и сказал, — я в первый раз даже один раз ударить не смог. Отец назвал меня ничтожеством и оставил без ужина.       Какаши удивленно распахнул глаза, уставившись на отца.       - Ты меня удивил сегодня, — добавил папа.       - А если бы я не справился? — спросил Какаши, — тоже оставил бы без ужина?       - А как же, — усмехнулся в ответ отец.       - Ну и ладно, — махнул рукой Какаши, — мне все равно уже есть не хочется.       - Захочется, — ответил отец, — посмотри на него, — он указал на поросенка, подвешенного к крыше крыльца над большим металлическим тазом, — теперь это просто мясо.       Какаши внимательно вгляделся в розоватый маленький труп. И то правда, просто большой кусок свинины. В тот день Какаши запомнил две простые вещи. Умирая, любое живое существо перестает быть живым существом и превращается в еду. А стейк из собственноручно убитой свиньи на вкус ничем не отличается от любого другого стейка.       Какаши осторожно подцепил пинцетом микро-свиток и поместил его в специальный пластиковый футляр. Потом они вместе с напарником уничтожили все следы своего присутствия и скрылись с места преступления. Какаши не кинул на свою жертву последнего взгляда. К чему разглядывать корм для животных и птиц? Он видел его уже тысячу раз, он производил его, он зарабатывал этим на жизнь.