Женя ищет приключения в задницу.

Женя нервно ерзает на диване и каждые 10 секунд поглядывает на часы. Он должен был прийти еще 15 минут назад. Впрочем, Женя не расстраивается: Макс - отличный друг, и единственную его слабость везде опаздывать можно простить. - А где же твой друг, сына? - как нельзя кстати спросил отец, улыбнувшись. - Я.....я не знаю, он уже должен был давно подой... Раздаются три торопливых стука в дверь, за которой слышатся звуки оттряхивающихся ботинок. - Это он. - Женя торопливо выходит из-за стола сквозь кучу гостей, несмотря на предложение мамы открыть дверь самой. - Неат, я сам открою, Макс мой друг, а не твой. Кое-как пробравшись через тетю Зинаиду, которая заняла половину дивана, ушастый радостно идет открывать дверь, представляя увидеть Максима с красными от мороза щеками, носом,ушами и маленькими снежинками на ресницах. Первым словом, которое скажет Максимка, будет "Приффки" (он все еще пытается вернуть 2007-ой), потом он снимет шапку, проведет пару раз по взъерошенным волосам, переступит через порог квартиры (потому что через порог не тянутся, а эта семья суеверная до жопы) и протянет руку, а Женя, конечно же, не обратит на это внимания и крепко, по-мужски, по-своему любя, обнимет его. Максимачка покраснеет еще больше, и Жене никогда не понять, почему так происходит каждый ebanyi раз (потому что он тупой питух, неумеющий понять простых вещей*зачеркнуто*), но это и не важно, потому что ушастому нравится такой макс: растерянный, смущенный и вдруг разом потерявший всю свою уверенность, крутизну и пафос, которыми он блещет в обществе. "Как-то слишком по-гейски я думаю", - подумал Женя, - "NO HOMO :^)))" - подумал он еще раз и открыл дверь. - Вот он, вот он, боец! - сказал Женя, улыбнулся своей неповторимой улыбкой и сделал шаг навстречу, облокотившись на стену. - Приффки, - сказал Макс, как всегда наедине с ним тихо и смотря в пол. От одного только взгляда на своего друга (друга ли?), такого радостного и мило улыбающегося, можно заработать стояк. Моксемка поправил штаны. - Ну иди сюда, прогульщик. - Как-то по-особому нежно, как показалось Максимачке, сказал Женя и крепко его обнял, обхватив руками шею и положив голову на плечо. Макс от неожиданности застыл, в голове пронесся ворох мыслей наподобие "Объятия без поломки костей и смещения внутренних органов считаются неискренними", "Господи, зачем обнимать ТАК по-гейски, он хоть знает что быть таким возбуждающим незаконно", или "Окей гугл, что делать если у тебя стояк на друга и как ето убрать" и тому подобное, но вскоре очнулся, аккуратно, будто боясь сломать это хрупкое создание, которое было выше него на голову, скользнул руками по талии и сомкнул их на спине. Осторожно вдыхая запах Жениных волос, Макс старался подольше запомнить этот момент, потому следующих таких объятий ему придется ждать очень долго. Словно прочитав его мысли, Женя потрепал его по волосам и поцеловал в висок, после чего поймал недоуменный взгляд Макса и сказал: - Что? Я не гей. - Я тоже. - Незаметно поправив штаны и сглотнув сказал Макcимачка. - Кстати, это тебе. - Он протянул пакет с обезьянками и сердечками. - Такс такс такс что тут у нас... - Женя сразу засунул туда руку, не обратив внимания на тематику пакета. - NIHERASE, Макс, ты просто бох, эта жи новый фоллач, пиздос, сяпки!! - Ага, с нг и всё токое, - сказал Максимка с каким-то героическим чувством. Его подарок понравился Жене. Сенпай доволен. Что может быть лучше? С этой позитивной мыслью Макс стал раздеваться. - Оо, Максимка, здорОво! - Женин батя вошел в коридор походкой человека, который явно уже был н а в е с е л е, но рукопожатие, как заметил Максим, у него все же было крепким. - З-здраститя, - отвечал Макс, испытывая некоторую боязнь перед этим человеком, причин для которой, по сути, не было, потому что тот с улыбкой на лице ("тоже довольно приятной", - с удивлением подметил макс) похлопал Моксема по плечу, а потом и вовсе обнял ("да ладно, блэт, ради аллаха, это у них семейное чтоле", - подумал Максимка), не так крепко как женя конечно, но очень душевно, ОТ ДУШИ В ДУШУ прям. - Как поиграли вчера, рассказывай. - сказал женин батя, приготовившись выслушать охуительную историю. "Проиграли, бля, без подливы :(" - Ой да норм, как обычно, мы сделали их, как псов, у них клешни вместо рук, изи катка была. Женин батя рассмеялся и снова похлопал его по плечу. Вообще, одним из плюсов Вадима заключался в том, что в разговоре с ним можно говорить мемосиками, как с другом, а такие качества Максимка ох как ценил. - Молодчики! Ну видно же: бойцы растут, бойцы! Молодец, Максимка, так держать. Жень, что же ты держишь гостя на пороге, давай веди его в коллектив, может чего еще расскажете, а? Давай, давай, пойдем, боец! - Какого хуя, Женя?! - отчаянно шептал Максим, когда они с женей пошли за Вадимом в гостинную. - Скажи мне, ты пидорас?? Я думал, мы будем сидеть у тебя в комнате, или в худшем случае на кухне, но не там же! - Я не вижу ничего плохого в этом, и вообще прекрати истерить. - сказал Женя, но, увидев страдальческое выражение лица макса, переменился в тоне. - Ладно, не