Манул

— Победительнице почет! — Солоха с удивлением и благоговением смотрела на ряженых, веселящихся парней и девушек. Гонки закончились, нарушивший правила парень водворен в тюрьму до решения суда, а Ольх под конец предложил ей пойти вместе с остальной молодежью к реке. Сама же девушка так и не успела свыкнуться со своим статусом победительницы, все еще с опаской поглядывая на тонкую диадему обруча, и на трясущиеся от пережитого адреналина руки. Смущало ее и внимание, которое ей оказывала молодежь Краснокаменска. Солоха с надеждой оглядывала толпу, окружившую ее, пытаясь среди людских лиц вычленить, разыскать своего спутника. Но Мая видно не было. Лишь единожды Солохе показалось, будто бы промелькнули где-то неестественные янтарные глаза и серебро чьих-то волос. Грусть — вот что испытала селянка, стоило ей только осознать, что оборотень бросил ее. А она ведь так надеялась, что он похвалит ее, что ее игра поразит его. Но, видимо ее фурор его не впечатлил… — Чего нос повесила, красна дивчина? Победителю грустить не пристало! — рассмеялся высокий ряженый чертом парубок — друг Ольха, подхватывая задумавшуюся девушку под руки. Имени его девушка к своему стыду так и не запомнила, будучи слишком занятой выискиванием оборотня. Селянка тихо охнула, оказавшись неприлично близко к широкой груди черта, но тут же позволила себе скромную улыбку, отстранившись. Действительно, чего это она грустит, когда вокруг царит такая праздничная, веселая атмосфера? От чего ее так заботит реакция и мнение манула? Он ведь и сам уже, какой раз подчеркивал, что не видит в ней друга, только обузу для себя (Почему только возиться тогда?). А потому смысла грустить у заведомо разбитого корыта попросту не было. Эта-то мысль и приободрила селянку. — А давайте веселить красну дивчину! — воскликнул еще один черт, перехватывая Солохину правую руку. В левую кто-то в этот момент всунул небольшую березовую веточку, на голову водрузили небольшой веночек. На этот раз из живых березовых веток и ивовых прутьев. Серебряную же диадему Солоха предусмотрительно спрятала за пазуху.  — А ладно! — Солоха наконец перестала сопротивляться поддавшись на уговоры краснокаменской молодежи. — С праздником! — воскликнула толпа, рассмеявшись. — Скорее к реке! Самое время танцев и гаданий! Селянка так и не успела сообразить, когда поле для гонок сменилось бескрайним берегом широкой реки. Слишком все это было пестрым, ярким, шумным. Слишком быстро текла людская река, а потому окончательно прийти в себя девушка успела, только оказавшись на загодя подготовленной полянке для костра и танцев. Как раз ее-то она и видела сегодня утром, только знакомясь с Краснокаменском. — Давай вместе танцевать, — к селянке подошла какая-то миловидная девчушка, лучезарно улыбнувшись. Солоха кивнула, взяв девочку за руку. По виду ей можно было дать лет четырнадцать. — Ой, это же победительница! — девочка, явно не узнавшая по началу победительницу виновато покраснела, а затем, ослепительно улыбнувшись, выдала: — Здоровьечка вам, Солоха! Меня, кстати, Малкой зовут! — Солоха, ну, ты уже в курсе — представилась и селянка, в свою очередь, протягивая руку еще одной миловидной простоволосой девушке, представившейся Ониськой. Она охотно схватилась за солохину руку. Охотников поводить хоровод было достаточно, и уже через несколько минут Солоху закрутило-завертело вокруг яркого задорно пылающего костра. Жар от близости пламени и взятый быстрый темп разукрасил щеки девушек и парубков в легкий багрянец, расплел густые девичьи косы. Ой на Зеленые, да на Святки Там девушка цветы собирала. Цветы собирала, в пучочки вязала, К реке их несла, в воду опускала «Ох свети, солнце, свети только ты не грей Чтобы венок мой не сгорел. Чтобы живым мой веночек остался И милому в руки попался». Пливи, веночек по синей волне К тому дому, где милый живет…* — понеслись в высь сотни девичьих голосов, исполняющих неспешную обрядовую песнь. Поднявшийся вечерний ветер разнес на многие мили ее, достигнув и до чуткого уха манула. — Как же я ненавижу все эти праздники, — пробормотал он, проведя когтистой, трансформированной лапой по лопаткам. Боль к вечеру только усиливалась, становясь просто невыносимой. Действия манула только усугубили дело. Застонав, оборотень откинулся на траву, прикрыв глаза. Пару раз вздохнув, и выдохнув он все же нашел в себе силы подняться: — Надо идти за ней, а то чего доброго опять влезет в какую-нибудь переделку… .

