Часть 1
23 февраля 2016 г. в 16:43
С тех пор, как странная хворь порешила Сельберта, а его преемники пали от вездесущих рук Весельчака, дела шли неважнецки. Левитт старался держаться бодро, на посторонние расспросы о положении дел, заверял, что у него все схвачено, однако все ресурсы, которые он сумел выжать из работы на Сельберта и его смерти, уже подходили к концу.
Волка не задавала вопросов, однако из-за того, что Левитт все никак не мог раздобыть им хоть какое-нибудь пусть даже самое завалящее дельце, их сотрудничество трещало по швам. Девушка намеревалась опуститься до того, чтобы за несколько пенни стоять вышибалой в каком-нибудь портовом пабе, но Левитт уговаривал ее дать ему еще немного времени - и он сумеет выбить им что-нибудь приличное.
После того, как Весельчак почистил районы Спайта и Флита, установив фактически единоличное господство в теневой жизни Лондона, воротилы боялись поднять головы и не желали привлекать к себе внимание. Рынок краденного добра встал намертво, и наниматели не хотели брать на работу кого попало, боясь нарваться на соглядатая из людей Весельчака. А Сельберт, их бывший работодатель, хоть и был во многих отношениях недурным боссом, своими мелкими побегушечными заданиями уничтожил на нет все попытки Левитта и Волки заработать себе какую-нибудь приличную репутацию.
Левитт тоже не хотел опускаться до самого дна, чтобы снова, наравне с беспризорниками из Флита, ощупывать карманы зевак на улицах. Уж лучше прогореть на чем-то приличном, чем возвращаться к тому, с чего начал.
Покинув свой промерзший, как ледяной гроб, чердак, Левитт бренчал последней мелочью в карманах, тоскливо размышляя о том, что топить жилище ему больше нечем, долги за выпивку множились в десятке пабов, и этой ночью, чтобы не околеть от холода ему придется напроситься ночевать к Волке, если, конечно, та сможет подбросить что-нибудь в свою печку.
Но прежде он не преминул прошвырнуться по местам, в которых еще можно было разжиться чем-то полезным. На углу Сомнительной улицы он разыскал выброшенную в урну утреннюю газету и торопливо пролистал ее, греясь у самодельной печки, сооруженной парочкой бездомных, которые таращились на него, но ничего не просили, с первого взгляда определив, что молодой человек и сам бы не отказался от подаяния. Газета сообщала о пожаре в Уилмонд Энде, об очередном приеме у Графини и прочих пустяках, не сулящих ничего денежного. Впрочем, приложив газету к стене, Левитт аккуратно выдрал рисунок, изображающий бальную залу известной лондонской кошатницы, и фотографию нового, отделанного орехом, коридора в фамильном особняке семейства Дод. Оборванную газету он скомкал и зашвырнул в нищенский костер.
Далее он прогулялся к Лодочному рынку. Убедился, что окна лавки Флетчера, еще одного скупщика краденного, прочно заколочены, и подумал, а не заколочен ли внутри заживо сам Флетчер? С Весельчака сталось бы расправится с шестеркой Сельберта таким образом. В любом случае, лавка явно не собиралась открываться ни сейчас, ни в ближайшем обозримом будущем. Левитт даже попробовал просчитать в мечтах, насколько дешево можно было бы сейчас приобрести этот драный деревянный сарай на сваях, как недвижимость, но понял, что это дрянное во всех отношениях место - и для бизнеса, и уж тем более для проживания.
Далее он заглянул к двоим своим должникам, но те в очередной раз поплакались ему, что пребывают на самой, что ни есть мели.
Многоярусные дорожки и подвесные мосты Флита со шныряющими туда-сюда бродяжками вывели его к забегаловке «Полный живот», главный повар которой уже начал свою ежеобеденную подкормку нищих. Левитт оставил Верджила, этого самого повара, «на десерт» - от того ему наверняка должно было что-то перепасть. Верджил не бедствовал в такой нелегкий час, и, что самое замечательное, был уверен, что Левитт приложил руку к убиению обоих сыновей Сельберта. Это было правдой лишь отчасти, но молодой человек не видел причин отнекиваться.
-А, это ты,- поприветствовал его повар, оторвав свое внимание от здоровенного чана с похлебкой, сваренной на остатках, а то и объедках вчерашней кухни. Верджил и сам походил на чан с похлебкой - был он широкий, круглый, мясистый, и когда ходил, распространял вокруг себя запахи еды.
-Славный денек для добрых дел,- отозвался Левитт, спрыгивая рядом с ним на булыжную мостовую, покрытую бурой смесью грязи и лакра, здешнего подобия снега.
-А ты будто бы чуешь, когда надо появиться,- заметил повар, флегматично шлепая половник сомнительного варева в выщербленную плошку и, к негодованию топчущихся в очереди нищих, протягивая ее молодому человеку.
Тот охотно принял подачку, ловко выудив не слишком чистую ложку из широкого кармана в фартуке здоровяка.
-Твоя легендарная стряпня выглядит достойной залов «Данте Гриля»,- вдохновенно протянул Левитт, немедленно приступая к своей порции, будучи уверенным, что бесплатная еда вряд ли перепадет ему где-нибудь еще в грядущие сутки.
-Не каждый день в «Данте Гриль» такие очереди, согласись,- Верджил махнул половником в сторону гомонящей вереницы оборванцев.
-Я правильно понял? У тебя что-то есть для меня? Помимо дивных блюд и безупречного обслуживания.
-Так и есть,- повар засунул руку глубоко в карман, побренчал там чем-то и протянул Левитту металлическую бирку на цепочке. На ней было выбито что-то среднее между крысой и подсвечником, а в самом низу значились вычурные инициалы "Л.Д."
Юноша жадно схватил бирку и повертел в пальцах, изучая со всех сторон.
-Это то, что я думаю?
-Почем мне знать, что ты там думаешь? Это приглашение. Не для зрителя, а для участника. Если хорошо постараешься, сможешь продать не меньше чем за пятьдесят эхо, их сейчас днем с огнем не достать. Но времени у тебя в обрез, турнир начинается во втором часу после полуночи, а после, сам понимаешь, ценности оно никакой представлять не будет. Полагаю, теперь мы в расчете, как думаешь?
-То есть ты хочешь рассчитаться со мной штукой, которая будет что-то стоить только в ближайшие десять часов?
-Не хочешь, не надо,- Верджил без особой досады протянул руку, чтобы забрать свою вещицу обратно.
-Ладно. Хочу,- вынужден был признать Левитт, пряча бирку в кармане и одаривая ближайшего нищего взглядом в духе: «Нехрен на меня пялиться, и я тоже твое лицо запомнил, дрянь».- Где ты ее достал? Не знал, что у тебя связи с «Головой Медузы».
-А у кого их нынче нет? Но все это не твое дело, парень. Сам знаешь, здесь за секреты платят монетой.
-Мало ли, вдруг ты в настроении поболтать,- усмехнулся Левитт.- Так что, на приглашении и впрямь приз изображен?
-О, так ты наслышан.
-Черт, хотел бы я посмотреть на того смельчака, который попытается это спереть.
-Насмотришься. Я уверен, что завтра утром на Холме Часовщика можно будет купить много деталей от него.
-Несомненно.
Старая женщина, получившая от повара свою порцию, отходя, не преминула пооглядываться на них, да поскрипеть: «Как не стыдно! Молодой, здоровый, шел бы работать!»
-Мудрый совет, мадам,- юноша учтиво приподнял шляпу, изобразив поклон в ее сторону, а после бросил опустошенную посуду в кучу плошек, выставленную рядом с котлом.- Щедрый ты человек, Верджил, да не опустеют твои карманы от этого.
-И ты не хворай,- повар кивнул на прощание, едва удостоив взглядом парня, ловко влезшего на забор, а после на крышу и исчезнувшего на верхних ярусах города.
***
-И что это за дело?- вопросила Волка, усаживаясь на колченогий табурет в углу паба.
Левитт приземлился напротив нее, передвинув стул так, чтобы краем глаза видеть зал - привычка, которую вырабатывал в Лондоне каждый, кто не хотел получить пивной кружкой по голове из-за какой-нибудь внезапней потасовки.
-Ты как насчет драк? Охота кулаки поразмять? Кстати, у тебя есть парочка пенни до завтра?
-Что, с утра без джина? Обойдешься. Тебе полезно попоститься,- ответила девушка, флегматично набивая трубку.- Кого надо прищемить?
-Ты знаешь, кто такая Шарлотта Дод?
-Лотти из Холма Часовщика? Слыхала, она играет в теннис с Весельчаком. В перерывах между откручиванием голов.
-Та самая,- закивал Левитт, провожая подавальщицу трагическим взглядом - та с первого взгляда различила в них любителей погреться без гроша в кармане. Но у Волки был уж больно несдвигаемый вид, поэтому она решила пока не обращать на них внимания, лишь бы не шумели.
-То есть ты уже отчаялся настолько, что предлагаешь мне стать мясом для «Головы Медузы» вместе с тобой?
-Нет, ну послушай же. Все законно. Ты слышала о том, что в прошлом году для развлечения Лотти проводился подпольный турнир в особняке Саммервинд?
-Припоминаю. Призом была Вечная Свеча. Кто-то уволок ее, хоть Лотти и выиграла все бои. А еще я помню, что билеты стоили не меньше, чем тридцать эхо, а участвовать могли только бойцы с именитыми спонсорами, и то - исключительно по приглашениям.
-Вот видишь, тебе даже ничего объяснять не надо!
Волка помахала спичкой, которой разжигала табак и уставилась на приятеля, как на сумасшедшего:
-Ты что, думаешь туда пробраться? Боги, Левитт, организатор ведь сам Весельчак - ты и вякнуть не успеешь, как твоя голова будет на их сортире вместо флюгера.
Вместо ответа молодой человек побултыхал рукой в одном из бездонных карманов своего плаща и показал ей полученную от Верджила бирку. Волка подержала ее в руке и, возвращая, поинтересовалась:
-А тебе не проще продать ее, пока есть время?
-Приз за победу в этом году - Крыса Славы. Ее контрабандно привезли из Политрима. Покрытая золотом, инкрустированная рубинами и бриллиантами. Она будет стоить не меньше трех тысяч эхо.
Волка покосилась на завсегдатаев паба, а после заглянула под стол. Не изменившись в лице, она придвинула табурет поближе к напарнику и, понизив голос, спросила:
-Ты же не серьезно? В прошлом году из неудачливых воришек устроили целый рынок.
-Думаешь, это кого-то остановит?
-Наверняка мастера-воры города еще месяц назад заняли все лазейки, чтобы до этой дряни драгоценной добраться. Я имею в виду, воры с именами, опытом и кучей денег, которые можно тратить на всякие ваши фокусы и подкупы. Да у этой Крысы будет толпа охраны стоять, не говоря уже о том, сколько вас, охочих, будет пытаться туда влезть. Ты же не сунешься туда?
-У меня все схвачено,- беспечно заверил ее Левитт.- Кто тебе сказал, что я собираюсь ее трогать? Зачем мне это, если у меня есть ты! Неужели ты не сумеешь намять бока этой выскочке Лотти?
-Выступить в турнире?- Волка задумчиво затянулась трубкой. - Даже если отбросить то, что нас, таких нищебродов, даже с приглашением не пустят внутрь, я вовсе не уверена... То есть. Если придется драться с кем-то еще, то меня может надолго хватить. Но Лотти крепкий орешек.
-Крепкий. Но ты не сказала, что она тебе не по зубам.
-Не сказала.
-Выигрыш пополам?
-Ты чокнутый. Но договорились. Вне зависимости от того, кому из нас повезет?
-Так точно.
-Нужно создать подобие команды. Ну, то есть немного респектабельности нам не помешает. Иначе нас не пустят даже на порог Саммервинда. Нужен кто-то, кто сойдет за спонсора. Чье имя хоть раз мелькало в газетах.
-И тебе нужен тренер. Ты же опытный боец, спортсмен, а не Волка с подворотни. Полотенце там подавать, или что они еще делают...
-Да. Где мы всех их найдем? Обрядишься в выходной костюм и назовешься Джозефом Голдсмитом, специалистом по антиквариату? А за тренера возьмем Тощего Джона из канавы? Он за бутылку джина согласится даже турецкую княжну изобразить.
-Ну где же ты видела, чтобы о мистере Голдсмите писали в газетах? Хоть он, безусловно, весьма уважаемый и представительный верноподданный Императрицы, достойный упоминания в прессе. Нет. Для начала обеспечим тебе тренера. Вчера Барни болтал что-нибудь о своих планах на сегодня?
-Кажется у него свидание. С какой-то санитаркой.
-А где, он не говорил?
-Определенно в «Калигуле». Вряд ли у него хватит денег на что-то еще.
-Великолепно. Раз у него свидание, то и на ночь он точно ничего важного не планировал.
-Это как посмотреть.
-Пошли, разобьем одно нежное девичье сердце.
Волка степенно кивнула и, к облегчению разносчицы, они оба встали из-за стола.
***
Лакр сыпался сверху неприятной манной крупой, но убеленные им улицы выглядели по-рождественски заснеженными. Прохожие поднимали воротники и, оскальзываясь на булыжниках, спешили вернуться в тепло. На углу, где располагалась относительно приличная кофейня «У Калигулы», не смотря на мороз, кипела жизнь. Мальчишки предлагали газеты, жаренных крыс, а так же услуги по чистке обуви за пенни. Под слепяще ярким фонарем притопывала от холода юная зеленщица, держащая корзину первоклассных грибов - маленькие букетики, перевязанные ленточками и пестрящие разноцветными шляпками, кажется, неплохо расходились даже в такое время.
У входа в «Калигулу» скромно держалась миловидная блондиночка. Платье и шляпка на ней были дешевыми, но аккуратными, а перешитое пальтишко хорошо сидело на фигурке. Саквояж, который она держала обеими руками, был способен вместить в себя не только инструменты, но так же и рабочую униформу. Она временами оглядывалась на часы, водруженные на высокий столб, и румянец на ее щеках явно был не только от холода. Она выглядела, как девушка, которая никогда не опаздывает на свидания, хоть и ходит на них неоправданно редко.
-Очарован, мисс!- услышала она у себя за спиной, когда обернулась на циферблат в очередной раз и установила, что до назначенного времени осталось три минуты.
Повернувшись на голос, она наткнулась на протянутый ей изящный букетик грибов. За которым скалился вовсе не тот, кого она терпеливо ожидала. Этот тип, байронически кудрявый, с двухдневной щетиной и щегольским галстуком-лентой, был как раз из тех, от которых чопорные мамаши советуют своим дочерям держаться подальше.
-Прошу прощения?- заученно отозвалась она, зная, что именно такой фразой, произнесенной самым холодным тоном, следует отваживать нахалов и грубиянов.
-Чертовски несправедливо, что такая прелестная девушка вынуждена мерзнуть на улице в ожидании кавалера,- незнакомый тип придвинулся к ней недозволительно близко, оставив между собой и ней только этот навязчивый букет.- Такое впечатление, будто друг сердца совершенно вас не ценит.
Девушка с негодованием сделала шаг назад и открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, способное поставить незнакомца на место, но натолкнулась на кого-то еще.
-Да, очень грубое поведение для джентльмена,- сказала высокая темноволосая женщина в брюках, стоящая у нее за спиной, вынимая трубку изо рта и с каменным лицом выпуская в лицо девушки облако дыма.
-Беспечные нравы! Доктор Бамбл Би никогда не отличался постоянством!- воскликнул молодой человек с галстуком, картинно взмахивая букетом.- Эти ветренные врачи! А ведь с нами он поступил точно так же, правда, госпожа Волка?
-В точности так, господин Левитт.
-Что вам нужно?- в испуге прошептала девушка, переводя глаза с одного на второго.
-Мы хотим спасти тебя, милая,- молодой человек чувственным жестом погладил ее по щеке, и та отпрянула, вновь натолкнувшись на Волку.- Все мы тут жертвы его вероломства...
-Чьего?
-Доктора Бамбли Би, глупышка.
-Низкий человек,- поддакнула Волка, вновь выпуская дым в морозный воздух.
-А ведь он и нам назначал свидания в этом же месте!- Левитт горестно осмотрел окрестности, заодно выясняя, не появился ли Барни на горизонте.
-Помню как сейчас,- без особого артистизма сообщила Волка, не двигаясь с места и не сводя глаз с перепуганной девушки.
-Столько обещаний, клялся в верности!
-И ушел, не прощаясь.
-Даже за кофе не заплатил! А утром, покинув постель, прихватил несколько дорогих вещичек!
-Часы и пять эхо,- мрачно добавила Волка.
-А после сделал вид, что и знать нас не знает!
-Я рыдала всю ночь.
-Ты помнишь, что случилось на следующий день?!
-Нашел новую пассию.
Девушка, наконец, вырвалась из их окружения и перебежала на противоположную сторону дороги, едва не попав под колеса двуколки. Извозчик, кто-то из резиновых людей, раздраженно пробулькал ругательство в ее сторону, взмахнув щупальцами.
-Беги, милая, беги! Не оглядывайся до самого порога!- приложив ладонь ко рту, крикнул ей вслед Левитт.
-А то догоним,- добавила Волка, безразлично провожая ее взглядом.
Девушка потопталась под стеной дома, безуспешно огляделась в поисках констеблей, столкнулась глазами с зеленщицей, которая с явным негодованием посматривала в сторону букета в руках наглого парня в шляпе, наверняка украденного. Вздернув нос, девушка все же решительно пошагала в сторону Проезда Женских Костей, определенно отказавшись от свидания с молодым врачом в этот вечер.
-Кажется, мы все-таки угадали с девушкой. Ну не мерзнуть же нам снаружи?- повернулся Левитт к своей спутнице.- Кто такое придумал вообще - ждать встречи под часами на холоде?
-Пошли, у меня уже полный шиворот лакра.
Барни залетел в кофейню в расхристаном пальто с шарфом набекрень и с букетом в руках, когда Волка допивала свой кофе, а Левитт задумчиво объедал шляпку одного из трофейных грибов. Молодой врач торопливо снял вмиг запотевшие очки, протер их шарфом и, водрузив на место, внимательно осмотрел заполненный зал. Не обнаружив искомого, он двинулся к знакомой парочке, которая несколько оживилась при его появлении.
-Что, сегодня вас не пустили ни в один паб?- поприветствовал он их, вновь предпринимая попытку отыскать взглядом ту, за кем сюда пришел.
-Нет, сегодня мы твоя санитарка, это тебе,- Левитт лениво протянул объеденный букет юноше.
-А это значит тебе,- Барни в ответ протянул свой.- Я люблю быть сверху и с долгой прелюдией. Но раз вас двое, можем договориться.
-Пойдем, прогуляемся для начала,- ответил Левитт, забирая его грибы и оставляя вместе со своими на столе.
Волка тоже поднялась и, взяв Барни под руки, парочка вывела его наружу.
