Отблески пламени

Пятилетняя девочка играла в прятки вместе с кузеном и своими двумя Хранителями, как их назвал любимый папочка. А что означает это слово она еще не знала и воспринимала их как товарищей по играм и каверзам. И их совершенно не смущала разница в возрасте. Вот только почему-то Тенка-кун и Сосей-кун никак не могли ее найти. Девочка даже не подозревала, что сейчас она использовала осорэ Нурарихёна и найти ее мог только более сильный пользователь. А так как Рихан-сан мертв, то найти ее мог только сам Верховный Главнокомандующий, которого самого найти, если тот не желал, тот еще подвиг. Пробираясь через кусты Ямабуки, Тсукико услышала тихий плач. Приблизившись к нему, она увидела Мезумару, одного из воспитанников Гьюки-сама. Мезумару постоянно торчал с Годзумару и видеть его в одиночестве было довольно странно. Стоп. Его? Да какой это «он»! Сейчас, без его маски в виде черепа, особо отчетливо было видно, что Мезумару является девочкой! — Мезу? — с вопросом в голосе спросила Тсукико, подползая к девочке. Та, испуганно подскочив, вцепилась в маску, спешно пытаясь нацепить ее на голову. Но, увидев одзё-сама, она опустила руки. Мезумару помнила, как Гьюки-сан говорил, показывая на Иэясу-сама с дочерью, что от них ничего не скрыть. — Почему ты скрываешь… — девочка не договорила, так как Мезу прекрасно ее поняла. Утерев слезы, все еще текущие по лицу, синевласка сказала: — Годзумару говорит, что девочки слабые, а я не хочу, чтобы он прекратил со мной общаться… — Тогда почему ты плачешь? По кукольному лицу Мезу вновь потекли слезы. Тсукико, тяжело вздохнув, вытащила из кинчаку[1] носовой платок и, сосредоточенно пыхтя, попыталась сама стереть девушке слезы. Мезу, видя такую сосредоточенную мордашку, не смогла удержаться от смеха. Тсукико, добившись своего, довольно улыбнулась, и напомнила, что ждет ответа на свой вопрос. — Годзумару назвал меня слабаком! Обидно! Я же стараюсь! А он неблагодарный… — Ты его любишь? — проницательно заметила Тсукико, отчего Мезу тут же залилась алой краской. Вот только отрицать она не стала, так как понятно, что одзё-сама со всей ответственностью заявит, что она лжет. — Почему не скажешь? — Он меня мальчиком считает! Если узнает, что я девочка, то вообще прекратит общаться! — возмущенно сопя произнесла Мезу, надевая череп обратно себе на голову. Тень, отбрасываемая им, мгновенно ужесточила ранее нежные черты, отчего Мезумару было довольно сложно отличить от мальчика. — Как тебя на самом деле зовут? — спросила Тсукико, озабоченно оглядываясь назад. Она слышала причитания Тенки о том, что они потеряли одзё-сама, и что его с Сосеем ожидает самая мучительная смерть. — Мезуми, — помахав ладошкой, Мезуми, а для всех остальных Мезумару, одним прыжком запрыгнула на стену забора и, пробежав по нему, скрылась у главного дома, из которого вышел Гьюки-сама. Тсукико, проводив тайную знакомую внимательным взглядом, радостно махая руками, выкатилась буквально под ноги Сосею, отчего тот, забалансировав на одной ноге, удержал равновесие только благодаря тому, что его за шиворот схватил Тенка. — Куда вы от нас спрятались, одзё-сама? — запричитал Тенка, подхватывая Тсукико на руки и возвращаясь к главному дому. Там, под опекой Тсурары, стоял уже найденный Рикуо, который еще не пробудил свой собственный Страх и которого нашли раньше. [1] Кинчаку — японская традиционная сумочка — мешочек.