бомби, мы посидим здесь до двенадцати, а потом отайдем ко мне в комнату, ладно? Макс нехотя согласился, указав еще раз на ориентацию своего друга. - Серега хотя бы придет? - спросил макс, повернувшись к жене, и резко отвернулся в следующую секунду, потому что такая близость лиц была для него немного пугающей. "Странный кокои-то", - подумал Женя и ответил: - Да, я его звал. - Женя отвернулся и посмотрел в пол, после чего сразу стало понятно, что никого этот питух не звал. "Блятьблятьблять", - думал Моксемка, осознав безвыходность своего положения. Его боязнь общества таких людей давала о себе знать, он чувствовал на себе взгляды этих существ и не мог с точностью сказать, положительными ли они были, да это и не важно, Моксем всегда в таких случаях клал хуй на происходящее вокруг него и смотрел только вперед на Женю, натягивая на себя улыбку, когда Женя его представлял ("зачем?") этим людям. Другой причиной для паники был свет. Ебучий яркий свет. Женя ведь знал, что макс ненавидит искусственное освещение и всегда сидит в темноте, наверное поэтому Женя дотронулся до его руки, взглядом прося немного потерпеть. Обычно Макс чувствовал себя увереннее только в двух случаях: когда курил или находился рядом с женей и серегой, но ни того, ни другого условия не было, рядом был только Женя, перед которым наедине Макс смущался как 12-летняя девочка, покупающая прокладки в аптеке ("Черт, надеюсь он никогда не узнает, что я сравнивал его с прокладками"); а свет будто становился еще больше нестерпимым, взгляды более пронзительными, стены небольшой комнаты давили и теснили, а время стало тянуться неебически долго. Первый раз в жизни Моксем был бы рад услышать новогоднюю речь Царя-батюшки, лишь бы этот кошмар прекратился. Но этому, по-видимому, долго не суждено было сбыться. Радовало одно - Максу посчастливилось сесть на краю дивана, и в экстренном случае он если и не успеет убежать из квартиры, то хотя бы выбросится в окно. - А чем ты занимаешься, Максим? Размышления Максимки прервала какая-то, кхм, дама, сидящая напротив. "А чем вы занимаетесь, пока вашего мужа нет дома, дама?", - подумал Максим, совершенно точно определив верность этой женщины своему мужу (людей он ненавидел, но смекалочки у него было хоть отбавляй), но вместо этого натянул улыбку и вежливо ответил: - Мы с Женей в одной команде стреляем, игра называется.. - А, подожди, я слышала об этом, я слышала что вы играете ("Нахуя спрашивать тогда, всезнающая ты мразь! " - начало припекать у Максимки). Игра, по-моему, пейнтбол называется! "ААА SOOOQAAA ТЫ НЕ ТОЛЬКО МРАЗЬ, ТЫ ЕЩЕ И ТУПАЯ МРАЗЬ!!!", - Макс мысленно отправил свой ор во Вселенную, будучи уверен, что взрыв его пердака будет виден с соседней галактики. Для Максимки было недопустимо путать какую-то блядскую игру с фальшивыми выстрелами краской и Великий страйкбол, посланный на землю самим Аллахом, а люди, совершившие столь огромную ошибку, навсегда оставались пустым местом в его глазах. а уж ту даму тем более было за что ненавидеть. - Что? - Она выпучила свои глаза, и теперь точно походила на тётю Жабу. - Что вы на меня так смотрите? Я что-то не так сказала? Максим был не в силах сдерживаться, но, почувствовав в следующую секунду Женину руку на своем колене, расслабился и тем же вежливым голосом ответил: - Многие путают пейнтбол со страйкболом. Мы играем во 2-ое, вот. - Максим мог бы часами разговаривать о своей любимой игре, но вести диалог с такой особой - себе хуже - поэтому он просто откинулся на спинку дивана, снова почувствовав Женину руку, которая погладила его ляжку, и эти прикосновения были лучшей для него наградой. Максим посмотрел на часы. 23:29. Так перфекционично. Остается ждать ровно 31 минуту. Ну или 30 минут с секундачками. Вот, теперь ровно 30. Максим задумался. Ровно в 00:00 он хотел рассказать Жене о своих чувствах, даже не надеясь на взаимность. Будучи полным атеистом и отрицая всякие проявления сверхъестественного, он все же надеялся, что это загадочное время - 00:00 - каким-то образом поможет ему. Теперь же он, если и расскажет, то сделает это после полуночи, и никакого "чуда" не случится. Оставалось только суметь продержаться, а дальше как пойдет. По телевизору шёл новогодний концерт Стаса Михайлова, и Макс, решив, что немного подеградировать можно, уставился в экран телевизора, впрочем, после однообразных по содержанию строк и припевов любимца всех женщин за 50, Моксем оставил эту идею и решил разглядеть присутствующих. Очень однообразно: счастливые семейные пары разговаривают на столь же старые темы, насколько стары они сами. И жрут, жрут все что можно и не можно. Многие уже успели нализаться. Банальность. Оставив изучение людей, Макс стал смотреть на Женю, который с удовольствием что-то ел. Он вообще принадлежал к тому классу людей, которые жрут и не толстеют. Он худой, очень худой, и это ему идет так же, как максу идут его ляжки. Максимка впивался взглядом в его тонкую шею, выпирающие ключицы, которые были видны из-под рубашки с незастегнутыми 2-мя пуговицами сверху, (любимой Жениной рубашки, Макс это знал), тонкая, почти женская талия