-Что вы ей сказали?- поинтересовался тот, с веселым недоумением переводя взгляд одно на другого.
-Только самое хорошее о тебе,- Левитт вытащил из кармана парня часы и, сверившись со временем, засунул обратно.- Мы припасли для тебя славное и захватывающее приключение на эту ночь. Драки, кровь, ушибы и переломы - все, как ты любишь. Никакого тифа и унылой чахотки...
-Если вас интересуют дурачки, готовые делать что-то бесплатно, то я могу сводить вас в пансион при госпитале. Некоторые из них даже умеют пуговицы застегивать.
-Двадцать эхо,- тут же последовал ответ. Левитт и Волка остановились и, повернувшись к нему, напустили на себя деловой вид.
-Потянет на два ножевых ранения или всенощный сеанс кровопускания.
-С такими ценами кто хочешь сам себе кровь пустит!- всплеснул руками Левитт.
-Так в чем проблема?
-Нужно, чтобы ты сопроводил бойца на ринге. Придется приводить его в чувство, кровь останавливать, нежно утешать, всякое такое...
-Тридцать пять.
-Чертов хапуга, шиш тебе! Тридцатка и ни эхом больше.
-Кто хоть боец?
-Прекрасная леди, которая стоит перед тобой,- картинным жестом Левитт указал на Волку, та недовольно покосилась на него, по-прежнему не говоря ни слова.
-По рукам. Такая честь!- Барни вполне искренне одарил девушку восхищенным взглядом.
-Если честь, то может безвозмедно сопроводишь?- оживился вор.
-У меня очень продажная честь,- развел руками Барни и очаровательно улыбнулся.
Волка снова с недоумением посмотрела на напарника, раздумывая, где тот собрался брать деньги, чтобы расплатиться с Барни, но вновь предпочла не вмешиваться.
-Первую часть получишь до полуночи, вторую – когда все закончится,- Левитт пообещал это так уверенно, что даже Волка поверила и успокоилась.- Теперь осталось подцепить кого-нибудь именитого на роль спонсора. Барни, среди твоих пациентов есть мелкие дворяне, которым нечем занять себя в эту ночь?
-Мои пациенты, если помните, это забулдыги, которых вы мне и приводите. А в госпитале, боюсь, не тот контингент, который может заинтересоваться подпольными боями. Я же правильно понял, это какой-то неофициальный турнир?
Волка кивнула и поинтересовалась:
-Что насчет Трезера, с которым вы миловались еще летом?- это относилось судя по всему к Левитту.- Кажется, недавно он получил гостевые комнаты в Медном посольстве.
-Не понимаю, о ком ты,- мрачно отрезал Левитт, сосредоточенно рассматривая камни мостовой.- А что насчет Блумфилда с Сомнительной улицы? У него своя газета. И Сельберт говорил, что ему приятно, когда по делам приходишь ты.
-Этот старый мопс? Он визжал, как девчонка, когда сельбертовы сынки устроили потасовку под его окнами. Нет, он скорее вызовет констеблей, чем пойдет с нами в Саммервинд.
-Саммервинд? Особняк семейства Додов?- встрял Барни.
-А ты откуда знаешь?- поднял брови Левитт.
-Они входят в число спонсоров госпиталя. Приличные люди. По ним не скажешь, что в их подвалах собирается всякая шушера.
-Покажи мне хоть одного преуспевающего джентльмена, кто заработал свое, не закопав парочку конкурентов,- пожал плечами Левитт, но Волка вернула их к насущной проблеме:
-Выходит, мы все отменяем? Нам не с кем туда идти.
-Нет, есть вариант. Но я надеялся, мы найдем кого-нибудь получше. У него, такая… сомнительная респектабельность.
-И кто же это?
***
-Мистер Смайл – это тот самый высоченный хлыщ с мерзкими усиками, с которым ты укатил после осеннего благотворительного бала?
-Угу.
-Я думала, у вас уже все. Ты о нем с тех пор не упоминал.
Левитт покосился на странно молчащего Барни и так же погрузился в свои мысли. Он тоже думал, что с этой интрижкой покончено. После бала у них случились еще две вполне себе сносные встречи, но далее Левитт погряз в войне с беспризорниками, которые повадились таскать из его почтового ящика корреспонденцию и требовать выкуп. Война закончилась поражением для него, так как он вынужден был завести платную ячейку на почтамте на имя Джозефа Голдсмита. Что сподвигло его позднее отпечатать себе еще и партию визиток, весьма удобных при заведении новых знакомств. Он подозревал, что одно-два приглашения от Смайла пали жертвами в этой войне, однако время было упущено, и когда его ящик был оставлен в покое, наклевывавшийся состоятельный любовник больше не давал о себе знать. А заявляться к нему без приглашения и без веской причины – явно входило в число вещей, которые мистер Смайл бы никоим образом не одобрил. К тому же, он мог ощущать себя изрядно оскорбленным после проигнорированных карточек, да и место рядом с ним в те вечера вряд ли пустовали – Левитт совершенно точно знал, что постельных приятелей и приятельниц у того неприлично много.
-А чем зарабатывает этот ваш Смайл?- вдруг поинтересовался Барни, вырывая спутников из молчаливого раздумья.
-Не наш,- поправила Волка.
-Представляется как импресарио из Махогани Холла,- отозвался Левитт.
-А на деле?
-Черт его знает. Он и впрямь вводит в высший свет каких-то актрисулек и молоденьких поэтов, с которыми сам же и спит. Но у меня такое ощущение, что это просто внешний фасад. А что там за ним… Я и виделся то с ним не так уж много раз… А что? Ты его знаешь?
-Он не говорил ничего о цирке? О том, что работал там?
-Мне кажется, я бы запомнил,- тон Левитта был беспечен, хотя что-то внутри его шевельнулось, как будто в действительности он и впрямь что-то такое знал, но напрочь позабыл. – Может, ты его с кем-то путаешь?
-Сколько ему лет?
-Ну… За сорок. Но вряд ли больше пятидесяти. Так ты знаешь его?
-Не знаю,- весьма двояко ответил Барни и снова замолк, придав своему лицу какое-то неведомое ранее отчужденное выражение.
Левитт с Волкой обменялись взглядами, убедившись тем самым, что ни один из них не в курсе о природе расспросов.
Троица обогнула Обсерваторию и вышла к улицам, состоящим из ухоженных коттеджей, большая часть которых не меняла свой величественный облик еще со времен Падения Лондона. Район этот считался приличным, но не самым роскошным .
Жилище Смайла – внушительная громадина в три этажа, соседствующая с доминами, не желающими уступать ей в своей монументальности – вне всяких сомнений пустовало. Окна не горели светом, а две печные трубы едва курились дымком – огонь явно разжигался кем-то из прислуги еще днем исключительно для обогрева здания.
-Он ведь вряд ли спит в такое время,- сказала Волка, когда Левитт указал, к которому из домов они направляются.
-Определённо нет.
-Так он может даже не появится здесь сегодня,- продолжила девушка, выбивая трубку о столбик ближайшего ограждения.
-Тогда, боюсь, мы окажемся в дерьме,- сообщил Левитт со вздохом.- Но мы ведь из тех, кто надеется на лучшее?
-Именно поэтому мы с тобой и в дерьме,- справедливо заметила Волка, и они беспрепятственно вошли во двор, вызвав тем самым легкое шевеление занавесок в соседних коттеджах.
Левитт повел их в обход дома и там с видом, будто происходит нечто само собой разумеющееся, достал из кармана ключи и отпер дверь для прислуги.
-А он знает, что дал тебе ключи?- поинтересовался Барни, возвращая свое внимание происходящему.
-Конечно,- заверил их Левитт, запихивая разношерстную связку в карман.- Фаворит я ему или нет!
-Кухонный фаворит,- уточнила Волка, зажигая свечу, стоящую на столе, и оглядывая помещение, в котором они очутились.
-Боюсь, нам придется располагаться здесь,- Левитт пропустил слова девушки мимо ушей.- Он бесится от следов на ковре.
-Не думаю, что его обрадуют и следы нашего пребывания на своей кухне,- заметил Барни, плотно прикрывая дверь и оставляя снаружи холодный, замешанный на лакровой крошке, ветер.
-Он просто пока не понимает своего счастья,- сказал Левитт, пересекая кухню и высовываясь в дверь, за которой вероятно, начинались хозяйские покои. Убедившись, что во всем доме царит безлюдная тишина, он вернулся к остальным и принялся изучать погасший очаг.
-Кажется, гораздо проще было бы прихватить что-нибудь ценное отсюда, оставить следов на ковре и пойти по домам,- Волка устроилась на одном из стульев, закинув ноги в высоких ботинках на стол, и принялась вновь набивать трубку.
Барни сел на другом конце стола, оглядывая кухню со скучающим видом и временами оценивая длину ног девушки.
Левитт в это время развел огонь в очаге, сопроводив это несколькими ругательствами и обрадованными возгласами.
-Выше нос друзья! По крайней мере, мы ожидаем в тепле и в чудесной компании друг друга,- сказал он, поднимаясь на ноги и укладывая свою шляпу на камин.
-Что мы будем делать, если он так и не явится?- спросила Волка, вставляя в зубы вновь разожженную трубку.
-Он должен прийти. Сегодня понедельник. Никто не затевает вечеринок в понедельник. Ему просто негде торчать в эту ночь,- говоря это, Левитт сунулся в другую дверь, судя по всему кладовую.
-Он может поехать к любовнице,- предположил Барни, и что-то в его лице и тоне говорило о том, что он вовсе не против такого положения вещей.
-Скорее, привезет ее сюда. У его любовниц обычно нет таких мягких кроватей, как здесь,- Левитт появился с нанизанным на нож куском ветчины и початой бутылкой чего-то розового.- Шерри для готовки,- прочитал он этикетку при свете очага.- Кто-нибудь хочет?
-Только если в его погребах водится что-нибудь подороже,- ответила Волка, не проявив интереса к предложенному.
-На пути к погребу нас ждут препятствия похуже замка, например ковры,- предположил Барни.
-Хм, а ты как будто уже бывал здесь!- Левитт обличающе ткнул бутылкой в его сторону.- И я серьёзно. Рассказывай, откуда ты его знаешь?
-Нет-нет, твои истории об этом явно будут веселее.
Волка вдруг шикнула на них обоих и подняла руку вверх, прислушиваясь. Снаружи, судя по всему, остановился экипаж, после чего послышались голоса и девичий смех, а через некоторое время звуки перекочевали в дом.
-Ах, Джейкоб, до чего же холодно у тебя здесь!- жеманный женский голосок был весел и определенно нетрезв.
-Совсем скоро, тебе будет очень жарко, дорогая,- голос мужчины был нарочито бархатным и манерным до тошноты.
-И руки! Руки у тебя ледяные!- восклицания перешли в игривое взвизгивание.
Все трое слушали это в гробовом молчании, а Левитт, прежде чем сунуться туда, запрокинул бутылку, едва ли не прикончив ее полностью. Недоеденную ветчину он стряхнул в огонь и, дав знак своим спутникам молчать, нервно взъерошил волосы, а затем храбро открыл дверь в покои.
-Прошу прощения, мистер Смайл. Мисс. Важное дело, не терпит никаких отлагательств.
-Кто это, Джейкоб?- послышалось недовольное от «мисс».
-Наш трубочист. Недалекий малый, оттого весьма неучтив,- мужчина, кажется, тоже не слишком обрадовался тому, что их прервали.
-В трубах нашлось что-то совсем ужасное, сэр,- Левитт довольно удачно скопировал глуповатый говор прислуги.- Нужно показать констеблям. Но ваша кухарка сказала, что сначала лучше спросить вас.
-Я разберусь с этим нахалом, милая. Поднимайся наверх. Я буду через несколько минут, заодно принесу вина.
Левитт попятился обратно, Волка и Барни поднялись со своих мест, приготовившись к встрече.
Смайл вошел на кухню, аккуратно прикрыв за собой дверь. Это был чрезвычайно высокий мужчина с лицом человека, предающегося всем мыслимым порокам, и двигающийся с изяществом, свойственным людям, которые специально учились владеть своим телом. Несмотря на понедельник, наряжен он был выходной фрак, расшитый жилет и галстук-боло. По его виду можно было с уверенностью сказать, что ему стоит немалого труда сдерживать гнев.
-Ну и что заставило тебя явиться сюда столь беспардонным образом, да еще и навести какой-то швали?
-Дивный вечер, чудесно выглядишь, и я так рад тебя видеть!- преувеличенно жизнерадостно начал Левитт, после чего поспешно выудил из своего плаща злополучную бирку и протянул ее Смайлу.
-Что это еще за дрянь?- поинтересовался тот, тем не менее, принимая предложенное.
-Зачем столь бездарно тратить время на вейлгарденскую певичку, когда можно славно развлечься в особняке Саммервинд?- продолжил щебетать Левитт, внимательно следя за лицом собеседника.- Весельчак, Вдова, миссис Гербрандт, Федуччи, мистер Инч, члены Адмиралтейства – все они будут там в этот вечер. В прошлом году даже был кто-то из имперских отпрысков и сам Веселый Джентльмен. Неужели ты захочешь это пропустить?
Смайл бросил небрежный взгляд на полученную бирку, презрительно посмотрел на поющего соловьем Левитта, оценивающе оглядел Волку и Барни – и сменил гнев на милость.
-Надеетесь получить Крысу Славы?- поинтересовался он вслух.- И кто из вас троих – девчонка для боев?
-Для спонсоров отдельная ложа!- продолжил Левитт, всем своим видом демонстрируя спутникам, что оскорбления – это скромная плата за успех.- И всяческие привилегии вроде бесплатной выпивки.
-Что-то меня не прельщает перспектива позориться перед именитыми господами, приведя для крошки Лотти никчемную и никому не известную девицу,- протянул Смайл, вновь возвращая свое внимание бирке.
-Значит, нам тоже следует поискать перспективу получше,- вдруг сказал Барни, все это время буравивший Смайла неприязненным взглядом.- Пойдемте отсюда, нам здесь все равно не рады.
-Волка, попридержи его,- бросил Левитт, озадаченный поведением юноши, но явно не намеренный разбираться с этим сейчас.
Волка на всякий случай действительно приобняла Барни за плечи, железной рукой прижимая его к себе – тот постарался переключиться с мерзкого хозяина дома на теплый и упругий бок девушки.
-Послушай, Смайл, никто и не обещает тебе победу и лавры. Я предлагаю возможность поторчать в ложе с полезными людьми, развлекая себя заодно девичьими боями. Да, Волку никто не знает, но у всех бывает дебют и первый раз. И я не привел к тебе случайного человека. Если бы она столкнулась в подворотне с Джеком Улыбок, я бы ставил на нее все до последнего эхо, она тебя не подведет. После ее выступления дуэлисты «Черной ленты» в очередь выстроятся, чтобы пригласить ее для членства…
После некоторого молчания Смайл все же сказал:
-Сомневаюсь. Но хорошо, почему бы и нет. Всегда могу сказать, что в постели она гораздо лучше,- Волка нахмурилась и предупредительно огладила рукоять ножа на поясе, Смайл вновь обратил свое внимание на гостей, рассматривая каждого более пристально.- Левитт неисправимый хам – так и не представил нас друг другу.
-Леди Волка, твой боец на сегодня,- поспешил вмешаться вор, видя, что никто из троих не собирается протягивать руки для рукопожатия.- Доктор Бамбл Би, её тренер, практикующий врач, сегодня он сопровождает ее на ринге. Ну и мистера Смайла вы оба знаете.
-Весьма польщен,- заключил хозяин дома, не особо стараясь, чтобы это звучало правдиво, и тут же обращаясь к Левитту:- Ну, а ты что там будешь делать?
-Болеть за вас.
-Не за бесплатно?
-Пятьдесят эхо.
-Не многовато ли за то, что мы все - твой пропуск к зрелищам?
-Эта бирка на дороге не валялась,- развел руками Левитт.- Добыть такое приглашение фактически невозможно, и не думаю, что вам будет интересно слушать, каких трудов мне стоило ее достать.
-Наглец,- заключил Смайл и все же, пошебуршав во внутреннем кармане фрака, уронил тому в руки пять новеньких бумажек.- Ты же не идешь туда, с намерением взять Крысу раньше твоей подружки?
-Как можно, конечно нет, – торопливо заверил Левитт, проворно рассовывая деньги по карманам.
-Отрадно, трезвомыслие – прекрасное качество. Во сколько начнется представление?
- У нас еще четыре часа.
-Тогда в полночь жду вас здесь. Впрочем, мои маленькие оголодавшие друзья, если вам негде остановиться, можете отсидеться здесь и взять в кладовой что-нибудь еще. Главное, не докучайте мне,- он бросил взгляд на бутылку от шерри и вернулся в комнаты.
-Мне надо заскочить домой,- сказал Левитт, поворачиваясь к спутникам и протягивая Барни 20 эхо.- Первый взнос за твою работу.
-Славная манера сулить несуществующие деньги,- заметил Барни, принимая бумажки.- Мне тоже следует сходить к себе и собрать инвентарь. Леди Волка, если вам нечем занять себя на это время, смею предложить свою персону в качестве компаньона.
- Принимается,- ответила девушка и все трое вышли наружу.
***
Чердак, который занимал Левитт, ранее принадлежал какому-то бедствующему художнику, которого хозяин комнат в один прекрасный день обнаружил замерзшим насмерть. Работы его были до того бездарны, что большую часть их так и не удалось распродать, и они до сих пор засоряли углы помещения, и у Левитта не поднималась рука выбросить их, он полагал, что на что-нибудь они да сгодятся. Несколько из них он уже успел приспособить под угловые полки, и теперь на них возлежал всякий накопленный за долгие месяцы проживания хлам.
Левитт вытирал лицо собственной рубашкой после торопливого бритья – искать полотенце не было времени. Новая рубашка и галстук лежали на неубранной постели вместе с коробкой бумаг. Он подышал на окоченевшие после холодной воды руки и поспешил облачиться в новое, галстук он повязал на лакейский манер, а затем, приземлившись на постель, начистил ботинки. Далее он извлек из шкафа приличного вида жилет, так же доставшийся ему в наследие от почившего художника. Когда с нарядом было покончено, он запустил руки в коробку с «документами». Потрепанная обложка от «Дафниса и Хлои» служила папкой для вырезок о Холме Часовщика. Перебрав хрустящие от времени обрывки газет, Левитт выудил целых четыре изображения, посвященных Саммервинду. Фасад с двух разных ракурсов, с четко очерченными балконами и окнами, давал общее представление о расположении комнат внутри. Сегодняшняя вырезка легла рядом с прошлогодней, и с удивлением Левитт обнаружил, что в прошлом году в газете фигурировала новость о том же ореховом коридоре. Такие совпадения он обнаруживал в лондонских газетах не в первый раз, и в очередной раз дал себе зарок пристальнее изучить язык скрытых сообщений в статьях.
