Панк и фатерлянд

Они не любят уюта домов, Им ближе запах воли. Они не ждут ни друзей, ни врагов, Они не делят роли... Поиграем и уйдём - Панки Наверное, стоит начать повествование с краткого путешествия в родную, так сказать, клоаку главного героя. Сегодня это было жилище его хорошего друга, товарища и вообще "заебись чувака", который уже то ли второй, то ли третий день квасил в честь хорошего выступления своей скромной, но толково играющей группы. Имя его и кличку упоминать смысла нет, они не имеют к рассказу никакого отношения, поэтому перенесёмся сразу в нужное место. В квартире на северной окраине города стоял такой плотный дым, что можно было надевать противогаз и играть в Первую мировую. Пахло алкогольными и табачными выхлопами, чем-то специфическим: сладковато-странным и не очень приятным, и совсем немного - рвотой. Где-то между телами в состоянии дров шастала тощая серенькая кошка, неизвестно откуда прибившаяся и от голода мерзко орущая, а из гнусости характера ещё и периодически гадящая по углам. Иногда из сизо-серого марева доносилось чьё-то сопение, громкие ругательства, матюкливые песни в исполнении сиплого голоса или громогласное "Апчхуй!!!", тут же сопровождаемое ржачем. Ржач звучал постоянно, ребята, которые сидели в этой квартире, относились к разряду тех, кто умеет зависнуть хоть на кирпичи. Берлога была маленькая, всего на одну комнату, в которой, собственно, и собрались все те, чья печень ещё мужественно держала оборону. А вот если бы мы прошли из коридора в крохотную кухню, где концентрация дыма была не такая ядрёная и кое-где даже пробивался свет, то где-то между дверью в ванную и коридором точно наступили бы на тощую тушку героя этого рассказца. Героем, впрочем, его можно было назвать исключительно с алкогольной точки зрения. Ещё бы, два дня подряд пить всё, что горит! Носил он кличку Жаба, почему - потом расскажу. Вопреки общему представлению о панках, у него не было зелёного "гребня" - ну не выглядел он с его скуластой длинной рожей так, как надо. Зато клишированный красный ирокез имелся. Смотрелось это, впрочем, тоже весьма хреново, но Жабу это отнюдь не смущало. Двадцати лет от роду, худой и не очень высокий, он был больше похож на подростка с трёхдневной щетиной и подбитым глазом. Одет был просто, без лишнего выпендрёжа: белая и очень засранная майка-алкоголичка, старенькие джинсы с кучей карманов, в которых было всё и чуть больше, дырявые носки, воняющие так, что глаза слезились и потерянные в глубине берлоги голимые китайские кеды. Кошка нагло прыгнула на впалый живот то ли ещё парнишки, то ли уже молодого мужичка, валяющегося в посталкогольном отрубе, и начала нюхать его лицо. Жаба - а это был именно он - не реагировал. Кошка, требуя внимания к своему тощему величеству, лизнула лежащего в подбородок, и, не дождавшись ничего, кроме сморщившейся рожи, самодовольно укусила Жабу за нос. Жаба медленно открыл левый глаз, скосив его на наглую животину. - Гхе-гхе... брысь, мохнатая! - просипел бедолага, сбросив недовольно нявкнувшую кошку с себя и с третьей попытки дотянувшись трясущейся рукой до носа, чтобы ощупать его на предмет наличия - кто ж их знает, этих кошек, вдруг откусила? Нос по-прежнему был на законном месте. Кошка тёрлась у ног лежащего на полу в нирване Жабы и пыталась укусить его за торчащие из дырявого носка пальцы ног. Жаба медленно двигал ими и отгонял мерзавку. Но нирвана быстро сменилась на адский бодунище, от которого, кажется, трусилась даже нижняя челюсть, и Жаба, сам не понимая, зачем, прохрипел: - Кыс-кыс-кыс... откуда ж ты такая серая взялась? - Оттуда, - ехидно ответила кошка, склонив ушастую большеглазую голову вбок. Жаба закрыл глаза. Затем медленно открыл и, увидев, что глюк уходить не собирается, вяло запустил мысленный процесс: - Если ты разговариваешь, значит, я сплю. Или меня глючит. А ну скажи, мохнатая, ты сон или глюк? Кошка фыркнула: - Хрен ты угадал. Ещё варианты будут? Жаба страдальчески закатил глаза: - Не грузи, животное, без тебя херово... - Даю подсказку, идиот. Кошки - проводники между миром живых и мёртвых. Дошло до тебя? - Нихрена, - честно ответил Жаба. - Ты помер, дебил! - кошка выглядела так, словно хотела рассмеяться. Хотя если этот подвид был говорящим, наверное, смеяться вредная животина тоже умела. Жаба вновь закрыл глаза. Вновь открыл. Пошарил по карманам и выудил из недр джинс помятую сигарету. Зажигалка нашлась в соседнем кармане. - Ну что, конь красноглазый, вставать будем, нет? - продолжала издеваться хвостатая. - Тебе-то однофигственно уже, конечно, а в мире живых здесь твой труп посреди коридора валяется. - Да ну тебя в пень, - махнул рукой курящий лёжа на спине Жаба. - Подымлю, потом будем выяснять, помер я или двинулся. Раз с тобой говорю, а ты отвечаешь, всё-таки двинулся. - Одно другому не мешает, - буркнула кошка. - Кури быстрее, у нас с тобой дел полно. - Это ж какие такие дела у дохлого меня могут быть, ещё и с кошкой? - гыгыкнул Жаба, выдохнув на неё клубы дыма вперемешку с алкогольными парами. - А вот узнаешь, - откашляв комок шерсти, сказала она.