Имя твоё — птица в руке

Багги кубарем катится по каменной лестнице, когда у него неожиданно начинает чесаться задница. Злое солнце раскалило ступени добела, они острыми гранями горячо и больно впиваются Багги в бока, а сверху ещё летит пудовыми камнями ругань обкраденного лавочника. Сложно придумать приличный план побега в подобной ситуации, но Багги прекрасно с этим справлялся до тех пор, пока у него не начало зудеть под ягодицами. Поэтому Багги, долетев до последней ступени, вскакивает и бежит, не разбирая дороги. Поэтому он оказывается заперт в каменном мешке, впереди - стена, а позади - сыновья-бугаи лавочника. Поэтому в себя он приходит только ночью, когда солнце закатывается за витые гребешки крыш. Багги дёргает рукой - пытается - и сквозь собственный громкий крик слышит, как тихо щёлкают и хрустят его кости. Багги дёргается ещё раз на пробу, а потом шумно выдыхает и шлёпается обратно в мокрые объятья песка. Холодный песок забивается в раны, смешивается с кровью, это должно быть больно, но от того, как холодные песчинки льнут к синякам и гематомам, становится чуточку легче. Ярче всего почему-то чувствуется жжение на коже под предательскими булками. Багги лежать спокойно не может, хочется дотянуться руками и расчесать до крови, чтобы стало так хорошо и больно, до красных пятен на внутренней стороне штанов и звёздочек под смеженными веками. Но Багги лежит на мокром песке, точно брёвнышко, вытянув руки и ноги в стороны, изредка дёргается и поскуливает, а в лицо ему настойчиво тычется круглая луна. В океане на другом конце континента в этот момент волны баюкают израненное пушками тело Оро Джексона. На его залитой лунным светом палубе корчится в агонии рыжий, словно раненное в глаз солнце, Шанкс. Тело дугой выгибается, волосы растекаются по чёрной от смолы палубе, в спутанные пряди набивается пыльный мусор и колышется в них, точно деревянный буёк на волнах красного моря. Около Шанкса взволнованно топчутся пираты из команды Роджера, машут руками и зовут на помощь, сами не зная, кого, - то ли Рейли, то ли Деву Марию. Из тьмы вышагивает красная тень, и пираты невольно вздрагивают, прежде чем понять, - это всего лишь капитан Роджер. Это, благослови его Морской Король, капитан Роджер. Роджер опускается на колени рядом с юнгой, обхватывает мокрую от пота рыжую голову и, ласково её баюкая, негромко рокочет: - Ну, чего встали, уматывайте спать, уматывайте. Всё с парнем в порядке, сейчас успокоится. Имён, что ли, никогда не получали? - А чего его ломает-то так, капитан? - неуверенно бурчит одноглазый пиратишка из толпы. - У меня когда имя появлялось, так, почесалось немножко, да и всё. - Почесалось у него, поглядите. Баба тебе смирная досталась, наверное, или немая, - небрежно усмехается Роджер, и пиратишка тут же стыдливо всасывается обратно в толпу. Шанкс вдруг резко вскрикивает, вскидывается на руках у Роджера, но через мгновение затихает и опускается обратно на пол. Он тяжело дышит и хнычет в полубреду: - Роджер, чего так больно? Мама говорила, имя получить - это счастье, это солнечный зайчик в ладошке. А мне будто Морской Король брюхо когтями разодрал! - Не нуди, мелкий, - Роджер мягко треплет Шанкса по голове, стирает мозолистым пальцем слёзы в уголках глаз. - Имя всегда несёт на себе отпечаток личности владельца. У кого-то слегка почешется, пощекочется, тому спокойная пара досталась, миролюбивая. Значит, и любовь её будет такая же - мирная и чуть трепещущая, такую любить - словно бабочку на лету ловить. - А у меня чуть кишки наружу не вылезли, - мрачно бурчит Шанкс, прерывая речь Роджера. - Так и делай самостоятельные выводы, юнга, - хмыкает Роджер и выпускает рыжую голову из своих ладоней. Он шумно встаёт и направляется обратно к своей каюте, но его останавливает