Intouchables

      Нехотя поднявшись с теплой кровати, он ощущает себя едва стоящим на ногах — дурной сон все еще имеет влияние на его тело и дух, затем — идущим за надобностью в холодную кухню, где настежь открыта форточка, впускающая внутрь душного большого помещения ледяной осенний воздух и моросящие капельки дождика. Телодвижения даются с трудом, не контролируются, и он кажется себе беспомощным, и даже чуть больным. Но он двигается, потому, что надо…       Шлепая босыми носами по прохладному паркету, он возвращается с кухни уже с кружкой крепкого кофе, заваренного как всегда наспех, и подходит к окну, лениво потягивается и раздвигает бледные занавески и безжизненный взгляд устремляется куда-то вдаль. Мысли покидают этот мир и оказываются за гранью понимания, мчатся туда, откуда льется легкий дождик — в темнеющее от непогоды небо.       Его глубокие раздумия развевает сиплый кашель темноволосого юноши, до этого мирно спящего уже на его нагретом месте. Подросток тихонько шмыгает носом и шуршит тяжелым одеялом, стаскивая его с себя и садясь в кровати. Большие бирюзово-синие глаза с любопытством разглядывают высокую мутную фигуру напротив окна, ухудшающееся зрение мешает четко видеть очертания высокого мужчины.       Нежное прикосновение чужих рук на талии ощущается приятным чувством в груди, там где должно быть бьющееся сердце и Юкими знает, что Йоитэ чувствует тоже самое. Йоитэ молча кладет голову на плечо блондина, коротко целуя того в шею. Спокойно вздыхает, закрыв глаза. «Мне страшно…» — Тихий шепот, словно он обращается не к любимому, а к кому-то, кого даже не видит — к призраку счастливого прошлого, которому скоро будет суждено покинуть это мир. Йоитэ понимает, что на само деле это адресовано ему, но не шевелится, только снова устало вздыхая.       Это утро ничем не отличается от других — все как обычно — Юкими встает раньше него, давая возможность парню понежится в теплой, нагретой им же, постели, и всегда заваривает себе горячего кофе, садится или встает около окна и размышляет о своем будущем, о том, что будет делать без Йоитэ, кому он будет нужен кроме своей сестры и каждый раз в гробовой тишине. Конечно, Кодо нутром чувствует, о чем тот думает и каждый раз ему хочется утешить Юкими, но он знает, что никаким словам это не подвластно. Врать, что все будет в порядке, ему не хочется…

