Дом 13

-Это был друг твоего отца! - слова все еще бьют по вискам. Он жив, жив. Тот самый неведомый "объект" которого, предписано было уничтожить или же доставить живым, оказался другом твоего отца. Тогда, на КПП он смотрел на тебя чересчур зорко, слушал твой немецкий с неистово четким берлинским акцентом. Вспомнил видимо. Да и ты его тоже вспомнил... Весь вечер ты никак не мог заснуть, ты всегда плохо спал перед волнительными днями и праздниками. Мама долго сидела у кровати и улыбаясь, смотрела в твои карии глазки. Потом, чтобы не мучить ее долгими посиделками у кровати, ты притворился спящим, и мама тебе как обычно поверила. Ушла тихонько прикрыв дверь в комнату и села на кухне, а ты все лежал разглядывая рисунок на обоях и фотографии в рамках. Чуть позже пришел отец. Уставший наверняка. Они долго сидели на кухне, наверное целую вечность, а ты все слушал мамин мягкий голосок и папин командный низкий голос. Они говорили много, о папиной работе, о России, о том что завтра придут на праздник папины друзья, а мама все нашептывала что безмерно хочет домой, показать тебе Москву, съездить к матери. Отец уверял что скоро они уже поедут домой, ненадолго - до приказа свыше, но поедут. Непременно поедут. Папа обещал и целовал маму в макушку, это ты понял по одной фразе. Папа всегда целовал маму в макушку и произносил нежно и трепетно - "Люблю тебя безмерно, Шурочка". Ты быстро и сладко уснул, убаюканный родительскими голосами. С утра ты проснулся поздно, а мать даже не думала тебя будить, потому что праздник. Ты вышел немного заспанный и зевнув, пошел ванную. После водных процедур, ты переоделся и пошел на кухню к матери. -Доброе утро! - ты улыбнулся и поцеловал маму в щечку. -Да день уже, а не утро, - улыбаясь поведала мать, увлеченно занимаясь готовкой. -Папа ушел? -Да, я не стала тебя будить. Ты помнишь что сегодня придут папины друзья? -Да, конечно! А ты уже наряжала ёлку? -Нет, жду тебя, - мама ослепительно улыбнулась. Весь день ты увлеченно помогал матери, со взрослой серьезностью наряжая ель и выдвигая стол. К вечеру мама переодела вечернее платье, и убрав волосы в высокую прическу подкрасила губы. Ты безмерно, как и отец любил ее такой - веселой, непринужденной и удивительно красивой. От этой маминой красоты у тебя иногда сводило скулы, а глядя как долго и придирчиво мама разглядывает свое отражение в большом зеркале, поправляя то рыже-русый локон, то заправляя за ухо прядку выбившихся волос, то меняя бусы, ты был готов кинутся к ней и долго говорить как она красива. Позже приехал отец и его друзья. Отец в коричневом пиджаке поцеловал маму и кинул тебе приветственное слово. Один друг отца, тонкий мужчина под два метра, приехал с семьей - низкой женщиной с пухлыми губами и двумя детьми, мальчиком лет четырех и девочкой лет шести. Второй друг твоего отца, среднего роста мужчина приехал один. Ты точно знал, что он как и отец - русский разведчик, и этим он равно как и отец тебе нравился. Ты конечно же не понимал и не знал всей этой серьезности, но знал что хочешь быть таким же как отец и его друг. У разведчика, друга отца, были красивые ярко-голубые глаза, ты часто смотрел на него очень внимательно, он всегда переводил на тебя взгляд и едва заметно подмигивал. В тот день он уверено перешагнул порог квартиры, снял шляпу, поздоровался с матерью и увидев твой внимательный взгляд, подошел и пожал тебе руку. -Здравствуй, боец. Сколько лет-то тебе уже?