Держу волка за уши

— Твой оборотень нарушил кодекс. Крис замер на секунду. Хорошо, что он сидит спиной и Кейт не может видеть его лица. — Неужели? В сознании лихорадочно прокручивались десятки мыслей подряд, мгновенно сменяя одна другую. Голова даже слегка закружилась от мгновенного выброса адреналина. А руки словно жили своей жизнью, так же методично продолжая разбирать оружие. Извлечь магазин из пистолета, опустить флажок предохранителя вниз, передернуть затвор и слегка оттянуть назад, извлечь рычажок затворной задержки, поднять заднюю часть затвора с направляющих, плавно отпустить затвор вперед, сняв его со ствола, и извлечь возвратную пружину с направляющим стержнем. Заученные годами, отработанные движения. Крис не имеет права на ошибку. Малейший прокол – и он выбывает из игры. — Разорвал горло двум охотникам. И сбежал. Ты ведь понимаешь, что это значит? — Да. А теперь – в обратном порядке собрать пистолет. Те же движения, только наоборот. Охотники, путая свой путь, порой возвращаются назад, ступая в свои же следы. Словно исчезают. Сейчас он должен проделать то же самое, чтобы не спутать тщательно разложенные карты. Крис не хочет сорвать игру. Кейт никогда не снимает ножную кобуру с любимым Глоком. Даже дома. — В таком случае… ты должен идти с нами. Магазин с легким щелчком входит в рукоять. Да, он должен. Главное – не сбиться с дыхания. Кейт – опытная охотница. Сейчас она наверняка следит за каждым его движением. За малейшим напряжением мускулов. Крис встает. Оборачивается и криво ухмыляется, глядя во внимательные, холодные глаза сестры. — Давно пора было это сделать. — Считай, это мой подарок тебе на Рождество. Мы выезжаем через пятнадцать минут. Час назад мои люди видели его на тридцать шестом километре. Скорее всего, он движется по направлению к Лос-Анджелесу. — Кто еще едет? — Только мы с тобой, братишка. Эта тварь слишком труслива, тебе ли не знать. Нас двоих вполне достаточно. — Действительно. Крис, склонив голову, словно оглядывая разложенный на столе арсенал в поисках нужных ножей, позволяет себе легкую улыбку. Все идет как нельзя лучше. Кейт заглотила наживку и даже не думает о подкреплении. — Хорошо. Я возьму внедорожник. Не забудь аконит. И побольше. Этот Хейл – живучая тварь. Кейт предвкушающе улыбается в ответ на его слова, прищуривая наглые глаза, и бесшумно выходит из оружейной. На сборы не уходит много времени. Крис берет две Беретты 92 (высокая точность и кучность стрельбы, возможность стрелять как с левой, так и с правой руки благодаря флажкам предохранителя с двух сторон) – лучшее из опробованных им самозарядных пистолетов. Кроме того, специфическая конструкция оружия не позволит Кейт стрелять из его стволов – слишком толстая рукоятка, Кейт такую не обхватить. Это сыграет им на руку. Если с Крисом что-нибудь случится. В комплект к пистолетам – пара метательных ножей и две гранаты со слезоточивым газом. Полку с аконитовыми пулями Крис просто обходит стороной. Он готов. Кейт приходит в гараж минута в минуту, обвешанная оружием с ног до головы. Здесь и пистолеты, и пара винтовок, даже арбалет. В руках у нее – две спортивные сумки, тяжелые даже на вид. — Ты настолько боишься Хейла? — спрашивает сестру, как только та садится на пассажирское сидение, хлопнув дверцей машины. Громкий звук проезжается по напряженным нервам, словно высохший фломастер по бумаге. Крис старается морщиться не слишком явно. — Не хочу лишних проблем. Ты ведь знаешь — я люблю быть во всеоружии. Кейт небрежно кидает ему на колени GPS навигатор. На маленьком экране остановилась, ежесекундно моргая, одна единственная точка. Словно сердцебиение. Закрепив