Тепло и радость в ваш дом.

- Я его ненавижу! – Матиас, перевернувшись на кровати, злобно вглядывался в часы на экране мобильного, показывающие четыре утра, и в одинокое сообщение, содержащие в себе скриншот добытого меча с подписью «поздравь меня».       Прибыв домой прошлым вечером, омега оказался в квартире уже один. На плите был оставлен ужин, не содержащий отвратительных, по мнению парня, овощей, пакеты мусора же были убраны. Кролик оказался тоже накормлен и, вместо того, чтобы поспешить к хозяину, лениво высунул ушастую голову из своего домика, пошевелил усами и был таков. Впрочем, омега успел вымотаться за день, так что даже немного обрадовался. И тем более предательски было это ночное послание, разрушившее сон. А спустя пару минут телефон вновь раздался трелью. «Спишь? Извини». Тут Матиас просто растерялся. Одновременно хотелось побиться головой о стену, заорать «какого хрена?!», или же просто недоумевать по вопросу наличия разума в головах альф. Точнее, одной черноволосой голове. Первые два действа требовали от их исполнителя шевелиться, так что были отметены без раздумий. И, не получая больше никаких сообщений, парень снова сладко задремал, бормоча проклятия на Дорана и надеясь, что тот будет икать до самого рассвета.       К сожалению, с утра пересечься со своим работником парню не удалось, так что выслушивать недовольство пришлось, по обыкновению, Йону. Тот сначала просто кивал, а потом, уловив смысл ситуации, долго смеялся. - Ну скажи ему, чтоб не делал так. Будто не умеешь. Тебя что больше нервирует вообще: сам факт того, что ваше общение явно не носит деловой характер, или же то, что вы, по-видимому, обладаете разными биоритмами? - Ах, ты ж мой патетичный друг, выдающий фразы с претензией на гениальность, - омега закатил глаза, стараясь выразить всем своим видом, сколь его это раздражает, но собеседник данную картину просто проигнорировал, - а если серьёзно, то не знаю. Официальности мне и на работе хватает, так что ещё и дома видеть – перебор. Хотя, если он мне начнёт так постоянно строчить – я рехнусь. - Преувеличиваешь. Сам мне по ночам звонишь, - бета, не отрываясь от перебирания бумаг в поисках искомого, лишь усмехнулся. - Я по делу же. - Угу, конечно. Забрать тебя посреди ночи откуда-то, так как ты выпил и не можешь вести сам. Причина на миллион. - Давно было, - Матиас почувствовал, что краснеет, и судорожно стал перебирать в голове все звонки. - Три недели назад. А ещё, когда тебе взбредет в голову, что документы нужны срочно. И не важно, что можно это сделать с утра. Но да ладно, вычеркнем всё, относящееся к работе. Тогда, - Йон задумался, перебирая в голове факты, - как насчёт вопросов в духе «чем кормить кролика ночью, если в холодильнике только замороженное мясо и шпроты»? - Иди к чёрту, этого не было. Я вопрос про консервированный горох ставил. - Да одной песни нотки. Подобное к подобному, мой дорогой начальник. Я не жалуюсь, так что или прими свою кару небесную, или же решай вопрос. Хватит воздух сотрясать без дела. Работа стоит.       После этого, не дав времени на возражение, парень легко приземлил папку с документами на кудрявую голову, и, по своему обычаю, отсалютовав, покинул кабинет, оставив омегу разбираться с бумажной волокитой. Впрочем, работы хватало на всех. Нужно было подготовить полный отчёт в налоговую, которая выявила недоимку и оповестила об этом посреди дня. И теперь все дружно были на взводе, не желая приезда оной. Так что, погрузившись в работу, Матиас вскоре забыл не только про обед, но и про вообще что-то, не относящееся к черным цифрам на белой бумаге.       Лишь уже поздним вечером, обжёгшись о кофейную машину, которая явно перегрелась от частого использования, парень понял, что пора всё же домой. Так что, опустив всех до утра, омега, выйдя на прохладный воздух, почувствовал истинное облегчение. А следом за ним о себе напомнил голод. Вот тогда-то в памяти всплыло осознание, что дома должна быть еда, приготовленная, если и не заботливо, так вполне вкусно, нанятым горничным. Мысленно похвалив себя за вовремя возникшую идею о его найме, Матиас спешно добрался до своего жилья. В оном в этот раз оказалась разобрана часть гостиной. Впрочем, места особо не освободилось. Мысль о том, что без его ведома Доран попросту не решился ничего выкидывать, подтвердилась оставленной на холодильнике запиской. Из неё следовало и то, что ужин был внутри этого же холодильника. Приписка же «Приятного аппетита» прибавила настроения хозяину обители просто неистово. Подержав бумажку в руках ещё пару секунд, улыбаясь написанным строчкам, Матиас перевернул послание и, найдя ручку, оставил размашистое «спасибо». После чего, уже довольный жизнью, наспех поев, завалился спать.       