M-I-S-E-L-L-U-S

      – Я хочу свести счеты с жизнью, – швыряя папку с отпечатанной плашкой «Личное Дело» на стол Психолога, говорит очередной Клиент. Дверь кабинета только захлопнулась за его спиной, а он уже позволяет себе такую дерзость.       Этот так называемый «Врач», разодетый в холщовую парусину, поправляет свои тонированные очки в круглой оправе. Поглаживает металлический клюв. Надвигает на лоб небольшую черную шляпу, и, о, Господи, как некомпетентно со стороны уважаемого человека не снимать головной убор в помещении! Из-под клюва раздается медное глухое хихиканье, а потом – глубокий растянутый голос:       – А мне какое до этого дело?       Глаз Клиента, кажется, задергался.       Разматывая огромный шарф, закрывающий его небольшое светлое лицо, постепенно стягивая мешковатый капюшон, Клиент обнажает бледные серые глаза, с сугубо-мнимым раздражением глядя на Доктора. На нем марлевая повязка – не дай Бог ему подхватить какую-нибудь заразу. Тощие руки, которые Клиент ТАК ненавидит, помогают стянуть куртку, а затем грубо шарят по колтунам алых волос. Юнец проходит вперед, усаживаясь на стул перед Психологом.       – И как это Его Светлость соизволила показать свои мрачные глазки? – Доктор – этот чертов рассадник Черной смерти, эта грязная крыса, проводит тонкими, как спицы, пальцами по скуле Клиента. Юнец дергается, отторгая от себя Психолога. Недобротный взгляд ледяных глаз оповещает Доктора:       – Я пришел к тебе с проблемой, а ты снова вздумал играть, – Клиент фыркает, выговаривая глухие слова из-под натянутой маски.       Психолог мрачнеет.       – Валяй, – он махнул рукой, давая Юнцу знать, что он может продолжить.       Клиент подрывается на месте, судорожно засучивая рукава своей темной мешковатой кофты, показывая белесые запястья, испещренные свежими шрамами. Он проводит бледным пальцем по каждому из них, рассказывая отдельные истории: «Это мне было грустно», «Это меня никто не понял», «Это я снова начал страдать».       Доктор закатывает глаза, но Юнец не может видеть этого, увлеченный своей бесконечной тирадой о самобичевании. «Это проявляется мое эго», «А это юбилейный шрам», – его пальцы так быстро бегают по его открытой плоти, что Психологу становится трудно уследить за каждым движением.       – Я не вижу в этом интереса, – Доктор разводит руками в кожаных перчатках.       – Я пытался перерезать себе горло! – Юнец оттягивает высокий ворот кофты, показывая небольшой рубец где-то сбоку, на бледной коже.       – Твой шрам совсем не внушителен… – Психолог красноречиво вздыхает, пожимая плечами.       – Я пытался прыгнуть с моста! – Клиент уже краснеет под стать своим волосам, начиная лепетать что-то в доказательство своей неизменной правоты.       – Докажи? – Доктор усмехается, безразличным взглядом осматривая юнца.       И Клиент, не найдя что сказать, раздраженно палит в лицо Психолога:       – Я пытался задеть твое самолюбие! – и сдирает с него ненавистную маску – этот металлический клюв.       Под маской прячется светлое личико с такими же серыми, ледяными глазами. Перед Юнцом предстает он сам – в холщовой парусине, такой непривычный за столом Психолога. Копия его так жива и невинна. Чистое отражение. Зеркало.       Клиент проводит ладонью по щеке Доктора, поглаживая его скулы. Поглаживая скулы самого себя.       – Я так пытался задеть твое самолюбие… – дышит он ему в губы.       Он так пытался.