гаджет в держателе, Крис медленно выехал из гаража. Территория вокруг пустынна и тиха – все уже готовятся ко сну, греясь в уютном тепле дома. — Почему он не двигается? Это нелогично. — Мало ли. Может, он ранен. У меня не было времени разбираться в той мясорубке, есть ли там его кровь. Но парни были проверенные, так что ставлю сотню – невредимым он не ушел. — Ты слишком зациклилась на придуманном образе. Питер Хейл опасен. — Я знаю, братец. Именно поэтому я взяла тебя с собой – уж ты-то точно знаешь его лучше всех. Сколько вы работаете вместе? — Уже восемь лет. — Большой срок. Как ты умудрился так долго терпеть эту дворнягу? — Я неконфликтный. Кейт громко фыркнула. А потом откинула голову назад, на подголовник, выставляя на обозрение длинную белую шею, и громко захохотала. Крис судорожно вздохнул, отводя взгляд. Порою сам не замечаешь, как перенимаешь привычки окружающих. — Это точно. Мне с навязанной сукой повезло. Всего полгода, и я оказалась свободна. Кейт ностальгически улыбается, глядя куда-то вдаль. Крис в который раз задумывается над тем, насколько вменяема его сестра. С той девушкой, совсем молодым оборотнем, которую поставили в напарницы к Кейт, вышла странная история. Обычное задание, всего лишь слежка за объектом, не предусматривавшая силового вмешательства, закончилась катастрофически. Кейт тогда вернулась домой со сломанной рукой и пятью швами на разодранном виске. А вот девчонку вернули семье в черном мешке. По кускам. На суде Кейт признала, что решила припугнуть объект, чтобы добиться информации. И слегка перестаралась. Жертва атаковала их, отбросив ее саму на бетонную стену, и принялась за оборотня. Когда Кейт пришла в себя, бедная девочка уже скончалась, а объект улепетывал со всех ног. Конечно же, Кейт не могла спустить ему с рук смерти напарницы. Кейт признали невиновной. Дело закрыли. Но после этого за ней закрепилась репутация «нежелательной». Ни один оборотень не хотел идти к ней в связку. Ни под каким предлогом. Даже угроза наказания не страшила их: невзирая на возраст, положение в стае, один за другим давали отказ. Совету пришлось смириться. Крис сестру знал слишком хорошо. И не верил этой трогательной истории ни на грамм. Так же, как и оборотни. — Знаешь, тогда… несчастный случай не был таким уж несчастным. Крис на секунду отвлекся от дороги. — Я так и думал. — Правда? — Ты слишком их ненавидишь, чтобы не воспользоваться возможностью. — Верно, — Кейт замолкает на секунду, устраиваясь в кресле. Ехать им еще полчаса. — Как и ты. Крис заученно растягивает губы в улыбке, потому что она смотрит. — Расскажешь? — Ну, уж нет. Эта история уйдет со мной в могилу. — Верна себе. — Ха! Должно быть какое-то постоянство в этом мире. Если честно, Крис бы предпочел, чтобы она замолчала. Говорить с ней, выдавливая из себя слова, имитируя фальшивую заинтересованность, — сложно. Возможно, он слишком много общался с оборотнями, заразившись от них волчьей честностью. Ощущение, будто его тщательно проверяют на вшивость, никак не отпускает. — Скажи… ты не скучаешь по прежним временам? — В смысле? Крис внимательно смотрит на дорогу и проносящиеся мимо указатели. Двадцать восьмой километр – они все ближе к цели. Точка на экране навигатора неподвижна. — Я помню охоту. Настоящую охоту. Ту самую, на мое пятнадцатилетие. Лучший из подарков. Впрочем, отец всегда знал, как угодить. Крис помнит, хотя предпочел бы забыть. — Тогда мы были по разные стороны. Мы — охотники, они — наши жертвы. Мы преследуем, а они убегают. Это замкнутый круг. И когда мы настигаем, то убиваем. Без раздумий и сожалений. Упоительное чувство, правда? По спине невольно