Утром же всё пошло по обычному сценарию рабочего дня: проснулся, умылся, поел, покормил Цезаря, собрался, чмокнул кролика в макушку, убежал на работу. Вот только там уже кипели страсти второго аврального дня, захватив парня с потрохами в бездну отчётности. К обеду ситуация стала проясняться, бухгалтер передумал в срочном порядке иммигрировать из страны, а кофеварка остыла. Так что, когда телефон заиграл мелодию, оповещающую о входящем звонке, омега даже обрадовался возможности дать мыслям переключиться. - Привет. Не занят? – в трубке, помимо мужского голоса, на заднем фоне что-то активно шумело. - Ага, доброго дня. Минутка найдётся. Что там происходит? Надеюсь, не Цезарь захватывает земли? - Он был близок, но, получив морковь, отказался на время от этой затеи. Да масло шипит. Погоди секунду, - через пару мгновений шум действительно затих, а голос вернулся, продолжив, - тебя ждать или могу позже приготовить тебе? - Я только вечером приеду. Тут аврал, - покачавшись на кресле и подумав, Матиас добавил, - да и завтра, наверное, тоже. - Тебя там не уволят за болтовню во время работы? – голос Дорана утратил нотки веселья и стал серьёзным, что лишь повеселило омегу. - Если сам себя не уволю только. Не переживай, работу я терять не собираюсь, так что и ты свою в ближайшее время сохранишь, - раскачивания на кресле уже перешли в кружение на оном, пока парень не стукнулся ногой о стол и, ойкнув, прекратил занятие, - что-нибудь ещё? - Не убейся там, - альфа усмехнулся, - и надо решить, что из вещей тут нужно, а что нет. Мне таскание их из угла в угол работу тормозит знатно. - Значит, как разрулим тут – возьму выходной. - Хорошо. До скорого тогда. И удачи там. - Стой! Доран! – собеседник явно уже собирался положить трубку, но вернул телефон к уху, оповестив об этом кротким «м?», - приготовь рыбу, а? Только не костлявую, умоляю. Не хочу полночи плеваться.       После этой фразы началось словесное цунами. Альфа, сказав в шутку, что Матиас является привередой, услышал целый монолог про застревающие в горле кости, приводящие то к смерти и разрывам кишечника, то просто застревающие в нёбе, а в итоге всё каким-то боком вылилось в якобы склонность альф к насилию и пыткам. Доран сначала лишь слабо посмеивался, а под конец уже смеялся в голос. Финальное сравнение рыбы и железной девы было безумно, но рассуждали об этом с весьма серьёзным голосом, явно злясь, что собеседнику весело. И от этого становилось лишь смешнее. В итоге, омега не выдержал, и, не прощаясь, закончил вызов. В комнате повисла тишина, не нарушаемая больше ни смехом, ни пламенными речами. Так что, когда у двери тактично кашлянули, привлекая внимание, омега вздрогнул. Йон, растянувшись в самодовольной улыбке на худом лице и с взъерошенными рыжими волосами был похож на лиса. Словно обчистил чей-то курятник прям под носом у владельца. А через пару минут продаст этих самых куриц ему же по двойной цене. - Ну, что ты там ухмыляешься? Всё пересчитали? – омега, решив, что лучшая защита – нападение, решил проверить эту теорию. - Нет ещё. Но ты тут так красочно распространялся про экзекуцию, что невозможно сидеть за дверью. Слышимость тут отменная. Хотя могу заказать звукоизоляцию и тогда развлекайтесь тут как хотите, не мешая при этом… - Всё, всё, я понял. Я не развлекался. Решал вопросы по жилью своему. Надо день найти, чтобы там все разобрать, - с треском провалившаяся стратегия переговоров была отметена, а судя по улыбке, которая всё ещё не сползла с лица друга, разговор окончен не был, - что ещё-то? Говори уж всё, чёртов рыжик. - Боишься, что он твои трусы разбирать будет? Мой совет – спрячь или вообще лучше сожги леопардовые стринги, они ужасны, - поймав прилетевшую по его душу шариковую ручку рукой, бета продолжил, - да ладно тебе, я ведь беспокоюсь о твоём будущем. Так что серьезно, разбери часть сам. А то потом будешь от стыда сгорать. - Учту, - Матиас, хоть и буркнул в ответ, понял, что именно этим и займётся вечером, - теперь всё? - Конечно. За работу, солнце ещё высоко! А то налоговая нас отделает кнутом во все дыры по самое не балуй.       Последние слова Йон выделил голосом так, чтобы было слышно и за дверью. И Матиас был готов поклясться, что после секундного затишья завозился весь их небольшой штат работников в два раза быстрее. Связываться с улыбающимся рыжим никому не хотелось, а если желающие и появлялись – быстро затихали. Бета любил шутки, но мягкосердечным не слыл никогда. Добрым его могли назвать разве что его обожаемая Йола, с которой он пылинки был готов сдувать, да несколько близких друзей. К своей радости, Матиас к ним относился.       