имела очертания под слегка великоватой одеждой (иногда казалось, что Женя специально надевал её, чтобы быть еще более милым), на спине, слегка обтянутой тканью, выпирали позвонки, по которым так и хотелось провести рукой, потрогать каждый, а потом, проведя рукой до копчика, скользнуть пальцами под рубашку, обогнуть бок и спуститься ниже живота, расстегнув ремень, пуговицу и ширинку на штанах, а дальше... Максим почувствовал, что у него намечается нехилый стояк, и решил прервать свои мысли походом в туалет. Осторожно пробираясь через ряды гостей и совершенно случайно толкнув тетю Жабу, Максим сумел выбраться и поспешил скрыться, натягивая как можно длиннее свою толстовку вниз. После ухода Максимачки прошло около 15-ти минут, и Женя немного заволновался, вплоть до мысли, не пойти ли узнать, как у него дела, но вот он, вот он, боец идет к нему, стараясь как можно быстрее преодолеть людей, и, наконец сделав это, садится рядом с Женей. - А зачем эти листики с ручкой, что это, а, шо це таке? - спросил Макс, увидя бумажку с ручкой рядом со своей тарелкой. - Ты что, не знаешь такой традиции? - Женя удивился, а потом, поймав взгляд Моксема и вспомнив о мировоззрении своего друга, перестал умнечать и продолжил. - Когда начинают бить куранты, пишешь на листике свое желание, и перестань хотя бы сейчас смотреть на меня будто я должен искать лопату, потом поджигаешь листик, пепел сбрасываешь в шампанское и выпиваешь. Говорят, что желание обязательно сбудется. - Поебень полнейшая, но ладно. только ради тебя. Женя улыбнулся и стал жрать. Максим загадочно посмотрел за ручку, повертел на пальцах и подумал, что можно попробовать. Один раз не пидорас, как говорится. - Ой, я совсем забыл про подарок для тебя, одну секунду. - Женя привстал и вышел из-за стола, совершенно случайно потеревшись попкой о ноги Максимки. "Само то, что он пройдет так еще раз, когда будет садиться, уже радует", - подумал он и приготовился удивиться падарку. Женя вошел в комнату с радостным выражением лица, держа руки за спиной. Загадочно игриво улыбаясь, он проходил за спинами людей, чтобы его падарка не было видно, сколько Максим и не пытался разглядеть. Женя пробрался к дивану, посмотрел на Моксемку и сделал рукой жест, просящий встать и его тоже. Замечая, про все взгляды начинают уставляться на них с Женей, Максим немного занервничал, но всё же встал в ожидании чего-то охуйненного. - Максимка. - Первые слова Жени полностью обратили внимание всех присутствующих на них. - Моксемка, Максимачка, Моксемачка, Макс, в конце концов. За те 2 года, как мы знакомы, ты мне успел порядком надоесть, но все же я очень благодарен тебе за нашу дружбу. Я очень рад, что этот нг мы проводим вместе и надеюсь, что это останется традицией. Я, черт возьми, люблю тебя, бро, как лучшего друга, нет, как брата, как бы по-ванильному это не звучало. С новым годом тебя, братишка! Это тебе! Женя наконец убрал руки из-за спины и протянул мягкую лисичку размером чуть ли не с самого Макса. - Ой. - сказал Максим. он был немного растерян. - Спасибо. Нет, мне серьезно нравится, это очень мило ("и ты милый тоже", - подумал Макс), спасибки! Под одобрительные возгласы Макс кинулся обнимать Женю. Тот немного удивился, но тоже обнял его в ответ, зачем-то промурлыкав как котик. И никто не узнает, что в тот момент у Макса навернулись слезы на глаза, ведь ему еще никто из друзей не дарил подарков на нг. - Ой, сейчас обращение Путина будет, россаживаемся! -Выкрикнул кто-то из гостей. Максим сел, пропустив вперед Женю. Макс старался спрятать слезы, которые норовили выкатиться на щеки, и у него это получалось. Он внезапно загрустил, вспомнил все песни Янг Лина, которые были его вечными спутниками в непросветной депрессии, шутки про сэдбоев, уже не казавшиеся такими смешными. Как он сделает это? Как он скажет Жене? Он прекрасно понимает, что Урывский видит в нем только лучшего друга, братана, и не более. Но больше он терпеть не сможет. Это он точно решил. До его слуха доносились лаконичная речь царя-батюшки, из маленьких отрывков которой можно было понять, что везде полный pizdets, но это и неважно было, потому что настоящий pizdets творился у него в душе. Из раздумий его вывел Женя, который подтолкнул за локоть и показал на бумажки. Максим нехотя потянулся за ручкой, убедился, что женя на него не смотрит, наспех начиркал "Любви от Жени Урывского" и, сделав все так же, как его друг, выпил залпом этот отвратительнейший напиток и откинулся на спинку дивана. В глазах помутнело. Стыдно было признавать, но от именно от шампанского Максиму становилось super huevo. Чего не сделаешь ради этого пидора. Дальнейшие события были очень сложны для понимания, поднялась какая-то всеобщая суета, в которой макс единственный был спокоен и похуистичен. Будешь ты особо активен, когда жуть как хочется спать, что макс, собственно и делал. сквозь полусон из кратких отрывков разговоров он понял, что все собираются куда-то ехать, но ему и неважно было, потому что в таком состоянии он ни за что никуда не пошел бы. Женя берет его за локоть, говоря что-то вроде: "да не, мам, куда нам на