На дне коробки под ворохом не функциональных, а декоративных обрезков лежал газетный сверток. Раскатав его, Левитт достал серебряные часы на цепочке, давно переставшие идти. Он сунул их в карман жилета и пристегнул цепочку, завершая нужный образ. Конечно, видавший виды плащ портил впечатление, однако среди лондонского мусора, который придет сегодня в Саммервинд, чересчур приличный вид был уместен только для спонсоров и их компаньонов.
Вместе с часами возлежал кожаный мешочек, который Левитт пощупал для собственного успокоения – там лежали отложенные на чернейший из дней драгоценные камни, которые подарил ему Смайл сверх уговоренной уплаты после первого совместного дела – именно этот широкий жест и подвигнул вора впоследствии познакомиться с ним поближе.
Далее Левитт переворошил барахло на полках, отыскал там компактный нож и скруток бечевки, а после взглянул снова на фотографии орехового вестибюля и занялся последними приготовлениями к предстоящей операции. Пока руки были заняты делом, в голове его беспорядочно роились мысли о том, что все эти вырезки фактически бесполезны для ловли Крысы, на которую нацелилось никак не меньше дюжины мастер-воров, желающих повторить подвиг прошлогоднего умельца. Поговаривали, что тогда это был делец по кличке Спот, которого месяца два назад нашли в водах Украденной Реки, в виде ничего не соображающего дроуни. Ходили и слухи, что Крысу все-таки утащила мисс Чума, работавшая на полумифического Фокусника, на которого было принято валить все, о чем не следовало распространяться даже в их профессиональных кругах. Для Крысы в особняке Саммервинд был отведен подвальный этаж, расположенный под помещением для ринга, в прошлый раз кражу удалось провернуть при помощи сговорчивых кусков шелка из Политрима. В этом году воришкам явно придется придумать что-то более изобретательное. С недоступного, как сердце Базаара, подвала мысли Левитта перескочила на Трезера. Тот был фактически его ровесником и тоже начинал как карманник, а после стал весьма преуспевающим похитителем драгоценностей. Он был отчаянно смел, сумасброден и ни черта не боялся – именно на этой почве их тандем и распался, по мнению Трезера Левитт слишком тупил и осторожничал, из-за чего и упускал все удачные возможности. Левитт предпочитал думать, что лучше быть живым и свободным, чем в погоне за богатством бросаться в каждую дыру, в которой можно остаться без головы. Впрочем, оглядывая свое неуютное, захламленное жилище, он смутно понимал, что Трезер прав. Если постоянно ждать удобного случая, то можно прожить вот так вот никем – всю жизнь.
Поэтому надевая плащ, он проверил, насколько хорошо расположен во внутренних карманах инвентарь. Изучив фасад здания в последний раз, он выбрался через окно на крыши Спайта. Смайл тоже был прав – эта троица была его пропуском к зрелищам и чему-то большему.
***
Эту парочку Барни знал около полугода. Они пересеклись в пабе, и он с Левиттом сразу же узнали друг друга. Потому что со спайтским воришкой он впервые столкнулся еще задолго до переезда в Лондон. В день их знакомства Левитт был в халате санитара – с чужого плеча, разумеется, он катил перед собой тележку, и благодаря поездке в ней Барни смог распрощаться с клиникой, в которой провел большую часть своей сознательной жизни.
С тех пор, как они втроем начали видеться в разных лондонских пабах, Левитт и словом не обмолвился об обстоятельствах их первой встречи. Создавалось впечатление, будто он напрочь забыл об этом. Впрочем, здесь под землей не было принято обсуждать такие вещи друг с другом, и в особенности то, что касалось Поверхности. В конце концов, Барни никогда не интересовался, почему у Левитта так много ключей в связке, или куда Волка тратит патроны, которые покупает в оружейных лавках.
Тогда в клинике он заверил Левитта, что с ним все порядке. Что это ошибка, или что он, по крайней мере, уже давно здоров, а его держат для того, чтобы получать за него деньги на обеспечение, тем более что Барни тогда был несовершеннолетним. Левитту, кажется, было наплевать на все, кроме того, что его новый знакомый не должен шуметь. Они молча копались в больничных архивах – вор пытался найти заказанные кем-то документы, а Барни – свои собственные, чтобы забрать необходимое, а лишнее уничтожить.
Они распрощались, а когда встретились вновь, Барни как раз закончил свое обучение на хирурга и искал, где бы начать врачебную практику. А Левитт тогда сказал, что знает парочку парней, которым бы не помешала хирургическая помощь от доктора, согласного принять их у себя в съемной комнате, а не в приличном госпитале.
Эта парочка уже не в первый раз выдергивала его из нормальной жизни, затаскивая в сомнительные места и откровенные неприятности, и обычно Барни не имел ничего против этих маленьких приключений, которые проходили за кулисами обычной лондонской жизни. Но сегодня все было по-другому.
Шагая в сторону своего жилища, он вновь был непривычно молчалив, хоть и пригласил с собой леди Волку, которая, кажется, не возражала против прогулки в тишине, как обычно, занятая своей трубкой. Барни косился на нее и думал, что если бы не позвал ее с собой, то вполне мог бы и не явиться в полночь в назначенное время. Ему срочно надо было подумать, а потом выпить, а потом, возможно, принять что-нибудь для того, чтобы успокоиться – пару капель лауданума или откупорить баночку тюремного меда.
Барни действительно слышал раньше это имя. Очень давно, еще в своей нормальной жизни. Именно оно было неразделимо связано с именем его сестры-близнеца, о которой помнил он, но совершенно не помнили его родители, что и было причиной тех пугающих отца и мать детских истерик, которые он закатывал до того, как была поставлена последняя точка, и его запеленали в рубашку с длинными рукавами.
Барни прекрасно функционировал в обществе, ему хорошо давалась медицина, и он отлично справлялся с операциями. Он интересовался другими науками, мистицизмом, литературой и в какой-то степени прочими видами искусства, ему легко давалась учеба, и он безупречно справлялся со сложной работой. Он мог поддержать любую беседу, и никогда не жаловался на сложности в том, чтобы найти себе кого-то на вечер для приятного времяпровождения. В его мире все было замечательно, кроме того, что он знал, что у него была сестра, о которой не помнил ни один живой человек на земле. Но возможно об этом мог помнить еще один. Высокий человек с карнавальными глазами и чеширской улыбкой. А может, и нет. Может, о ней и правда никто не мог помнить, кроме него, потому что он ее придумал. Но откуда тогда Барни мог знать этого человека? Он ведь узнал его, это был он, вне всяких сомнений! Или, может быть, Барни просто случайно видел его в где-то детстве, и лицо запомнилось, и как во сне наложилось на всю эту историю с цирком и сестрой?.. Но имя! Имя он тоже помнил!..
-Почему ты согласилась в этом участвовать?- спросил Барни, как только почувствовал, что сознание его начинает медленно соскальзывать в страшный колодец, где он не знал, насколько может доверять себе и своим ощущениям. Волка была настоящая, надо было срочно с ней заговорить, чтобы остаться в этой реальности.
-Я так зарабатываю на жизнь,- отозвалась девушка, не поворачивая к нему головы.
-Это же Левитт тебе предложил? Тебя ведь могут покалечить, и вы ничего не заработаете – как ты на такое соглашаешься?
-Я так зарабатываю на жизнь,- повторила Волка, а после добавила.- Этим может закончиться любое дело. Турнир – не хуже и не лучше прочих вариантов.
-Как твой тренер, я бы посоветовал тебе меньше курить. От этого у тебя будет сбиваться дыхание. Большое преимущество для твоих соперников,- Барни порадовался, что эта болтовня делает свое дело – Смайл, клиника и маленькая Бетси отходили к задворкам сознания, где им и положено было находиться.
-Я экономлю в движениях,- сказала девушка и замолчала, явно предпочитая экономить еще и в словесности.
Они вошли во двор старинного, изрядно обветшалого здания, где снимали комнаты бедствующие студенты, малоимущие семьи и голодные художники. Барни зажал в кулаке ключи. Машинально, потому что несколько раз в парадных находили оглушенные тела, а то и бедолаг с пробитой головой – дом находился на окраине Спайта, а этот район никто бы не рискнул назвать спокойным. Впрочем, входя в двери, он немного расслабился – у Волки на бедре висел внушительный тесак, а за поясом покоился мушкет. Да и наверняка она не стала бы всем этим пользоваться, напади на них кто-нибудь – девушка была рослой, жилистой и казалась способной справиться с посредственным грабителем одними кулаками.
Барни подумал, что весьма кстати убрался в своей комнате. Ждал он в гости одну девушку, а привел совсем другую, не менее ему симпатичную, может даже более.
-Мне тоже не нравится этот Смайл,- вдруг подала голос Волка, когда они оказались внутри, а Барни принялся метаться по углам и собирать свой медицинский саквояж.
Девушка стояла посреди комнаты, деловито оглядывая полки с книгами, журналами, инструментами и собранными диковинками. Барни замер на секунду, раздумывая, не попытка ли это окольным путем выведать о нем что-то. В конце концов, то, что Левитт не упоминал о клинике, вовсе не означало, что он не растрепал об этом Волке в другое время – это было бы вполне в его духе. Решив, что Волка слишком прямой человек, чтобы предпринимать такие маневры, он бодро отозвался:
-Скользкий типчик, а?
-Не то слово,- девушка замолчала, а после сказала.- Хорошо, что нам с тобой не придется с ним взаимодействовать.
-Только если ты выиграешь. Ему надо будет приобнять тебя для фотографии или что-то в этом роде…
-Ради такого можно и проиграть.
-Не вздумай,- рассмеялся Барни.- С Левитта станется не отдать мне вторую часть платы и обвинить, что ты вылетела из-за меня.
-Если у него все пройдет хорошо, то он может и расщедриться, чтобы выпивкой нас угостить.
-Он и впрямь собрался сунуться к этой Крысе, о которой вы говорите?
-Надеюсь, нет. Но это его дело. Думаю, он достаточно благоразумен, чтобы ограничиться ставками за деньги этого,- она поморщилась,- хлыща. Что это у тебя? – девушка потянулась к свертку, намертво замотанному цепочкой с миниатюрным замком.
-Не трогай,- обеспокоенно сказал Барни, и вернулся к сборам, только когда девушка положила сверток на место.- Камень. Просто камень. С буквами.
-Корреспонденция? Ты не стал бы его так просто заматывать,- Волка покосилась на него с любопытством.- Ты читал?
Барни помолчал, делая определенные выводы насчет проницательности девушки, которую сложно было в ней заподозрить, учитывая то, что та предпочитала не подавать голос без особой надобности. Все же, он ответил, не отрываясь от сборов:
-К сожалению. Я пришел в себя на следующий вечер. Вон в том углу. Обвел букву Эс во всех медицинских журналах за 4 месяца, вырвал везде девятую страницу, и, кажется, сжег в печке. А еще расписал себе руки и лицо девятками. К счастью, чернила смылись. Я совершенно не помнил, зачем это сделал.
Барни издал смешок, который вышел совсем невеселым. Ему не следовало тогда пытаться прочитать эту дрянь. Даже из любопытства. Как будто он не знал о последствиях. С его-то прошлым – это была совсем паршивая идея. И рассказывать о том дне ему тоже не стоило, но он понадеялся, что Волка воспримет это, как попытку развлечь ее веселым казусом. Но та не улыбнулась.
-А я все помню,- сказала она, продолжая рассматривать его полку.- Мне казалось, что я мужчина с разноцветными глазами. Только это была не я, а мой брат. И звали меня Ван Хайвель. И будто я пришла в город, в который приехал цирк…
Барни показалось, что земля уходит у него из-под ног. Вновь замерев над своим саквояжем, он спросил:
-А у тебя, и правда, был брат?
Волка обернулась и посмотрела на него долгим взглядом. Вложив трубку в рот, она поинтересовалась:
-Ты готов идти?
«Нет»,- подумал Барни. Еще он подумал, что готов броситься к ней и потребовать, чтобы она немедленно ответила на его вопрос. И что ему просто хочется закричать – так, чтобы вылетели стекла комнаты и лопнули все приборы.
-Барни?
-Да. Да, пошли,- он стянул сумку с кровати и первым вышел за дверь.
Когда они спустились вниз, юноша сунул руку в саквояж и влил в себя половину пузырька с настойкой валерианы.
-Тебе это сегодня не понадобится,- ободряюще улыбнулся он в ответ на вопросительный взгляд Волки.
***
Когда Волка и Барни вернулись к дому, Левитт уже был на месте, он дремал на придвинутом к очагу стуле, прислонившись плечом к каменной кладке и сдвинув шляпу на лицо.
-Ты посмотри, как выфрантился!- воскликнул Барни, водружая свой инвентарь на стол.- Да у тебя никак свидание! Мы не мешаем? А то ведь можем выйти и сделать вид, что опаздываем.
-Кофейку мне лучше сделай, милочка,- отозвался Левитт, усаживаясь ровно и вновь укладывая шляпу на камин, явно с намерением там ее и оставить.
-Лакеев в нашем заведении не обслуживают.
-Паршивка, будешь грубить, без чаевых останешься.
Волка вновь удобно устроилась за столом и уставилась в огонь, явно не горя желанием участвовать в подобных обменах любезностями.
-Ну что, в картишки или кости?- без особой надежды на успех поинтересовался Левитт, охлопывая себя по карманам.
-Хорошая попытка,- ответил Барни.- У тебя еще есть время, чтобы найти другой способ вернуть двадцать эхо из моего жалованья.
-Ты такой мелочный, док,- вор достал ножик, удобный, как для резки конвертов, так и для вскрывания форточек, и принялся чистить им ногти.- Нам все равно нечем заняться.
-Констебли говорят, что у них и у вас ожидание – это основная часть работы.
-У кого это у нас? Волка спортивный стрелок и мастер борьбы. А я просто добрый малый. А вот к тебе постоянно непонятно кто заваливается.
-Да все такие же добрые малые и спортсмены.
Волка присоединилась к этой беседе только, когда те перешли к обсуждению предстоящего мероприятия. Но все, что было им доступно в плане информации, это слухи о прошлогоднем турнире. Барни обратил внимание, что эти двое нервничают гораздо больше, чем показывают – и особенно видно это было при упоминании Весельчака. Связано это было наверняка с тем, что нынешний глава подпольного мира Лондона порешил бизнес их бывшего работодателя, и оба надеялись, что они слишком мелкая шушера для того, чтобы кто-то всерьез обратил внимание на то, что они раньше работали у Сельберта.
Наконец, за несколько минут до полуночи к ним спустился хозяин дома, определенно покончивший со своими важными вечерними занятиями. Он сменил одежду, облачившись для поездки во фрак, а в руках у него был высокий цилиндр, совершенно излишний при таком росте и наверняка превращающий его силуэт в нечто неестественное и монструозное.
-Я удивлен, что вы здесь,- сообщил им Смайл, явно кривя душой. – И даже впечатлен, что ваши амбиции распространяются дальше, чем пятьдесят эхо. Что ж, чудесно, мои дорогие. Тогда выбирайтесь наружу к воротам, сейчас подъедет экипаж,- он двинулся было обратно в комнату, но задержался.- Левитт, будь любезен, запри за собой двери. Ты расстроишь мою кухарку, если оставишь кухню нараспашку.
-Всенепременно, мистер Смайл,- отозвался юноша, отвесив театральный поклон, оставленный собеседником без внимания.
-«Всенепременно, мистер Смайл»,- передразнил Барни снаружи, добавив тону гораздо больше жеманности, чем было в изначальном варианте.- Нам обязательно ехать с ним в экипаже?
-До Холма Часовщика топать не меньше часа,- отозвался Левитт, гремя ключами, в голосе его явно слышалось недоумение.- Это целая вечность по такому холоду! Чем ты недоволен?
-У тебя очень противный дружок,- отозвалась за Барни Волка.- Я бы сказала, что он самый противный из всех, кого я у тебя припомню.
-Ты так говоришь, как будто их было много. Между прочим, кроме Трезера и мистера Филда… Да о чем речь вообще, ты что, тоже пешком идти хочешь?
-Нет, я за карету,- отозвалась девушка.
-Хватай Барни на руки, если вздумает бежать.
-Я не побегу, но на руки согласен,- сообщил юный врач, отпирая перед Волкой калитку.
Экипаж и в самом деле уже ждал их у ворот, явно вызванный при помощи какой-нибудь кошки. Мистер Смайл тоже появился на пороге, натягивая на руки белые перчатки. Спутницы при нем не было видно, и забираясь в экипаж, все трое молча гадали, выгнал он ее, оставил спать в постели или убил.
Волка и Барни сели вдвоем, явно не желая располагаться рядом со Смайлом и считая, что сидение напротив – это и так чересчур близко и неприятно.
-Особняк Саммервинд,- послышался снаружи голос их новоявленного спонсора, и Смайл взобрался в карету, заняв последнее свободное место рядом с Левиттом, который не имел ничего против такого положения вещей. Очутившись в карете, мужчина заполнил ее не только собой, но и назойливым запахом парфюма.
Смайл постучал тростью по крыше, и лошади тронулись с места. Волка и Барни синхронно уставились в окна, делая вид, что все остальные для них случайные попутчики. Левитт, слегка огорченный их поведением, молча перебирал мелкие вещи в карманах своего плаща, а Смайл беззастенчиво разглядывал спутников напротив, вызывая тем самым еще больше раздражения в карете.
За время дороги Левитт и Смайл без особого энтузиазма обсудили несколько вейлгарденских сплетен, вторая половина кареты все это время хранила гробовое молчание. Когда за окном замелькала береговая линия, ощетиненная мачтами судов, все четверо испытали немалое облегчение от того, что их путь фактически закончен.
Особняк Саммервинд выделялся среди прочих домов тем, что был единственным зданием, где горели окна – правда, только на первых этажах, так как все веселье происходило в необъятных подвалах дома. Возле особняка жизнь кипела, как в базарный день. Карета Смайла была вынуждена остановиться на подъезде из-за того, что возле ворот разгребались последствия столкновения двух экипажей. Люди толпились во дворе и за оградой, в этой толчее даже виднелось несколько торговцев жареными крысами и горячим вином.
Когда они выбрались наружу, Смайл протянул к Левитту руку и тот вложил в нее бирку, окончательно с ней распрощавшись. Барни оглядывался вокруг, ища знакомые лица тех, кого ему доводилось штопать, Волка равнодушно осматривала особняк, в котором ей предстояло выступить. Смайл рассчитался с возничим и выдвинулся вперед, ведя их за собой и раздвигая толпу тростью, произнося при этом любезности вроде «Разрешите» или «Позвольте». Так они добрались до входа в подвал, возле которого стоял кортеж из внушительных парней, отсеивающих всякую шваль от тех, кто прибыл по приглашению. Один из них принял у Смайла бирку, одобрительно харкнул в сторону и спросил:
-Кто с вами?
-Обворожительная леди в шляпе – мое подношение для мисс Дод. Юноша с саквояжем - сопровождающий врач, и молодой человек…- он сделал паузу, с сомнением оглядываясь на Левитта.