***

В глубоких космических просторах расцвели первые звезды, кокетливо подмигивая с небес. Рядом скромно ютился уходящий серебряный серп луны. Ее мистический свет не был в состоянии посеребрить ни ленту реки, ни густые травы. Свет десятков костров был сильнее лунного, создавая мистику несколько другого, более приземленного рода. Оранжевые отблески окрашивали аккуратную полянку в кирпичный оттенок, отражаясь в тихих речных водах. Утомившиеся за время танцев девушки отдыхали у берегов, играясь с камышинками и ивовыми прутиками. — Ну, я и наплясалась! — искренне радовалась Малка, перебирая пальцами длинную пахучую траву. — Это ведь в первый раз меня матушка танцевать отправила! — Да, хороший в этом году праздник устроили! — Ониська была более сдержана в своих эмоциях, лишь приподняв уголки губ. — Надеюсь, вы все готовы к гаданиям? Остальные девушки смущенно переглянулись, машинально потянувшись к венкам. Практически у каждой уже был на примете какой-нибудь парубок, и каждой из них не терпелось узнать, ждет ли ее счастливое и долгое семейное счастье с избранником. Солоха же оказалась в числе тех немногочисленных девушек, которые моментально спали с лица, окинув счастливиц печальным взглядом. Селянка помнила, как неудачно запускала венки в прошлые годы: либо венок выплывал на середину реки, да там и застывал, суля неудачу, либо течение прибивало его к таким запрудам, куда ни один добрый молодец добровольно не полезет. — Чего так посмурнела? — Ониська первая заметила смущение своей новой знакомой. — Али совсем нет никого на примете? — Нету, — вздохнув, ответила Солоха поднявшись. — Я, наверное, пойду. Нам завтра с утра в дорогу выступать надо. — Останься, не робей, — Малка капризно надула губки. — Мне тоже страшно, но и желанно одновременно. Я же по глазам вижу, что тебе тоже хочется погадать на венке. — Это просто хорошая традиция, — начала уговаривать ее и Ониська. — А потом пойдем к моим родычам. Мама с бабулей как раз на стол накрывают. Посидим, пообщаемся, песни попоем, травы пособираем. Не уходи, ты ведь самое интересное пропустишь! Солоха в тот момент и сама не осознавала, какая сила толкнула ее согласиться на эти гадания. Просто в какой-то момент она решительно развернулась, стянув с головы свой венок, схватила один из ивовых прутиков, вплетя в украшение по-особому закрепив его в венке, и подошла к воде. Следом пошла и Ониська с Малкой. Она покраснела, вплетя в свой веночек цветок бессмертника. Склонившись к воде, девочка с жаром что-то зашептала, чуть ли не утыкаясь носом в водную гладь. Солоха, последовав примеру новых подружек, склонилась к воде. Взглянув на собственное размытое от волнения изображение и прошептав слова заветные, первой пустила в воду свой венок. Против обыкновения он тут же уверенно поплыл вдоль берега, заставив селянку удивленно замереть, а затем неуверенно последовать за ним по берегу. Сзади она еще успела услышать разочарованный вздох Малки, чей венок унесло на середину реки, и топот ног Ониськи, кинувшейся следовать за своим венком. Солоха уверенно брела вдоль берега, перескакивая через коряги, обходя стороной заросли камыша, раздвигая гибкие плети плакучих ив, в избытке росших у берегов, не спуская глаз с уверенно плывшего по течению венка. Ее сердце взволнованно стучало, рука