дачу вашу ехать, мы лучше здесь посидим, не маленькие же, ну!". Макс с трудом держался сидя, стараясь подавить в себе тягу ко сну и к вымещению содержимого своего желудка. Но все же слабость полностью овладела Максимкой, и тот стал склоняться вбок с намерением полежать чуть-чуть на диване, и неожиданно встретил на пути чье-то плечо. С трудом открыв глаза, он поднял их наверх и увидел Женю. - Хей, с тобой все нормально? - Урывский отвлекся от телевизора (по которому шел гей-парад) и улыбаясь посмотрел на Максимку, прямо в глаза. По-видимому, он был вовсе не против. - Не уверен. - Сказал Макс и потер глаза. - чет хуево suka pizdets. - А что такое? Может, температура? - Он повернулся к Максу и протянул руку к его лицу. Тот перехватил ее, взял его ладонь в свою и сел прямо, твердо решив ему все рассказать, посчитав, что больше ему такой возможности не предоставится. - Жень, я... Тот смотрит на него удивленно, не понимая, причем здесь он и что это только что было, но ничего не говорит. - Понимаешь, Женя, я уже давно, нет, очень давно хотел тебе сказать... Женя неподвижно сидел, смотрел прямо на Макса и внимательно на полном серьезе слушал друга, не перебивая. - Бля, ну... - Макс почувствовал, как к горлу подступает ком. Нет, это не от того, что он хотел плакать, как в грустных яойных фанфиках - алкоголь давал о себе знать; еще немного, и неразнообразное содержимое выйдет наружу. "Давай, ты сможешь, еблан", - твердил внутренний голос Макса. Вся эта ситуация с держанием за руки становилась неловкой. - Сказать что?.. - Урывский все еще ничего не понимал, без стеснения подвигался к Максу и смотрел тому в глаза, ожидая услышать хоть что-то внятное. - Ну, ебана, это.. - Максим решился, медленно выдохнул, закрыл глаза и, скрепя сердцем, надеясь, что женя его не услышит, прошептал: - Я.. я тебя..... вроде как люблю...блять. Последовало долгое молчание, растянувшееся, как показалось максу, на целую вечность. То, что случилось после этой вечности, подвергло Максимку в шок. Макс чувствует, как он к нему приближается, но ничего не говорит: думает, что сейчас он его ударит с локтя в ебало за такие слова. Он ощущает чужое горячее дыхание на своих губах, слегка прерывистое, можно даже сказать, дрожащее, но по-прежнему сидит не двигаясь, поверженный в полнейший ступор. Первой его мыслью после того, что случилось дальше, было "Он что, блять, целует меня?", когда он уже отчетливо чувствует чужие, слегка пухлые и сладкие губы на своих. Женя робко и поверхностно целует его, словно боясь чего-то, боясь все испортить, хотя оснований для этого не было никаких, потому что Максим отвечает Жене, отвечает сполна, перетягивая на себя инициативу, углубляя поцелуй. Максим сжимает женины руки и чувствует взаимность, переплетает пальцы на их руках, слегка стонет, приближаясь к Жене все сильнее, пока вовсе не валит его на спину и заводит ему руки за голову, готовый сгореть от возбуждения и трахнуть Женю прямо здесь. Тот негромко, но сильно и протяжно стонет, когда Максим укладывает его на лопатки, отпускает его руки, забирается под рубашку пальцами и упирается своим колненом ему в пах, не забывая при этом страстно его целовать. - Макс.. - Женя на мгновение разрывает поцелуй, пытаясь что-то сказать, но Максим затыкает его, не в силах остановиться. - Макс! - Ушастый безнадежно отстраняется от Макса, потому что, почувствовав его губы на своей шее, а руку на нехило выпиравшем бугре, громко стонет, забывая обо всем вокруг. - Максим! - Женя делает попытку в третий раз, разрывает поцелуй и слабо упирается Максу в грудь руками. - Что? - Непонимающе смотрит на него Макс, успевший расстегнуть ширинку на Жениных и своих штанах. - Ты...Ты хочешь сделать это прямо...Здесь? - Он смотрит на него взглядом испуганного котенка. - Ааааагрх, одни сложности с Вами, Евгений Вадимович! - Он подтягивает его ближе к себе, с легкостью подхватывает на руки и быстро выбегает из гостинной. Макс влетает в первую попавшуюся комнату, которая, по счастливому обстоятельству, оказалась Жениной, и кладет Женю на кровать, снимая свою верхнюю одежду и наваливаясь сверху. Сначала он только целует его, страстно закусывая нижнюю губу и извинительно ее посасывая. Потом он спускается вниз, делая "отметку" на нижней челюсти и проводит языком до мочки уха, нежно целует за ней. Языком скользит до ключиц по шее, оставляя мокрую дорожку. Закусывает торчащую ключицу, от чего Женя коротко стонет, оставляет засос на этом месте и принимается за Женину рубашку. Первая пуговица, вторая... Женя не успевает охуевать от быстроты действий Максима: тот уже почти полностью расстегнул ему рубашку, а свою толстовку и штаны снял когда еще только оказался в комнате. Откуда такая тренированность? Женя не знал. А есть еще одна вещь, которую он не знает, возможно, она даже будет для него пугающей, но очень сильно хочет проверить. - Максииим...