Безумие на двоих

У тебя восхитительная спина. Я уже давно приняла это во внимание и, каждый чертов раз молча наблюдая за тем, как ты одеваешься, я жадно разглядываю каждый сантиметр твоей кожи, отливающей бронзой при тусклом желтоватом свете ночника в форме полумесяца. И сегодня не исключение: я снова наблюдаю, потому что это вошло у меня в привычку. Каждая наша встреча вошла в привычку, стала зависимостью, от которой разум желает избавиться, но к которой тянется мое тело и, как бы банально для перечитавшего романов читателя это не звучало, моя душа. Впрочем, есть ли у людей душа? Есть ли душа у меня? А у тебя? Ты кажешься мне невероятным, чем-то, что придумало мое больное воображение. Почему больное? Потому что я уже очень давно и неизлечимо больна. Тобой. Улыбаясь так, как умеешь только ты, ты разворачиваешься ко мне лицом, заставив меня задержать дыхание. Твой торс так же чертовски хорош - ты далеко не щуплый, но и не совсем перекачанный - каждый изгиб будто бы сотворен Богом, и я готова признать, что ты – моя религия. Взгляд скользит по острым и выразительно изогнутым ключицам, по плавным линиям шеи, а затем упирается в губы. Пухлые, невероятные, сексуальные. Я нервно сглатываю, чувствуя, что низ живота начинает приятно тянуть. Извращенка. Чуть сжимаю ноги, стараясь уйти от навязчивых мыслей о твоих крепких руках, пухлых губах на моем теле и невероятно проворном языке, заставляющем меня громко стонать в те ночи, когда ты приходишь в мою квартиру. Но мой взгляд все так же устремлен на твой рот. Не могу оторваться. Просто не могу. Кажется, ты на несколько мгновений тоже застыл, замерев от моего откровенно любующегося и внимательного взгляда. Губы снова изгибаются в выразительной улыбке, и ты заставляешь меня вернуться в суровую реальность, потому что наклоняешься к футболке, валяющейся на полу. Всегда так. Мы не можем нормально заняться сексом, если при этом не раскидаем всю одежду по моей небольшой квартирке. И вот футболка скрывает от моих глаз твое прекрасное тело, и ты молча следуешь в коридор. Как обычно. Нам не нужны слова. Кажется, ты приходишь за тем, чтобы трахнуть меня, а я не имею ни права, ни желания тебе отказать. Иногда мы разговариваем, иногда ты гладишь меня по волосам и напеваешь какую-нибудь сопливую песенку. Я редко слышу из твоих уст песни именно вашей с ребятами группы, но это, наверное, лишь потому, что за несколько лет они успели тебе надоесть. Впрочем, я не хочу думать о том, как мы проводим время вместе в четырех стенах. Наши отношения не похожи на нормальные: мы не говорим друг другу слова о любви, мы не ходим гулять, мы не дарим друг другу подарки. Я даже не уверена, что ты знаешь, когда мой день рождения. Но это не так важно. Важно лишь то, что ты приходишь. Важно лишь то, что я могу к тебе прикоснуться, ощущая под подушечками пальцев мягкость твоей ухоженной кожи. Важно лишь то, что ты великолепно целуешься и просто прекрасен в постели. Все, что ты делаешь, для меня становится чем-то особенным. И я не какая-то чокнутая фанатка. Я просто в тебя влюблена. Наша странная связь продолжается уже несколько месяцев. Если быть точнее, то пять месяцев и одиннадцать дней. Ну, а что ты хотел? Я ведь типичная девушка: я запоминаю глупые даты и провозглашаю их праздником. Правда, в нашем случае не будет никаких знаменательных дней. Для тебя. Будет просто очередной день, в который ты, возможно, снова придешь ко мне, словно кот (ну, не кошка же ты), который гуляет сам по себе. Впрочем, я не могу требовать от тебя другого, потому что сама виновата в том, что наши отношения вообще начались. Я не смела надеяться не только на то, что ты будешь заниматься со мной сексом, но и вообще на то, что ты посмотришь на меня. Но ты посмотрел. И даже улыбнулся. Помню, что в тот момент мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, щеки мгновенно начали пылать, а рот приоткрылся и издал прерывистый вздох. К глазам даже подступили слезы, но за свою короткую жизнь я мастерски научилась скрывать свои эмоции, поэтому лишь пару раз моргнула, дабы не казаться тебе типичной расплакавшейся