Ворчун из Литтл Уингинга

Тисовая улица, чей покой в обычный день и час никто не осмелился бы потревожить, сегодня была похожа на всполошившийся улей. Дело в том, что в доме, пустовавшем уже несколько лет, появился жилец. Правда, к большому сожалению миссис Дурсль и всех ее подруг, это был всего лишь никому не известный старик, некий Генри Пэй. Однако самого факта, что годами пустовавший дом вдруг ожил, хватило, чтобы по улице поползли слухи. Так удивившее всех известие, конечно, не могло обойти Дом №4 и его жильцов, миссис и мистера Дурсль. - Ох, да говорю же тебе, всё это глупости! Будь он действительно потомком какого-нибудь графа, уж поверь мне, не приехал бы в Литтл Уингинг! Нет, я не считаю, что он хочет укрыться от правосудия... Да, миссис Джонс уже сказала мне, что вещей у него всего ничего... Тут тете Петунье пришлось оторваться от разговора, потому что в комнату заглянул мистер Дурсль. - Послушай, давай я тебе перезвоню? У меня сейчас столько дел, а Дадли... Да ты что? Прямо так? Дядя Вернон вздохнул и пошел обратно на кухню. Мешать сейчас своей жене не представлялось ему возможным. Очевидно, она слушает сейчас новую сплетню. Через пятнадцать минут возмущенная тетя Петунья влетела в комнату, видимо, впечатленная рассказом соседки. - Нет, Вернон, ты представь! Помнишь ту милую женщину, миссис Джонс, которая так чудно печет шарлотку? У ее мужа еще есть брат, который недавно приезжал к ним на дорогой машине. Видимо, эта подробность впечатлила мистера Дурсля гораздо больше, чем вкусная шарлотка. Наморщив лоб, он кивнул, вспоминая блестящий капот, затемненные стекла и цену красавицы, которую так часто показывали в рекламе. - Так вот, миссис Джонс решила навестить нового жильца и даже испекла свой фирменный пирог. Она пошла к нему, постучалась несколько раз, а он, едва увидев, кто пришел, просто захлопнул дверь прямо перед ее носом! "В жизни не видела такого лица," - рассказала она миссис Слипслоп. "Лицо все в шрамах и такое злющее, просто страх! Седые волосы затянуты в хвост. А глаза-то как горят за стеклами очков! Это сущее чудовище." Кроме того, этого старикашку испугался даже Матрос, пёс мистера Клоуда... Ты ведь помнишь мистера Клоуда? Таким образом, Генри Пэй произвел не самое лучшее впечатление на жителей Тисовой улицы, но вскоре на ней снова воцарились обычные тишина и покой. Время от времени кто-нибудь стучался к новому жильцу, но старик, если и открывал дверь, тут же захлопывал ее перед самым носом незваного гостя. В редких случаях, - обычно перед молочником или почтальоном,- мистер Пэй удостаивал незнакомца парой ворчливых слов. Мальчишка-газетчик заезжал к старику в последнюю очередь, стараясь проехать его дом как можно скорее. Все собаки в округе обходили стороной дом Генри Пэя и разбегались, если он выходил за пределы калитки. Лишь однажды после приезда Генри Пэя в город, жители, в том числе миссис Джонс, заинтересовались им. Солнечным утром по Тисовой улице поплыл чудесный аромат - аромат выпечки. Впервые окна старика были открыты, а запах корицы и яблок притягивал к дому любопытных. Даже миссис Джонс не удержалась и, вопреки обычаю, сама заговорила о мистере Пэе. - Вот увидите, - гордо говорила она. - Он решил таким образом извиниться и угостить меня своим пирогом. И я еще подумаю, впускать его в дом или грубо захлопнуть дверь, как когда-то сделал он. Но если миссис Джонс и приняла какое-то решение касательно приема раскаявшегося соседа, ее усилия были напрасны - мистер Пэй не угостил своим пирогом ни ее, ни вообще кого-либо в Литтл Уингинге, чем укрепил репутацию ворчуна и грубияна.