Максимачка.. - просящим голосом говорит Женя (что непривычно слышать от парня с низким тембром), когда Макс уже снял его штаны, готовый приступить к делу, и посмотрел на него. - А можно я тебе... ну... - Женя толкнул свой язык к щеке, показав недвумысленный жест. Поняв, что тот не против, Женя привстал, положил ему руки на плечи (а максим ему - на талию, проводя по выпирающим позвонкам), наклонился, прильнул губами к губам Максимки и аккуратно уложил его на лопатки, заняв теперь позу 'верхнего'. Проводя языком по дрожащему телу макса, Женя остановился на первом соске, очертил вокруг него языком и прижался губами, жадно посасывая. Максим испустил громкий стон и зарылся руками в его волосы, выгибая свое тело навстречу Жениным поцелуям. Женя хитро улыбнулся (ему, видимо, понравилось сасать), проделал то же самое со вторым соском, вызвав не меньше стонов, и стал спускаться дальше. Он чувствовал своей грудью упиравшийся стояк Максимки, и с каждым миллиметром все ближе к нему подбирался. Но вот, гордо возвышающийся, словно советский флаг над поверженным рейхстагом, член максимки, плотно обтянутый черной тканью трусов, стоит у Жени перед лицом. Урывский немного медлит, но, понимая, что заставлять макса ждать немного неприлично, проводит пальцами по бедрам, подцепляет резинку от трусов и спускает ткань вниз. - Ебать меня в рот... - выдыхает Женя, увидев огромный причиндал Максимки. - Я с удовольствием исполню твою просьбу, если сейчас ты мне немножечко поможешь. - Он запускает пальцы в волосы жени, несильно надавливает и слегка почесывает за ушком. Закидывает голову назад, чтобы не смущать не без того раскрасневшегося женечку. Тот тем временем сглатывает, закусывает нижнюю губу и не менее сексуально ее облизывает, прикрывает глаза, подвигается ближе и медленно проводит языком по твердой плоти от основания до головки. Чувствует, как напрягся от его движений макс, и ему это нравится, чертовски нравится. Открывает глаза, облизывает головку вокруг и задней, обратной стороной языка спускается вниз, 'задевая киндер сюрпризы', и делает это, не сводя глаз с Максима. Гвоздев заметно раскраснелся, задышал чаще, из приоткрытых алых губ издавались протяжные стоны, когда Женя, сперва поласкав головку, вобрал ее в себя полностью и стал продвигаться дальше и дальше. Дойдя примерно до середины, стал набирать темп и сасать усерднее. Получалось у него удивительно хорошо, словно он и был рожден для того, чтобы сасать. При немалых размерах Максимкиного члена, у Жени довольно легко получалось это делать. Он уже вбирает в себя плоть полностью, отсасывая все сильнее и сильнее, и это явно приносило ему удовольствие, равно как и Максу, который уже откровенно и громко стонал, до боли держа Урывского за волосы и толкая его на свой хер. Тот по-бойцовски стойко терпел, только пошло постанывал, когда толчки были слишком глубокие (хотя для бездонного рта жени нет понятия 'глубина'), но можно без стеснения сказать, что эта грубость безумно возбуждала женю; он потянулся рукой к собственному члену, приспустив уже намокшие трусы, и принялся яростно дрочить, двигая рукой в такт движениям рта. - Господи, Женя.. - стонал Максим, дрожа всем телом, - Ты...ты где так научился? - вместо ответа урывский резко притянул его к себе и жадно вобрал в себя максимкин член вместе с 'киндер-сюрпризами', вызвав у последнего громкий стон. Максим почувствовал легкую дрожь, которая с ускорением разливалась по всему телу. "Ну уж нет", - подумал Макс, - "не так быстро!" Он сделал еще несколько глубоких толчков в женю, отпустил волосы и приподнял его за подбородок. Тот с неудовольствием оторвался от своего занятия посмотрел и на Максима. Его взгляд выражал что-то вроде: "Что?Это все? Я хочу еще!", но, поняв, что сейчас его ждет нечто более охуйненое, смирился, привстал, потянулся к Максу и взасос поцеловал его. - Вот же хитрожопый какой! - Усмехнулся максим сквозь поцелуй, обхватил одной рукой женино лицо, а второй - талию и резко перевернул его на лопатки, спускаясь руками ниже, проводя пальцами по спине, пока не уткнулся в плотно обтягивающую женин огромный зад ткань. Поцеловал Женю в выпирающую на шее вену, и стал вести языком от ее начала до конца, совершая так называемый отвлекающий маневр, тем временем проводя ладонями по жениным ягодицам под трусами. Раздвигает их пальцами, находит нужную точку... - Макс, стой... - Женя рефлекторно сдвигает ноги, отталкивается назад и вжимается в кровать. - Может, может...подождем?.. - Да ладно, ты серьезно? - Максим отрывается от жениной шеи и садится у него между ног. - Да перестань, Жень, ну че ты ломаешься, как целка, ну? - Просто это все так неожиданно, прям так сразу... - он смотрит извиняющимся щеночьим взглядом, неловко потирая за шеей. Максим выдохнул и закрыл глаза. Возбуждение падало. отлично, женя. Надо что-то решать. - Женя... - Макс взял его за ладонь, которую он попытался отдернуть, но не смог. - Женечка, Женюсик, как мне еще тебя назвать, чтобы ты смог понять, что я тебя..ну..