взволнованное бормотание за спиной: - Она, наверное, такая красивая будет, как море в бурю, красивые девки все злые и яростные! - убежденно лепечет Шанкс, раскинув руки и ноги по грязной палубе. - Придётся попотеть, чтобы её расположение получить. С другой стороны, она ведь офигеет от счастья, когда меня увидит, зачем ей сопротивляться? Чёрт, так всё сложно. Поскорее бы уже её найти! Роджер! - вскрикивает беспокойный Рыжий. - Роджер, а мы скоро к берегу причалим? Я чувствую, она рядышком где-то. - Спи и не бузи, каракатица, - добродушно командует Роджер. - Никуда твоя девка не денется. Шанкс радостно кивает, волосы мечутся туда-сюда, как уши у лохматого щенка. Он счастливо улыбается небу, а в ответ на него безмолвно глядит лукавая и всевидящая луна. Когда Багги просыпается, то первым делом видит над головой не небо, а соломенный потолок. Под обездвиженным телом чувствует не холодное море песка, а мягкую простыню, Багги осторожно щупает её пальцами, каждую ниточку и бугорки швов. - Пришёл в себя наконец-то, - дребезжит откуда-то сбоку незнакомый Багги голос. Багги дёргается в его направлении, но сдвинуться получается совсем на чуть-чуть, зато болью прошивает всё тело от пяток до макушки, Багги вскрикивает и замирает. В руку неприятно вцепляются смуглые пальцы-крючья, чужие подушечки пальцев, твёрдые и мозолистые, точно каменные, щупают синяки, тянут за бинты. - Ты какого чёрта шебуршишься, тля поганая! - злобливо ворчит голос, чьего владельца Багги всё ещё не может увидеть. Шею повернуть совсем не получается, в ней что-то мерзко скрипит и стонет. - Столько бинтов на тебя извёл, сейчас кровью запачкаются, я тебе новые где возьму? - Ты вообще кто такой? - хрипит Багги. Ему бы ещё чуть-чуточку сил, он бы смог ощерить зубы, чтобы хоть как-нибудь себя защитить. - Прекрати меня щупать, урод! Больно ведь! Над его лицом вдруг склоняется чужое - круглое и сморщенное, похожее на перезревшую сливу, с маленькими чёрными глазками, которые глядят на него одновременно с раздражением и любопытством. - Мало того, что тля, так ещё и зубы скалит, - удивлённо говорит сморщенная голова. - Меня Карлосом зовут, я рыбак. Шёл сегодня на утреннюю рыбалку, да тебя нашёл. Без рыбы вернулся, а тебе жизнь спас, слышишь, утырок неблагодарный? Карлос щёлкает Багги по круглому носу и довольно улыбается. От улыбки его лицо странным образом смягчается и добреет, у Багги при взгляде на него пропадает всякое желание вредничать. - Спасибо, что ли, - неуверенно бормочет он. - Тебя кто так отделал-то, милок? - любознательно интересуется Карлос. - И за какие грехи? Багги куксится, щёки раздувает, а потом выдыхает и всё-таки честно отвечает: - Пытался колбасу у лавочника стырить. Жрать хотелось очень, а она висела на солнышке, пахла так вкусно. Но меня его сыновья поймали и... ну, и вот. - Дурачьё ты, дурачьё, - качает головой Карлос. - У лавочников опасно красть, они злые все и здоровенные, точно орангутаны. Не на жизнь дерутся, тебе повезло ещё, что кости целые остались. - А почему так больно тогда? - Так ведь на тебе места живого нет, один сплошной синяк. Я на тебя целый таз мази своей извёл, блестишь теперь и светишься, словно цветочная фея. - Карлос паскудно усмехается, но тут же становится серьёзным. - Ты таких фокусов больше не выкидывай, мелкий. Кто знает, повезёт ли тебе в следующий раз. - А жрать я чего тогда буду? Я бездомный, сирота, меня кормить некому. Ты меня, что ли, едой обеспечишь, а, дядька? - Багги пытливо и тяжело смотрит, а Карлос в ответ молчит. Разворачивается к Багги спиной и принимается в ступе толочь зелёную муть. Багги невесело усмехается, губы жжёт горечью. Он опускает голову обратно на подушку и принимает это молчание за ответ. - А может быть, и я, - говорит вдруг Карлос. - Чего - ты? - непонятливо переспрашивает Багги. - Да кормить тебя, тля пустоголовая! - Карлос раздражённо стучит пестом в ступе, но упрямо не оборачивается. - Оставайся у меня. Всё равно один живу, а я уже старый, мне помощник нужен. - Ты мне предлагаешь рыбу удить, мужик?! - возмущается Багги. - Чего тебе не нравится? - удивляется Карлос и всё-таки поворачивается к Багги искренне озадаченным лицом. - Хорошее же дело, а главное - честное. - Бесприбыльное! Вонючее! Никаких перспектив! - задыхающимся от злости голосом перечисляет Багги. - Перспе... что? - глупо хлопает Карлос глазами, лишёнными ресниц. - Ты чего несёшь? Может, у тебя температура поднялась? - он тянется рукой ко лбу Багги, но тот раздражённо хмурится и щёлкает зубами, точно пиранья. - Предлагаешь мне всю жизнь торчать в лачуге и чалить на себе мешки с рыбой? Много ты на этом деле зарабатываешь, а? Тридцать, может, пятьдесят белли в месяц? - лицо Багги неуловимо меняется: мягкие мальчишечьи щёки втягиваются внутрь, на их месте проступают жёсткие скулы, глаза становятся меньше и злее, они, кажется, могут прожечь в растерянном лице рыбака дыру. - Я много денег хочу, старик, так много, чтобы купаться в них можно было, понимаешь? Чтобы я мог лавочника вместе с его сыновьями со всеми потрохами купить и спустить на дно морское! Ни от кого не хочу зависеть, а хочу, чтобы от меня все зависели, мне поклонялись и меня боялись, меня! Багги вдруг крупно вздрагивает, из груди его вырывается хрипение и бульканье, а по белым бинтам на теле расползаются кровавые пятна. Карлос роняет ступу на пол и принимается разматывать размокшие бинты, прижимает к ранам первую попавшуюся тряпку. Руки у него работают спокойно и споро, как будто на автопилоте, а внутри всё дрожит - за глупого, жадного, обиженного жизнью мальчишку, которого ему, немощному и нищему старику, не хватит никаких сил спасти. Багги полуобморочно хнычет и наблюдает из-под опущенных век за руками рыбака. - Эй, старик, - зовёт он. - Ты не переживай. Я ж великий Багги-сама. Я уже и план придумал, - доверительно шепчет он. Карлос устало прислоняется спиной к дряхлой стене своей лачуги и спрашивает, не чувствуя никакого интереса к ответу: - Какой такой план? Багги растягивает воспалённые губы в улыбке и говорит: - Я хочу вступить в пиратскую команду. Где пираты, там и деньги, сечёшь? Разбогатею, у меня листовка появится. Свою команду соберу и буду моря бороздить на большом-большом корабле. Самом большом в мире! - Даже больше, чем Моби Дик Белоуса? - недоверчиво хмыкает Карлос. - Больше, чем сам Белоус, - глупо хихикает Багги и проваливается в температурный сон. Старик прикрывает грудь мальчишки одеялом, проводит морщинистой рукой по разметавшимся по подушке голубым волосам. Про себя он исступленно проклинает новые времена, в которые быть честным рыбаком зазорно, времена, рождающие мальчишек со злой и пенящейся кровью, с пелёнок мечтающих стать пиратами. А спящий Багги недовольно жмурится. Даже сквозь сон он чувствует, как неприятно зудит кожа на заднице. Утром Шанкса вызывает к себе в каюту Роджер. - Задирай и показывай, - командует капитан. Шанкс зубасто улыбается и смело задирает рубашку кверху, обнажая впалый живот. - Мда, - многозначительно комментирует увиденное Роджер. На самом деле, он впервые в жизни не знает, что ему стоит сказать. У Шанкса через всё брюхо тянется синяя буквенная вязь, складывающаяся в странное имя: «Багминстер». Так только собаку, пожалуй, назвать можно, но кому в голову пришло так обидеть своего ребёнка? Странное имя, странное написание - первая буква имени «Б» совсем маленькая, ютится над коричневой родинкой на боку, но каждая следующая буква больше другой, последняя «Р» самая длинная, тянется от ребра до резинки штанов. В целом имя на животе