Неудачное пополнение коллекции

      Нацуме распахнул глаза и резко сел. Он точно помнит, что шёл домой со школы. Один, без няко-сенсея, и, что странно, не встретил по пути ни одного аякаси, даже просто идущих мимо по своим делам. Затем его вдруг резко схватили явно нечеловеческого размера руки и у него потемнело в глазах.       Теперь же Нацуме сидит на незнакомой ему полянке в незнакомом лесу, за ногу привязанный к находящемуся в центре этой полянки дереву цветущей (не в сезон) сакуры. Что обрадовало Нацуме – его школьная сумка и тетрадь дружбы не потерялись. Что не обрадовало – развязать или разорвать верёвку у него не выходит, а ведь ему обязательно надо вернуться домой к ужину, не то Токо-сан будет волноваться! Нацуме садится и в очередной раз пытается отвязать или снять верёвку со своей ноги.       - Вы наконец-то очнулись, Нацуме-доно, - раздаётся незнакомый голос совсем рядом.       Юный духовидец поднимает голову и видит перед собой большого духа. Примерно с Мисудзу размером. Только голова у этого духа быкообразная, а не лошадиная. Вместо ладони и копыта обе руки заканчиваются ладонями. В остальном же – полная копия Мисудзу по внешнему виду.       - Вы хотите вернуть своё имя? – спрашивает Нацуме, одним рывком переменивший сидячую позу на стоячую.       - Нет. И тетрадь дружбы мне не нужна. Мне нужен именно ты, сам по себе, - отвечает дух и ставит перед Нацуме старый гобан в чудесном состоянии. – Ты сильный и добрый к ёкаям духовидец. Такие люди – большая редкость. Я люблю собирать редкости. Теперь ты принадлежишь мне и будешь жить здесь.       - Я не могу! Я должен вернуться назад, иначе люди, с которыми я живу, будут волноваться. Пожалуйста, отпусти меня! Если тебе скучно, то я могу познакомить тебя с другими ёкаями, - предлагает Нацуме.       - Про Нацуме-доно говорят, что Нацуме-доно постоянно влипает в различные истории. Говорят, что Нацуме-доно часто ранят, когда его телохранитель пьянствует. Раз люди не побеспокоились о твоих ранениях и о смене телохранителя для тебя на более надёжного, значит, ты им не важен, - говорит дух и уходит по своим делам.       Нацуме садится назад на землю и вновь берётся за распутывание верёвки, хоть уже и понял бесполезность данного действия. Но он должен хотя бы попытаться!       Минут сорок пять спустя возвращается дух. Ставит перед Нацуме кувшин с водой и коробку рисовых пирожков с начинкой из бобов.       - Я знаю, что людям надо есть каждый день, - произносит аякаши. – Я буду приносить тебе чистую родниковую воду и человеческую еду. Я буду заботиться о тебе. Все остальные духи будут мне завидовать, что у меня такой сильный человек, - мечтательным тоном говорит похититель. – Послезавтра я отнесу тебя на праздник в Киото. Все тамошние духи имеют любимчиков среди людей. Теперь и у меня будет свой человек!       - Другие ёкаи тоже приводят своих людей на праздник? – спрашивает Нацуме. С одной стороны, его тогда точно спасут, с другой – это будет очень унизительно…       - Очень редко. Человека могут привести лишь сильные ёкаи, поскольку другие ёкаи тут же попытаются сожрать или отнять человека. Не волнуйся, я сильный, тебя никто не съест. Хотя, я мог бы обменять тебя на перо богини Иттиры, или на дудочку Мипри, или на кимоно Хвапи… Но люди очень хрупкие и мало живут, поэтому никто не будет менять ценную вещь на человека, - произносит ёкай немного разочарованным тоном.       - Тогда зачем я тебе?       - В Киото у всех сильных ёкаев есть хотя бы один любимчик среди людей, а у меня нету. Это неправильно. Какой же я коллекционер, если у меня нет ни одного экземпляра того, чем обладают все остальные? Ладно, ты сиди здесь, а я слетаю на гору Симизяку – там сегодня вечером будут соревнования, призом в которых будет платок Ниттибры. Я хочу его выиграть! Не бойся, здешние земли спрятаны за барьером на протяжении почти четырёх столетий, тебя никто не найдёт и не съест, - с этими словами дух улетает.       