от счастья фанаткой. Вообще, я сразу же не стала для тебя типичной, потому что, увидев в небольшом и уютно обставленном кафе, куда редко заходил большой поток посетителей, но где делали просто великолепный кофе, буквально вынуждающий вернуться за новой «дозой», я не бросилась на тебя с криком «Чимин - оппа», даже не заполонила интернет твоими фотографиями, сделанными украдкой. Еще чего. Они только мои, и я эгоистично храню их в памяти телефона, просматривая тогда, когда особенно сильно по тебе скучаю. В дверях ты останавливаешься, оборачиваешься и изучающе оглядываешь меня, вышедшую, дабы молча посмотреть, как ты уходишь. Я завернута в простынь, потому что все еще стесняюсь тебя, словно невинная школьница. Знаю, что ты уже изучил почти все изгибы моего тела. Знаю, что ты даже облюбовал мое маленькое родимое пятно на тазовой косточке, выцеловывая его каждый раз, когда стягиваешь с меня одежду. Впрочем, я тоже отлично знаю твое тело. Особую любовь во мне вызывает не твой пресс, а несколько маленьких точек-родинок, расположенных на ребрах. Не знаю, почему, но, когда ты позволяешь мне немного облюбовать себя, я тут же стремительно тянусь именно к ним. Я молчу потому, что привыкла молчать в твоем обществе. Мне кажется, что слова не нужны, достаточно лишь прикосновений и ласкающего дыхания. Ты же, тот кто чаще всего заводит разговор первым, молчишь, кажется, потому, что что-то обдумываешь. Я вижу это по тому, как ты замер, как слегка сдвинул брови, как изнутри немного прикусил свою пухлую нижнюю губу. - Я больше не приду, - наконец, выдыхаешь ты, виновато заглянув прямо в мои глаза. Мое же лицо никак не изменяется. А чего я ожидала, собственно говоря? Я знала, что надолго наши отношения не затянутся, что это вообще не были отношения нормальной пары. Просто встречи. Просто секс. Впрочем, я все равно чувствую, как сердце пропускает несколько ударов, как холодеют ладони и стопы, как по спине проходят мурашки, а глаза начинают предательски пощипывать. Я стала от тебя зависима, а ты просто оставляешь меня, потому что, видимо, я тебе надоела. Вижу, что моя реакция тебе непонятна. Ты ожидал чего угодно: слез, криков, истерики, но никак не каменного выражения лица. Я всегда эмоциональна, даже тогда, когда молчу. А еще я всегда тебе улыбаюсь. Я не хочу тебя разочаровывать, не хочу оставить неприятный след в твоих воспоминаниях обо мне, поэтому, натянув улыбку и постаравшись, чтобы она выглядела намного естественнее, чем есть на самом деле, я произношу: - Спасибо тебе, Чимин. С секунду ты недоуменно смотришь на меня. Видимо, не совсем понимаешь, почему я тебя благодарю, но затем, видимо, догадавшись, издаешь тихий смешок и вскоре исчезаешь за дверью. Не придешь. Не придешь. Ты, черт возьми, больше не придешь! На неожиданно обессиливших ногах я, потеряв всякое ощущение времени и пространства, плетусь наугад обратно в спальню. К тому моменту, когда я падаю на смятую постель, все силы окончательно меня покидают. Хочется умереть – настолько мне паршиво. Знаете, в книгах часто пишут: «мне кажется, что от моего сердца откололась половина» или «в моей душе неожиданно стало пусто»…теперь я понимаю, какие ощущения и какой смысл лежат в этих словах. Я просто не способна описать то, что творилось внутри меня в тот момент. Была ли я разочарована? Немного. Была ли я зла? Определенно. Но зла я была не на тебя, а на себя. Зная, что это лишь временные отношения, которые не требовали обязательств, я дала слабину и пустила тебя слишком глубоко в свое сердце. Ты пустил в него корни, пророс и наслаждался лучами моей любви, но затем кто-то большой и страшный пришел и с корнями вырвал тебя из облюбованного местечка. Этим «кто-то» был сам ты, и моя слепая вера в то, что даже если это и произойдет, то я не буду сильно расстраиваться, была роковой ошибкой. Теперь тебя не будет рядом, ровно как не будет касаний, глупых разговоров, твоего горячего дыхания, вызывающего мурашки, тихих смешков и искренней светлой улыбки, всегда сопровождаемой искрящимися глазами, становящимися похожими на два округлых полумесяца в ночном небе.