-Валет мистера Смайла,- представился тот, обратившись к охраннику.
-Несомненно,- подтвердил Смайл с долей веселья в голосе.
-Проходите,- здоровяк посторонился, открывая проход.- Покажете пропуск писарю, он отмечает явившихся и записывает имена для турнира.
-Так и будет, милейший,- отозвался мужчина и, пригнувшись, вошел в освещенный факелами коридор, обрывающийся ступеньками, ведущими на немалую глубину.- Мой валет? – поинтересовался он, не оглядываясь на лестнице.- Я бы не нанял следить за своим туалетом того, кто ходит с такой лохматой шевелюрой.
-Дело вкуса, мистер Смайл. Дайте мне шанс, у меня много других талантов.
-Беспочвенная самонадеянность явно один из них.
Барни позади них затормозил, вновь протирая очки, а Волка воспользовалась этим, как предлогом, чтобы отстать от этой парочки и обменяться с Барни взглядами, заверяющими, что терпеть этих двоих осталось недолго.
Впрочем, внизу все четверо воссоединились, впечатленные размерами подвала, в котором очутились. Он был никак не меньше бальной залы и вмещал в себя не менее трехсот человек, отчего, несмотря на зимнее время, тут царила духота, созданная смесью запахов дыма, резких духов, джина и немытых тел. Потолок, несказанно высокий, подпирался колоннами, возле которых обосновались лоточники и ушлые парни, принимающие ставки.
-Господин прибыл по приглашению?- перед ними возник низенький человечек в косынке с мышиными усиками, подобострастно потирающий руки и безошибочно обратившийся ко Смайлу.
-Ты несомненно прав, дорогой. Нас попросили отметиться у некоего писаря.
-Прошу за мной, джентльмены,- тот повел их мимо гогочуших компаний, сплошь состоящих из молодчиков самого разбойного вида.
Писарь, розовощекий и говорливый, сидел за массивным столом, в ворохе бумаг, и обрамляли его с двух сторон бокал с вином и блюдо с пригласительными бирками.
-А! Вот и вторая случайная!- заявил он, вглядевшись в приглашение протянутое Смайлом.- Господин Весельчак в этот раз запустил два жетона без точного имени, чтобы посмотреть, кто придет. Первый достался миссис Пленти, хозяйке карнавала. Славное дополнение к Вдове и мисс Гербрандт. Сегодня в этом компосте изобилие роз, как видите. Как вас записать, господин?
-Мистер Смайл, импресарио из Махогани Холла.
-Смайл! Как тот самый Джек! Что ж, это понравится Весельчаку, а он любитель повеселиться. Кто ваш боец?
-Леди Волка.
-Так и запишем. Сопровождающий?- он ткнул пером в сторону Барни.- Разрешите посмотреть ваше барахло, любезный,- он поднялся с места, указывая на саквояж.- В бою запрещено пользоваться оружием, никаких кастетов, ножей и пистолей - так что все это придется снять,- он ткнул пальцем в амуницию Волки, а после с интересом сунул нос в инвентарь Барни.-Ага! Настоящий врач! Что это в колбах? Так и знайте, грибные настойки запрещены, никакого берсеркерства.
-Что вы, здесь все исключительно медицинского назначения,- отозвался Барни, наблюдая, как писарь откупоривает флакончики, нюхает и одобрительно кладет на место.
-Хорошо. В прошлом году за грибную настойку тренера подвесили на сутки вниз головой. То-то потеха была – парням разрешили бросать в него объедками. Если ваша девочка протащит на ринг оружие – отвечать тоже будете вы.
-Весьма поучительно,- сказал на это Барни, стаскивая со стола саквояж, успешно прошедший проверку.
-Лакеев можно брать с собой в ложу, коли нет компаньонки,- бегло осмотрев Левитта, сказал писарь и уселся на место.- Что ж, приятных вам развлечений, господин Смайл.
-Благодарю.
-В ложу вам принесут карточки с турнирной таблицей, как только впишутся все имена. Двадцать четыре претендентки. Ночь будет жаркой! Так же будут поставляться сообщения с изменениями в ставках и оповещения о появлении сувениров в маленькой лавке Весельчака,- он в какой-то похабной манере подмигнул Смайлу, и Барни единственный задался вопросом, о каких таких сувенирах идет речь.- Через десять минут ваша девочка со своим тренером должна быть вон там, среди прочих бойцов,- он указал в сторону отдельно огороженного зрительского сектора, расположенного на возвышении, на том же уровне, что и площадка для боя. Зрителям предлагалось наблюдать за происходящим, стоя снизу с обеих сторон корта, а ложа находилась на другом конце площадки, на возвышении, оборудованном с большими удобствами, и в ней уже виднелось несколько особых гостей вечера.
-Мы будем иметь в виду,- Смайл тронул уголок цилиндра и отвел свою свиту ближе к полю боя.- Что ж, друзья, думаю, нет нужды томить друг друга пустой болтовней. Вы можете поспешить к своим конкурентам, чтобы занять хоть какие-нибудь места.
-Побереги ее,- Левитт ткнул Барни в грудь.- Там такая публика, что они могут пырнуть ее еще до выступления.
-Ну, я подбодрю ее, когда она наваляет тому, кто попытается ее пырнуть,- пожал плечами Барни, Волка одобрительно на него посмотрела.
-Будет славно, если вы все же доберетесь до ринга хотя бы на первый бой, поэтому ведите себя хорошо,- вставил Смайл, и парень с девушкой молча окатили его неприязненными взглядами, а после развернулись в сторону своего сектора.
-Удачи!- выкрикнул им вслед Левитт, а после повернулся к оставшемуся спутнику.- Я пойду посмотрю, на кого ставят.
-И свечку за свою девочку поставить не забудь. Я наслышан об этой Шарлотте.
-Бросьте этот обреченный тон, мистер Смайл. Вы мне еще спасибо скажете, что я ее вам предоставил.
-И пожалуйста скажу, за деньги, на которые ты сейчас развлекаешься.
-Ах, эта ваша несравненная щедрость…- Левитт с придыханием закатил глаза и исчез в толпе.
Смайл проследив за ним взглядом, убедился, что тот и впрямь появился возле лотка букмекера, и направился к замеченному среди гостей знакомому цилиндру мистера Инча, чтобы поздороваться.
***
Поставив десять эхо, Левитт распихал полученные расписки по карманам и поискал взглядом Смайла. Тот обнаружился рядом с известным дуэлистом из «Черной ленты», и беседовали они с видом добрых знакомых.
Левитт решил не вмешиваться в их разговор и со скучающим видом прошвырнулся вдоль небольшого торгового ряда – торгаши демонстрировали полы пальто, предлагая табак, похабные картинки, театральные бинокли, баночки с тюремным медом, адреса и фотографии участниц, а так же медальоны с портретиками Лотти Дод. Изрядный процент их выручки явно уходил в карман организатора веселья. Левитт оторвался от изучения одной из полученных визиток и вновь огляделся, чтобы выяснить, не пора ли сопроводить Смайла к его зрительскому месту, как обзор ему перегородил расшитый помпезным золотом алый бархат.
-Вы посмотрите, как тесен Подмир! Ты ли это, дорогой Джозеф?
-Захватывающая встреча, Трезер,- с кислым лицом отозвался Левитт, делая шаг назад, чтоб тот не нависал над ним.
Одного беглого взгляда хватило, чтобы оценить вульгарно дорогой костюм в карминных тонах, модных среди дьяволов, роскошную трость и броский медный перстень – знак отличия, который доставался всем обладателям апартаментов в Медном посольстве. Трезер по-прежнему носил длинные волосы, собранные сейчас в хвост, а лицо его украсилось новшествами в виде жеманной мушки и козлиной эспаньолки.
-Подумать только,- Трезер тоже осматривал его – с нескрываемым саркастичным удовольствием.- Ты все-таки докатился до услужения. Ну и каково это – работать на господ? Выносить ночные горшки? Вылизывать хозяйские сапоги? Впрочем, твой рот и так никогда ни на что не годился.
-Зато твой всегда был отменным. Видимо, дьяволы Медного посольства это тоже оценили,- безмятежно отозвался Левитт, памятуя о том, что бывший компаньон так же не любитель драк.
-Я вижу, ты по-прежнему не соображаешь, кому и что можно говорить,- с напускным сочувствием протянул Трезер, покручивая трость.- Впрочем, ничего удивительного, вряд ли ты мог нахвататься хороших манер от этого выскочки из Вейлгардена, с которым притащился сюда.
-Может в лицо ему это скажешь? В ложе для господ у тебя будет прекрасная возможность. Или нет? Ах, прости,- Левитт фамильярно похлопал его по плечу,- у тебя же хватило привилегий только на места для отребья.
-Еще раз дотронешься до меня, помойная крыса, будешь вылавливать свою руку из выгребной ямы,- прошипел Трезер, явно уязвленный.
-Простите, господин,- Левитт примирительно поднял обе руки, подаваясь назад.- И в мыслях не было. Мне и в первый-то раз было не слишком приятно.
-Катись отсюда, грязь, пока я не сообщил людям Весельчака, что тут ошивается мелкий никчемный карманник…
Левитт и впрямь отступал, ощутив, что пересек черту, за которой у него могут начаться проблемы – и натолкнулся на кого-то спиной. Прежде чем он успел оглянуться, чья-то трость немилосердно ткнулась ему в бок и бесцеремонно отодвинула его в сторону.
-Мой валет доставляет вам неприятности?- поинтересовался Смайл у Трезера, установив Левитта, потирающего ребра, рядом с собой.
-Скорее вам,- многообещающе фыркнул длинноволосый щеголь и, окинув обоих презрительным взглядом, удалился.
Лицо Смайла внезапно озарилось благодушной улыбкой, он взял Левитта под локоть и повел к ложам – первый удар в гонг как раз оповестил о том, что до начала осталось три минуты.
-Кажется, я кое-что понял о твоих предпочтениях,- промурлыкал он, наклонившись к вору.- Скажи, что из этого для тебя наиболее привлекательно – высокий рост, черная масть или наличие денег?
-Разумеется, великолепное остроумие и безупречный вкус,- отозвался Левитт, чувствуя облегчение от того, что Смайл не собирается ворчать по поводу этой небольшой стычки.
-Признайся мне только в одном, дорогой. Ты ведь не планируешь влезть в какое-нибудь дерьмо, связанное с сегодняшним маленьким драгоценным призом?- продолжил он все тем же нежным тоном.
-Ничего я не собираюсь, с чего ты взял,- Левитт попытался высвободиться, почувствовав себя неуютно.
-Потому что,- перебил Смайл, держа его цепко и весьма болезненно,- если ко мне предъявят претензии, что я привел сюда под своей протекцией вора-неудачника, покусившегося на эту чертову Крысу, то я лично сломаю твою шею, тебе все ясно, дружок?
-Отцепись от меня, Смайл, что ты заладил про эту гребанную Крысу? Не собираюсь я ее трогать, отвяжись,- процедил сквозь зубы парень и выдрал-таки свою руку из неожиданно сильных пальцев. Засунув ее в карман плаща, он сжал покрепче нож, ощущая головокружительное желание выпить – из-за того, что всё вокруг будто специально подчеркивает его несостоятельность.
-Маленьким людям для счастья много и не надо,- сказал Смайл, будто услышав его мысли.- Для начала нужно просто осознать, каков твой масштаб, принять это, и тогда к тебе придет спокойствие.
-А ты, выходит, спокоен насчет своего масштаба? «Вейлгарденский выскочка» - это и есть твой масштаб?- поинтересовался Левитт, не глядя на него.
-«Вы» и «ваш», дорогой,- поправил Смайл, продолжая улыбаться.- Для начала, усвой это. А потом, возможно, я дам тебе узнать обо всем этом что-нибудь еще.
Он кивком указал Левитту подниматься к балкону для почетных гостей. Тот наградил его мрачным взглядом и повиновался.
***
-Двадцать четыре девушки! Значит, за ночь тебе придется выдержать четыре боя. Или пять, если дойдешь до финала,- рассчитал Барни вслух, волочась вслед за Волкой, уверенно прокладывающей себе путь среди суетящихся претенденток и их спутников.
Прежде чем они добрались до свободного края лавок, их пихнули несколько раз, да и они не остались в долгу. Поэтому, когда Волка приземлилась на скамью, стащив с себя шляпу и принявшись расстегивать пояс с оружием, в их сторону было направлено несколько неприязненных взглядов.
Барни тоже присел и с любопытством огляделся. Большинство женщин, пришедших на турнир, обладало крупными габаритами цирковых силачек – многие были покрыты татуировками, оповещающими о принадлежности к той или иной банде, или сообщающими о количестве поверженных соперников. У некоторых не хватало зубов, многие здорово смахивали на мужчин, а у одной даже была борода – если бы не пышный бюст, Барни бы точно решил, что к ней стоит обращаться не иначе как «сэр». Впрочем, некоторые дамы обладали мягкими чертами лица и были по своему привлекательны, однако то, как перекатывались мышцы под их белой кожей при каждом движении, говорило о том, что в бою от их мягкости не остается и следа. Было несколько девушек и помельче. Одна рыженькая, с короткой стрижкой, и вовсе напоминала эльфа, однако на ринге она совершенно точно становилась проворной, как белка, и опасной, как острая спица. Парочка претенденток обладала схожей с Волкой комплекцией: длинные ноги, жилистое тело, крепкие руки - и каждая из них казалась способной вступить в схватку с тигром с одним ножом в зубах. Барни впервые довелось быть на таком мероприятии, и все, что он мог сказать после столь беглого осмотра – это то, что большинство из участниц профессионалки.
Взглянув снова на Волку, закатывающую рукава и собирающую волосы в узел с помощью бечевки, он отметил, что та не выказывает ни малейших признаков волнения. И вместе с этим почувствовал, что волнуется сам. Он не знал, что творится в голове у этой девушки, по лицу ее совершенно точно нельзя было ничего разобрать, но он ни единой секунды не мог поверить, что ей не страшно.
-Интересно, кто из них будет твоим первым соперником,- сказал он вслух, надеясь, что если Волка заговорит, то по голосу станет ясно, как она себя ощущает.
-Все равно,- отозвалась она, доставая из-за пояса перчатки без пальцев и натягивая их на руки.
-А ваша Лотти тоже может выпасть на первый раунд?
-Да, она со всеми наравне. Исключение только для финала. Двое будут драться за то, чтобы попасть к ней в финал.
-То есть, ни у кого нет сомнений, что она будет в финале?
-Ни у кого,- отозвалась Волка и посмотрела на Барни.- Ты сам ее увидишь. Она – нечто. Это правда.
У Барни мороз прошел по коже, и он снова оглянулся на девушек – потягивающихся, наматывающих бинты на руки, месящих воздух кулаками. Другие тренеры разминали им плечи, втолковывали что-то, помогали делать упражнения – Барни с сомнением посмотрел на Волку. Та, кажется, не собиралась тратить энергию впустую. Покончив с приготовлениями, она откинулась назад на деревянное ограждение сектора и прикрыла глаза. От этого он занервничал еще больше – как будто двигательные ритуалы прочих могли дать какую-то необходимую фору для победы. Барни поискал глазами ложу для спонсоров и разглядел там высокий цилиндр не менее высокого джентльмена во фраке, позади которого маячила растрепанная голова его друга – эта парочка тоже заняла место с краю, рядом в какой-то полной дамой, сверкающей, как шар, усыпанный драгоценностями. «Наверное, неплохо быть зрителем в этом дерьме, а не торчать здесь и ощущать, как тут все пропитано предвкушением мясорубки», подумал Барни, и по рядам претенденток прошла волна оживления.
-Турнирные таблицы,- выдохнул кто-то позади них и вскоре к ним подошел знакомый типчик с мышиными усиками, всунув Барни в руки карточку, исписанную именами.
Тандем «Мистер Смайл – Волка» шел вторым вместе с парочкой «Вдова – Ли Шань». Барни пробежал глазами по всей таблице, понимая, что не знает ни одного имени, кроме «Шарлотта Дод».
-Кто такая эта Ли Шань? Ты знаешь?- спросил он вслух у Волки, заглядывающей к нему через плечо.
Девушка покачала головой, и тут же рядом с ними образовалась еще одна голова – рыжая и коротко подстриженная.
-Ли Шань – это вон та азиатка с косами,- приятным голоском пропела она и указала в нужную сторону.
Барни и Волка и впрямь глянули туда только для того, чтобы увидеть здоровенную, как шкаф, женщину с длинными, до пояса, волосами, множеством браслетов и темной порослью над верхней губой. Та тоже смотрела в их сторону, так как парень с мышиными усиками, стоящий рядом, наверняка просвещал ее на счет того, «кто такая, шайтан побери, эта Волка». Встретившись глазами с соперницей, Ли Шань поднесла два пальца ко рту, раздвинула их и неприлично пошевелила языком. Волка предпочла оставить этот унизительный жест без внимания, вернув свое внимание списку.
-Выглядит дружелюбной…- с фальшивой бодростью заметил Барни, поворачиваясь к незнакомке.
-Фелиция,- представилась она, протягивая руку обоим поочередно.- У меня четвертый бой. Мой тренер задерживается, пьянь эдакая. И мне скучно одной.
-Второй бой,- представилась и Волка, пожимая руку.
-А вы всех тут знаете?- спросил Барни.
-Можно и на ты, красавчик. Нечего тут реверансы разводить, поди не на балу. Да, всех. Люблю турниры, да братишка все не отпускал. Сегодня вот разрешил, и привел меня. А вы новенькие? Ваш спонсор – тот дядька с усиками? Жуть до чего на паука похож! А я от мисс Гербрандт, вон та кошелка с постной миной. Такая строгая, но когда драки смотрит, румянец прямо на всю щеку играет! Ох, я все треплюсь, а тебя-то как звать, красавчик?- девушка, смущенная собственной болтовней, а не общением с противоположным полом, взглянула на юношу.
-Доктор Бамбл Би… Барни,- поправился он.
-Полечишь меня, если поломаюсь? Мой брат ничерта не медик, а на врача денег зажал.
-В обмен на сведения обо всех присутствующих.
-Заметано.
Удар гонга и притухшие в секторе для бойцов свечи, заставили их присесть на скамью рядом с Волкой, принявшей свою прежнюю медитативную позу.
-Леди и джентльмены, приветствуем вас на втором ежегодном турнире в поместье Саммервинд!..- начал представление солидный бородач в дорогом смокинге, появившийся на арене – отец Шарлотты, как сообщила Фелиция. В какой-то момент Барни понял, что просто не слышит ни единого слова из тех, что выкрикивал ведущий – он смотрел на Волку, и думал о том, что не может быть, что она ни в какой помощи не нуждается. Надо быть просто машиной, чтобы ничего не ощущать в такой момент.
-… Великолепная Шельда, выступающая под покровительством Адмиралтейства, и несравненная Аманда, воспитанница самого Федуччи! Встречайте!
