В дыму

У Духа белые волосы, карие глаза и запястья настолько тонкие, что кажется, вокруг них с легкостью можно сомкнуть кольцом пальцы – большой и безымянный. Мне даже хочется это сделать – надавить, чтобы почувствовать хрупкую, острую косточку и замереть, слушая теплое течение ровного пульса. Наверняка оно успокаивает. Но Дух бестелесен, и когда я вытягиваю руку, мои пальцы цепляют воздух. Нитка его пульса давно оборвалась. Сегодня Дух неразговорчивый. Он сидит рядом с моей кроватью и смотрит в одну точку почти немигающим потусторонним взглядом. Старые обои в этом месте немного темнее и не такие потертые, как чуть ниже. Еще вчера здесь висела картина, на которой были изображены он и я. Точнее моя копия, похожий на меня человек, я несколькими реинкарнациями раньше – не знаю. Знаю только, что моего Духа звали Хёкдже, и он жил в этом доме сколько-то десятков лет назад. Сейчас здесь живу я, несколько цветов в горшках и мои книги. Картины нет. Я отдал ее в мастерскую, где под нее сделают хорошую раму. Не думал, что тоже буду по ней скучать. Помню, как в первый раз увидел картину, и то чувство, что полностью меня охватило, едва ли не парализовав. Это был даже не сильный приступ синдрома Стендаля, а что-то намного сильнее. Неконтролируемая ярость, желание разрушить, уничтожить картину, вырезать ее из подрамника и швырнуть в огонь. Картина меня звала – я слышал два голоса, один из которых был очень похож на мой. И тогда все стало бессмысленным, маленьким, оторванным от реальности. Я сказал «Да», когда риэлтор спросил, хочу ли я купить дом. На самом деле мне нужна была только картина. Я смотрел на нее часами, вглядывался в лица и все отчетливее осознавал – на картине я, каким не стал в этой реальности, и он – человек, которого я любил, но не смог найти. Сейчас Дух смотрит на меня – не отрываясь, спокойно и пристально. Его взгляд – словно затянутый осенней листвой пруд, и что там, за обманчивым верхним слоем – заранее не узнаешь. У него есть все ответы, но он молчит. Неспеша поднимается, оказывается еще ближе, тянется. Его кисть замирает рядом с моим лицом, пальцы готовы погладить щеку. Прильнуть бы к его ладони, коснуться губами пальцев. Я медленно выдыхаю, чувствую, как холодеет внутри. Нехорошее ощущение, предвкушение смерти. Дух подается вперед, и я закрываю глаза, откидываюсь спиной на кровать, когда он проносится сквозь меня за секунду перед тем, как исчезнуть. Мое сердце колотится. Я не знаю, чего ты хочешь, Дух. ___________________ Я пересаживаю цветок. Дух маячит по комнате и выглядит вполне довольным. Его долго не было – наверное, исчезал проверять картину. Мне тоже не терпится поскорее ее забрать – когда она дома, как-то спокойнее. Сегодня я видел сон. То же побережье, что нарисовано на картине, мой Дух и я. Соленый теплый ветер. Горячая и влажная кожа. Я вел ладонью по голому плечу... нет, не Духа, Хёкдже. Под распахнутой белой рубашкой, к груди. Чувствовал его дыхание – прерывистое, тяжелое. Песок под нашими ногами напоминал обжигающую трясину. Хёкдже оступился, мягко упал на спину, увлекая меня за собой. Улыбнулся, откинул голову, подставляясь губами и беззащитно-голым горлом. Меня раздирала нежность. Я прикоснулся к его шее, к губам – сухим и слегка шероховатым, прихватил нижнюю и тут же обвел языком по внутренней стороне – мягкой и податливой. Утром я все еще чувствовал песок на своих зубах, чувствовал солоноватый вкус чужой кожи. Дух сидел у моей кровати и смотрел на меня, загадочно улыбаясь. Сейчас он не сводит взгляда с пересаженного цветка. На зеленых листьях с прожилками – капли. Он наклоняется, будто собирается выпить их, и солнечные лучи пронизывают его, как иголки бархатную подушечку, растворяют своим сиянием. Мне не нравится