Шанкса выглядит так, словно бы кто-то попытался нарисовать крик. Теперь хотя бы становится понятно, отчего мальчишке было так больно. Но есть в имени ещё кое-что, гораздо более паршивое, чем его вид и начертание. - Оно такое странное! - выдыхает Шанкс. Руки у него чуть подрагивают и глаза радостно светятся. - Наверное, она родом с какого-нибудь глухого острова. Может быть, даже разговаривать на нашем языке не умеет! - Шанкс, - зовёт Роджер. - Но это не страшно, я её научу! - Юнга, твою мать! Шанкс глупо хлопает глазами, но замолкает и впивается любопытным взглядом в капитана. - Это мужское имя, Рыжий. Странное, даже дурацкое, но мужское, - Роджер тяжко вздыхает и сжимает ладонью тощее плечо Шанкса. - И владелец его, по всей видимости, редкостная дрянь. Но ты не переживай. Мир ведь большой, может быть, и не встретишь его никогда. Найдёшь себе нормальную, хорошую девушку. Шанкс молчит и странно улыбается одним уголком рта. Шанкс бережно снимает со своего плеча руку капитана и опускает голову вниз. Чёлка завешивает глаза, и Роджеру не видно, какие бесы в них пляшут теперь. - Ерунду вы несёте, капитан, - спокойно говорит Шанкс. - Мужское, подумаешь. Да даже если действительно за ним мужик скрывается. Наплевать. Я этого имени с самого детства ждал, боялся, что останусь совсем один. - Не у всех появляются имена, Шанкс, - осторожно прерывает его Роджер. - Многие проживают без них всю жизнь, а некоторые и вовсе не знают о том, что такое в мире существует. Люди без имён просто находят своё счастье сами, не пользуясь никакими ориентирами. - Может быть, и находят, - согласно кивает Шанкс. - Да только я теперь точно знаю, что у меня есть на этом свете человек - только мой человек, понимаете, капитан? Глупый рыжий мальчишка смотрит на него требовательно и отчаянно. Будто кричит: «Поверь мне, в меня поверь, ну же, ну!». Роджер качает головой, ему смеяться хочется до икоты - он пожалел Шанкса, а жалеть надо парня с дурацким именем - живёт себе где-то и не знает, какое счастье ему на голову вот-вот свалится. - Я его обязательно найду, - убеждённо бормочет Шанкс. - Никуда от меня не денется, вот увидите, капитан. «Бедный, бедный Багминстер. Не дай бог тебе оказаться у нас на пути», - весело думает про себя Роджер. Через месяц Оро Джексон причаливает к острову, над которым неподвижно висит в белом небе злое солнце, и люди бродят сомнамбулами вверх-вниз по раскалённым ступеням лестниц. О приближении великого пирата на острове узнают за несколько часов до того, как его нога ступает на шаткое дерево причала. Ветер доносит взволнованный шёпот до ушей Багги, он бросает недоплетённую сеть на землю и бежит в сторону пристани, не чувствуя под собой ног. Вслед ему растерянно глядит старик Карлос - он своим древним сердцем смутно предчувствует перемены, как если бы его сердце было чайкой, кричащей в предвестие бури. Никто из команды Роджера не хочет, чтобы он принимал Багги. Распоследний бандит из толпы чувствует, что мелкий зубастый пацан принесёт проблем больше, чем женщина на корабле. Толпа гудит и растягивает в недовольном оскале пасть. У Багги глаза бедовые и злые, он проедает ими дыру в красном мундире Роджера, а тот глядит на него и думает: «Если бухнется на колени и начнёт умолять, я его вышвырну за борт». А Багги сжимает кулаки и думает: «Если он не скажет хотя бы одно чёртово слово, я упаду перед ним на колени. Мне всё равно нечего терять». На колени в итоге падает Шанкс. Он всего лишь высунул любопытный нос из-за плеча Рейли, чтобы увидеть новичка, но, стоило ему разглядеть чужую синюю голову, как живот скрутило страшной режущей болью. Поднимается гомон и сутолока, одни бросаются поднимать Шанкса, другие мешают первым, а третьи норовят зачем-то начистить рожу вторым. Багги потерянно