Зал разразился громом сотен орущих глоток и свистом.
-Понеслась,- прошептала Фелиция, и Барни уставился на ринг, затаив дыхание.
***
Когда мистер Смайл обменялся приветствиями с прочими спонсорами и уселся на оставшееся место с краю, Левитт скользнул за спинку его стула и замер, отметив, что обзор у него преотличный – как на ринг, так и на всех гостей вечеринки.
В ложе было тесновато, так как большинство спонсоров пришло со слугами, телохранителями или очаровательными дамочками. Левитт впервые находился в такой близости со столь известными в городе личностями. Особенно, конечно, взволновало его присутствие Вдовы – королевы всего контрабандного лондонского мира. Та сидела в своем кресле неподвижно, замотанная в восточные шали, и за ее спиной стоял огроменный, как бык, охранник, с длиннющими усами, украшенными золотыми кольцами. Вдова была в числе тех, кто даже не шевельнулся при появлении Смайла, впрочем, некоторые пошевелились только для того, чтобы выразить своими физиономиями пренебрежение к человеку, который затесался среди них не иначе как по нелепой случайности. Смайл, впрочем, ничуть не был этим смущен и сердечно обменялся любезностями со всеми, кто обратил на него внимание.
Левитт разыскал глазами Барни и Волку, убедился, что те нашли себе место, а после поднял взгляд к затененному балкону в стене, в котором находились самые почетные из гостей. Там во мраке угадывался крупный силуэт Весельчака, изящные по комплекции мать и сестра Шарлотты Дод, длинная фигура менеджера Королевского Вифлиемского отеля, а так же некто в темном капюшоне. Возможно даже кто-то из Мастеров Базаара. Левитт подавил в себе желание наклониться к Смайлу и спросить его, видит ли он это создание тоже. Его спутник в это время вовсю обхаживал свою соседку, миссис Пленти, хозяйку карнавала, грузную женщину с белой, как сыр, грудью, толстой сигарой в щипчиках и в платье, сияющем, как ночной небосвод. Та была мрачна и саркастична, однако вниманию Смайла благоволила – оба нашли друг в друге родственную душу в плане любви к пышным праздникам и темным развлечениям. С другой стороны с ней любезничал мистер Инч, прижимающий к себе куколку в высоких алых сапожках, так что Смайл недостатка в собеседниках не испытывал.
Когда гонг ударил в последний раз, и лишний свет был притушен, на усыпанный песком корт вышел отец Шарлотты, разразившийся приветствиями. В ложу заглянул тип в косынке, быстро раздавший карточки с турнирной таблицей. Левитт вновь ощутил головокружение, на этот раз от волнения – за то, что намеревался сделать, и, что уж говорить, за Волку. В конце концов, та была отличным напарником, и если ее здесь изувечат – другую такую он в жизни не сыщет.
Зал взревел, в круг света вышла восхитительная темнокожая пиратка, предоставленная чинушами Адмиралтейства, и бледная, как моль, женщина с коротко остриженными волосами и осанкой богомола. После следующего удара гонга бой начался. Левитт оценил зрелищность противостояния белого и черного – сочетания, явно выбранного для услады зрительских глаз, а после вновь оглядел ложу, утопленную в дыму сигарет и трубок. Он подумал – возможно, все складывается даже лучше, чем он надеялся. Что он совершенно не прогадал с выбором наряда. Подумал, что Трезер достаточно амбициозен, чтобы попытаться сунуться в подвал. Подумал, что удар гонга стал еще и сигналом для десятка умельцев и мастеров, которые запустили сотни мелких операций, целью которых был все тот же заветный приз глубоко внизу. Что, наверняка, там среди слуг, охраны и зрителей царит полная неразбериха. Наемники и подкупленные слуги сталкиваются друг с другом, никто ни черта не понимает и стражники Весельчака хватают всех подряд, боясь навлечь на себя гнев хозяина. И если все так, то осталось подождать совсем немного.
Белобрысая мумия одержала победу, заплатив за свой триумф разбитым носом, и чернокожую красотку унесли в бойцовский сектор для оказания помощи. Мужланы в мундирах с другого края ложи без особого энтузиазма поздравили с хорошим началом замотанного в бинты Федуччи – тот при каждом движении вызывал в ложе волну аромата бальзамических масел. Мистер Дод объявил имя девицы, прошедшей во второй тур, проводил ее рукоплесканиями и выкрикнул имена следующих соперниц.
-Никогда не слышала о вашей воспитаннице,- протянула мисс Пленти, затягиваясь сигарой и кокетливо пуская кольца дыма в сторону Смайла, который в любых иных обстоятельствах никоим образом не одобрил бы таких штучек.
-Мы с моей девочкой здесь в первый раз. Очень уж рвалась на сцену, не смог ей отказать,- отозвался Смайл, переплетя руки на трости, и без особого энтузиазма взглянул на появившуюся в пятне света Волку.
-Вам не повезло с соперником, мой друг,- наклонился к ним мистер Инч.- Ли Шань – любимица Вдовы. Для новичка – это просто катастрофа.
-Что ж, для меня все в любом случае закончилось бы девичьими слезами. По крайней мере, в следующий раз она дважды подумает, прежде чем проситься на турнир,- безразлично пожал плечами Смайл, и покосился на Левитта с видом человека, знавшего с самого начала, что все так сложится.
Левитт едва ли обратил на это внимание, обреченно рассматривая здоровенную восточную женщину, на фоне которой даже рослая Волка выглядела тростинкой. Публика приветствовала Ли Шань как хорошую знакомую, и та, явно чувствуя себя здорово раскрепощенной на арене, прошлась по ее краю, вздымая руки и вызывая тем самым все больше восторженных воплей. Волка в это время неподвижно стояла на краю светового круга и смотрела в песок перед собой, не предпринимая никаких попыток понравиться зрителям.
Левитт позволил себе отвлечься от мыслей о предстоящем деле, дав предвкушению этого поединка поглотить себя. В конце концов, для благополучного завершения ночи было вовсе не важно – выиграет Волка или нет. Однако энергия азарта, плещущаяся в воздухе, была столь велика, что становилось сложно ей противиться. Он нервно сложил руки на груди и закусил губу, мысленно посылая напарнице жалкие ободрения вроде: «Ты же сомневалась только насчет Лотти. Эту ты в миг вынесешь, ведь правда?»
Гонг ударил и второй бой начался.
Ли Шань, пышущая непоколебимой самоуверенностью, рванулась к Волке с проворством, которое выглядело сверхъестественным при ее комплекции – та успешно уклонилась, однако воительница Вдовы явно была готова к этому. Не сбрасывая напора и скорости, она метнулась в ту же сторону и с тяжестью, способной сокрушить лошадь, обрушилась на девушку, повалившись вместе с нею наземь.
Толпа одобрила это ревом и требованиями размазать девчонку. Левитт прижал руку ко рту, выдохнув «Ох, черт…», а Смайл наблюдал за этим, как за давно свершившимся событием, навевающим на него одну лишь скуку.
К изумлению зрителей, падение все же не вышибло дух из молоденькой самозванки, и та залепив в лицо Ли Шань пригоршню песка, ловко выскользнула из-под огромной туши. Прежде чем женщина начала подниматься, Волка оседлала ее, перекинув длинную косу соперницы через ее толстую шею, и потянула концы этой уздечки на себя, упершись коленями в пышные бока воительницы. От внезапно перекрытого воздуха та явно потеряла ориентацию и безуспешно попыталась достать Волку локтем, а затем опрокинуть, подмяв ее собой вновь. Девушка продемонстрировала недюжинную силу, не позволив себя сбросить, и затянула свою удавку потуже, поднимая дрожащие от напряжения руки выше и грозя переломить при этом шею противнице - толпа, весьма быстро переменившая сторону своих симпатий, явно не имела ничего против такого исхода. Однако удар гонга объявил поединок законченным, прежде чем на арене случилась первая смерть – мистер Дод озабоченно подлетел к Волке и настойчиво потянул ее за руку, вынуждая встать и отойти от хрипящей женщины. Подняв кулак девушки вверх, он объявил ее имя и с удовольствием искупался в волне оваций – зрители весьма положительно оценили первую неожиданность турнира и многие полезли в полученные таблицы, чтобы вновь посмотреть, как зовут эту девушку и кто ее привел.
Левитт на балконе для знати едва смог сдержаться от того, чтобы не воскликнуть что-нибудь восхищенное. Обозрев окружающих, он убедился, что телохранитель мисс Пленти не настроен на дружеский тычок или вообще какое-либо взаимодействие, а хлопать Смайла по плечу здесь было и вовсе неуместно, поэтому ему пришлось оставить хлещущие эмоции при себе.
Знать возбужденно переговаривалась, оглядываясь на Смайла с интересом.
-Однако, вы полны сюрпризов, дорогой,- обратилась к нему хозяйка карнавала, будто бы в победе Волки была его заслуга.
-Поздравляю, мой друг. Вы сумели хорошенько встряхнуть публику,- добавил мистер Инч.- Как вы могли умолчать о такой жемчужине?
-Ни к чему было лишать вас удовольствия от ее выступления,- отозвался Смайл светским тоном, и Левитт подумал, что его сейчас стошнит от здешнего лицемерия. Однако, как и всякий хороший лакей, он изобразил на своем лице гордость за хозяина, за его слова и за все, что он делает.
На другом конце балкона произошло оживление, и Левитт испытал укол страха, когда увидел, что со своего места поднялась Вдова. Поговаривали, что ей несколько сотен лет. И что она принцесса из самого Четвертого города. Что даже сами Мастера осторожничают, связываясь с ней.
Когда Вдова повернулась в их сторону, Левитт подумал, что в случае чего – прыгать отсюда не так уж и высоко. Мистер Смайл тоже поднялся со своего места, безошибочно определив, что тоже является частью действа. Вдова склонила голову, сделав это медленно и томно – но спутать этот жест с чем-либо было сложно. Она поздравила противника с победой. Мистер Смайл, отделенный от нее рядом прочих гостей, снял цилиндр и так же отвесил ей галантный поклон. Когда они уселись по местам, знать загомонила с удвоенной силой, расценив произошедшее, как изысканный спектакль.
«Не за что, Смайл»,- подумал Левитт, снисходительно поглядывая на него сверху.- «Ты же наверняка сейчас наслаждаешься этим цирком.» И был он прав.
-Здесь становится невыносимо душно,- провозгласила миссис Пленти, расчехляя веер и разворачивая перед собой невыразимо прекрасное переплетение черных перьев и драгоценно сверкающих капель.- Дорогой,- она тронула локоть Смайла,- ваш молодчик выглядит достаточно расторопным. Пусть он спросит на кухне, когда же сюда прибудет шампанское. Просто чудовищно заставлять гостей столько ждать.
Смайл оглянулся на Левитта с видом, ясно говорящим, что он предпочел бы, чтобы вор оставался у него на виду всю ночь – для уверенности, что тот ни во что не влезет. Однако противиться просьбе дамы не мог, поэтому сказал:
-Окажи леди любезность.
-Да, сэр. Одну минуту, сэр,- Левитт поклонился с ухмылкой, означающей: «Разумеется, Смайл, тебе есть, отчего нервничать» и развернулся к лестнице.
***
-Здесь болит?
-Нет.
-А вот тут?
-Нет.
-Ребра целые,- Барни не без сожаления отстранился и вновь добросовестно окинул Волку взглядом с головы до ног – кажется, та действительно отделалась только парочкой ушибов.
-Да, я так и сказала,- отозвалась девушка, а затем села на свое место, скрестив руки на груди и откинувшись назад.
Барни оглянулся на бойцовский сектор, убедившись, что на них по-прежнему таращатся. Он подумал, что с этого момента их начнут воспринимать всерьез, и вряд ли в следующий бой Волке удастся воспользоваться тем, что противница ее недооценила.
-Своего второго партнера ты узнаешь только после того, как закончится первый тур?- спросил он.
-Да,- всунулась в их диалог Фелиция.- Нас позовут тянуть жребий, когда определятся победители двенадцати боев. Ну,- она взглянула на Волку,- тебя, по крайней мере, точно.
-Ясно,- Барни тоже устроился поудобнее рядом с Волкой, поняв, что если хочет помочь, то придется следить за всеми боями.
Благо, раунды длились очень недолго, и для победы достаточно было поставить противника в ситуацию, угрожающую жизни, или добиться просьбы о пощаде.
Фелиция в четвертом бое выступила против обритой наголо женщины с Кошачьего острова. Их драка затянулась, так как обе были проворными как ящерицы и немало помесили песок, прежде чем Фелиция таки разбила ей лицо и лишила возможности подняться из песка.
-Я вывихнула два пальца,- извиняющимся тоном сообщила она, вернувшись и протягивая руку Барни.- Ты костоправ?
-И жнец, и на дуде игрец,- заверил юноша, усаживая ее и осматривая ладонь.- Сейчас будет больно.
-Иногда так бывает после того, как познакомишься с мужчиной,- подмигнула ему девушка, и Барни, не желая растягивать пытку, дернул один синеющий палец, а потом и другой. Фелиция только пискнула, сжав при этом его колено второй рукой и заставив юношу подумать о великолепной перспективе побыть в постели сразу с двумя своими теперешними подопечными.
-Я бы посоветовал приложить к ним лед и не тревожить их попусту в ближайшие пару дней,- сказал он, погладив ее ладонь, прежде чем отпустить.
-Ты же понимаешь, что мне придется всячески тревожить их до утра,- усмехнулась Фелиция, доставая из своих вещей бинт и заматывая сразу все пальцы – чтобы удобнее было бить. Барни против воли обратил внимание, что из сумки ее среди прочих ничем не примечательных вещей выглядывает одинокая игральная карта – туз шляп. Он помнил, что это что-то должно означать, но кажется Левитт и Волка упоминали об этом слишком вскользь, чтобы он заострил на этом внимание.
-А ты не похож на случайного человека, подрабатывающего в подворотнях,- заметила Фелиция.- Такое ощущение, что ты настоящий врач. Не угостишь визиткой, на случай если понадобятся пилюли от кашля?
Барни тронул карман жилета, вспомнив, что какого-то черта у него с собой только визитки Левитта, отпечатанные на имя Джозефа Голдсмита. Вообще-то Барни всегда и оставлял их потенциальным пациентам из Спайта, зная, что в случае чего Левитт оценит, насколько опасно для жизни Барни приводить к нему того или иного клиента, не забыв при этом, разумеется, взять мзду за посредничество с бедолаги. Однако сейчас он подумал, что его другу будет зажирно вот так предоставлять возможность знакомства с этой милой девчушкой.
-Репейная аллея, третий дом. Его еще называют Студенческим дворцом. Там спросишь доктора Бамбл Би.
-Я запомню.
Волка позади них с явным раздражением прочистила горло, закурив вновь свою трубку. Это можно было расценивать и как знак, что их обмен любезностями мешает ей смотреть, и как то, что их обмен любезностями ей просто здорово не нравится. Барни с досадой подумал, что пропустил пятый бой чуть более, чем полностью, а сердце свое на эту ночь он все же продал Волке за тридцать эхо. Поэтому с сожалением отодвинулся от Фелиции и пересел поближе к саквояжу и табачному облаку, отделявшему Волку от остального мира.
В шестой и седьмой бой он полностью сосредоточился на претендентках, в восьмой согласился за два эхо наложить лубок на руку одной из проигравших, передвинувшись для этой небольшой манипуляции в другой край сектора и украдкой рассмотрев поближе прошедших во второй тур девиц. Болтовня Фелиции позволила выявить, что из двадцати четырех сопровождающих он единственный имел серьезную медицинскую практику – остальные участницы соревнований пришли сюда со своими партнерами по турнирному бизнесу, боевыми товарищами или менеджерами. Вкупе с тем, что Волка в первый свой бой показала себя отнюдь не дилетантом в кулачных делах, это вызвало перешептывания: а не представляет ли сегодня вечером этот неведомый мистер Смайл со своей командой самих Мастеров Базаара – уж слишком серьёзной была их подготовка для того, чтобы они были случайными прохожими на этом празднике.
В девятый бой на сцене, наконец, появилась сама несравненная Шарлотта, вызвавшая у публики экзальтированный восторг. Поднялась невообразимая шумиха, так как на арену полетели букеты грибов, шляпы, ленты и даже подарочные флакончики с зубами и записками. Мистеру Доду и охране стоило немалого времени успокоить толпу, а так же привести песок корта в порядок. Лотти в это время посылала воздушные поцелуи поклонникам и довольно скалилась в предвкушении боя.
Шарлотта никоим образом не выглядела пугающей. Она даже была на несколько дюймов ниже Волки, но трико, в котором она явилась на сцену, давало прекрасный обзор на крепко сбитое тело, состоящее сплошь из мышц. Русые волосы ее были собраны в пышный хвост, а юное лицо казалось довольно пресным и безыскусным – однако двигалась она весьма энергично, каждый жест дышал силой, каждый шаг пружинил, и на нее действительно хотелось смотреть, не отрывая глаз.
При ее появлении Барни впервые обнаружил на лице Волки сосредоточенность на бое – та замерла, перестав подносить трубку ко рту, и все внимание ее было поглощено звездой этого вечера. Юноша подумал, что эта молоденькая спортсменка – единственная, кто вызывает у Волки профессиональную заинтересованность, и после удара гонга понял почему.
Лотти выступила в паре с крупной растатуированной женщиной – цирковой силачкой, воспитанницей миссис Пленти, и Барни не смог сдержать аплодисменты вместе со всеми, когда виновница торжества, порхая по кольцу света, словно бабочка, уверенно ушла от всех атак, несколько раз повергла великаншу наземь, а после, наигравшись на радость зрителей, опрокинула ее и заломила руки в болевом приеме.
-Дерется, как христианка. Только спортивные приемы,- прокомментировала Фелиция, вновь возникнув рядом с Барни.- Здорова, как лошадь, и вынослива, как паровоз. У нее нет ни одного слабого места. Дай ей волю, она бы развлеклась со всеми двадцатью четырьмя.
Юноша обернулся в Волке и с удивлением обнаружил, что та кивнула, подтверждая слова Фелиции.
-Вы хотите сказать, что выиграть этот турнир ни у кого не будет возможности? – спросил он.
-Грубо говоря, да,- пожала плечами их новая знакомая.- Все участвуют по другим причинам. Неужели вы и впрямь пришли выиграть?
Барни вновь обернулся к своей спутнице.
-Я всегда собираюсь выиграть, когда ввязываюсь в драку,- сказал Волка, вновь занявшись трубкой.
-Вы темные лошадки. Так что я верю, что и впрямь собираешься,- рассмеялась Фелиция.
Барни тоже улыбнулся, но не решился спросить, зачем же в таком случае пришла она.
***
Левитт спустился вниз и отметил, что ближе к полу воздух определенно прохладнее. К концу турнира на балконе несколько дамочек явно лишится чувств в своих корсетах, доставив своим спутникам немало хлопот и раздражения. Сверху он успел хорошенько обозреть помещение и безошибочно нашел проход, ведущий в жилую часть дома.
