Мой брат будет ненавидеть Фрэнка Айеро

Мне было холодно с того момента, как он ушёл, оставив меня одного. Первое время меня везде преследовало чувство пустоты, как если бы кто-то вырвал кусок моей души, но со временем оно пропало, оставив после себя тот ужасный холод. Холод, разрывающий меня изнутри, ломающий кости, сковывающий движения, крушащий мой мозг на миллионы маленьких кусочков. Каждый раз, когда я видел его, холод лишь усиливался, меня начинало трясти, хотелось кричать, но я не мог. Он просто собрал свои вещи, даже не попрощавшись, а я, кажется, начал сходить с ума. Но даже после своего ухода он оставался всё так же неотразим. Всё такая же лучезарная улыбка, такие же светящиеся глаза. Мне хочется выцарапать свои глаза каждый раз, когда я смотрю на себя в зеркало. Мне хочется убить себя каждый раз, когда я не могу уснуть, вспоминая, насколько я ничтожен. Мне хочется кричать так громко, как только может человек. Хочется сорвать голосовые связки и разорвать барабанные перепонки. Мне хочется причинять себе боль, уродовать себя ещё больше, лишь бы выцарапать его из моей памяти. Стоит отдать должное моему брату, тщетно пытавшемуся вытащить меня из того дерьма, в которое я сам себя и загнал. Вероятно, не будь этого наивного ребёнка, верящего в моё возвращение, нуждающегося во мне, я бы сделал это раньше. Вид с высоты всегда такой завораживающе- красивый, что становится не важно, день сейчас или ночь, закат или рассвет. И знаете, нет, наверное, ничего лучше, чем покончить с жизнью вот так, глядя на город с высоты, от которой перехватывает дыхание, встав на самый край и, раскинув руки в разные стороны, чувствовать ветер в своих волосах. И вот остался последний шаг. Мой брат будет ненавидеть Фрэнка Айеро. Кто же знал, что в конце нашей с ним истории я не смогу жить без него. Кто же знал, что я действительно влюблюсь, как маленький мальчик. Кто же знал, что он бросит меня, как старую, никому ненужную игрушку, которой игралось уже столько детей, что она стала грязной и почерневшей до такой степени, что сколько не пытайся, а отстирать всё это от неё уже невозможно. Кто же знал, что я так быстро надоем ему, а он никогда не надоест мне. Но он больше не принадлежит мне, а я всё ещё принадлежу ему… Мне было холодно с того момента, как он ушёл, оставив меня одного.