[« Р а з »]

Знаешь, я думала, что не выживу. Но проходят сутки, затем другие, а я все еще не умерла. Кажется, со временем смогу научиться жить без твоего непосредственного присутствия в моей скучной жизни. По крайней мере, я искренне на это надеюсь. Дабы не заставлять все сжиматься внутри от воспоминаний о тебе, я временно переезжаю из своей квартиры к подруге, удаляю из плеера все ваши песни и твои фотографии и упорно не читаю новости, касающиеся знаменитостей Кореи. Я просто резко вычеркиваю тебя, зная, что удалить из памяти постепенно вряд ли получится. Но даже сейчас, когда я старательно пытаюсь свести мысли о тебе к минимуму, я продолжаю ловить себя на том, что представляю тебя, чувствую твои прикосновения, ловлю кожей твое дыхание, выдыхаю твой запах и слышу твой задорный смех. Я схожу с ума, Чимин.

[« Д в а »]

Прошло уже три недели, а я все так же чувствую, будто видела тебя каких-то пару часов назад. Иногда я разговариваю сама с собой, когда никого нет рядом. Точнее, я говорю с тобой. Тихо скулю, но не плачу, потому что, как мне кажется, во мне высохло все, даже слезы. Я умоляю исчезнуть из моей головы, а ты не исчезаешь, потому что тебе здесь хорошо и уютно. Какой же ты эгоист! Или это я эгоистка, раз не могу тебя отпустить?

[« Т р и »]