катится холодный пот. Это называлось инициацией. Когда подростку из семьи охотников исполняется пятнадцать, родственники устраивают большой забег. Специально ловят оборотня, пытают его, держат на одной воде, чтобы ослаб. А в нужный час отпускают, дав фору в полчаса. Но эта фора — обманка. Все тщательно контролируется, и, на самом деле, у оборотня нет выхода. Кейт и Крис — одногодки. В то лето семья поймала двух оборотней и устроила настоящее кровавое празднество. Крису досталась девчушка не старше его. Семья давила на него, ожидая, что он поступит так, как должно. Но, выпуская стрелу, щедро смазанную в аконите, в сердце перепуганного оборотня, Крис чувствовал лишь ужас. Это стало его первым убийством. Он до сих пор помнил, как дома, по возвращению, его долго тошнило и рвало. Сначала праздничным ужином, потом одной желчью. С тех пор, убивая невинных, он всегда чувствует сладковатый запах собственной рвоты. Отвратительно. А вот сестрица тогда знатно развлеклась. Свою жертву она гоняла по лесу до утра, а после хладнокровно убила. Не сразу. — А потом они придумали это. Сотрудничество, — Кейт с ненавистью выплевывает, по сути, нейтральное слово. — И теперь мы обязаны вместе с этими тварями служить и защищать! Защищать мир от них — это я понимаю, но вместе с ними? Крису все равно. Он был даже рад этому перемирию. Это положило конец бессмысленным убийствам. Пока ты не нарушаешь Кодекс — ты подлежишь защите, совсем как обычный человек. — Теперь, чтобы убивать этих ублюдков, необходимо получить разрешение! Дерьмо! Все они убийцы по своей сути. И я не понимаю, почему должна защищать их. От им же подобных. Истребить всех. И точка. Это моя цель. Крис понимает, что должен как-то прокомментировать это. В идеале — согласиться. Но внутри все переворачивается от неприятия. Тварей, что нарушают закон, необходимо убивать. Так же и людей, преступивших нормы социума, ждет наказание. Но невинных трогать нельзя. Нельзя убивать только потому, что ты родился иным. Впрочем, люди жестоки. Вся человеческая история только подтверждает это. А его семья — одна из самых жестоких среди охотников. Скорее всего, Кейт имеет поддержку. Отец точно на ее стороне — его сжигает та же безрассудная, всепоглощающая ненависть. Как много охотников примкнуло к ним еще? Крис не хочет думать об этом. Счет будет явно не в его пользу. — Но ничего. Скоро все изменится. От темной решительности, что скользит в голосе Кейт, Крис обмирает. Руки моментально покрываются противным, липким потом. От этого яда хочется отмыться. — Ты с нами, Крис? — Конечно, — разлепив сухие губы, с трудом выталкивает он. Горло словно сжимает когтистая рука, мешая дышать и говорить. Даже в самых смелых фантазиях они не смели думать, что Кейт и остальные решатся пойти на открытый конфликт с Советом. Это расколет мир охотников напополам. Самым страшным лично для него было то, что Виктория, скорее всего, согласится с продвигаемой Кейт политикой. — Почти добрались. Он слишком плохо контролирует себя и вздрагивает. — Волнуешься? — Есть немного. — Тогда тебе лучше пойти на подхвате. Загонять буду я. Он кивает, безмолвно соглашаясь с отведенной ролью. — Я никогда не видела его на охоте. Насколько он хорош? — Питер очень осторожен. И хитер. Я уже говорил, не стоит недооценивать его. Предпочитает нападать со спины. Быстр и силен. И подкрадывается бесшумно. — Напугал. Как бы хорош он ни был, твой Питер — всего лишь бета. Крис молчит. Молчит потому, что боится проговориться. Для него Питер Хейл — не просто бета, проставленная в пару для выполнения заданий Совета. Этого Кейт знать точно не нужно. — Тормози. Точка замерла в