***

      За прозрачным не тонированным стеклом автомобиля мелькают редкие прохожие в теплых куртках и пальто, уныло-серые дома, голые деревья, красочные вывески магазинов, призванные привлекать внимание, но ничего не способно вывести юношу из глубоких мыслей о подступающей смерти кроме осторожного касания руки любимого человека. Юноша мелко вздрагивает, затем крепче сжимает теплую кисть своей ледяной и улыбается сам себе. — Потерпи минут пять, скоро приедем. — Заботливо говорит мужчина, стараясь обгонять незадачливых сонных водителей утром субботы. Каждую минуту у Йоитэ случается новый приступ, сердце колет, дыхание возвращается в обычное русло — становится похожим на астматическое без нужных препаратов, глаза периодически застилает мутная пелена боли, голова раскалывается. Он не знает, сколько еще недель сможет продержаться на этих мед-препаратах Казухо, он всем своим существом старается бороться с Кирой, но скоро все закончится.       Юкими резковато тормозит около дома сестры и поцеловав напоследок Йоитэ в щеку говорит, что постарается сбегать быстрее и выходит из машины, ожидая у деревянной двери, пока ему кто-нибудь откроет. Йоитэ наблюдает за мутной фигурой Юкими, который нервно вертит в руке мобильник, равнодушно смотрит на проходящих мимо машины родителей с детьми. Когда Юкими исчезает за дверью вместе с сестрой, он уступает острой боли в сердце и легких, проваливаясь в забытье.       Открывает глаза, невольно смотря в белый потолок, чувствует, что заботливо накрыт пуховым одеялом и слабо ощущает запах лимонада — рядом с кроватью на журнальном столике стоит недавно остывший кислый напиток. За окном уже ранний вечер. Повернув голову он сталкивается со спящим выражением лица Юкими, утомившимся от далекой поездки и аккуратно обнимающим Йоитэ за плечи. «Юки…» — шепчет Кодо и высвобождает тонкую руку из-под жаркого одеяла, чтоб коснуться щеки любимого. Блондин незаметно вздрагивает и открывает глаза, сонно и одновременно нежно смотря на Йоитэ. — Мой любимый Йоитэ… — Ласковый хриплый голос звучит около уха, отчего по телу пробегают мурашки едва ощутимого приятного тепла. Почему именно в конце жизни он слышит такие важные слова? — Я выспался, мне уже лучше. — Йоитэ с трудом приподнимается на локтях и хочет поцеловать блондина в лоб, как вдруг тот сам играючи прижимает хрупкие почерневшие запястья к белой подушке и нависает над брюнетом, даря нежные поцелуи в шею и обнаженное, от его недавно собственной майки цвета темного кобальта, тонкое плечо. Йоитэ, сдавленно пискнув, запрокидывает голову и жмурится от ощущения щекотки от легких поцелуев на теперь частично обнаженной исхудалой груди, местами покрытой пепельными пятнами. — Так еще лучше? — Спрашивает Юкими и несильно прикусывает бледную кожу на шее рядом с шрамом. — Или хуже? — Не притворяйся… Мм… — Парень изящно выгибает спину и соблазнительно прикусывает нижнюю губу, когда Юкими вставляет колено между его бедер. Блондин, довольный такой реакцией, отпускает одну руку парня и любяще проводит пальцами по контуру приоткрытых холодных губ, и не сдерживая своего чувства, жадно целует Йоитэ, по-настоящему. Юноша неумело отвечает на поцелуй, обнимая любимого одной рукой за шею, другой — за худую талию, и притягивает ближе к себе, случайно упершись коленом в пах мужчины, из-за чего тот протяжно простонал в поцелуй. Юкими вжимает его хрупкое тело в мягкую постель, давая понять, что обычно во время секса предпочитает полностью доминировать над партнером, что Йоитэ сразу принимает к сведению, доверчиво подставляя горло, словно бы Юкими был волком-вожаком. Юноша на ощупь хватается за ворот измятой ночной рубашки, поспешно расстегивая непослушными пальцами маленькие пуговки и сразу же стягивая белоснежную шелковую ткань с красиво сложенного тела, желая скорее прикоснуться к здоровой гладкой коже, обвести руками идеальные контуры сильных плеч, чуть выпирающие ребра, подтянутый живот и позволить черным пальцам осквернить своими прикосновениями грудь, специально задевая соски. Юкими соблазнительно выгибает спину, издавая протяжный томный стон, и прижимается торсом к любимому, опуская голову и шепча в его ухо что-то неприличное, в ответ на что Йоитэ лишь кладет руки на его поясницу и притягивает к себе, очерчивая кончиками пальцев изящную линию позвоночника. Оба жаждут зайти за запретную грань, понимая, что скоро могут просто не успеть…       Несколько медленных пробных толчков, длящихся словно вечность, и ощущения заполняют их существа без остатка, приказывая повиноваться блаженному и долгожданному удовольствию. Их голоса сливаются в один: низкий хриплый и высокий, иногда срывающийся на крик. Жаркие судорожные вдохи и сладкие стоны на выдохе обволакивают обоих словно воздух, влажные от смазки руки сжимают друг друга, не в силах отпустить, напряженные спины почти синхронно выгибаются от болезненного удовольствия. Ночное время тянется словно сахарный мед…

***

      Наступает еще одно ничем не примечательное утро, пробиваясь яркими солнечными лучами сквозь полупрозрачные занавески на высоких больших окнах до пола, неподалеку слышится веселое пение птиц на небольших подстриженных кустиках рядом с домом. Юкими устало открывает глаза и щурится от солнца, вяло отворачивается, натягивая на себя одеяло и невольно хочет обнять Йоитэ, но место юноши пусто, оно едва теплое. Журналист резко садится в постели и оглядывается по сторонам, сердце замирает от плохой мысли — Йоитэ нигде нет, но тут с кухни слышится низкий голос Йоитэ: «Юкими!». Мужчина послушно встает, надевает домашние пижамные штаны и, не заправляя постели, шлепает по ледяному полу на кухню, навстречу приятному аромату тушеных овощей.       Йоитэ вздрагивает от легких утренних поцелуев на шее и на минуту отвлекается от ответственного занятия, обнимая Юкими за шею и так же невесомо целуя того в губы. — Вкусно пахнет… Михару бы оценил. — Йоитэ хмыкает на это, а мужчина ласково обвивает руки вокруг изящной талии подростка и утыкается носом в шелковые темные волосы, дивно пахнущие чем-то цветочным, с ноткой апельсина. Потом нежно и чувственно, будто пытаясь продлить и запомнить этот момент, целует сероватое пятно на открытом от майки бледном плече, после чего сильнее прижимает худую спину к своей груди и на несколько секунд забывается в счастливых воспоминаниях. Закрывает глаза и страстно желает, чтобы Йоитэ никогда не оставлял его, но сердце невыносимо ноет и подсказывает, что их время очень скоро подойдет к концу…