ты понимаешь. - Я понимаю, но... - Видимо не очень. - Макс наклоняется к Жене, прижимая того к спинке кровати и берет за руки, несильно сжимая их. - Я ведь л. ю. б. л. ю. (читать по буквам с разделительной интонацией) тебя, понимаешь? Мы не неделю знакомы, не месяц, даже не год, намного больше, и все это время я тебя люблю, каждый вечер представляя то, как я об этом скажу. Не путай себя с тупыми девочками, которых у меня для виду было несколько, они не способны вызвать настоящего чувства, того, что сейчас между нами происходит. Женя был немного смущен. Он никак не ожидал услышать от всегда такого мужественно мужественного макса такие серьезные и одновременно нежные слова о нем. Максим посмотрел с секунду Жене в глаза. Он не смог ничего разглядеть и решил действовать по-другому. Плавно приблизился к его губам, медленно облизнул их и прижался к ним своими, вложив в поцелуй все, что только заставляло его думать о Жене и прошептал:"ведь я люблю тебя больше, чем..... м е м а с и к и..." Немного погодя, Женя ответил на поцелуй, пододвигаясь телом ближе к максу и не без усилия расслабляясь и раздвигая ноги. - Ты готов? - Выдохнул шёпотом в губы урывского Максим, опуская руки по его ягодицам. - Да.. - сказал Женя, но видно было, что он дрожал всем телом и ужасно боялся. Максим старался действовать чрезмерно осторожно. Осторожно снял трусы, не забывая про 'отвлекающий маневр', осторожно гладил Женю за ляжки у паха, давая привыкнуть последнему ко всему происходящему. "Да уж, привыкнешь тут, когда огромный член упирается тебе в жеппу", - подумал женя, но все же, пересилив себя, старался расслабиться по максимуму, когда максим, сняв с него трусы, разглаживал его бедра, ягодицы, дырку в заднем проходе... СТОП ШТО?? Поняв, что и где делает Макс своими пальцами, Женя негромко застонал и закинул голову назад, пытаясь представить, что Максим этого не делает. - Ты слишком напряженный, расслабься, - шепчет Максим, не упустивший возможность поцеловать Женю в выпирающий кадык. - Я пытаюсь, - сдержанно говорит Женя, но это больше похоже на стон, - И перестань мучить мою шею и ставить засосы, мне еще неделю с шарфом ходить придется. - А с шарфиком ты очень даже ничего. - Усмехнулся Максим, но, встретив очинь грозний взгляд Жени, оставил шею и спустился ниже, на грудь. - Не хочешь - как хочешь. - Обхватил губами сосок и легонько потянул на себя, от чего Женя застонал и выгнулся навстречу максимкиным губам. Макс улыбнулся и именно в этот момент ввел заранее смоченный палец. Женя выгнулся еще сильнее, вцепился пальцами в спину Макса и готов был закричать. - Чшш.. - прошептал Макс Жене в губы, когда тот был уже готов открыть рот. - Нас могут услышать. Потрепи чуть-чуть, ладно? Я аккуратно, не больно...постараюсь. Конечно, Женя терпит. Этакий терпила. Терпит, когда Максим двигает пальцами внутри него (стоп, как, уже двумя??), терпит, чтобы не застонать слишком громко, то ли от боли, то ли от нарастающего возбуждения, потому что это начинает Жене нравиться. Макс водит уже 3-мя пальцами, медленно, соблюдая ритм, но постепенно ускоряя его, а Урывский сам поддается вперед, двигает бедрами, насаживается на вводимые пальцы. - Ну все, всё, стап ит. - через некоторое время говорит Макс и убирает пальцы, расставляя Женины ноги пошире. Женя ничего не говорит, только быстро дышит, прикрывая рукой лицо. Максим кладет ему руки на ляжки и наклоняется поближе, чтобы тот смог за него держаться. Женя сразу обхватил руками его спину и закрыл глаза, хотя ресницы его все еще подрагивали. Макс наклоняется к его уху, осторожно касается носом нежной кожи виска и проводит вверх, обдавая его горячим дыханием, и тихо шепчет: - Ты... готов?... Макс слышит, как по горлу ушастого скатывается ком, а сам он еле слышно говорит "да", немного медлит и, напрягвшись, входит в Женю. Тот издает протяжный стон, похожий более на крик, впивается пальцами в спину Максима и выгибает свою, пытаясь хоть немного расслабиться. Макс терпит впивающиеся в свою спину ногти, прижимается губами к виску жени, прося чуть-чуть потерпеть. Он ввел сначала только головку, теперь продвигается дальше, стараясь сделать это как можно аккуратно. Видеть почти заплаканного Женю было просто больно, поэтому он наклоняется к нему, слизывает слезинки с его щек и проталкивается чуть дальше, постепенно набирая темп. - Мммм... - стонет ушастый, сжимая белоснежную простынь в ладонях. Максим двигается внутри него с чуть большей скоростью, не без усилий сдерживаясь, чтобы не слететь со всех катушек, потому что любой другой на его месте оттрахал бы урывского без стеснения. Макс так не хотел. С женей надо нежно, терпеливо, по крайней мере, в их первый раз. Он уже тише стонет, слабее сжимает его спину, расслабляется больше, и это был хороший знак. О4ко Жени стало более податливым, не сжималось, и Макс вошел в него наполовину. Ухо обдало горячим прерывистым дыханием. Максим двигается в нем сильнее, настойчивее, не забывая иногда целовать Женю, который теперь стонет громче, но уже не от боли, а от нарастающего возбуждения, потому что это ему начинает нравиться, безумно нравиться. Он выгибается как кошка, ближе прижимается к максу, подставляет для поцелуев шею, грудь и без стеснения стонет, выкрикивая имя Максима и просьбы трахнуть его сильнее. - Боже, Макс.... быстрее.... пожалуйста.... прошу... - Он зарывается пальцами в волосы максимки, притягивает его голову к себе и жадно, отрывисто целует. "Ну