Нацуме достаёт из школьной сумки перочинный ножик и пытается разрезать верёвку. Не получается. Решив передохнуть, Нацуме ест пирожки, запивая их водой. Он надеется лишь на то, что няко-сенсей вернётся к ужину и догадается принять его облик, чтобы чета Фудзивара не узнала про его исчезновение. Ещё Такаши надеется, что няко-сенсей сможет найти его за барьером.       Некоторое время Нацуме ходит взад и вперёд. Потом решает немного постоять. Потом ему всё-таки приходится сесть на холодную землю. Если он переночует на холодной земле без одеяла – то простудится. И тут Нацуме вспоминает, как приказал Мисудзу не трогать отца Танумы при помощи тетради дружбы.       Нацуме берёт в руки тетрадь и говорит:       - Приди ко мне, Мисудзу!       Но ничего не происходит, тетрадь даже не нагревается. Видимо, через барьеры тетрадка не может дозваться духов. Или дело в том, что Мисудзу сейчас далеко. Ведь Хиноэ ему пришлось звать при помощи круга призыва, хоть её имя и было в тетрадке.       Вздохнув, Нацуме убирает тетрадь обратно в сумку. …       Поздно ночью Нацуме всё-таки проваливается в сон из-за усталости. Но его сон тяжёлый, школьник мечется из-за холода и нахлынувших кошмаров. Бедный Нацуме смог проспать всего пару часов, затем проснулся, щёлкая зубами от холода.       Поскольку закутаться было не во что, Нацуме заставил себя встать и принялся ходить взад и вперёд, обнимая себя замёрзшими руками.       Когда на небе начала алеть заря, вернулся радостный дух-похититель.       - Я заполучил платок Ниттибры и спрятал его в свою сокровищницу! – радостно кричит аякаши. – Такая ценность! И я выиграл даже у Огороджи-самы! И… Что с тобой?! Почему ты так плохо выглядишь, ведь тут не было ни одного духа, кроме меня?       - Мне холодно, - отвечает Нацуме вялым тоном. – Люди не могут спать в холоде. Теперь я заболел. Отпусти меня домой.       - Заболел? – переспрашивает дух разочарованным тоном. – Значит, ты скоро умрёшь. Люди такие слабые и так мало живут… Что ж, во всяком случае, я успею показать тебя остальным духам в Киото.       Неожиданно с той стороны, откуда прилетел дух-похититель, раздаётся громкий треск. Затем из леса на поляну, ломая деревья, выбегает Мадара в своей истинной форме.       - Как ты посмел украсть моего человека?!       - Ха! Да все духи знают, что с Нацуме-доно можно делать всё, что хочешь, пока ты пьянствуешь! Теперь этот человек принадлежит мне! А тебя я убью за то, что ты сломал барьеры, которые здесь четыреста лет стояли.       - Да все просто плевать хотели на твои барьеры! – рычит Мадара в ответ. – Все ёкаи знают, что Симтра больной на голову ёкай, собирающий разный хлам. У тебя в сокровищнице один мусор лежит, а барьеры кривые и с дырками! Но за кражу моего человека я уничтожу и тебя, и твои барьеры, и твою мусорку!       После этих слов начинается безобразная драка – словно два пса сцепились в битве не на жизнь, а на смерть.       Будь Нацуме в нормальном состоянии – он бы вмешался. Но Нацуме после ночи на холодной земле безо всякого одеяла чувствует заторможенность и равнодушие к окружающему его миру, он видит всё словно со стороны, с экрана телевизора. Причём кто-то постепенно уменьшает звуковую составляющую мира до невнятного гула, из которого нереально вырвать отдельные слова или фразы. Да и желания такого нет. Нацуме захватывают оцепенелость и равнодушие к собственной судьбе.       Победив, няко-сенсей подходит к Нацуме и перекусывает верёвку, после чего дерево исчезает, а сама верёвка сползает с ноги школьника и превращается в небольшие обрывки размером со шнурки. На одном из обрывков висит сломанный прутик сакуры.       Мадара выплёвывает обрывок шнурка и молча несёт Нацуме домой, поскольку понял, что юноша уже не реагирует на окружающий мир. Всё-таки люди – хрупкие существа по сравнению с аякаши.