Когда муза - Смерть

Она иногда приходила ко мне и всегда без смс или предварительных звонков. Открывала двери своим ключом, который я не помню, чтобы когда-то ей давала. Всегда тихая, грустная, с немного отстранённым взглядом, она приходила ко мне, чтобы подумать. А я каждый раз ставила для нее греться чай, от которого она всегда отказывалась. За несколько лет мы не перекинулись с ней и парой слов, потом что она всякий раз приносила с собой тишину. Или, может, у меня никогда не было подходящего настроения, или нам просто не было о чем говорить. Сегодня всё в детальной точности повторяется, как и множество раз до этого. Задремав, прислонив голову к прохладному стеклу окна, я даже не заметила ее прихода. А когда открыла глаза, она уже сидела в соседней комнате и зачем-то смотрела на совершенно пустую стену. Это было ее излюбленным занятием, за которым она убивала долгие нудные часы в ожидании чего-то. Сначала я тихо посмеивалась про себя с такой странной привычки, но изменила свое мнение, когда в эту незамысловатую игру втянуло и меня. Больше я никогда не смеялась с ее диковинок. - Послушай, - впервые заговариваю с ней, даже до конца не осознавая причины, подтолкнувшей меня нарушить наше многолетнее молчание. – У меня есть одна подопечная, которая нуждается в объекте вдохновения. - Ты предлагаешь мне стать ее Музой? – неожиданно откликается она. Голос не молодой, но и не старый, не выражающий ничего кроме легкого удивления и полнейшего отсутствия заинтересованности. - Да. Для тебя это не составит большого труда, а ей поможет продолжить творить. - А ты смешная. Ты даже не представляешь, какой дурой сейчас выглядишь! - Объясни. - Пожалуйста. Был как-то, уже давно, один парень, который тоже потерял свою Музу. Можешь и не пытаться его вспомнить, ведь его постарались забыть сразу, как только он исчез. Теперь вряд ли о нем сыщешь какие-либо сведения, а большинству его имя совершенно ничего не скажет, но он был на самом деле. Я видела его страдания, наблюдая за ним и днем и ночью. Он был ещё молод, красив, у него было богатое будущее, но его это всё не интересовало, не волновало, словно не касалось. Потеряв цель, причину своего существования, он больше не хотел жить. И когда настал момент нашей встречи, я предложила ему сделку – я стану его Музой, если он навсегда отринет страх, смирение и жалость. Парень думал не долго и договор был заключен. И наступило наше общее время. Парень оказался весьма самостоятельным, и с завидной легкостью и регулярностью отыскивал всё новые жертвы. Обычно, ими становились молодые парни со средним телосложением. В меру упитанные, но не особо накаченные. И не дрыщи. Я помню их взгляды: от страха до презрения, от покорности до ненависти. Он заставлял их испытать целый спектр эмоций, избивая, насилуя, унижая и растаптывая их гордость, смешивая их с землей под ногами. Вначале он играл с ними по своим правилам, удовлетворял свои потребности, мне не понятные, но затем не забывал и меня порадовать красочным зрелищем. Подвешивая, распиная, он оставлял их тела без всякой одежды и в тот момент они переставали быть для него людьми. Он видел пред собой чистый, непорочный, совершенный холст, который так и манил разукрасить его всевозможными узорами. И хоть он пользовался разными инструментами, особое предпочтение отдавал рыболовным крючкам и металлическим кольцам. Ох, сколько было криков боли, ужаса и отчаяния, сколько угроз и проклятий сыпалось на его голову, но он был непоколебим. Воистину прекрасен. Он пронзал их тела раз за разом, украшая, совершенствуя, внося последние штрихи. А когда они теряли сознание, он вливал в их вены ртуть, милостиво позволяя больше не просыпаться. Но как выяснилось в последствии, у меня и людей различается понятие «прекрасного». Вначале, он был осторожен, скрытен, неопытен. Но с каждым новым рисунком, написанным кровью на холсте из человеческого тела, он становился всё более безжалостным, целеустремленным, и неуправляемым. В тот момент, когда я полностью осознала, какого чудовища породило мое желание внести свой вклад в историю духовного развития человечества, в тот момент уже ничего нельзя было остановить. Он стал безумен в достижении своей маниакальной мечты воплотить меня в одном из своих шедевров. Тогда-то он и перестал быть моим художником и возглавил список моих жертв. К удивлению, люди довольно скоро оправились от урона, нанесенного им. И так же в ближайшем будущем было утеряно или забыто всё, чтобы позволило помнить о его существовании. Его не стерли, выдернули из сознаний живущих и последующих поколений. Пусть в конце он и стал неуправляем, но ничто не сможет заставить забыть меня, каким прекрасным он был когда-то. - Вот как, - прошептала я, пораженная до глубины души ее рассказом. – Что ж, ты права, лучше моей девушке поискать музу в ином месте. Но она ничего не ответила мне, вновь погрузившись в своё одинокое молчание. Впервые мне захотелось узнать, о чем или о ком она так долго и безустанно думает и почему эти воспоминания не дают ей покоя? Впрочем, если немного поразмыслить, то вряд ли ее ответ будет более приятен, чем рассказанная сейчас история. А с меня достаточно кошмаров на один день. И взяв со стола кружку со своим остывшим чаем, я вернулась к созерцанию мира за прохладным стеклом окна. Больше мы не произнесли ни слова, каждая думая о чем-то исключительно своем.