-Куда прешь, червяк,- остановил его еще с расстояния нескольких шагов один из охранников.
Этот выход стерегли сразу трое, и они заметно нервничали в ожидании мошеннических махинаций, которые могли иметь какой угодно вид, в том числе и обличие неряшливо причесанного лакея.
-Господа в спонсорском ложе ожидают шампанского. Миссис Пленти послала меня справиться о том, как обстоят дела на кухне,- ответил Левитт, выпрямившись и заложив руки за спину – так делали все валеты, пытающиеся подражать своим именитым хозяевам. Знакомый жест, кажется, успокоил стражу, и они переглянулись, озабоченные новой проблемой.
-Точно,- сказал один из них, выглядевший старшим над прочими.- Эти два козла должны были разнести выпивку для знати. Черт его знает, где теперь найти замену.
-Это не нашего ума дело,- утешил его второй.- Наша работа была вовремя заметить, что с ними что-то не ладно.
Но старший видимо был иного мнения:
-Весельчаку ты тоже так скажешь? Эта знать раскудахчется так, что перья во все стороны полетят – дескать, прием дерьмо, и зрелища тоже. Из дома все равно выхода в нижний этаж нет, мы ничем не рискуем.
-Как скажешь.
-Эй, малый,- громила обратился к Левитту, который слушал их беседу с выражением вежливого ожидания на лице.- Пойди на кухню, да дерни там кого с выпивкой. А нет, так сам возьми. Да не мешкай, а не то я сам тебя разыщу и выкину в канаву к чертям собачьим.
-Да, сэр,- отозвался Левитт, не позволив ни единому проблеску алчности отразиться на лице, когда стража расступилась перед ним.
-И погоди,- старший вдруг снял со своего широкого запястья цепочку с металлической биркой и, грубо дернув Левитта за рукав, сунул украшение в его ладонь.- Скажешь, что ты от Джорджи, и покажешь вот это. А то там тебя могут загрести, не особо разбираясь, что к чему. И не потеряй, а то шкуру сдеру, и это, мать твою, не шутка.
-Да, сэр. Благодарю, сэр,- отозвался Левитт, сохраняя спокойствие, хотя при том ликовании, что он испытывал, держать лицо было очень трудно.
-Ишь как лебезит,- прокомментировал это второй стражник.
-Чертовы валеты, хоть задницу ими подтирай,- поддакнул третий.
Под гоготание стражников Левитт углубился в коридор, радуясь тому, что они не видят, как он тоже ухмыляется.
Бирка на цепочке оказалась весьма предусмотрительным жестом, так как едва Левитт поднялся на первый этаж дома и вошел в коридор, чья-то здоровенная рука хватанула его за шиворот, и в следующее мгновение вор почувствовал лезвие ножа у лица.
-Ты как сюда пробрался, вошь?- кто-то весьма слюняво прошипел ему это в ухо, и Левитт затряс в воздухе биркой, выдыхая:
-Я от Джорджи, он сказал вот это показать!
Объяснившись с этим кордоном, он получил направление на кухню и под давлением тяжелых взглядов действительно прошел в нужную дверь. На кухне прислуге явно было не до него и не до знати, и уж тем более не до шампанского. Никто даже не обратил внимания на то, что он там появился. В здоровенном помещении, вполне способном обслуживать даже пиршества имперского двора, собралось множество народу. Большая часть носила одежду прислуги, но некоторые были одеты, как охрана. В центре кухни восседали, привязанные к стульям, не меньше десятка лакеев и поваров, многие из которых уже были здорово избиты. Стражники проводили дознание, в ходе которого стало ясно, что производится разбирательство над подкупленными слугами, и от них требуется выдать имена тех, кто состоит с ними в сговоре – а все остальные участвуют в этом драматичном действе либо страшась за своих близких, либо опасаясь собственного разоблачения.
Левитт бы не решился сейчас вмешаться в процесс, даже с биркой этого Джорджи, кем бы тот ни был. Постояв у двери, он передвинулся на несколько шагов к одной из кухонных колонн. Потоптался там. Дождался, пока стражник приложит к пальцам одного из пленников раскаленную кочергу, поспешно отвернулся, чтобы не видеть результата. Передвинулся ко второй колонне. И под новый крик, сопровожденный рыданиями столпившихся зрителей, вышел в другую дверь, оказавшись в жилых покоях особняка.
Прислушавшись, он убедился, что на этаже никого нет. Основные силы определенно были брошены на то, чтобы охранять подвалы с призом и развлекающимися хозяевами, а караульные первого этажа столпились на кухне, занимая себя играми в судебных дознавателей.
Пройдя гостиную, освещенную только сиянием лакра, укрывшего Лондон снаружи, Левитт оказался в том самом ореховом коридоре, который мелькал в газетах. Оглядевшись в темном, как чрево, помещении, Левитт ощутил невероятное облегчение. Вот и все. Ему удалось. Не пришлось даже лезть в каминную трубу, как он думал изначально.
Он и впрямь даже не думал дергаться в сторону легендарной Крысы, потому что ни на миг не сомневался, что не придумает план и не найдет средства, чтобы обскакать лучших мастеров-воров города. Он действительно знал свой масштаб и был полностью спокоен на этот счет, потому что, в конце концов, он добивался, чего хотел, и знал, что желания надо взращивать постепенно – соразмеримо с умениями и возможностями.
Когда он определял на визитках свой профиль, как «специалист по предметам искусства и антиквариату», он, в общем-то, не кривил душой. Может он и не знал, кто такой Арт Ван дер Нер – не имел представления из какой он страны, чем писал и к какой школе принадлежал – однако он хорошо помнил это имя, скучные темные пейзажи и ценник, стоявший напротив фамилии. Просиживая сутки в лавке Сельберта, и заканчивая заполнение его доходных бумаг, Левитт часто развлекал себя пролистыванием каталогов с мебелью, картинами и скульптурами, тренируя память в изучении имен и цифр. И он хорошо помнил, что за Ван дер Нера скупщики краденного могли дать даже тысячу эхо. А за двух Ван дер Неров – соответственно, две. Впрочем, с нынешней ситуацией на рынке, вряд ли ему удастся сорвать больше восьми сотен за штуку, но разве это были не солидные деньги?
Сдирая картины с рам, закатывая их в полотно и быстро натягивая на каркасы столь же темные пейзажи, подписанные рукой некоего Северина, Левитт с весельем думал о том, что делает бывшему владельцу своих комнат большую услугу. В конце концов, это имя попадет в газеты, и кто знает, может, когда Левитт спихнет свою проделку на Фокусника, удастся сбыть остальные полотна на закрытом аукционе – и они разойдутся по пятьдесят эхо в руки поклонников неуловимого вора. Конечно для того, чтобы все это продать, ему понадобится помощь какого-нибудь скупщика краденного, не работающего на Весельчака, а найти такого человека сейчас было весьма непросто. Но вряд ли невозможно.
Повесив картины на место и упаковав бесценные полотна во внутренние карманы плаща, Левитт прокрался обратно на кухню и выяснил, что ситуация не особенно изменилась за то время, пока он отсутствовал.
Выждав для приличия с минуту, Левитт разыскал на кухне поднос и выставил на него два десятка сушившихся на полотенцах бокалов. После он безо всякого стеснения прошел в кладовую, нашел там ведерко с подтаявшим льдом, в котором остывали две позабытые бутылки, добавил к ним еще одну, прошелся вдоль полок, вставил во внутренние карманы плаща по длинной коробке конфет, подумав, сунул за пояс небольшую бутылочку ячменного виски, вернулся с шампанским на кухню, поглазел на сборище слуг. После, вспоминая эквилибристские навыки, поставил на одну руку поднос с бокалами, в другую взял ведро с шампанским и вернулся той же дорогой, какой и пришел.
-Какого дьявола так долго? – прорычал Джорджи, когда тот появился в коридоре, балансируя подносом.
Впрочем в голосе его не слышалось такой уж озабоченности – по виду Левитта было ясно, что подношение на балкон он собирал сам, не найдя на кухне должной поддержки.
-Там все заняты, я не мог найти чистые бокалы…- отозвался Левитт, притормозил и позволил снять с себя бирку. Джорджи при этом не преминул в бесцеремонной манере распахнуть полы плаща юноши и широко осклабился, увидев коробки конфет.
-Для хозяйки? Или для любовницы? – поинтересовался он.
-Как повезет,- ответил вор, дернув поднос так, что бокалы угрожающе зазвенели, заставив тем самым стражников занервничать. Способные заколачивать людей в землю одними кулаками, такие люди приходили в ужас от перспективы уборки разбитого стекла.
-Вот же вороватая шваль,- прокомментировал это один из них, но изымать такую мелочь никто не стал.
-Очень долго,- встретила его мисс Пленти, когда он, наконец, поднялся наверх.
-Простите, мэм. На кухне полная неразбериха. Там поймали каких-то преступников. И, кажется, пытают,- любезно отозвался Левитт, всовывая поднос в руки телохранителя хозяйки карнавала – к молчаливому недовольству того.
-Пытают?- заинтересованно переспросила женщина, оборачиваясь с неприличным для дамы любопытством. Мистер Инч со своей девочкой тоже обернулись к нему, а Смайл осматривал его, явно силясь разглядеть, что же покоится у того в карманах.
-Раскаленным утюгом, мэм,- с удовольствием сообщил Левитт, вскрывая бутылку шампанского и ловко разливая его по бокалам. – Не желаете ли, сэр?- отдав заветный бокал старой леди, Левитт прошелся с подносом по всему ряду гостей, делая это столь непринужденно, будто всю жизнь только этим и занимался. Большинство спонсоров не отказалось, телохранитель Вдовы пригубил бокал сам и, дождавшись пока, кто-нибудь из гостей тоже отопьет, преподнес пойло хозяйке.
Вернувшись с двумя оставшимися бокалами к Смайлу, он предложил шампанского и ему. Тот молча взял порцию и продолжил буравить его прищуренными глазами, явно сдерживая при этом кучу вопросов, и Левитт почувствовал воодушевление. До этого момента он не очень-то наделся, что после сегодняшнего вечера Смайл и впрямь снова снизойдет до него, и если флиртовал с ним – то машинально и на удачу. Но сейчас мужчина как будто бы вновь заинтересовался им. Всего лишь из-за того, что понятия не имел, что там Левитт делал, пока ходил за этим чертовым шампанским - и тот, не смотря на унизительную роль слуги, знал обо всем происходящем гораздо больше него.
-А покрепче там ничего не было?- поинтересовался Смайл так, будто это какой-то последний тест, решающий судьбу Левитта в его глазах.
Тот немедленно сунул руку под плащ и выставил на поднос украденный виски. Смайл беззастенчиво выплеснул шампанское за перила балкона:
-Умница,- сказал он и протянул ему бокал.- Ты пропустил бой Лотти, дорогой. Очень зря, там было на что посмотреть.
Левитт наполнил его, с трудом сдерживая улыбку, потому что тест был пройден, но ничего не ответил, чтобы сохранить во всем происходящем хоть какие-то остатки приличий. Прочие гости старательно их игнорировали, вспомнив о том, что Смайл – человек совершенно не их круга, потому что ни один уважающий себя хозяин не поощрил бы кражу виски, не стал бы так фамильярничать на людях с лакеем и не выплеснул бы напиток за борт.
***
-Нельзя оставлять этих девочек без присмотра, сразу покалечатся,- брат Фелиции, высокий рыжий детина, усыпанный ирландскими веснушками, попихал Барни в бок, пока тот выжидал результаты жеребьевки.
Доктор Бамбл Би едва взглянул на него, пытаясь по лицу Волки определить, что за соперник ей достался – однако внешний облик девушки был таким же неразговорчивым, как и она сама, поэтому он все же обратил внимание на собеседника:
-Вы не слишком-то торопились, чтобы поддержать сестру.
-Но я вижу, что оставил ее в надежных руках,- широко ухмыльнулся тот и протянул ему фляжку.- Будешь?
Поколебавшись, Барни взял угощение, понюхал и глотнул. Можжевеловый вкус дешевого джина был чистым и неразбавленным.
На трибунах сейчас царило оживление, так как все оставшиеся в строю девушки сгрудились на одном ее конце, доставая из шляпы, накрытой платком, разноцветные камни, определяющие партнера для второго тура. Двоих участниц, так и не пришедших в сознание после боя, унесли на носилках куда-то в импровизированный госпиталь. На лавках остались только спутники девиц, которые сбились в группки, покуривая, похлебывая из бутылочек и поглядывая по сторонам.
Для зрителей и спонсоров на это время был объявлен антракт, поэтому в подвале Саммервинда царил ровный умиротворенный гул. Барни уже почти свыкся со здешней атмосферой и чувствовал себя вполне спокойно до тех пор, пока его сосед снова не открыл рот:
-Сестренки так быстро растут,- нетрезво вздохнул детина, забирая пойло, и юноша, благодаря боям успешно позабывший всю эту историю со Смайлом, почувствовал неприятную пустоту в районе желудка.- Не поверишь, мы ведь с ней близняшки. Всю жизнь вместе. Ты не думай, я за нее волнуюсь.
Барни решил, что стоит сказать что-нибудь грубое, чтобы прервать этот пьяный сентиментальный бред, но промолчал, позволив ему говорить дальше.
-Иногда кажется, отойду от нее – и все, больше не увижу. Хотя, конечно, она уже вполне взрослая и самостоятельная… А у тебя есть братья и сестры, док?
«Почему он спрашивает?» - подумал Барни, но взглянув в пьяное лицо ирландца, понял, что вопрошать об этом мироздание не имеет смысла.
-Нет, я один у родителей и очень избалован их вниманием.
-Не может быть,- мужчина раскатисто расхохотался.- У тебя кто-то есть. У меня чуйка на такие вещи,- он потыкал себя в висок, вероятно указывая, в каком именно месте расположилась эта болезнь.
-Как образованный человек, изучающий медицину, я не верю ни в какие «чуйки»,- отозвался Барни и, чтобы прервать этот бессмысленный диалог естественным образом, уселся на скамью и принялся деловито перебирать вещи в своем саквояже.
-Ну и напрасно, господин доктор,- весело продолжил брат Фелиции.- Хочешь, я еще что-нибудь про тебя скажу, чтобы ты поверил? Вот, например, тебе нравится эта цыпочка в полосатых брюках, с которой ты сюда пришел.
-Ты можешь сказать это любому парню в этой толпе и окажешься прав.
-Ладно,- ничуть не смутившись, согласился тот, прикладываясь к фляжке.- А как тебе такое? Помимо этой девки, в твоей голове сейчас сидит темный человек в высокой шляпе. И как только наступает тишина, он говорит тебе: «Пойдем, прокатимся на той карусели с лошадками, малыш, будет весело».
Барни замер, сжав в руке случайно попавшийся флакон с валериановым настоем, и поднял на него глаза.
-Что-что?- переспросил он осипшим голосом.
Мужчина глянул на него и расхохотался:
-Да полно тебе, парень. Я несу чушь сейчас. И единственная магия здесь – вот оно,- он потряс флягой с джином,- волшебное зелье. Не обращай на меня внимания.
Барни опустил глаза на пузырек, который держал в руке, подумав, а не допить ли его до дна, но вдруг понял, что флакон полный. Жидкость подступала к самой пробке. Никто и никогда не откупоривал его. «Что я тогда выпил у дома?..»- отстраненно подумал парень, ощущая, что еще чуть-чуть, и его сознание просто отделится от тела, а он останется сидеть вот так, таращась на лекарство.
-Аманда. Ей досталась Аманда из дуэльного клуба «Черная лента», воспитанница Федуччи,- пропел у него над ухом голосок Фелиции, и когда тот посмотрел на нее, она отстранилась и сказала:- Просто отрабатываю твою помощь, пока могу. К сожалению, на третьем и четвертом туре вам придется разбираться без меня.
-Почему?- спросил Барни, цепляясь за нить разговора и по ней выкарабкиваясь из глубин своего сознания.
-Ей досталась Лотти,- любезно сообщила Волка, усаживаясь на свое обычное место.
-А вы снова вторые. А я первая. А брат у меня тот еще гад,- объявляя это, Фелиция намеренно не повернулась в сторону своего «тренера»,- так надираться в день моего первого турнира. Форменное безобразие.
-Зато сестра у меня милашка, - брат девушки бухнулся на место Фелиции, едва та поднялась на ноги и отошла к краю сидений и начала по-кошачьи потягиваться, разминая руки и спину.- Не возражаешь?- запоздало поинтересовался он, после того как разместился.
-Да нет.
-Ты слишком добр к нему, Барни. Лучше бы, как врач, прочел ему лекцию о вреде алкоголя.
-Вот разворчалась,- вставил ирландец.
-Ладно,- тряхнула головой Фелиция, меняя тему.- Что вам еще рассказать об Аманде. Вы же видели ее в самом первом бою. У нее крепкая кость. Не удивлюсь, если когда-нибудь анатомический театр обнаружит, что ей под кожу вшито железо,- девушка повернулась в своих упражнениях к Волке.- Она будет пытаться долбануть тебя башкой в лицо, и если у нее получится, твой нос придется вытаскивать из черепа щипцами. Та еще штучка…
Ударил гонг, и на сцену снова вышел ведущий вечера.
-Ну что ж,- подытожила она, выпрямляясь, пока тот начинал вступительную речь ко второму туру.- Я не питаю никаких иллюзий, поэтому на всякий случай попрощаюсь с вами. В прошлом году двое участниц скончалось, поэтому… кто знает, как все обернется. Спасибо за помощь. И было приятно познакомиться. Честное слово,- она пожала руку поднявшемуся для этого Барни, а после привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
-Я вряд ли выиграю, но правда буду стараться,- сказала она, подходя к Волке – та не стала противиться, когда Фелиция предложила рукопожатие, и не отстранилась, когда та коснулась губами и ее щеки.
Своего брата она проигнорировала целиком и полностью, явно разобидевшись на него гораздо больше, чем показывала.
Мистер Дод назвал имена первых участниц, и Фелиция двинулась к арене. Волка поднялась и встала рядом с Барни, чтобы наблюдать за боем. Парень понял, что, не смотря на показную холодность, Волка прониклась симпатией к девушке и сейчас волновалась за нее.
Бой прошел так, как и предсказывала Фелиция. Лотти заставила свою противницу пережить немало болезненных падений, но та каждый раз поднималась или выворачивалась, они кружили по освещенному корту, нанося друг другу удары, роняя в песок капли крови, пока, в конце концов, Фелиция не поднялась.
-Сотрясение,- пробормотал вслух Барни с сожалением, определив, к чему могла привести череда столь нешуточных ударов в голову.
-По крайней мере, не смерть,- сказала Волка – из ее уст это было фактически утешением.
-Ну, она знала, на что шла,- отозвался брат Фелиции из-за их спин.