К концу четвертой недели, в субботу, я, словно притягиваемая неведомым чувством, от подруги направляюсь прямиком к своей квартире. Мне слишком тяжело жилось в последнее время, поэтому я надеюсь, что смогу получить здесь хотя бы толику кажущегося таким важным и необходимым покоя. Трясущимися руками я достаю из кармана мешковатой толстовки ключи и с третей попытки вставляю их в замочную скважину. Проходит еще секунд десять прежде, чем я неуверенно и невероятно медленно открываю дверь. С легким скрипом та поддается и впускает меня в объятия темноты, царящей в комнатах. Точно. Я и забыла, что впопыхах, желая быстрее улизнуть из этого злополучного места, даже не удосужилась открыть плотную ткань штор в спальне и в гостиной, а окна кухни и вовсе были завешаны жалюзи. О боги, моя квартира похожа на бункер. Кажется, она даже все еще сохраняет твой запах. Бросив рюкзак на пол в прихожей, я крадущимся шагом, не включая свет, иду в спальню. Чего я боюсь? Я и сама не знаю, мне просто от чего-то жутко от этого места. В конце концов, я подхожу к окну и открываю шторы. Легкий свет, создаваемый вывесками магазинчиков, баров и аптек, проникает в комнату и придает окружающим меня предметам четкие очертания. Вот дуреха. Гляжу на помятую постель и понимаю, что так и не убрала ее после твоего ухода. Впрочем, я тут же исправляю эту оплошность. Затем я лезу в шкаф и тут же кое-что вспоминаю. От навязчивой мысли закусываю губу. Какая же я слабая! Всегда знала, что совершенно не обладаю таким полезным свойством как «сила воли». Все еще трясущимися руками я дотягиваюсь до одной из полок и ловко выуживаю футболку. Твою футболку. Ледяными пальцами сжимаю священную ткань и медленно подношу ее к своему носу. Сначала боязливо, а затем уже полной грудью я вдыхаю твой запах. Боже, Чимин, она все еще пахнет тобой! Если честно, дальнейшее воспринималось мною достаточно плохо. Помню лишь то, что футболку из рук я так и не выпустила, прорыдав полночи, сжимая ее в крепких объятиях. А ведь я так сильно не плакала ни тогда, когда ты ушел, ни после. Может быть, как раз это и было необходимо моему измученному сердцу? Я открываю глаза и обнаруживаю, что вся комната утопает в лучах весеннего солнца. Солнечные зайчики пробрались в помещение, привлекаемые стеклянным столиком и высоким зеркалом, в которое ты иногда заставлял меня смотреть, жадно беря то на постели, а то и вовсе на полу. Вечером здесь было холодно и тускло, а уже сегодня по-домашнему тепло и уютно. Быть может, я все же отпустила тебя? Впрочем, через несколько секунд я обнаруживаю, что зажата в крепких объятиях. Господь Бог, неужели у меня начались галлюцинации? Возможно ли то, что я сошла с ума от своей глупой влюбленности? Или тебя и вовсе не было, а мой пораженный болезнью мозг придумал твой образ и дурачил сам себя все это время? - Я скучал, - срывается с твоих губ. Сонно. Хрипло. До дрожи знакомо. Ты только что проснулся, и, не выпуская меня из объятий, свободной рукой лениво потираешь глаза и потягиваешься. Я боюсь оборачиваться. Я боюсь осознать свое безумие. Ты вздыхаешь. Мне кажется, что твой вздох слышит весь мир – настолько все окружающее стало казаться совершенно мелким и незначительным. Важен только ты. И я. И смятая постель. И солнечные зайчики, притаившиеся в комнате и с любопытством наблюдающие за тем, как, резко нависая надо мной, ты внимательно вглядываешься в мое совершенно потерянное лицо. - Я скучал, - снова повторяешь ты, смотря прямо в мои глаза. Я совершенно потерялась. А ты жмешься своей щекой к моей, трешься носом в изгиб шеи и, словно сумасшедший, повторяешь одно и то же. - Я скучал. Ты скучал. И, кажется, я начинаю осознавать, что ты впал в такое же сумасшествие, как и я. Ты тоже влюблен, Пак Чимин, но теперь ты не будешь сходить с ума в одиночку. - Давай разделим наше безумие на двоих? – шепчу я, сжимая пальцами твои мягкие волосы. - Давай, - шепчешь в ответ ты, легкими поцелуями поднимаясь от шеи к губам. И этот поцелуй на похож на те, что были раньше. Он особенный. Он наполнен тем, чем еще никогда не был наполнен. Любовью. Для любви нужно время. Она растет постепенно, так же, как вырастает из маленького семечка цветок. Порой мы, зарывая в землю это семечко, лишь мечтаем о том, что из него что-то вырастет. Мы не предоставляем ему нужный уход, потому что заранее предполагаем, что это совершенно глупая затея. Проходит время, остатки надежды исчезают, мы совсем забываем про посаженное семечко, а оно, вопреки нашим ожиданием, наконец начинает расти и крепнуть. Я была глупа, потому что не поливала его регулярно, потому что не всегда спасала его от беспощадных лучей солнца. Я не была достаточно решительной, я не говорила ему о том, что, кажется, люблю его. И все же мое семечко выросло. Знаете, никогда не сдавайтесь, хорошо? Ведь, возможно, когда-то зарытое вами семечко неожиданно даст росток.