трехстах метрах от них. — Ты ведь понимаешь, что для него это не расстояние? — Раз до сих пор не убежал — не убежит и сейчас. Надеюсь, он нас ждет. Машину они оставляют у самой дороги. Берут необходимое оружие, а дальше, по словам Кейт, начинается самое интересное. Начинается охота. — Ты будешь скучать по нему? Он не понимает, зачем именно сейчас нужно говорить об этом. Это кажется глупым и неосмотрительным. Ведь Питер прекрасно слышит их. Не только голоса. Ему доступно даже их сердцебиение. Сердце Криса бьется тяжело и быстро. Кейт, он уверен, спокойна. — Пожалуй, да. Восемь лет – немалый срок. — Ответ неверный. — Я не испытываю к ним такой ненависти. — Я знаю. Это всегда удивляло меня. Он не знает, что сказать. — Какие отношения вас связывают? — А есть варианты? — Крис, нехорошо отвечать вопросом на вопрос, — Кейт шагает неосторожно, и под ее ногой громко хрустит переломившаяся ветка. — Упс! Ну, ничего. Пусть волчонок знает — мы идем. О, Питер знает. В этом можно не сомневаться. Но беспечность Кейт начинает напрягать. Это слишком подозрительно — раньше она никогда не относилась столь халатно к охоте. Впереди внезапно пружинит раскидистая ветка ели. Кейт стреляет. На вкус Криса, слишком рано. Минуту они стоят в полной тишине, настороженно прислушиваясь. Теперь об их появлении в этом придорожном леске знает каждое живое существо. — Возвратимся к теме отношений. Вы друзья? Питер Хейл — наглый, насмешливый, острый на язык парень. Дружить с ним невозможно: на каждое твое слово он отпускает пару шпилек. Вывести Криса из себя — его любимая игра. И он по-настоящему расстраивается, когда это не получается. — Нет, — отвечая так, Крис даже не врет. — Странно. Мне казалось, отношения между вами достаточно теплые. Кейт оглядывается. В темноте, освещаемая лишь холодным светом луны, она похожа на темного ангела. — Так проще работать. — Я слежу за тобой, Крис. Не испорть мне охоту. После этого она отворачивается и между ними наконец-то разливается долгожданная тишина. В лесу прохладно. Сжимая ледяными ладонями тяжелый корпус пистолета, он мысленно обыгрывает возможные варианты завершения этой ночи. Конечно, все обговорено сотни раз. Но в жизни всегда есть место случаю. И это пугает. Впереди раздается неясный шорох, совсем на пределе слуха. Можно не заметить. Но Крис сейчас весь словно приемник, настроенный на малейшие изменения в окружающем мире. Волосы на затылке встают дыбом. Среди веток мелькает поджарое волчье тело. Ошибки быть не может. Кейт вскидывает тяжелый дробовик, целясь в темноту. И Крис стреляет. До последнего мига он не был уверен, что сможет спустить курок. Все-таки все в их семье настоящие ублюдки и звери. Оборотни и рядом не стояли. Для них стая — это все. Кейт валится на землю лицом вниз, неуклюже разбросав руки и ноги. Дробовик, выпавший из рук, лежит в трех шагах от нее. В голове — безграничная пустота. Ни единой мысли. Но не это самое ужасное. На самом деле, Крис не чувствует ничего. Будто кто-то внутри нажал тумблер, отключив все чувства. Крис только что убил сестру. Маленькую Кейт, которую он таскал на спине, когда им было пять. Ту самую Кейт, которую он учил бросать метательные ножи, когда им было девять. Ту самую Кейт, от которой в четырнадцать он гонял излишне приставучих ухажеров на пару лет старше, хоть и сам был малявкой. В горле — ком. Кейт никогда не была невинной. На ее руках слишком много крови. И это все равно… неправильно. Крис знает, что будет больно. Просто не сейчас. Кажется, это шок. Поэтому, когда тело на земле в метре от него дергается, со стоном переворачиваясь на спину, он ничего не предпринимает. Он только