«Вот тебе и братские чувства…»- сокрушенно подумал Барни, наблюдая за тем, как помощники мистера Дода несут Фелицию в их сектор.
-Осмотришь ее?- поинтересовался тот, и Барни не счел нужным сообщать, что сделает это ради девушки, а не из-за его просьбы. Но прежде, чем заняться этим, он тронул Волку за локоть и сказал:
-Послушай, насчет твоей Аманды. Я понимаю, что ты крутая и не нуждаешься ни в чьих советах. Но мало ли, вдруг пригодится…
Волка посмотрела на него внимательно и не тронулась с места, не смотря на то, что на арене во всеуслышание прозвучало ее имя.
-У нее плохо сросшиеся кости на левой руке, поэтому она сжимает не полный кулак и бьет им слабее. А еще, я не могу сказать, что диагноз точен, но у нее мешки под глазами, и она потирала бок. Кажется, у нее не в порядке селезенка. И если это так, то ей придется несладко, когда ты по ней вмажешь.
-Это где?- коротко спросила девушка.
-Это вот здесь,- Барни коснулся Волки ладонью под ребром в нужном месте, и та кивнула, а после двинулась к сцене, где ее поджидала соперница.
***
-Думаю, это приглашение для нашей леди,- сказал Смайл, передавая Левитту, не глядя, черную ленту, заколотую брошью.
Это был знак внимания от Федуччи, который преподнес это послание через лакея в знак поздравления с победой. Левитт спрятал подношение в карман, думая о том, что весьма кстати упомянул сегодня перед Смайлом дуэлистов «Черной ленты», а тот весьма кстати уперся, как осел, отрицая Волкин потенциал.
Доказательством бойцовских качеств девушки было то, что бедная воспитанница Федуччи сейчас корчилась на песке арены, держась за ребра, по которым, как было видно сквозь прорехи в одежде, будто цветы, стремительно распускались синюшные пятна, свидетельствующие о внутреннем кровотечении. Охранники бестолково стояли вокруг, боясь дотронуться до кричащей женщины, и ожидали носилок, толпа галдела, дамочки в ложе охали, а в секторе для бойцов кто-то тряс Барни за грудки, вероятно требуя хирургической помощи.
-Здесь даже операция не поможет,- со знанием дела сказал Смайл вслух и адресовалось это, судя по всему, Левитту, но ответила ему миссис Пленти, которая после второго выступления Волки вновь посчитала Смайла достаточно интересной личностью, даже не смотря на отсутствие у него манер. Может даже, отсутствие этих самых манер взыграло для нее в новом свете, так как показывала Смайла человеком настолько уверенным в себе, что он мог позволить себе плевать на мнение общественности.
-Все верно, я ни разу не слышала, чтобы после попыток зашить селезенку кто-то выживал. Ваша девочка как будто знала, куда бить.
-Думаю, так оно и было,- отозвался Смайл скучающим тоном.- У нее профессиональный консультант.
-Ах, я знала, что надо было нанять в качестве спутника моей Карлин кого-нибудь с образованием. Что ж, думаю, ученице Федуччи теперь прямая дорога в томб-колонии.
-Вряд ли она расстроится, учитывая, что ее патрон и сам весь в бинтах,- вставил мистер Инч. – Господин Федуччи так выглядит, сколько я его помню, а познакомились мы еще на заре открытия дуэльного клуба.
Левитт, изрядно угнетенный зрелищем того, как Волка всадила колено этой девахе в живот, после чего та стала невыносимо верещать и стремительно синеть, смотрел в потолок и перебирал мысли о том, что хотел бы, чтобы все это побыстрее закончилось, о том, украл ли уже кто-нибудь эту несчастную Крысу, и о том, что виски стоит на подносе так близко, но приложится к нему нет никакой возможности.
После антракта в ложу, наконец, поднялась парочка здешних слуг, притащившая с собой тележку с закусками и напитками, и Левитт смог снять с себя обязанности официанта. У одного из пришедших лакеев на щеках виднелись потеки от косметики, и Левитт решил, что кто-то из связанных слуг уже наверняка отправился на рынок, который откроется возле Саммервинда утром. Тем более, что перед вторым туром всем спонсорам раздали новые карточки с именами участниц и списки каких-то странных наименований. Заглянув через плечо Смайла, Левитт сумел прочитать несколько первых строчек: «Карлик целиком», «Пара ловких рук», «Визитки, случайный набор»… Но заметив, как неодобрительно таращится на него мистер Инч, отвел глаза и мысленно проворчал: «Можно подумать лакеи так не делают - их хлебом не корми, дай всюду влезть».
Второй тур закончился чрезвычайно быстро и далее обошелся без особых увечий. На третий раз Волке досталась одна из девушек, предоставленных Адмиралтейством. Звали ее Гилли, и лицо ее было замотано тканью, а покрой шаровар выдавал в ней приезжую из Ханства. На этот раз Волка получила несколько рваных порезов на плечах и боку – соперница умудрилась протащить с собой оружие, несмотря на запрет. Симпатии публики были на стороне Волки, и под полный поддержки ор она перекинула чужестранку через себя, вывернув ей руку с лезвием и наверняка сломав запястье. Мистер Дод с энтузиазмом объявил ее победительницей в третий раз, и когда наступил следующий антракт, изрядная часть знати обступила Смайла со всех сторон, рассыпаясь в комплиментах, и оттеснив Левитта к сидениям. Тот попытался со своего места поймать взгляд Волки или Барни, чтобы помахать им – в общем-то, он не ожидал, что Волка пройдет так далеко, но те были заняты. Барни обрабатывал ее порезы, а Волка мрачно игнорировала собравшихся вокруг нее тренеров и вылетевших участниц.
-Вот дурочка,- ласково пробормотал Левитт, сожалея о том, что не может сейчас болтаться там. Это был бы весьма удобный момент для раздачи визиток и заведения знакомств, но он напомнил себе о полотнах, расположенных близко к его сердцу, и смирился с тем, что имел. Если ему удастся распорядиться всем правильно, то вскоре он сможет распрощаться с несчастным чердаком, в котором жил, и переехать в славные теплые комнаты над игорным домом, на которые засматривался уже много месяцев. Причем, он сможет не просто поселиться там – а купить их в свое полное владение.
Удар гонга напомнил всем, что на десерт осталось самое сладкое – полуфинал за право подраться с Лотти и непосредственно последний бой Шарлотты на сегодня. Знать принялась рассаживаться по местам, звеня вновь наполненными бокалами. Левитт посторонился, чтобы дать Смайлу пройти к своему месту, но тот задержался перед ним, став чересчур близко для того, чтобы это выглядело допустимым в обществе. Он тростью попытался отвести полу плаща Левитта в сторону, тихо поинтересовавшись:
-Что там у тебя, милый? Столовое серебро?
Вор дернулся в сторону, скрещивая руки на груди и запахивая тем самым плащ:
-Ничего интересного, мистер Смайл. Присаживайтесь, а то все пропустите.
-Не дерзи мне,- мужчина смерил его взглядом, явно не удовлетворенный в своем любопытстве.- А то уволю.
-Пощадите мою семью и мои чувства к вам,- отозвался Левитт и, обойдя Смайла, отодвинул для него стул.
Тот сел, и юноша снова выпрямился у него за спиной, улыбаясь. Он подумал, что готов биться об заклад - Смайл пригласит его после того, как все закончится. Несомненно. Хотя бы ради того, чтобы узнать, что именно он уволок у семейства Дод. А уж Левитт постарается, чтобы одной болтовней дело не ограничилось.
***
Барни сделал умирающей укол морфия и развел руками, услышав в десятый раз заданный вопрос - не сможет ли он ее прооперировать. У него не было с собой необходимых инструментов, да и оперировать в этой грязи было бы то же самое, что резать и мучить пациентку перед неизбежным.
-А как же клятва вашего Гиппократа?- поинтересовался у него ирландец, когда тот вернулся к саквояжу, чтобы уложить шприц.
-Они все знали, на что шли,- ответил Барни, чувствуя нарастающее раздражение на этого человека.- А ты что тут делаешь? Почему не пошел с Фелицией вниз, или куда там ее отнесли?
-А что ей сделается,- пожал плечами детина и глотнул из своей бесконечной фляжки.- Ты же сам сказал, что ей просто нужен покой сейчас.
Барни совершенно не чувствовал себя способным на какие-либо воспитательные лекции, да и вообще полагал, что все это не его дело. Он бухнулся на скамейку, чтобы наблюдать за оставшимися боями тура, отвернувшись от собеседника, чтобы не провоцировать дальнейший разговор. Волка молча курила, не выказывая никаких переживаний о том, что только что убила человека.
-Я слышал, что вас спонсирует Джейкоб Смайл из Вейлгардена,- вновь заговорил словоохотливый брат Фелиции, не особо обращая внимание на то, отвечают ему или нет. – Вы ему кем приходитесь? Вы часом не из подпольщиков? То-то я вас никогда не видел.
-Нет,- мрачно отозвался Барни, и Волка коротко взглянула на них, наверняка, привлеченная упоминанием имени Смайла.
-Я слышал, что никакой он не импресарио. У него нет ни имени, ни влиятельных родственников. Откуда, по-вашему, он берет деньги?
Барни ощутил, что его раздражение основывается еще и на медленно появляющейся головной боли. Он мог бы разобраться с этим с помощью чего-нибудь из саквояжа, но стоило сначала определить, что же он выпил тогда перед Волкой. Но что-то во всем этом было неладно, отчего он боялся лезть в саквояж и разбираться. А брат Фелиции продолжал бубнеть сзади:
-…Грязные подпольные дела самого паршивого толка. Доки, пираты, грабители, контрабандисты, владельцы притонов и мародеры – со всеми он якшается, отовсюду гребет добро. И он убивает детей. Да-да, приятель, заработок не из легких, но кто-то ведь должен этим заниматься. Скорее всего, не только их, вряд ли он кем-то гнушается, но ты посмотри на него, у него же на лице написано, что он чудовище…
Юный врач наблюдал за тем, как возятся в пыли какие-то далекие, совершенно не нужные ему люди, и пытался понять, этот человек и впрямь говорит такие вещи, или он что-то неправильно слышит.
-Бред какой-то,- сказал он вслух и все-таки полез в саквояж.
Все пузырьки, кроме валерианы, как назло оказались ополовиненными и, сосредоточившись на их перебирании, он все-таки смог отвлечься от болтовни соседа. Ко второй жеребьевке ирландец задремал, и юноша с сожалением сообщил Волке, что не может сказать ей о Гилли ничего конкретного, так как она была слишком уж замотана в свои одежды – та не расстроилась, и сумела справиться с конкуренткой из Ханства своими силами. И когда Барни принялся за обработку ее порезов, вокруг них сгрудились не прошедшие в полуфинал участницы, задавая дружелюбные вопросы и пытаясь познакомится. За ними юный врач не увидел, как его «коллегу» уводят охранники, чтобы, как было обещано, «подвесить вниз головой за оружие» - но громкие возмущения и мольбы о пощаде слышал хорошо.
Волка явно не была настроена на общение, что, в общем-то, было ее нормальным состоянием, поэтому на любопытство участниц она отбуркивалась односложными ответами, что выглядело откровенной грубостью, особенно когда задавались развернутые вопросы, и Барни отвечал вместо нее, чтобы не разобидеть дам и снять груз бессмысленных бесед со своей подопечной.
В полуфинал ее провожали пожеланиями удачи едва ли не всем сектором, потому что ее соперницей была наемница из Железных островов, приведенная на арену ни кем иным, как менеджером Вифлиемского отеля, известного всем под прозвищем Веселый Джентльмен. Такое именитое спонсорство давало участнице возможность не торчать вместе со всеми в бойцовском секторе – за боями она наблюдала с хозяйского балкона, вместе с Шарлоттой, ее семьей и Весельчаком. Барни видел ее только во время поединков, но успел хорошо рассмотреть, и в напутствие сообщил Волке, что у той лицо в подозрительных бугорках и звездочках от лопнувших сосудов и посоветовал бить по печени.
Этот бой дался Волке на порядок сложнее предыдущих. Сказывалось то, что соперница была столь же поднаторевшей в подворотных драках, что и Волка, при этом она была старше, да и к четвертому бою, пришедшемуся на конец ночи, усталость явно настигла девушку – где-то там, в нормальном мире, уже начиналось утро, пекари растапливали свои печки, а служанки поднимались, чтобы выгрести золу из каминов. Но тут все только приближалось к развязке. К завершению поединка воительница мистера Смайла получила кучу ранений и ушибов, которых успешно избегала в три предыдущих боя. Но победила. Накал поединка был столь высок, что прочие участницы боев, болеющие за Волку – как за одну из них, проторчавшую в простецком секторе все это время – сгрудились у бортика и едва не повалили его, выкрикивая подбадривающие возгласы и советы, куда навалять противнице. Даже на балконе знати многие повставали с мест, заставив дам негодующе сетовать «Что с этих мужчин возьмешь…». Адмиралтейство, набравшись шампанского и принесенного с собой бренди, особенно усердствовало в поддержании этой невесть откуда взявшейся несомненно талантливой девушки – спеша всячески выказать ей лояльность до того, как наступит ее бой с Лотти, когда такая симпатия сможет быть растолкована, как оскорбление хозяев особняка. Смайл на противоположном конце балкона сохранял спокойный вид, успешно отражая этим злобные взгляды знати, которая вынуждена были в лицо фальшиво поздравлять его с таким неожиданно триумфальным шествием, а за спиной недоуменно переглядываться и порождать салонные сплетни, о том, где тот взял эту девочку и какими путями вообще попал на это мероприятие. То, что вейлгарденский импресарио при этом воспринимал все происходящее со скромным достоинством, а не с неистовством напившихся морских офицеров, раздражало их еще больше.
Левитт, по привычке окидывавший цепким взглядом все помещение, отметил, что многие охранники невольно поглощены зрелищем мутузящих друг друга на арене девушек – многие из них наверняка тоже делали ставки – и этим Волка со своей соперницей сослужили прекрасную службу для всех тех, кто пытался добраться до приза.
Наконец после барахтанья в песке с переменным успехом, Волка оказалась сверху и несколькими крепкими ударами кулаком в лицо получила свой билет в финал. Мистеру Доду вновь пришлось оттаскивать ее, тяжело дышащую и полностью захваченную намерением изничтожить противницу.
Зал ревел так, что, казалось, сотрясались стены – кто-то был в неистовстве от захватывающего поединка, кто-то рыдал в голос из-за потерянных на ставках денег. Левитт под шумок таки приложился к виски, забрав бутылку с тележки официанта - произведенный подсчет по его собственным ставкам просто требовал того, чтобы себя поздравить.
-О, мистер Смайл, кто бы мог подумать, что вы окажетесь так чертовски правы, нанимая… как вы там сказали? Никчемную и никому не известную девицу?- позволил себе немного нахальства Левитт, наклоняясь к плечу Смайла и пользуясь тем, что миссис Пленти отошла, чтобы припудрить носик.
-У всех бывает дебют и первый раз,- благодушно отозвался мужчина, не удостоив его взглядом.- А у валетов бывает и последний, когда слишком умничают.
Перед финалом вновь был объявлен десятиминутный перерыв, для того, чтобы соперница Лотти могла перевести дух. Барни, как человек, которому препоручили заботу о здоровье Волки, сказал бы, что ей на сегодняшний вечер уже хватит. Порезы, полученные от Гилли, снова вскрылись, разбитые губы кровоточили, а когда девушка приземлилась на свое обычное место, от юного врача не ускользнуло то, как она задержала ладонь в районе почки и поморщилась.
Барни присел перед ней, чтобы справится поточнее о ее самочувствии, и вместе с ним ее окружили другие женщины-участницы, сыплющие поздравлениями со всех сторон. Оглядев их откровенно хмурым взглядом, Волка схватила Барни за шиворот, дернула его к себе и прошипела на ухо:
-Скажи им, чтобы убирались.
-Дамы, прошу прощения, леди Волке нужен воздух, как ее врач, вынужден попросить вас отойти и дать ей отдышаться… Очень извиняюсь… Будьте любезны…- он развел руки в стороны, потеснил собравшихся и те, уважительно покивав, отошли.
-Ты как?- вернулся он к девушке, опускаясь перед ней на корточки.
-Нормально,- ответила она, перевязывая растрепавшиеся волосы.
-Уверена, что хочешь идти туда снова?
-Шутишь что ли?- Волка бросила на него взгляд, в котором сквозило что-то похожее на презрение, после чего извлекла свою трубку и принялась слегка дрожащей рукой искать табак на лежащем рядом поясе.
-Эй, нет, серьёзно, это очень плохая идея,- остановил ее Барни, решительно отодвинув от нее все снаряжение подальше.- Ты до сих пор дыхание восстановить не можешь, а все из-за этой дряни. Покажи, где болит.
-Нигде не болит, отвяжись.
Барни ловко сунул ей руку за спину и стукнул ребром ладони по предположительно травмированной почке, девушка задохнулась от боли, шарахнувшись от него и схватившись за больное место.
-Ах ты гад!- зашипела она, машинально шаря по пояснице в поисках ножа.
Барни покачал головой:
-Ох, ну ты сумасшедшая. Тебя скрутит от первого же удара. Ты на арене даже разогнуться не сможешь.
-Почем ты знаешь?!- она осеклась, вспомнив, что тот врач, и кому как не ему знать.- Отстань, я сказала. Я не стану пропускать бой, так и знай.
-Ну ладно,-Барни пододвинул к себе саквояж и решительно раскрыл его.- Давай для начала обезболим тебя,- он расчехлил новый шприц и нашарил коробку с ампулами.
Волка не стала сопротивляться и позволила дать себе укол.
-Это что, грибная настойка?- с любопытством подал голос брат Фелиции, проснувшийся от шума, который поднялся к концу поединка.- Они тут запрещены, приятель.
-Не твое дело,- отозвался Барни, стрельнув в него глазами.
Волка покосилась на него, а потом в сторону ирландца, вероятно раздумывая, не предложить ли Барни выкинуть этого типа за ограждение сектора.
-И есть у меня еще одно лекарство для тебя. Просто для поднятия тонуса,- сказал он девушке, доставая фляжку, в которой должно было оставаться какое-то количество коньяка. Поболтав емкость, он убедился, что жидкости в ней имеется примерно на треть, а после достал на свет флаконы с кофеином и стрихнином.
«Очень романтично, Барни»,- сказал он себе, тем не менее, ни минуты не колеблясь и всыпая по крупицам порошок по фляжку,- «Стрихнином лорды жён травят, а ты даже на свидание позвать не успел, как принялся…»
Впрочем, он был уверен, что отмерил безопасную дозу – достаточную только для того, чтобы хорошенько встряхнуть девушку перед последним рывком.
-Что это?- спросила Волка, принимая протянутую фляжку.
-Что-то вроде кофе. Очень крепкого – прочистит тебе голову,- ответил Барни.- На порядок лучше табака, честное слово.