нихера ж себе", - думает макс о раскрепощенном Жене, и резко входит в него на всю длину, отчего урывский громко стонет, просит еще и еще, и максим не мешкая исполняет его просьбы. Он двигается в нем быстрее и развязно целует его взасос, переплетаясь языками, чувствуя собственным ртом звуки жениних стонов. Когда воздух в легких заканчивается, прерывает поцелуй и спускается ниже, сильно закусывая кожу на шее и остаыляя там огромный засос. Женя запыхался, его огромные щеки были несовместимо красны по сравнению с белой кожей груди, где максим уже жадно облизывал его соски, вталкиваясь в женю все глубже и быстрее. Комната наполняетя невыносимым жаром, как будто целый 11 класс стояли здесь в одних труселях, но нет, здесь были только макс с женей, которому гвоздев с ускоренным темпом вставлял целиком, трахал без стеснения, из-за чего возникали столь же пошлые звуки хлопающихся об огромный Женин зад яиц. Макс резко перевернул Женю, нагнул до предела, положил одну руку на пульсирующую шею, а другую на поясницу, сильно надавливая на спину, и вставил Жене до конца. Урывский громко застонал, теперь максим не мог зажать ладонью его рот чтобы хоть немного приглушить его звуки, поэтому женя стонал во весь голос, без стеснения оповещая соседей, кто является причиной этих стонов. Максу было "фиолетово", как сказала одна тян из 8ого, о чем подумают эти глупые люди, не разбирающиеся в настоящей мужской любви. Он с бешеным темпом двигался внутри Жени, и пошлые хлопающие звуки заполнили если и не весь дом, то целый этаж уж точно. Жене безумно нравилась эта поза, он старался выгибаться как можно сильнее, потому что так каеф чувствовался на все 1000%. Он схватил макса за бедра и сильно притянул к себе, не отпуская, чтобы тот в буквальном смысле побыл в нем несколько секунд, отчего гвоздев чуть ли не впервые за все происходящее протяжно стонет вперемешку с какими-то фразами на норвежском. Продолжив через некоторое время двигаться в Жене, Макс убрал руку с его шеи на талию, насаживая урывского на себя сильнее обоими руками, а сам наклонился к его шее и несовместимо нежно, по сравнению с резкими и немного грубыми толчками в женю, прижался к ней губами, слегка посасывая, отчего Женя сначала напрягся (он очень боялся щектоки), а потом с блаженством прикрыл глаза, уткнулся носом в подушку и выдохнул горячий воздух из легких, продолжая издавать звуки из приоткрытого рта. Максим улыбнулся, никак не ожидав подобной реакции на такой, казалось бы, безобидно-детский жест, и стал спускаться дальше, ведя горячим языком по не менее разгоряченному телу. Женя согнулся, содрогнувшись от неожиданности действий макса, и теперь на худом теле отчетливо выпирали позвонки. Максим проводил по ним языком, заодно пересчитывая их: 4-ый шейный, 7-ой, 2-ой грудной,5-ый...... Где-то в районе 6-го поясничного Макс остановился, прижался к коже губами и оставил небольшой засос, отчего женя прогнулся еще больше, что-то неразборчиво простонав в подушку. - Макс... господи, макс... - шепотом стонет женя, приподняв голову и повернувшись запыхавшимся лицом к гвоздеву. - Я.. я сейчас кончу... Максим вдруг остановился и опять перевернул Женю на спину: - Не так быстро. - Он закидывает его ноги себе на плечи, сокращая расстояние между ними до предела минимумов и размеренно, выдерживая такт, но сильно входит в него, если можно сказать, "вталкивается". Женя чуть не визжит от удовольствия, когда максим кладет руку на его член и принимается ею двигать в такт своим толчкам в урывского, целуя того в губы. - Максиим.... - стонет женя ему в губы в кратких перерывах между толчками, - я.. я... тебя.. тоже...ААХХ! - Макс затронул какую-то точку внутри него, докоснувшись до которой, женя получил просто огромную дозу адреналина и наслаждения, будто по всему телу прошлась огромная теплая волна, которая с ускорением разнесла легкую, пронизывающую дрожь, и излился Максу в руку. Максим сделал несколько последних глубоких толчков в Женю и кончил в него же почти одновременно с ним. Невыносимая жара в комнате, сопровождаемая смесью стонов двух голосов, сменилась нараставшим напряжением, неловким молчанием; оба не знали, что в таких случаях обычно говорят. Максим лежал рядом с женей, бессмысленно разглядывая потолок. Женя еще не отошел от всего произошедшего, его худая грудь быстро поднималась и опускалась, изо рта выходил горячий воздух, а с щек не сходил яркий румянец, который женя намеренно прикрывал рукой, положив ее на глаза. Максим отвлекся от изучения потолка, посмотрел на женю, вернулся взглядом обратно на верх и наконец что-то произнес: - Заебись Оксимирона послушали, да? - Что? - Ты не видел этого видоса? Одну секунду. - Он встал с кровати, подобрал небрежно кинутые на пол джинсы, достал телефон и вернулся обратно. - Безлимитный мобильный интернет - отличная вещь. - Я не знал, что ты гей. - резко говорит Женя. Он лежит на боку, подставив одну руку под голову, а другую протянул к Максу и прикоснулся худыми тонкими пальцами к его спине. Макс дрогнул от неожиданности (обычно, он никому не позволял к себе прикасаться) повернулся к Жене, встретив уставившиеся прямо на него глаза. Зеленые. Максим в первый раз смог отчетливо разглядеть их цвет, не сумея не отметить, что они просто....