О горячих напитках и гитарных расстройствах

***

— Ты только представь, какой путь проделали зёрна этого кофе, чтобы попасть к тебе в кружку? — Макс удивлённо смотрит на пенящуюся жидкость, будто нашёл там что-то интересное.       Пропускает его слова мимо ушей. Не хочет что-то едкое говорить в ответ, не хочет его расстраивать. А ещё можно расстраивать струны в гитаре, как и Максима. Между этими двумя аналогиями, однако, есть что-то схожее. — А сколько сортов кофе существует на всей планете! — мечтательно потягивает носом серую дымку. — Капучино, эспрессо, гляссе, латте… А ты знал, что правильно говорить не латтЕ, а лАтте? Смеётся. — Я, вот, только недавно узнал. Наверное, продавцы до этого момента вполне могли счесть меня за необразованного!       Он терпеть не может кофе. От одного вида коричневатой жидкости противно. — А баловать себя чашечкой кофе и вкусными сладостями нужно обязательно! Иногда одно без другого просто не существует, и настроение поднимается моментально. — Максим, ты же знаешь, я терпеть не могу кофе, — отбрасывает в сторону книгу и поднимается с дивана. — Но это не мешает мне рассказывать тебе о нём.       Не находит, что ответить, поэтому просто идёт и заваривает себе чай с жасмином. Самый ароматный чай из всех, который вам когда-либо удастся попробовать, считал он. Его изысканный вид в прозрачной чашке, необычайный приторный аромат и сладковатый вкус… Ах, никакого сахара и не нужно.       Обычно ему хватало одной кружки для того, чтобы прийти в форму, но здесь он заварил две. Сначала хотел себе и Максиму, потом всё-таки остановился на себе и себе. — Ты знаешь, я всегда мечтал иметь свой личный сад, где выращивал бы чай, — говорит, входя в гостиную. Ставит на кофейный (почему не чайный, думает он) столик рядом с гладким белым диваном две кружки с прозрачно-зелёной жидкостью и плавающими в ней листочками. — Ещё один плюс кофе в том, что его можно выращивать не имея сада, — Максим ухмыляется и падает к нему на колени. — Тогда один-один. Чай тоже можно выращивать в домашних условиях, но я всегда хотел иметь именно целый сад, — обвевает руками шею Максима. — Чтобы можно было устраивать тихие чайные церемонии, чтобы можно было играть на гитарке в этой тишине такую же тихую музыку и попивать прекраснейший чай, чтобы, наконец, просто удобно устроившись на земле слушать шелест зелёных растений… — Когда-нибудь съездим в Китай, я тебе обещаю, — Максим легонько прикасается к его лбу губами и слезает с колен. — А пока — только так…       Максим берёт в руки гитару и начинает играть что-то неясное парню, сидящему рядом, но такое родное, что он забирается с ногами на диван и просто упивается летящими нотами. — Ох, чёрт, — музыка стихает — Гитара, кажется расстроена. «Расстроена гитара — расстроен гитарист. Расстроен МОЙ гитарист — расстроен и я. Но гитарист может быть только один, и поэтому Максим сейчас похож скорее на расстроившуюся гитару, а гитарист здесь я.» — Проблема не такая уж и глобальная, — откладывает в сторону гитару парня и садится рядом с ним на пушистый белый ковёр, который с горем пополам согласился купить Максим с условием, что он не превратится в чёрный в первый же день. — Если на концерте вдруг что-то перестаёт работать, это всегда проблема, — тяжело вздыхает. Да, наверное так. — Хочешь кофе? — передаёт Максу стакан с недопитым напитком. — А ты хочешь кофе?       Замешкался. Пить напиток с пугающим названием «ко-о-офе» не хотелось, но отказывать этим глазам не хотелось ещё больше. Неуверенно кивает и про себя замечает, что глаза Максима победно сверкают.       На кухне происходит целый ритуал, так ему показалось — Максим сначала варит кофе, охлаждает его, а потом начинается анархия. Он кладёт в кофе шарик шоколадного мороженого, аккуратным движение руки выдавливает взбитые сливки на получившийся напиток и сверху посыпает всё это разноцветными леденцами. — Напиток готов, наслаждайтесь, — парирует Максим и немедля вставляет в стеклянный фужер трубочку. — Красота, — выдыхает он.  Ведь это действительно была красота — высокий фужер с налитым напитком украшается пышной шапкой из взбитых сливок, посыпанной тертыми леденцами, а какой запах! Пахнет он прохладой и свежестью водопада. Всё ещё боится, но всё-таки смыкает губы на трубочке и делает первый глоток. Глоток наслаждения. — А я думал, что кофе — самый отвратительный напиток в мире, — смеётся он, а Максим сидит рядом и потягивает из его любимой кружки чай. С жасмином, чувствует он. И если бы вы спросили его: — Что вас сблизило? Тот бы непременно ответил: — Он больше всего на свете любил кофе. А я больше всего на свете любил его.