Голос

Холод. Ужасный холод сковывает душу. Все чаще и чаще мысли, возникающие в голове, не похожи на мысли адекватного человека. Яркий солнечный свет слишком болезненно режет глаза. Одиночество? Нет. Его не существует в абсолюте. Всегда есть кто-то рядом, что, несомненно, выводит из себя. В поисках спокойствия, хочется убежать из этих каменных джунглей города. Ближе к природе. Еще на пару шагов ближе к столь желанному одиночеству. Но это не выход. Голос в голове навсегда останется рядом. Голос, который сводит с ума. -Любишь его? Этот вопрос просто оставишь без должного внимания. Зачем отвечать, когда и так все ясно? Когда этот вопрос задан тем, кто знает тебя как самого себя потому что, в какой-то степени, является тобой. Бессмысленно, и вы вдвоем это прекрасно понимаете. Однако голос продолжает. В последнее время он взял в привычку доводить до белого каления своего единственного собеседника. -Любишь. Скучаешь. Зачем? Странный вопрос, который выбивает из колеи, и именно это заставляет задуматься над ним. Ведь и правда, зачем? Кроме страданий это все ничего не принесло. Даже осколки украденных мгновений счастья врезаются в самое сердце, причиняя ни с чем несравнимую боль. -Правильно. Ведь ты у нас своеобразная моральная мазохистка. Эта насмешка выводит из себя. Хочется просто вырезать этот назойливый голос из своей головы. -Слабачка! Тьма, прописавшаяся в душе, вновь подняла свою голову. Хочется рвать и метать. -Заткнись, чертов голос! Но тишины не дождаться. Наконец получив долгожданную реакцию от излюбленной, пусть и единственной, публики, голос перешел к атаке. -Сама с собой ругаешься? Да ты еще более чокнутая, чем он считает. Видимо правильно сделал, что бросил сумасшедшую, которая даже сама с собой найти общий язык не в силах. Смех в голове сводит с ума. Из глаз почему-то вновь текут слезы, а по рукам пробежалась мелкая дрожь. -Я права. Как всегда, между прочим. Ты просто маленькая, слабая дурочка, которая возомнила, что ее может кто-то полюбить. Обида захватила израненное сердце в тиски. Уже хочется умереть, только чтобы избавиться от этого голоса, что продолжает звучать в голове, оскорбляя и унижая, выворачивая сознание наизнанку. Уже в беспамятстве просто берешь лезвие и перерезаешь вены на запястьях. Боль. Мимолетная боль обжигает руки и вы, будто находясь в оцепенении, наблюдаете за алой нитью, бегущей из порезов сначала по бледной коже, а после и на пол. -Интерес-с-с-сное решение проблемы. Этот шипящий голос впервые прозвучал с некоторой нежностью и одобрением, а зверь, живущий в самых темных уголках души, удовлетворенно заурчал. В глазах начало мутнеть, и ты медленно по стенке сползаешь в полусидячее положение на пол. Из ран же на запястьях уже успели натечь небольшие алые лужицы. -А теперь спи с миром, дитя. Ты, наконец, обрела свободу, к которой так стремилась. Этот мягкий ласковый голос звучал в голове, будто самая изысканная колыбельная, и ты, уже послушно, закрыла глаза. Две лужицы крови, бледная кожа, золотистые, с некоторым медным отливом, волосы, что обрамляют мертвенно-бледное лицо. Удручающая картина получилась бы. Но все портит легкая улыбка, застывшая на губах юной особы. Видимо именно в смерти она обрела счастье, которое пыталась найти при жизни. Видимо именно в смерти это юное создание получило свободу, к которой стремилась, словно глупый мотылек к огню. Но огонь обжигает крылья, а свобода стирает клетку. В данной ситуации той самой клеткой оказалась жизнь, что сгорела в беспощадном пламени свободы.

Любовь-игра. Вот только нету правил. Прощай же тот, кто был в ней побежден. Наверно был не тем вооружен, Что крылья свои в пламени оставил. Любовь-огонь. И он так беспощаден. Ты полюбил, но умер в тот же миг. Ты выиграл? Но на надгробьи лик Твои черты присвоил. Да, он жаден. Любовь-свобода? Да…Как бы не так… Лови иронию в словах моих прощальных. Ищи любовь в глазах своих печальных, Чтоб осознать, что это чувство сеет мрак. Любовь-любовь… Кто ищет — обретет, Но сам потом об этом пожалеет, Когда увидит душу, ту, что тлеет, И крылья за спиною не найдет.