чувство страха. Встаю и резко задергиваю шторы, чтобы видеть Духа. Я все еще не знаю, чего ты хочешь. ___________________ С самого утра не прекращается ливень. Я хожу по дому и открываю окна, хочу, чтобы цветы напились дождем, и комнаты пропитались грозовой свежестью. На моем крыльце стоит человек. Я вижу его из окна гостиной. Убираю с подоконника книги, задуваю оплавившуюся свечу – горячие капли воска срываются мне на руку. Распахиваю окно в тот момент, когда молния выхватывает из темноты готическую фигуру. Человек надавливает на кнопку звонка – слишком настойчиво, чтобы решить, что он ошибся. Я узнаю его сразу, как открываю дверь. Его выдают глаза – карие, теплые. Взгляд потусторонний. Но ему идет быть живым, и мне не терпится скорее к нему прикоснуться. Он выбрал отличное тело. Не знаю, это иллюзия, навязанная мне Духом, или все действительно так, но парень, что стоит на пороге – точная копия Хёкдже с картины. Такой же худой и острый, красивые четко очерченные скулы, выпирающая косточка на запястье. Только волосы не седые, а ярко-красные. Вскидывает руку, чтобы убрать гладкую прядь с лица, сбрасывает капюшон. Он не медлит. Шагает вперед. Вплотную. Так близко, что видно голубоватую жилку на виске – бьется бешено, жарко. Так и тянет прижать ее пальцами. Прикасаюсь. Кожа чуть влажная от дождя, холодная. У меня пересыхает в горле. Делаю вдох и целую его висок, прижимаюсь губами сильнее, пока не чувствую ритмичное биение пульса. Он улыбается. Мягко обхватывает мои запястья, помедлив, заводит руки себе за спину. Крепко обнимаю его, только сейчас осознав, как сильно он промок под ливнем. Стягиваю с него черный плащ с капюшоном, веду ладонями по бокам, по спине, вверх до выступающих лопаток. Притягиваю ближе к себе, нетерпеливо касаюсь губами его ключицы и глубоко вдыхаю незнакомый запах. Слизываю его, ощущая, как он разливается во рту горьковато-сладким вкусом. Это похоже на сон. Один из тех, в которых Дух звал меня жадно и требовательно. Он толкает меня к стене, упирается в нее ладонями. Мне не уйти. Выдыхаю. Опускаю руку на его затылок, вижу, как красноватая капля воды срывается с кончиков его волос и расползается пятном по белоснежной футболке. Он касается языком моей шеи, а я вжимаюсь в него бедрами, и его зубы смыкаются на моей коже. Я чувствую внутри себя что-то темное, оно расползается как ледник, потрескивающий твердой коркой, не оставляет мне никакого выбора. Впрочем я с самого первого сна знал, что у меня нет выбора. Легкие, мягкие касания. Он забирается рукой в мои брюки, сразу же обхватывает член пальцами. Смотрит, не отводя взгляда, как на подопытного, следит за реакцией и не говорит ни слова. Я откуда-то знаю, что он так и будет хранить молчание. Толкаю его в грудь и, схватив за запястье, увлекаю в спальню. На моей кровати он смотрится лучше, чем рядом с ней. Быстро стягиваю с него влажную от дождя одежду, раздеваюсь сам, прижимаюсь, задыхаясь от желания почувствовать полностью: грудь, живот, выступающие косточки, бедра. Целую его повсюду, прикусываю тонкую кожу, ласкаю, чувствуя, как он застывает, вытягивается струной, твердеет – жарко и беспокойно. Мне мало, я хочу получить ответы. Но он смотрит своим потусторонним взглядом, и его глаза сводят меня с ума. Опускаю ресницы, позволяю опрокинуть себя на спину и стискиваю его бедра. Никого другого я не хотел настолько чувствовать в себе. Каждое его движение отдается сладкой болью в основании позвоночника. Это мучительно хорошо, и я трусь членом о его живот, хватаюсь за его плечи, а потом, мокрый, горячий, прижимаюсь к его щеке, сцепив пальцы на шее, стараюсь прийти в себя. Он тяжело дышит, его сердце бьется. Он ни слова не говорит, только целует меня в губы – отчаянно, исступленно. И я