- разведчик улыбнулся. Ты мысленно окрестил его именно разведчиком, хотя знал что в Германии он живет под фамилией Гепферт. Фамилия естественно была ненастоящей. -Семь,- смело ответил ты. -Взрослый! - он помолчал немного, а потом развернулся к отцу и сказал: - Смотрит твой Лешка на всех больно внимательно. Разведчиком будет! -Не дай Бог! Мыкаться вот так, по углам... Ты почему-то улыбнулся, тебе очень хотелось услышать что-нибудь об отцовской работе. Пока мама и та пухлая жена отцовского друга занимались праздничным столом, мужчины обсуждали что-то в комнате. Тебе было велено развлекать детей высокого мужчины, которого как ты позже узнал звали Петром Алексеевичем. Худенькая девчонка с такими же пухлыми как и у ее матери губами, была ужасно глупа. Светлые волосенки заплетенные в две косички были обмотаны розовыми лентами, худенькая и длинная, несуразная девочка запомнилась тебе неимоверно сильно. Она была типичной, не очень красивой немочкой с русскими и еврейскими чертами, это ты узрел у родителей которые обсуждали потом тет-а-тет праздник в целом. Мальчишка - маленький, слегка кудрявый был быстрым и резким в движениях, резвым и улыбчивым. Его синие штаны в крупную клетку всплывали иногда в твоей памяти, когда ты пытался вспомнить что-то о доме и семье. Потом все сидели за столом и разговаривали. Глупая девчонка села в углу и что-то рисовала в блокноте, ее брат измученный новыми людьми и собственной беготней уснул в кресле. Теперь ты мог спокойно сидеть на диване что чуть поодаль от стола и слушать разговоры взрослых. Когда все выпили мама улыбнувшись села за пианино и принялась наигрывать какую-то знакомую мелодию. На следующей мелодии, задорной польке "Пивной Бочке" к ней подсел голубоглазый разведчик и они играли уже в четыре руки. Мама улыбалась, разведчик тоже, отец постукивал пальцами по столу в такт. Петр Алексеевич также улыбался, а его жена ревниво и отчего-то завистливо глядела на мать. Ты сидел подперев ручкой подбородок и улыбаясь смотрел на взрослых, в глазах твоих равно как и в глазах взрослых поселились веселые искорки. Этот момент был радостным и каким-то...счастливым, настоящим. Момент этот ты запомнил на всю свою жизнь. Все стали расходится. Сначала ушел Петр Алексеевич с женой и детьми, потом засобирался и разведчик Гепферт. На прощанье он приподнял шляпу и пожал тебе руку отчего ты проникся к нему неожиданным уважением. Чуть позже зачем-то пришла Фрау Фогель с дочерьми. Противные Кристен и Лизхен в атласных розовых платьях с бантами лепетали на немецком поздравления, а ты был вынужден отвечать им взаимностью. Фрау Фогель притворно и противно улыбалась глядя то тебе, то матери в глаза, и избегала лишь отцовского колкого взгляда. Когда они наконец-то ушли, ты неожиданно почувствовал утяжеление собственных век. Ты едва прикоснулся головой к подушке и мгновенно уснул, убаюканный прекрасным светлым днем. Последнее что ты запомнил в тот день это мамин поцелуй в макушку и отцовский запах, запах тяжелого табака и корицы. Ты проснулся за несколько минут до восхода солнца от мимолетного шороха за окном. Оглядев мутным взглядом комнату ты сел на кровати и потер лоб. Снова все тот же сон. Один из прекрасных вечеров детства, которые хранили запах табака с корицей и маминых духов. Все это смешалось в один запах, запах защищенности, дома и уюта, который не покидал тебя не на мгновенье. Ты вдохнул свежий воздух и глянув на спящих товарищей, снова улегся в кровать. Сейчас ты еще больше убедился в том, что не случайно в жизни твоей снова появился этот человек, человек загадочный и неизвестный. И в том, что ты дойдешь до Берлина, точнее то до Лейпцигер Штрассе 13, чего бы тебе это не стоило.