К ночи, что было весьма ожидаемо, выползли из офиса все жутко уставшими. А мысль о том, что нужно было ещё самому разбирать вещи по приезду, хотя хотелось лишь, не раздеваясь, упасть лицом в подушку, так и вовсе наворачивала слёзы у омеги. Но, благополучно добравшись до дома, Матиас то ли развеялся, то ли смирился, в следствие чего, открыв дверь, был морально готов не спать ещё пару часов. На кухне заворошился в своём домике кролик и, словно желая поддержать хозяина, переместился сначала в гостиную, а потом и на руки, безжалостно оставляя светлую шерсть на пиджаке. На холодильнике обнаружилась же новая записка. В этот раз желали не только приятного аппетита, но и хорошо отдохнуть, при этом в углу листа красовался нарисованный спящий кролик, явно набросанный с натуры, но украшенный мультяшным облачком, в котором разместились сны о морковке. Не привыкший к подобным посланиям, хозяин квартиры умилённо рассматривал рисунок. Такой тип сообщений ему нравился намного больше ночных смс, что, видимо, альфа понял и сам. И, хотя его мотивы Матиасу ясны не были, радоваться омеге никто не запрещал. Так что, перевернув записку, и не желая писать очередное одинокое «спасибо», парень, поразмышляв немного, удлинил послание, пририсовав в свою очередь, за неимением художественного таланта, много звёздочек разной степени угловатости, которые выходили у него, по его мнению, просто замечательно.       Так что, на следующее утро Доран созерцал не просто бумажку, а пик творчества своего работодателя с припиской, гласящей о том, какой альфа классный художник и что Цезарь оценил свой портрет, чихнув на него. Кролик вообще чихать хотел на всё, что происходит в стенах дома, пока его кормят и чистят домик, о чём и сообщил его владельцу Доран, получив после пылко написанную речь о том, что он ничего не понимает в чувствах и высказывании эмоций у кроликов. В итоге, за пару дней на холодильнике обосновалась целая переписка. Альфа находил это забавным, омега – милым. Все были довольны.       Взять выходной у Матиаса не получалось, так что он дал добро на выкидывание того, что явно выглядит как барахло, не являясь при этом книгами или документами. К его удивлению, в первый же день ему была прислана фотография кактуса. Засохшего. Омега так и не вспомнил, откуда тот у него, но расстроился от осознания, что погубил живое существо по своей невнимательности и всерьёз стал переживать за любимую животинку. Впрочем, его успокоили, заверив, что Цезарь живёт и процветает. Доран даже порадовался мысленно, что не решил пошутить про убийцу всего сущего, иначе омега совсем бы раскис. А подумав ещё немного, притащил тому аспидистру, заверив, что это одно из самых неприхотливых растений, если не ставить её на окно. Такой бонус к вечерней записке был оценён и сразу же получил героическое имя – Вильгельм Завоеватель.       И всё бы замечательно, но, придя домой в выходной своего горничного и, соответственно, не обнаружив никакой записки, Матиас поник, понимая разумом, что её быть не могло, но всё же надеясь, что она каким-то чудом материализуется. Вторым же чувством стало опасение от осознания того, что за неделю альфа влез в его жизнь, изменив не только внешний вид квартиры, которая теперь приняла божеский вид почти полностью, но, по большей части, в отношении к этой самой обители. Туда хотелось вернуться, там хотелось общаться. Это было непривычно, это было странно, этого не хватало в текущий момент, когда можно было что-то громко сказать, а ответом будет лишь эхо. Бумажные послания же были своего рода сигналом, говорящим: «Эй, тут был человек. Эй, он с тобой общается. Придёшь пораньше и застанешь его лично».       Побродив по комнатам в тишине, разрушаемой лишь шагами и вознёй кролика, которая вскоре затихла, Матиас, не выдержав, набрал знакомый номер, одновременно надеясь, что ему ответят и что не ответят. Через череду гудков, когда парень уже хотел было сбросить, в трубке раздалось сонное «привет». Положить же трубку после извинений ему не разрешили, заявив, что раз всё равно уже разбудил, так будь добр не сливаться. И, слово за слово, разговорившись, звонок, который не планировался, занял добрых полчаса времени, пока Матиас, убаюканный тихим голосом собеседника, не стал зевать и клевать носом так, что получив пожелание спокойных снов, отложил телефон и почти сразу уснул, успев лишь с отчаянием осознать, что мысль, отгоняемая днём, ночью стала очевидна – он влюбился.