Исчезновение

      На небольшой кровати, скрипящей от каждого легкого движения, лежал мужчина преклонных лет. Старческая седина отдавала голубоватым оттенком благодаря свету тоскливой и одинокой луны. Каждая морщинка, приобретенная с возрастом, превращалась в синеватые полоски, украшая темное безэмоциональное лицо. Рик смотрел в потолок, глаза его можно было сравнивать с кукольными: стеклянные, неживые.       Морти было больно смотреть на все это, осознавать приближающийся конец жизни дедушки. 100 лет Рика и Морти? Рик и Морти навсегда? Хах. Все разрушилось, разбилось вдребезги. Он бессильно сжимал руку, отчетливо чувствуя, как Санчеза покидает жизнь, медленно уходит, сквозит прохладой, исходя из дыры, что в прошлом была второй половиной тела Рика. И комната наполнялась мутной дымкой.       - Все мы скоро исчезнем, Морти... - голос мужчины звучал тихо и хрипло, словно было опасение, что их мог кто-то услышать. Кто-то чужой, опасный, кто мог преобразовать эти слова в страшное оружие для массового уничтожения. Но Рику казалось это нормальным. И он не чувствовал боли, не чувствовал недомогания. Он ощущал лишь распад своей непростой души.       Морти не хотел принимать простую истину, и уставшие глаза щипало от наступающих слез, которые уже стали слишком привычные за мучительно короткий срок. Сначала он просто все отрицал, не мог поверить в это: самый гениальный человек во вселенной, опасный космический террорист, который повидал не мало в своей жизни, не способен найти ответ на простой вопрос: что с ним?       - Рик, я буду всегда помнить тебя. - слова Смита звучали не менее тоскливо и так громко в приевшийся тишине, что Морти почувствовал, как рука Рика дрогнула.        Очередная слеза прокатилась по щеке мальчика. Рик дрожит в его руках. Рик еще живет. Но скоро это прекратится. Скоро рука исчезнет вслед за его нижней частью, и когда уже ничего не останется, Морти познает, что это такое - жить без Рика. Пусть иногда со злобы он и мечтал о таком, но после всего происходящего он начал осознавать, что существование без Рика Санчеза - без преувеличений, дерьмо.        - Ох, Морти, - по комнате раздался кашель, сухой и громкий. - лучше забудь про меня.        Морти отказывается слушать его, и тишину разбила звонкая пощечина.        - Н-не помнить тебя?! Ты думаешь, что после всего, что между нами было, я смогу за-забыть про тебя?! Ты... Ты тупой старикан, котор-рый не может считаться с блядскими чужими чувствами! Ты хоть представляешь, что я ч-чувствую в данный момент?! Ты...        - Не нужно. Просто заткнись.        Морти на дрожащих ногах поднялся с колен и сел на край кровати, положив руку на место, где должны были быть ноги Рика. От мужчины не осталось ничего, кроме плеч и головы.        Тишина разъедала Морти изнутри, высасывала его душу, оставляя лишь оболочку, в которой от жизни тоже осталось не так уж и много.        - Твои губы напряжены, - прошептал Рик, видя, как Морти поджал их, заострил на них внимание. Санчез пытался отвлечься.        - Зато ты, вижу, совсем не напряжен, - голос его на этот раз звучал хладнокровно, каменно, но они оба понимали, то это лишь "вуаль".        - Потому что этот момент я провожу вместе с тобой, - он улыбнулся. Рик улыбнулся. Морти ошарашенно смотрел на его улыбку, не веря своим глазам.        - Прости.        Поведение Санчеза пугало мальчика. Неужели это действие того вируса, что подхватил Рик?        - З-за что мне тебя прощать?        - Я не могу победить болезнь, я умираю, оставляя тебя одного. Ты больше не увидишь космос, ты больше не увидишь то, что привык видеть каждый день, Морти. И меня.        - Не неси чушь!        Но Рик словно не слышал возмущённые возгласы внука. Он смотрел в потолок, его тело было будто камень - холодное и неподвижное. Лишь потресканные губы хоть как-то изменяли черты лица.        Прошел час, как безмолвие в комнате ничем не нарушалось, кроме собственного дыхания Морти и громкого стука сердца. Виски пульсировали, неведомая боль словно с силой сдавливала их, желая разломить голову, выдавить кусочек за кусочком мозга.        От Рика оставалась лишь голова. Его глаза были закрыты, но веки дрожали. Он не хотел смотреть на измученное и тоскливое лицо внука. И лишь трясущаяся ладонь на его щеке напоминала о его существовании, о существовании Морти.       - Я люблю тебя... - шептал мальчик. Рик слабо улыбнулся. Он давно знал это, но не подавал виду, желая издеваться и подъебывать внука, желая скрывать свои чувства, облачая сердце в слои камня и грязи.        Санчез молчал. Его хриплый голос, бессвязные слова - сам Рик считал, что это не то, что стоит издавать сейчас. Что его слова лишь отразятся солью на душевной ране мальчика.        Последнее, что почувствовал Рик - легкое, невесомое прикосновение чего-то мягкого на губах, одеколон, который Джерри подарил Морти на какой-то из прошедших праздников. Что-то соленое. И Рик ушел из жизни, ушел с этим еле заметным привкусом, оставляя Морти одного.        Мальчик сидел возле кровати, его сердце колотилось в бешеном ритме, дыхание было громким и частым. Складывалось ощущение, что сейчас на его шею накинут шнур, потянут за другой конец, заставляя Морти задыхаться. Вдыхая въевшийся запах алкоголя и стряхивая слезы, щекочущие подбородок, мальчик застыл над последним пристанищем важнейшего человека во всей Вселенной.