озирается и глупо разевает рот, с него слетает вся суровая воинственность, и он сразу превращается в обычного испуганного мальчишку, который при всём желании не сможет натворить никакой беды. Багги даже начинает волноваться и вытягивать шею, чтобы увидеть, что там с этим рыжим парнем не так, в порядке ли он? Багги не замечает, как на него пристально глядит Роджер. Зато это замечает Рейли. - Ты чего удумал? - наклонившись к самому уху капитана, спрашивает старпом. - С чего ты взял, что я что-то задумал? - миролюбиво интересуется Роджер. - Слишком пристально мальчишку разглядываешь. Ты ведь не думаешь его в команду взять? Да от него гнилью разит, как от помойки! - Крикливый и шелудивый, этого не отнять, - согласно кивает Роджер, отчего-то довольно блестя глазами. - Мальчишка! Синеволосый! - зычно зовёт он. Багги вздрагивает и испуганно оборачивается на зов. - Тебя как зовут? - ласково спрашивает Роджер. - Багги, - неуверенно буркает мальчишка. - Не понял, - озадаченно хмурится Роджер. - Это прозвище какое-то? Полное имя твоё как звучит? - Багги я! - он недовольно щурится и на два шага приближается к Роджеру. Может быть, старик слышит плохо? - Кто тебя так назвал? Мать? Или отец? - Мне откуда знать, - Багги кривит губы в нехорошей ухмылке. У него, сироты нищей, никакой стыдливости за душой нет. Ему бы, быть может, даже приятно было, кабы он вовсе безымянным был - это ведь всё равно, что особенным. - Я родителей своих не знаю, меня девка уличная вырастила, она меня так и звала. Впечатление от его сиротской бравады портит всего лишь одна деталь - с тех пор, как на палубе нарисовался Шанкс, Багги всё время запускает куда-то за спину руку и отчаянно себя чешет. - У тебя вши что ли, малец? - хмурит брови Рейли. - Ты учти, даже если тебя капитан в команду возьмёт, я тебя с вшами не пропущу. - Задница чешется, - бесхитростно жалуется Багги. - Нет у меня вшей никаких, да вот, зараза какая-то привязалась. Суровый Рейли удивлённо приподнимает брови, когда молчавший до того Роджер вдруг утыкается лицом ему в плечо и принимается безудержно хохотать. Позднее, когда Роджер в своей каюте объяснит ему причину своего веселья, Рейли будет хохотать точно также, а сейчас он лишь хмурится и командует: - Ну, хватит стоять, пожитки свои собирай и забирайся на борт. Будешь юнгой, понял? Полы драить и беспрекословно выполнять приказы, а там поглядим, что из тебя получится. - Понял! Сэр! Да! Пожитки щас принесу, мне на минутку! - Багги бестолково машет руками и радостно скалится, будто улыбаться по-человечески не умеет, а потом скатывается синим вихрем с корабля на пристань. В ту же секунду, как его ноги касаются досок причала, перестаёт корчиться от боли Шанкс. Шанкс ещё бестолковый, хоть и неглупый, щенок, он не чувствует никакой связи и думает тоскливо, что не стоило объедаться на завтрак финиками. О чём думает Багги, сказать сложно, ведь в его голове царит буря, пока он собирает одежду в узел и на прощание треплет по плечу омертвевшего от тоски Карлоса. Одно лишь сказать можно точно - с такими идиотами нашей истории никогда не будет конца. Багги никому в команде не нравится. Он злой и жадный, открыто пренебрегает чужими святынями, ни во что не ставит дружбу. Уважает он только тех, кого боится, а боится он тех, кто сильнее его. Багги совсем мелкий ещё, и даже отожравшиеся тараканы в трюме с лёгкостью бы его уделали, но почему-то боится Багги только Роджера и Рейли, даже в глаза им никогда не смотрит. Может быть, он звериным нутром своим чувствует их внутреннюю силу, с которой не сравниться силе физической. Багги сам - не человек, а животное, синий волчонок, загнанный голодом и врагами в угол. Команду Багги раздражает и настораживает, а Шанкса он завораживает. Багги тщеславен, алчен и труслив, но