просто....прекрасные. Нет, этого слова недостаточно: невероятные. Он взял его руку и приложил его ладонь к своему лицу, не сводя своих глаз с жениных. Почувствовал, как она слегка сжалась, прикрыл глаза и чуть-чуть потерся об нее щекой. - Я тоже этого не знал. Пока не встретил тебя. Женя улыбнулся. Самой невинной и милой улыбкой, так, что у максимки в голове одновременно появились две мысли: "боже, его улыбка, она ему так идет" и "улыбается он тут, пидр, я может быть, два года по этим губам сох". Максим забрался под простынь, прижимая обнявшего его Женю ближе, нашел видос и включил его. Ему не верилось. Они и раньше смотрели всякие видосики вместе, но сохраняя личные пространства друг друга. Мог ли он тогда подумать, что когда-нибудь они будут вот так лежать у Жени в кровати, по-гейски обниматься и притом совершенно без одежды? В своих размышлениях Макс и не заметил, что видос, который он показывал жене, уже давно закончился, а сам Женя давно уже мирно спал у него на груди, всем телом к нему прижавшись, обнимая его за талию. Максим аккуратно, чтобы не будить уже спящего ушастого, отложил телефон в сторону. Накрыл простыней его спину, отчего тот все же проснулся, издал какой-то неопределенный звук, какой обычно издают только что проснувшиеся котики, потерся носом об его грудь и так же быстро уснул снова. "Ох, Женя...", - думает Макс, - "ты такой.... такой.... Женя", - коротко улыбается и целует ушастого в макушку, отмечая, как же он все-таки офигенно пахнет. *** Макс просыпается от громкого звука приходящего сообщения. "Ебись оно все трехфазовым током, мне оно нахер не надо", - думает Макс, но, поняв, что этот кто-то, кто пишет ему смс, так просто не отстает и продолжает играть с его нервами, решает найти мобилу. С трудом открыв глаза и приподнявшись в кровати, он пытается найти свой телефон, который в итоге оказывается в наволочке от подушки. Набирает пароль, заходит в сообщения... - Ебать-копать.... - произносит Макс, увидев 20 пропущенных от мамы и примерно столько же пришедших от нее смс: "Сына, ты где? Иди домой, бегом!", "Максим, быстро домой, бессовестная ты казлина", "Если ты не считаешь нужным отвечать матери, то хотя бы потрудись прийти домой не позже 5-ти утра"... Дальше Макс читать не стал. Было и так понятно, что дома его ждет полный pizdets, и что его размер зависит от того, как скоро он придет домой. Уходить совсем не хотелось, рядом спал теперь уже ЕГО любимый Женя, мирно посапывающий в подушку. Макс тихо наклоняется к нему и целует в щечку, накрыв его плечо спавшей простыней. Аккуратно встав с кровати, он принимается искать свои вещи и, вроде как собрав все, что хоть как-то напоминало его шмотье, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Одеться за 45 секунд для Макса не составляет никакого труда. Игра учит быстро принимать решения и так же быстро выполнять их. Но он забыл, что в комнате находился не менее опытный стрелок, чем он сам, который, сквозь сон заметив, что рядом чего-то (или кого-то) не хватает, мгновенно проснулся и тихо вышел в коридор. - Доброе утро. - сказал Женя максу на ухо и обнял его со спины. Тот никак не ожидал такого расклада событий, поэтому прошло несколько секунд прежде чем он ответил: "Доброе" и продолжил искать шапку, которая была у него в рукаве куртки. - Куда это ты? - Спросил Женя, удивленно приподняв брови и заглянув Максу в глаза. - Ну, понимаешь, мне надо... - Он смущенно отвел взгляд и попытался сделать шаг к двери, но Женя схватил его слишком крепко. - Никуда ты не пойдешь. - Ушастый потерся носом об его шею и по-детски невинно чмокнул Макса в щечку. Максим громко выдохнул, схватив сначала Женю за руки чтобы отцепить их от себя, но, поняв, что это бесполезно, смирился и прикрыл глаза, держась своими руками за Женины. - Останься... здесь, со мной... пожалуйста.... - прошептал Женя и аккуратно положил свою голову Максиму на плечо, уткнувшись носом в его шею. - Да ты не понимаешь! - Вспылил сначала Макс. Посмотрев еще раз на Женю, снова вздохнул и вдруг резко развернулся и подхватил Женю на руки. - Ты остаешься? Точно передумал уходить? - спросил ушастый, прижимаясь к Максу сильнее. - Да. Точно. - Максим провел носом по его шее, именно там, где тот ужасно боялся щекотки, отчего Женя закинул голову назад и рассмеялся. "Точно". - думал Макс, зарываясь носом в Женины волосы и неся того в комнату. *** Через час Максим курил на балконе, сидя на раскладушке, которая была как нельзя кстати к этому месту. Ворох мыслей о всем произшедшем не покидал голову Максима, да тот и не хотел, наверное, чтобы он его покидал. Хоть голова была и не в порядке, на душе у него в первый раз за много времени было спокойно. Раньше он не задавался вопросом о том, что для него значит счастье. Он никогда не думал об этом, помимо как в школьных сочинениях, но не более. Теперь он точно знал, что его счастье лежит у него на коленях и смотрит на него зелеными, самыми прекрасными и любящими на свете глазами...