вижу, как темнеют его глаза, как боль и одиночество разливаются до самой радужки. Безумный блеск и судорожный выдох. Плечо обжигает корпус его серебряного оберега. Я чувствую себя мертвым. ___________________ Дух не появляется пятые сутки. Я вижу его в дыме от сухого льда, который стелется над бокалом коктейля, и беру вторую порцию перед тем, как уйти домой. Я вижу его в паре, заполняющем ванную комнату. Специально набираю целую ванну обжигающе горячей воды, ложусь в нее, стиснув зубы, и смотрю на зеркало. Жду, что Дух подаст знак, но напрасно. Чувствую, что он отсутствует. И тем не менее вижу его в сигаретном дыме. Я знаю, что постепенно схожу с ума, но ничего не делаю. Просто сижу в кресле, вытянув ноги, изучаю стену, на которой не хватает картины, и закуриваю четвертую сигарету. Внезапно я вспоминаю свой первый сон, и второй, и третий. Сон был осознанным, был навязанным, он был гостевым домиком, куда Дух приходил сначала, каждую ночь, пока не нашел дорогу в мой настоящий дом. Я почувствовал это с первой минуты, как только его увидел. Желание – неконтролируемое, пугающее и абсолютно необъяснимое. Мне хотелось не просто отдаться ему, кусать и ласкать. Мне хотелось обладать им полностью. Раствориться. Понять. Вспомнить. Черные волосы, прилипшие к щеке, и моя голая беззащитная шея – будто на плаху склоненная, будто я ждал удара. Губы Духа – горячие, мягкие, обманчиво-нежно касались шеи, чтобы тут же сжать кожу зубами. Его руки на моем обнаженном теле. Странное ощущение. Не дежавю, но что-то похожее, столь же сильное. Это было. И это было настоящим, вечным. Я точно знаю. Возможно, я понимаю Духа. И если так, значит, то, что происходит сейчас – иллюзия, временная, уходящая. Нужно скорее ложиться спать. Я собираю окурки и выбрасываю вместе с газетой. На второй странице – заметка о парне, который неожиданно для близких ушел из жизни. У него красные волосы, следы от петли на шее, и сегодня мне уже не кажется, что он так сильно похож на Духа. Возможно, меня будут искать, но надеюсь, к утру я забуду о том, что видел. ___________________ Черное полотно поверх круглого столика, пять свечей на нем, защитный амулет у меня на шее и острый серебряный нож в пальцах. Я начертил на полу большой круг. Я провожу ритуал вызова. Картина в красивой новенькой раме лежит у меня в ногах. Рядом с ней – небольшой флакон со спасительным ядом. Я читаю заклинание и зажигаю свечи. Преграда уже не пугает, не видится такой непреодолимой. Кажется, я знаю, чего хочет Дух. Кажется, наши желания не отличить друг от друга. Остается только задержать дыхание и ждать. Слушать ритмичный стук густой крови в ушах. Присматриваться к мерцающему воздуху, перечитывать вслух письма, которые мастер из картинной галереи нашел в подрамнике. В этих письмах – ответы на все вопросы. В них – история, которая слишком рано оборвалась. Мои крики раздирают горло. Перед глазами – прошлое. Я знаю, оно мое, я не отдам его никому другому. Перед глазами – Хёкдже. Его бледные, дрожащие губы. Амулет на шее. Тонкие запястья, пальцы, из последних сил сомкнутые на моих. Вены цвета неба. Небо цвета вен, проступающих под тонкой кожей. И контраст – ярко-красное пятно крови по центру груди, неумолимо расширяющееся. Мой амулет потерялся, утонул в песке. Мне жаль, но я дал клятву, что найду его, что верну Хёкдже. И сегодня я сдержу обещание. Я повторяю заклинание и провожу по ладони острым ножом. В голову врывается боль. Кожу колет электрическими разрядами. В глазах – белые всполохи, я что-то вижу, но не могу понять что. Какие-то жуткие очертания. Моя кровь капает на картину. Боль уходит. Я открываю глаза, поднимаю флакон, одним глотком выпиваю содержимое и закашливаюсь. Яд обжигает горло, но мне все равно – я чувствую