Бессилие нежности

- А я ведь не просто так пришёл.. - сказал он. - Мне нужна твоя помощь. Пообещай, что выполнишь то, о чём я попрошу. - Что именно тебе нужно? - осторожно спросил Грелль, чувствуя неладное. - Просто пообещай! Это очень важно! - воскликнул граф. - Хорошо..я обещаю, - тихо ответил Сатклифф. - Завтра истекает срок нашего контракта с Клодом. Он заберёт мою душу. Он я не хочу этого. Я пришёл попросить..убей меня, - мальчик опустил голову. - Что?! - жнец взбесился. - Алоис, нет! Я не сделаю этого! Граф поднял взгляд, и Грелль вздрогнул. Прекрасные небесно- голубые глаза были наполнены отчаянием и безысходностью. - Я не хочу, чтоб демон поглотил мою душу, - сказал Алоис. - Убей, прошу тебя..умоляю..сейчас.. По щекам Грелля покатились слёзы. Мальчик уже выскользнул из его объятий и стоял, опустив голову. Жнец взял пилу. - Я не могу.. - простонал он. - Я люблю тебя..мой граф.. - И я тебя люблю.. - ответил Алоис. Голос его надломился. - Ну же..давай..давай! Сатклифф подошёл ближе к мальчику, сжимая в руках своё оружие. Пила гудела. Он замахнулся и ударил, разрезая слабую грудь. Брызнула кровь, и граф упал в снег. Грелль, рыдая, отшвырнул пилу, упал на колени перед мальчиком и сжал его руку. - Спасибо.. - еле слышно прошептал Алоис. Изо рта потекла кровь. Мальчик закрыл глаза, дыхание таяло. Жнец, плача, принялся покрывать поцелуями бледное лицо графа. Ему невероятно сильно хотелось умереть тоже..лишь бы не видеть смерть самого любимого человека, с которым даже не успел побыть вместе и дня. Из груди мальчика вырвались ленты плёнки. Кадры - Алоис лежит в алом шёлковом халате и пустыми глазами смотрит в потолок; мальчик, стоящий перед ним на одном колене; горящая деревня, мёртвые тела; Лука с пустым, безжизненным взглядом..жнец рыдал, видя всю эту боль своего графа. А снег всё падал на окровавленные ресницы, заслоняя кадры плёнки. Но Алоис всё равно всё видел, и сердце сжималось от боли. Кадры начали размываться, их накрыло белой пеленой. Снег слепил глаза ярким светом. Боль стремительно уходила, звуки исчезали, поцелуи любимого почти не ощущались. И сквозь тишину и этот ослепительный свет донёсся привычно бесстрастный голос Клода: "Доброе утро, Ваша светлость"...