сама собой ложилась на сердце, дыхание сбивалось, где-то далеко позади расплелась ее новая лента, позволив золотистым прядям в беспорядке рассыпаться по плечам и спине девушки. Замечтавшись, она и не заметила, как заросли кончились, а она вывалилась на широкий, покрытый мелким песочком пустынный берег. Венок ее, осторожно прибитый волнами к берегу уже сжимал в руках какой-то мужчина. В его высокой по приграничным меркам, мускулистой фигуре Солоха узнала Адина. — Солоха, вот ты где! — радости варвара не было предела. — Не подскажешь, что это? Я шел по берегу, уже десятка три понаходил таких венков. Это как-то относиться к вашему празднику? Солоха пораженно застыла, глядя на варвара, столь небрежно держащего ее заветный венок. Впрочем, ее обиду моментально погасил справедливый голос разума. Как мог он, никогда ранее не видевший праздника Зеленых Святок знать, зачем девушки плетут венки, а затем, уподобившись шустрым хорькам, бегают вдоль берегов, высматривая, куда прибьет их украшение, и кто его подберет. — Относится, — кивнула она, подойдя к нему поближе. — Наши девушки пускают их, чтобы найти своего суженого. — Странный обычай, — недоуменно приподняв брови, ответил варвар. — А если венок утонет, или его подберет какой-нибудь старик? Ведь, наверное, потом той девушке будет очень грустно. — О традициях не спорят, — дипломатично пожав плечами, ответила Солоха. — Интересно, а чей это венок? — Адин наконец приподнял солохино украшение, с интересом разглядывая витиеватое плетение из цветов и ивовой лозы. Солоха же, залившись румянцем, виновато отвела глаза. Нет, не стоило ей идти на поводу у своих желаний и плести венок. Ведь знала же, что ничем хорошим это не кончиться! — Тугодум ты, — третье лицо вмешалось по обыкновению в самый неподходящий момент, заставив дыхание девушки сбиться. По какой-то иронии судьбы этим третьим лицом оказался так неудачно пропавший оборотень, неспешно выходя к берегу с дороги. Судя по заметно помятому виду манула, Солоха заключила, что во время праздника он успел знатно попрыгать, побегать и потанцевать в свое удовольствие. Селянка подозрительно прищурилась. Она-то успела догадаться, что сейчас скажет оборотень и недоумевала: как и главное когда он сам об этом прознал? Его ведь на празднике не было. Не следил ли он за ней? — Солохин это венок, разве не ясно? Адин испуганно покосился на побледневшую Солоху. Девушка с вызовом глянула в насмешливые, янтарные глаза Мая. Варвар попятился подальше от сердитой пары, внутренне недоумевая: поведение их совсем не было похоже на взаимоотношения любящего брата и сестры. Ему стало неловко. Черт его дернул в эту ночь пойти купаться! И ведь как старался уйти подальше, чтобы никому не мешать, и все равно все испортил. — Я… я не хотел, — искренне смутившись, ответил варвар, простодушно подойдя к моментально стушевавшейся девушке и протягивая ей венок. — Возьми, я не вправе владеть им. Солоха резко вырвала из его рук венок и, повернувшись к реке, зашвырнула его в самую гущу камышей. В уголках ее глаз блестели горькие слезы обиды. Ее руки неловко тряслись, покрасневшие щеки скрывались за разметанными по лицу волосами. — Прости, это и вправду всего лишь глупые поверья, — ответила она, решительно откинув с лица мешающие пряди. — Я пойду, уже поздно.