во всей своей мерзости он парадоксальным образом честен - Багги не прикрывается и не самообманывается, он знает о том, кто он такой на самом деле. Любит и принимает своё гнилое нутро. Багги оказывается одним из немногих людей, которых Шанксу удаётся видеть насквозь, а это почему-то в его глазах многого стоит. И Шанксу очень, очень хочется стать Багги другом. Чтобы он, отрицающий всякие человеческие связи, к Шанксу ими крепко привязался. Поэтому Шанкс нарезает вокруг Багги круги, точно акула, почуявшая добычу. Дёргает его, тянет к себе, в то время как Багги упрямо отталкивается прочь. Багги, когда дерётся, всегда норовит врезать Шанксу по животу, неважно, кулаками или ножами. После их драк Рыжему приходится долго отлёживаться, поглаживая руками ноющее брюхо. А ещё, Багги всё время орёт, что Шанкс - заноза в заднице. И показательно чешется, будто бы в доказательство - вот, дескать, какая ты заноза, Шанкс, прямо там, прямо в моей заднице. Много ли времени проходит до тех пор, пока Шанкс выдумывает в своей голове первую пошлую шутку-ответ? Но Багги не притворяется, вот в чём вся ерунда. Он извёлся весь от ненавистной заразы, смешно ведь - ладно бы какой-нибудь серьёзный недуг, чтобы им гордиться можно было, а то чесотка какая-то, да в таком месте. Что страннее всего, зуд обостряется только тогда, когда на глаза попадается чужая рыжая макушка, оттого Багги злится и ругается. У Багги никогда не было друзей, поэтому он не понимает, зачем Шанкс вокруг него крутится. Рыжий его нервирует и бесит, хочется голыми руками ему морду начистить, но кулаки в драке всегда почему-то к брюху тянутся. Ещё чесотка эта проклятая. Однажды, уже после того, как Багги по вине Шанкса проглатывает дьявольский фрукт, Оро Джексон входит в порт городка на воде. Город напоминает Water 7: те же каменные улочки, под которыми нет ни клочка земли, но масштабы, конечно, совсем не те. И морепоезда своего нет. Шанкс и Багги ввязываются в глупую драку, из которой у них мало шансов выйти победителями, потому что их всего двое, а противников - в разы больше, и они, конечно, проигрывают. В то время как Шанкс пытается сбросить с себя двух гориллопободных близнецов, Багги на одно жалкое мгновение теряет бдительность, а в следующую секунду летит в воду вниз головой. Проходит минута, ещё одна, солнца под водой становится вовсе не видно, а Шанкса всё нет и нет. Багги, что спокойно опускался эти две минуты на дно, начинает волноваться. Он привык к Рыжему, как привыкают к собственной правой руке или голове, до такой степени, что без неё уже и жить не получается. Рыжий так долго был рядом, так часто спасал Багги жизнь, и он, Багги, спасал его тоже, что сейчас красноносому до слёз становится обидно - неужели этот придурок его не спасёт?! В то мгновение, когда перед глазами распахивает объятия тьма, Багги успевает заметить красный всполох, но, возможно, это всего лишь проплыла мимо лица любопытная золотая рыбка. - Медлительный козёл, - бормочет Багги в мокрое плечо Шанкса. - Думал, что сдохну там. Ты офигел так долго меня спасать, а? Шанкс молчит, он дрожит и сжимает руками синие волосы Багги, вцепляется в его плечи и водит ладонями по спине. Живот сводит судорогой - так страшно ему не было даже в пасти у Морского Короля. Шанкс думает о том, о чём думал уже давно. Об имени у себя на животе. О своей вине перед человеком, которого он никогда не станет искать. Потому что нашёл уже и вот, чуть было не потерял. Теперь бы руки сжать так крепко, чтобы до хруста, чтобы не выпустить больше никогда. Шанксу хотелось бы силой воли изменить имя у себя на животе, чтобы стало проще и пропало чувство вины. - Эй, - Багги дёргает Шанкса за руку и пытается отодвинуть его от себя, но ничего не выходит. - Придурок, где шляпа твоя? - Шанкс