и может, что стоять и отстраненно наблюдать за происходящим за стороны. Кейт стонет. Потом разражается злым, колющим смехом, напополам с кашлем. Крис ведь целился в сердце. Он не промахивается. Кейт поднимает руку, и черная полированная поверхность бликует лунным светом. Сначала бедро пронзает острая, разрывающая боль. Только потом Крис слышит звук выстрела. Колени подламываются, ему не удается удержать равновесие, и он падает, спешно подставив локоть. Твердая, холодная земля больно ударяет. Бедро горит огнем, стреляет и пульсирует от боли. Холодный воздух паром выходит изо рта. Непослушными, словно не своими, пальцами Крис пытается зажать рану. Кейт стреляла из Глока, поэтому входное отверстие не слишком большое. Штанина быстро пропитывается горячей кровью. Она ярко-красная, но в темноте этого не видно. В голове тяжело стучит, перед глазами темнеет. Не от кровопотери, слишком мало времени прошло, но скорее от эмоционального и физического перенапряжения. Крис просчитался. Они оба просчитались. — Предатель! Кейт, размахнувшись, пинает его в бок. Рука подламывается, и Крис падает лицом в землю, в грязь, перемешанную с талым снегом. Над головой гулко раздается звук передергиваемого затвора. — Ты идиот, Крис! И я не лучше, раз повернулась к тебе спиной. Спасибо бронежилету… Еще один пинок переворачивает его на спину. Звезды над головой кажутся такими далекими. Крис думает о дочери, оставшейся дома. Ей всего пять, и в это Рождество он обещал подарить ей настоящий кукольный домик. За подарком он так и не успел съездить, откладывая напоследок. А вот теперь и не съездит. Эллисон расстроится, наверняка будет плакать навзрыд от обиды. Крис терпеть не мог женских слез. — Ну, где твой ненаглядный теперь, а? Бросил тебя. Спасает свою шкуру. А ты сейчас сдохнешь. Из пересохшего горла вырывается истерический смешок. — Что, даже родного брата убьешь? — Ты предатель! Сговорился с нашими кровными врагами! — Я просто знаю…знаю все о вашем плане. — Осуждаешь? Кейт склоняется, накрывая тенью, заглядывая в лицо. Он не понимает, что она хочет разглядеть. Искаженную от боли гримасу, чтобы насладиться? Кейт та еще садистка. Боль других возбуждает ее. — Да. — Малышка Эллисон расстроится, когда папочка не вернется домой. Папочку задрали волки. Но ты не волнуйся. Я выращу из нее достойную охотницу. Эта мысль пугает. Это не то будущее, которое он хотел для своей дочери. Преодолевая затопившее тело онемение, Крис тянется к пистолету, что лежит совсем рядом. Запястье сразу пронзает болью — Кейт всем весом наступает на его руку, не жалея сил. Не сдержавшись, Крис стонет. — Поверил волкам. Ведь поверил? — Да. Да, Крис действительно поверил. Одному волку. Ехидному, язвительному, скользкому, словно мыло в руках, непредсказуемому волку, что восемь лет назад Совет поставил ему в пару. У Питера тяжелый характер, и двое претендентов до Арджента разрывали с ним связку. А вот Крис смог притереться, приноровиться. — Он тебя трахает, да? Скажи, братишка, как давно ты подставляешь зад Хейлу? А может, не ему одному, а?! Крис начинает смеяться. Нет, правда — ничего смешнее он еще в жизни не слышал. Но смешно не оттого, что это неправда: к сожалению, у Кейт всегда была слишком хорошо развита интуиция. Смешно оттого, что это настолько ее задевает. Даже в темноте он видит бешенство и презрение, что исказили ее черты. Еще один удар под ребра выходит на удивление болезненным, и Крис захлебывается смехом, пытаясь глотнуть воздуха. Легкие колет иголочками, и он с удивлением понимает, что его трясет. Холодно. Кейт сплевывает, целясь ему в лицо. Крис бы утерся, но ему откровенно все равно. И