его присутствие. Дух. Улыбаюсь. Он стоит прямо напротив меня, и это – самый важный момент вечера. Он смотрит на контур круга, потом на меня, склонив голову, и в его взгляде – одновременно и боль, и нежность. Он делает шаг вперед, и теперь мы оба в круге. Выпускаю из пальцев нож. Сработало. Осталось совсем чуть-чуть. Яд начинает действовать. Я только беру со стола свечу и под пристальным взглядом Духа поджигаю картину вместе с нашими письмами. Я правильно сделал, Дух? Он улыбается – легко, нежно и торжествующе. Я вытягиваю руку и, наконец-то, могу прикоснуться к Хёкдже. ___________________ -0.15.- Из книги Духов Духи обладают разумом, памятью земли и даром ясновидения. Они могут существовать сразу в нескольких измерениях и являются Человеку только тогда, когда нуждаются в помощи или хотят помочь. -02.26.- Из книги Духов Сильный Дух может стать невидимым, проникнуть в сознание Человека, общаться через сны, передавая образы, изменять восприятие, создавая ощущение физического присутствия. Чем дольше Дух находится в мире живых, тем слабее и невидимее становится. Ему потребуется время, чтобы снова выйти на связь с Человеком. -04.03- Из книги Духов Дух может вселиться в любой неодушевленный предмет, растение или животное. Может находиться в нем, как в сосуде, пережидая Время, а может стать причиной роста, болезни, любого необъяснимого поведения и аномальных явлений, происходящих с предметом, растением или животным. -04.04- Из книги Духов Дух, имея силу подчинить себе чужую волю, может вселиться в Человека. Это слияние может быть как взаимовыгодным, так и деструктивным, разрушительным. Если Дух вселится в Человека без его согласия, Человек, как сосуд, рискует не выдержать, сойти с ума, погибнуть или провалиться в Тонкий Мир. -05.07- Из книги Духов За поведением Духа необходимо непрерывно следить. Если оно становится странным, непредсказуемым, жестоким, необходимо изгнать его – возможно, это не Дух, а другая сущность из потустороннего мира. Чтобы упокоить любого Духа необходимо найти и уничтожить вещь, связывающую его с Человеческим Миром. -07.18.- Из книги Духов Если Дух зовет следовать за собой, нельзя этого делать. Обратной дороги не существует. ___________________ Хёкдже одним резким движением рассекает воздух и стряхивает кровь с катаны. Он смотрит вбок, на мое плечо, на голую кожу в просветах воздушных петель кофты. Мне хочется коснуться безупречного лезвия меча пальцами, ему хочется коснуться моего тела. Я вскидываю руку в небрежном жесте – одну минуту. Смотрю на часы, оборачиваюсь и, показав камере наблюдения средний палец, разбиваю ее вдребезги бейсбольной битой. С хрустом наклоняю голову к плечу, разминая шейные позвонки. Зачистка прошла успешно. Еще несколько таких вылазок, и Движение Сопротивления окажется далеко впереди всего Города. Хёкдже толкает меня к стене, уверенно вжимается всем телом. Минута вышла. Мою щеку царапает холодный камень. Дыхание перехватывает, удовольствие внутри туго скручивается в пружину, простреливает искрой. Хёкдже прижимается горячими сухими губами к выступающим позвонкам на моей шее, прихватывает кожу зубами. Я отталкиваюсь от стены ладонями и выворачиваюсь, чтобы развернуться к нему лицом. Улыбаюсь. Касаюсь его щеки пальцами, с нажимом обвожу скулы, оставляя белеющие следы, запускаю ладонь в его волосы и надавливаю на затылок, притягивая к себе. Его тонкие пальцы скользят под моим распахнутым пальто, вдоль ребер, вытягивают рубашку из брюк, расстегивают пуговицу за пуговицей. Ловко и торопливо, чтобы коснуться горячей кожи и черных контуров расходящейся стрелками татуировки. Это символ – такой же, как у него – единство и вечность. Хёкдже улыбается, слегка оцарапав мою кожу ногтем, а я целую его – жадно и страстно.