на него никак не реагирует. - Сам же потом плакаться будешь, ну же, Шанкс. Шааанкс! - орёт Багги в ухо Рыжему, а тот даже не морщится. Только стискивает ещё сильнее. - Ну и иди в жопу тогда, - ворчит Багги. - Твоя шляпа валяется на три ступени выше, если тебя это интересует. - Все кости мне сдавил, мудила. - Заткнись, - просит Шанкс. Но Багги не может заткнуться - Багги чуть было не помер, он, кажется, никогда теперь не сможет наговориться вдоволь. - А хочешь, - говорит он, - историю тебе расскажу? Никому её не рассказывал раньше. Мне вообще кажется иногда, что этого не было на самом деле. Приснилась мне, или типа того. Багги возится и устраивается в руках Шанкса удобнее, тычется носом ему в ключицу, там тепло и пахнет морской водой. - В общем, я никогда не видел своих родителей. Не знаю даже, как они выглядят. Но Майя - уличная девка, которая меня вырастила, - говорила, что у моей матери были синие волосы, как у меня. Я долгое время думал, что это Майя меня родила, но она призналась однажды, что моя мать попросила её обо мне позаботиться, а потом исчезла. Отца моего Майя вообще не видела и не знает, кто он такой. Багги вдруг издаёт странный, задыхающийся звук и замолкает. - Чего замолчал? - интересуется Шанкс, лениво водя кончиками пальцев по баггиной пояснице. - Сам догадайся, кретин, - шипит Багги и дёргается в руках Шанкса, но получается так, что он лишь крепче к нему прижимается. - Не отвлекайся, Багги, хочу дослушать твою историю, - подталкивает его Шанкс и ласково ведёт носом вдоль линии подбородка. - Ну ты и заноза в заднице, - мрачно рокочет Багги, зажмурившись. - Я почему-то вспомнил сейчас о том, что Роджер всё время у меня спрашивает, точно ли меня зовут Багги. Не знаю, отчего я вдруг это вспомнил. Этот старик меня заколебал, я даже в своём существовании иногда сомневаться начал. Но дело в том, что Майя однажды сказала, что я... ох, Шанкс, хватит! - вскрикивает вдруг Багги. - Я тебя внимательно слушаю, продолжай, - шепчет Шанкс и снова сжимает ладонь на холодном боку Багги под рубашкой. - Какой же ты ублюдок, - жалуется Багги безмолвной луне на небе. А затем продолжает: - Майя однажды сказала, что моё имя - Багги - на самом деле не совсем моё. Что моя мать назвала ей другое имя, похожее, но другое. Майе оно показалось стрёмным, она сказала, будто бы оно звучало как собачья кличка. Я, помню, возмутился, что она не имела права лишать меня имени, данного матерью. А потом Майя мне его назвала, и я её даже поблагодарил за то, что она меня так не стала называть. - Так что же за имя? - спрашивает Шанкс, а сам забирается рукой к Багги в штаны, мешая тому не то что говорить - думать. - Ты будешь смеяться, - выдыхает Багги, крепко вцепившись руками в плечи Шанкса. - Но моя мама назвала меня... ох, назвала меня Багминстером. Рука Шанкса замирает, крепко прижатая к твёрдому члену Багги. Замирают будто бы сами небо и круглая луна, наблюдающие за ними. Багги начинает волноваться и нервно дёргается прочь - он не понимает, что за ерунда случилась с Рыжим, почему он остановился? От его движения Шанкс словно оживает и сжимает ладонь вокруг члена Багги, ведёт рукой медленно вверх и вниз. - Ты прав, - глухо говорит Шанкс, прижимаясь лицом к груди Багги и продолжая двигать рукой в его штанах. - Это действительно смешно. - Что? - переспрашивает Багги, потерявший способность связно мыслить. - Моё имя смешное? - Не имя, нет. Я - слепой дурак, это смешно. Багги не слышит слов Шанкса, он скулит и закусывает губу до крови. Задница его, как ни странно, впервые в присутствии Шанкса не чешется, наверное, от того, что вторая рука Рыжего поглаживает мягкую кожу сзади. А может быть, Багги наконец-то излечился от дурацкого недуга. Только лукавая и всевидящая луна может знать верный ответ.