совсем нет сил. — Посмотри, к чему ты пришел. Что скажешь, брат? Крис облизывает пересохшие губы и пристально смотрит на Кейт. Ей наверняка отчетливо видно выражение его лица, ведь это его освещает луна, в то время как ее лицо скрыто в тени. Он не показывает страха. Он не доставит ей такого удовольствия. Но на самом деле… на самом деле он в ужасе. В ужасе от того, что сейчас произойдёт, от того, что ошибся в Питере, и от того, что уже никогда не вернется домой. Поэтому он дерзко ухмыляется своей смерти. — Держу волка за уши. А ты? Крису высказывание кажется очень уместным. Но Кейт не смеется. Она вскидывает пистолет, и черное дуло улыбается ему в последний раз. Крис решает, что может позволить себе проявить трусость, и закрывает глаза. Но выстрел так и не звучит. Вместо этого раздается дикий, пронзительный, полный боли и ярости крик Кейт. Но боли в нем все же больше, и это странно успокаивает. Крис нехотя разлепляет зажмуренные веки, но перед глазами все плывет. Он слышит в стороне звуки борьбы. Низкое рычанье зверя. Хруст человеческих костей. А потом все замолкает. Спустя еще минуту в поле зрения попадает знакомое до мельчайшей черточки лицо. — Питер… — Держу волка за уши, да? Шутник, — Питер исчезает, но не совсем. Крис чувствует, как его ощупывают теплые ладони. После раздается треск отрываемой ткани (что он там умудрился отодрать?) и появляется неожиданное давление на бедре. — Но мне понравилось. Голос Питера успокаивает. Крис туго соображает, не совсем понимая, что происходит в данный момент. Но если Питер рядом, живой, значит, их план все-таки увенчался успехом. — Держись. Крис чувствует рывок, и только в следующую секунду понимает, что больше не лежит на холодной земле. Он словно парит в воздухе. Забавное ощущение. — Только не засыпай. — Машина… — Я знаю, где машина. Не смей закрывать глаза. — Ага... Крису кажется, что он должен сказать что-то еще. Но он не помнит, что именно. В голове словно взорвалась фабрика со сладкой ватой. — Если ты отрубишься, я тебя укушу. Будешь бегать вместе со мной и выть на луну в полнолуние. — Н-не хочу… — Я помню. Питер перехватывает его поудобнее, встряхивая, и от этого боль, грызущая усталое тело, просыпается вновь. Крис хрипит, на большее он просто не способен. А в следующий миг боль покидает его разбитое тело, оставляя после себя лишь слабость. — М-мог бы и раньше… — Всему свое время, принцесса. Как только, так сразу — мне еще самому подлечиться надо было. Твоя сестра — чокнутая. — Кейт? — Она самая. — Она?.. — Она все. И в этом «все» Крису мерещится похоронный марш и удушливый запах лилий. Темное небо качается над головой, убаюкивая, уговаривая перестать противиться и наконец-то заснуть. В этот раз Питер встряхивает его специально. Крис переводит взгляд на него, останавливаясь на застывшем угрюмом лице с крепко сомкнутыми губами. Испытывает ли Питер вину за убийство? — Я… рад… «Я рад, что теперь твоя семья останется в живых», — хочет сказать он. — Молчи. Береги силы, — Питер смотрит на него, и в его взгляде — теплота. Так обычно он смотрит на своих племянников, но вовсе не на Криса Арджента, напарника поневоле, с которым пусть и делит постель, но более никак не связан. Крис удивлен. До последнего он сомневался, правильный ли сделал выбор. Сомневался, какую сторону он должен выбрать. Сомнений больше нет. Несмотря на накатывающую слабость, наверняка ожидающие в ближайшем будущем проблемы, объяснение с семьей по поводу исчезновения Кейт, он верит — все будет хорошо. У него есть Эллисон. И Питер. Ведь есть? — Спасибо тебе, — слышит он сквозь предобморочную муть. О да. Определенно, все будет хорошо.