Волка поколебалась, но все же запрокинула фляжку, вливая в себя опасную смесь. Не поморщившись, она вернула пустую фляжку обратно и поднялась. Впервые за вечер девушка сделала парочку упражнений, чтобы понять, как себя ощущает.
-Ну что? Не болит?- участливо поинтересовался Барни, глядя на нее снизу вверх.
-Прошло,- уверенно сказала Волка, снова потрогав себя в районе поясницы, но на этот раз, действительно, не выказав никаких признаков боли.
-Ты что это ей дал, дружище? Может, Весельчак заплатит мне, как думаешь, если я скажу ему, что тут есть целая сумка алхимии и порошков?
-Делай что хочешь, только отвяжись,- ответил Барни, даже не поворачиваясь к нему.
Волка, выпрямилась после очередного упражнения и как бы невзначай поинтересовалась:
-Барни, у тебя все в порядке? Мне помочь?
-Не обращай внимания,- улыбнулся Барни.
-Просто шутка, леди,- тут же присмирел ирландец.- Не обращайте внимания на старого пьяницу.
-Береги почки. Это очень серьёзно. Делай там, что хочешь, но не позволяй бить себя туда еще. Лучше сдайся.
-А ты бы сдался?
Барни пожал плечами, а после улыбнулся:
-Ты восхитительная. Будет жаль, если умрешь.
-Не в первый раз,- ответила Волка, не глядя на него, но в ее лице промелькнуло что-то такое, отчего было ясно – комплимент она услышала, и он пришелся ей по душе.
Ударил гонг, и мистер Дод позвал на сцену свою дочь и девушку, чье имя запомнил каждый их присутствующих.
-Деваха что надо,- брат Фелиции грузно спустился с сидений и встал позади Барни, обдавая того алкогольным духом.- Только упертая. Но не в хорошем смысле, ага. Пойду, что ли спрошу, где сестренка. Не ровен час, потеряю. А ты, док, если не веришь мне, спроси человека в цилиндре про то, что я говорил, спроси его, да-да, или ты боишься спросить?- с этим странным напутствием, ирландец похлопал его по плечу и двинулся к выходу из сектора.
Барни невольно проводил взглядом длинную спину и вернул свое внимание арене, где Волка встала напротив соперницы, и обе приготовились к бою.
***
Барни так и полагал, что, в конце концов, именно курение подведет девушку. Та просто-напросто выдохлась, хотя и для Лотти, кажется, этот бой был самым длинным из всех, что ей доводилось иметь в своей жизни, а так же самым травматичным. Волка, накачанная стимуляторами, наставила немало синяков и, по крайней мере, оставила трещину на ребрах противницы – если не сломала одно, но когда они, в конце концов, оказались на земле после продолжительной борьбы, Шарлотта сумела произвести удушающий прием и была объявлена победительницей. Девушки пожали друг другу руки, после чего Лотти потянула соперницу к себе и сжала в крепких искренних объятиях, судя по всему, благодаря за бой. У Волки кружилась голова. От света, падавшего сверху, к горлу подкатывала тошнота, а в спине снова начинало резать, но она сумела пробормотать что-то поздравительное юной спортсменке и вернулась к Барни в сектор, где тот снова спрашивал ее о самочувствии, а ей хотелось одного – присесть всего лишь на минуту, чтобы мир вокруг перестал кружиться.
В происходящей вокруг суматохе в какой-то момент перед ней показалось довольная физиономия Левитта, тот обеими руками взял ее лицо и впечатал поцелуй в губы, от чего она запоздало отмахнулась:
-Ты умница, Волли, ты просто не представляешь, какая ты умница!- проорал он, а после выпрямился, отвечая кому-то:- Да-да, я ее менеджер, Джозеф Голдсмит, вот визитка. Разумеется, ее можно нанять на работу, позднее все можно обсудить…
-Ты сможешь идти?- спросил Барни, появляясь с правой стороны, и от его голоса в ее голове немного прояснилось.- Мы можем попросить носилки.
-Нет, я смогу,- Волка решительно поднялась и чудом удержалась от того, чтобы не приземлиться обратно.- Пошли на воздух.
-Пошли,- охотно согласился Барни, беря ее под руку и поворачивая в нужном направлении.
-Док, что с ней? – Левитт образовался с другой стороны для подстраховки.
-Давай мы тебя подвесим вместо груши для битья у Лотти, а после тренировки спросим, что с тобой.
-Барни, не нуди. Я отведу ее домой, мне же надо знать, что делать. Я все равно у нее ночевать собирался.
-Нихрена ты не будешь у меня ночевать,- процедила Волка, по-прежнему плохо ориентируясь в том, где они находятся.
-У меня холодно! Я и на полу поспать могу! Ну не жмись! Кто-то должен будет подать тебе тазик, когда тебя стошнит – ты вся зеленая.
-Вообще, он дело говорит. Надо, чтобы за тобой кто-то присмотрел,- заметил Барни.- Холодный компресс на спину и полный покой. Постельный режим до полного выздоровления, это не шутки, и нечего тут строить из себя каменного человека.
-Я буду прекрасной сиделкой,- заверил Левитт.- И у меня есть деньги. Волка, представь, если я ставил на тебя десять эхо, а претенденток, кроме Лотти было двадцать три, то при условии, что кроме меня, тебя никто не знал, знаешь, сколько вышло вы итоге?
-Двести тридцать?
-Да, моя радость!
-То есть все тридцать эхо, что у тебя были, ты побоялся поставить? И ты, выходит, ставил, что я дойду только до финала и проиграю? Вот как ты в меня верил?
-Ну, послушай…- начал было Левитт, а после поспешно заявил: - Я сейчас приду, как раз заберу свой выигрыш у букмекеров, пока они не скрылись.
Он растворился среди людей быстрее, чем сахарная пудра в чае.
-Вот жук,- прокомментировала это девушка, но настоящего раздражения в ее голосе не слышалось.
Барни помог ей подняться по лестнице, и на свежем воздухе ей действительно стало лучше. Там она нацепила на голову шляпу и надвинула ее на лицо, чтобы зеваки поменьше к ней приставали. Человек с мышиными усиками догнал их и вручил Волке карточку с приглашением. Оно было от Лотти Дод, и та сообщала, что была бы рада видеть Волку в качестве спарринг-партнера, если той вдруг захочется поразмяться. Волка машинально засунула ее в кошелек, но сомневалась, что воспользуется предложением. Шарлотта негласно считалась невестой Весельчака, и становиться ее подругой было весьма рискованно.
Барни наткнулся глазами на знакомого возницу и отвел Волку к экипажу, полагая, что мистер Смайл после такого вечера вряд ли станет жадничать и отвезет свою прославившуюся амазонку домой. Левитт вскоре снова присоединился к ним, радостно сообщив, что успел раздать еще парочку визиток потенциальным клиентам и отдав Барни вторую часть оплаты.
- Теперь у нас точно будет работа, кто-то да клюнет, черт возьми,- заключил он, переводя взгляд с гомонящей толпы на приятелей.- Кстати,- помолчав, сказал он девушке.- Ты не думай, будто все было зря. В смысле, не расстраивайся из-за приза. Мы с тобой договорились, что все пополам – так и будет. И если все сложится хорошо, то…- он покосился на Барни, явно не желая болтать лишнего,- ты сможешь переехать в тот славный домик в пригороде. Правда-правда. Кстати,- он рассмеялся,- я слышал, что Крысу-таки уперли. Понятия не имею кто, но стража на ушах стоит. А еще мисс Пленти строила глазки Смайлу там наверху. Ох, до чего они все тошнотные… Он сейчас ушел пожимать руку Весельчаку и поздравлять с победой. А вы с кем познакомились? Там рядом с вами торчала какая-то девочка рыженькая. Если я не ошибаюсь, она была от миссис Гербрандт? Скажу вам по секрету, у меня создалось впечатлением, что старая вешалка была под тюремным медом или опиумом…
-Назвалась Фелицией, никогда ее не видела раньше,- ответила Волка, держащаяся вполне себе ровно.
-Там был еще ее брат,- добавил Барни.- Очень странный тип. Говорил какие-то жуткие вещи про вашего Смайла.
-Какие это?- со смешком поинтересовался Левитт.
-Ну… Я не знаю, звучало очень бредово. Я даже не знаю, стоит ли об этом говорить, потому что парень был здорово пьян и все время вмешивался в наш разговор…
Тут он заметил, что Волка странно смотрит на него.
-Что? – недоуменно спросил он.
-Барни. Там не было никакого брата Фелиции. И вообще…- она помолчала.- Ты там почему-то все время разговаривал сам с собой. У тебя все хорошо?
Барни ощутил пустоту в голове и под ногами. Левитт и Волка обеспокоенно смотрели на него, и он чувствовал, что надо что-то сказать. Иначе произойдет катастрофа. Иначе они поймут про него все. Он сглотнул, а потом рассмеялся, стараясь, чтобы это звучало естественно:
-Правда? Черт. Знаешь, Волка, я обнаружил, что тогда возле дома выпил вовсе не настой валерианы. Кажется, это был лаудаунум. Это многое объясняет. Господи, теперь понятия не имею, как заявлюсь на свою смену в госпиталь,- он снова засмеялся и почувствовал облегчение, увидев, что парень и девушка тоже неуверенно заулыбались.
-Кстати,- продолжил он, торопясь замять эту тему,- а что означает, когда человек носит с собой туз шляп? Я помню, вы как-то говорили об этом…
-Это знак человека, работающего на Фокусника. Довольно известная, хм-хм, личность,- Левитт как-то заговорщицки усмехнулся Волке.- А что?
-У Фелиции в сумке была эта карта. Так значит, она наемница какого-то вашего Фокусника? А кто это?
-Погоди-погоди,- вдруг встрепенулся Левитт.- Фелиция? Мелкая рыжая девчушка, которую Лотти вынесла на втором раунде?
-Ага,- с энтузиазмом подтвердил Барни, радуясь, что их удалось отвлечь.
Левитт задумчиво потер губы пальцами, а потом обратился к Волке:
-А на жеребьевке она случайно не первая тянула свой камень?
-Так и было.
-И потом ее унесли в нижний подвал? Туда, где все неходячие проигравшие лежали?- получив кивки на эти вопросы, он шлепнул одной рукой об другую и с восторгом заявил.- Это была мисс Чума! Держу пари, она второй раз уволокла чертов приз! Ну, дела!
-А мы с ней целовались, да, Волка?- вставил Барни.
-Поздравляю, она знаменитость,- усмехнулся Левитт и, все еще восхищенный, оглянулся на особняк.
-А сам-то ты что уволок?- поинтересовался юный врач.
-Как можно, док, я честный человек,- тем не менее, он влез во внутренний карман плаща и протянул парню коробку конфет.- Держи, это тебе.
-Впечатляющий уровень,- скептично заметил Барни, принимая угощение.- Может, для Смайла своего побережешь?
-Кстати, пойду, посмотрю, где он,- Левитт двинулся в сторону толпы, которая не собиралась расходиться, обогнул ее и вышел к торговому ряду, который, как и было обещано, открылся утром возле особняка.
Торговцы предпочитали отдавать свой товар в коробках из картона, как было принято в лучших салонах шляпок и перчаток. Многие коробки подтекали снизу чем-то бурым, но покупателей это особо не смущало. Впрочем, некоторые вещи были выставлены в отдельных ящиках, сваленными в кучу, как никчемное барахло. Наименования товаров висели возле лавок в виде списков с ценами. Левитт заметил Смайла, расплачивающегося с одним из торгашей. Рядом с ним стоял мальчишка, балансирующий несколькими коробками и готовый по указанию импресарио отнести все в нужный экипаж. Приближаясь к ним, Левитт замедлил шаг и остановился у одного из открытых ящиков. Там лежала скрученная кое-как одежда, сапоги и всякий мелкий хлам. Сверху все это было присыпано горстью визиток самого разного толка и качества. Внимание вора привлекла самодельная карточка, на которой детским кривоватым почерком было выведено: «Мой новый адрес: Ручейный переулок, барак номер 2. Ф». Почерк Флетчера, не окончившего и двух классов церковно-приходской школы, Левитт не смог бы спутать ни с чем.
Он почувствовал необыкновенное воодушевление - вот и тот самый скупщик краденного, не работающий на Весельчака, который так был ему нужен.
-За просмотр деньги платят,- недружелюбно сообщил ему щуплый продавец, набрасывая на визитки чьи-то потертые штаны.
Левитт ничего не ответил и перешел к торговцу, с которым беседовал Смайл.
-Что-то понравилось?- поинтересовался мужчина, когда молодой человек поравнялся с ним.
-Ох, нет, я предпочитаю птицу и свинину.
-Славный денек,- с каким-то всеобъемлющим удовлетворением вздохнул Смайл, указывая мальчишке на нужный экипаж и неспешно отправляясь вслед за ним.- Между прочим, я согласился пойти с вами только ради этого рынка. Ты не представляешь, какие редкости тут можно достать, и сколь полезны они могут быть для привлечения… разного рода внимания.
-Внимания мух и червей, я так понимаю?
-До чего приземлен ты иногда бываешь, дорогой. Ладно,- он помолчал, дав Левитту время погадать, что же это «ладно» может означать.- В пятницу в «Данте Гриль». Восемь часов вечера. Тебе есть что надеть?
-Разумеется, мистер Смайл.
-Ты уверен? Я человек свободных нравов. Однако даже я не стану ужинать с лакеем.
-Мне есть, что одеть, мистер Смайл.
-Очень хорошо. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.
-Я тоже, мистер Смайл.
Они поравнялись с экипажем, дождались, пока мальчишка уложит под сидения принесенные коробки и ускачет к особняку, получив пенни от Смайла. После все четверо расселись на прежние места и лошади тронулись, увозя их к району Спайта, чтобы высадить там Левитта и Волку.
-Между прочим, милый, у меня для тебя кое-что есть, - заявил Смайл, едва они успели выехать на набережную.
Левитт, непривычно молчаливый и явно просчитывающий что-то в уме, с осторожным любопытством взглянул на него:
- В самом деле?
-О да. Тебе понравится,- мужчина извлек из-под сидения небольшую коробочку и протянул ее молодому человеку.
Тот взял ее и немедленно приоткрыл, после чего едва не выронил с возгласом:
-Господи Иисусе!
Бросив ее обратно на колени Смайлу, он отвернулся к окну, пробурчав:
-Оставь себе.
Мужчина широко ухмылялся, явно полагая, что провернул сейчас некую остроумную штуку, а после без всякого смущения продемонстрировал содержимое коробки спутникам, сидящим напротив. Те невольно покосились на него, после чего Волка, цокнув языком, снова уставилась на дорогу, а Барни продолжил рассматривать Смайла завороженным взглядом. В коробке покоилась человеческая рука, несомненно, мужская, на среднем пальце которой красовался броский перстень из Медного посольства.
-Модный в некоторых кругах сувенир,- заметил Смайл светским тоном, аккуратно закрывая коробку. – Знаешь, что самое пикантное, Левитт? Когда мы сюда отправлялись, я полагал, что там может быть твоя рука.
Левитт промолчал, никак не отреагировав на это - как и всегда, когда делал вид, что сказанное вовсе не было сказано.
Карета остановилась у Сомнительной улицы, и Левитт с Волкой выбрались наружу. Барни искренне считал, что ему бы тоже следовало покинуть экипаж здесь и дойти до дома пешком. Но он рассудил, что от нескольких лишних минут в карете со Смайлом от него убудет, а с учетом того, что к полудню ему надо было явиться на работу в госпиталь, каждая минута сна была на счету.
-Удачного дня, док!- попрощался Левитт.- Оу, мистер Смайл, кажется, я забыл у вас свою шляпу,- Барни пришло в голову, что сделал он это намеренно, чтобы иметь хотя бы малейший повод вернуться в этот злосчастный дом.
-Мой кухарка выбрасывает мусор за углом улицы, найдешь ее там,- ответил мужчина, захлопывая дверь, однако, прежде чем карета тронулась, добавил гораздо мягче:- Не опаздывай в пятницу.
Барни увидел, как Левитт взмахнул им вслед рукой, а потом отправился вслед за Волкой к ее жилищу.
После он выпрямился на сидение и посмотрел на Смайла, который теперь тоже таращился на него с весьма снисходительным видом.
«Или ты боишься спросить?» - прозвучал у него в голове голос пьяного воображаемого ирландца, и Барни задал вопрос, прежде, чем успел подумать о чем-то еще:
-Вы когда-нибудь работали в цирке, мистер Смайл?
Тот поднял брови в веселом изумлении:
-Что навело вас на такую мысль, доктор Бамбл Би?
-Я думаю о том, не встречались ли мы раньше.
-Сдается мне, я бы запомнил такого смышленого молодого человека.
-Так вы работали в цирке?
Смайл смотрел на него, ничего не отвечая и изгибая губы в улыбке – такой отвратительно знакомой, такой невыносимо запоминающейся – и Барни чувствовал, как по спине его бежит холод, вызванный узнаванием. Этого всего просто не могло быть. Он не мог им быть. И это был тот самый человек.
-Мистер Бамбл Би,- наконец протянул Смайл.- Такое забавное имя. Кажется, оно больше подходит не подающему надежды врачу. А мальчику, катающемуся на самокате. Вы ведь с детства носите очки, я прав?
На этот раз ничего не ответил Барни. Он понял, что не хочет знать. Что зря затеял этот дурацкий опрос. Не хочет ничего помнить, и ни о чем таком разговаривать. Мужчина продолжал улыбаться и, кажется, вовсе не ждал от него никакого ответа.
А потом спустя какое-то время он вдруг запел песенку, приятным бархатистым голосом – по мотиву, похожую на колыбельную:
С вечера дождик землю поливает,
Траву прибивает, брат сестру качает.
И ей напевает, расти поскорее,
Да будь поумнее, косой подлиннее,
Лицом побелее. Но только не слишком
ведись на коврижки. Злодеи-воришки
запрут на задвижку. Свезут на могилку,
уехавши с цирком…
Барни, бледнеющий на протяжении всей песенки, слушающий, как завороженный, поперхнулся воздухом и громко перебил его:
-Остановите экипаж.
-Как же, мистер Бамбл Би. Левитт сказал, что вы живете на Рейпейной улице.
-Немедленно!- голос юноши сорвался на крик.
-Разумеется, дорогой. Не нужно так нервничать,- он постучал тростью по крыше и невозмутимо проследил за тем, как Барни, подхватив саквояж, вылетает из кареты.
Заперев за ним дверь, Смайл выглянул в окно.
-Хотел бы я знать, о чем вы подумали, мистер Бамбл Би, я вовсе не намеревался вас огорчить,- промурлыкал он.
-Катитесь в ад,- выдохнул молодой человек, поворачиваясь к нему лицом.
-Я оттуда приехал, дружок,- усмехнулся Смайл и тронул уголок цилиндра.- До встречи.
Экипаж тронулся, и карета утонула в зеленом лондонском тумане.
01.38 23.02.2016 Минск