Трогательный комплекс

— Нравится тебе у нас? — спросила Микото Хинату. — Да, очень, — девушка улыбнулась, отводя глаза и видя, как гримасничает Саске, передразнивая ее. Ух, схватиться бы за его шею двумя руками, да как… — Здорово, переодевайтесь и будем обедать, — она поцеловала сына в щеку, оборачиваясь и заставляя встать Учиху по стойке смирно. Хьюга захлопала глазами и выдала: — Простите, но я не голодна, могу я потратить это время на занятия? Один Бог знает, как она хотела есть, с самого утра представляя дневную трапезу. Но, как и сказал Саске до этого, она не привезла с собой ни одной книги, явно не предвещая такой поворот событий. Поэтому нужно было выкручиваться и идти на любые методы, чтобы попасть в тот же клуб, что и он. Мистер Книжный червь и не заметит пропажи пары книг. Ну, она на это очень надеялась. В это время тот о ком она думала, насмешливо вскинул брови и склонил голову. О, тебе это кажется таким забавным? Брось. И стоило им ступить на деревянный пол второго этажа, где их уже точно никто не услышит, как воздух прорезал вопрос. И он казался слишком громким, слишком неправильным сейчас. — Голодовку объявила, глупая? Глупая… — Сам ты глупый! — Хината резко развернулась к нему, хватая за плечи. Это обращение коробило ее всю, вызывая внутри огненный вихрь эмоций. Обида, злость, что это было? Она не могла прочувствовать. Лишь давящий груз где-то в груди напоминал о себе каждый раз, когда она слышала это гребаное слово. — Сколько можно меня трогать? — Саске поморщился, отходя. Выпутываясь из ее рук, избегая прикосновений, будто они были до боли неприятны и недопустимы в принципе. Это заставило ее застыть. Лишь на мгновенье. — Имею полное право, — она сделала еще одну попытку сцапать жениха, как тот резко схватил ее за локти и прижал к стене. — Что за… — Хьюга почувствовала биение своего сердца, которое сначала упало куда-то вниз, а затем стало работать с удвоенной силой, отдаваясь в голове тяжелым, почти невыносимым звуком. — Нравится? — спросил Учиха, щурясь. Она попыталась вырваться, но сделала еще хуже. Саске буквально впечатал ее в стену своим телом, тесно прижимаясь. Так, что она чувствовала горячее дыхание ей в губы, такое же горячее, как и руки, что стискивали ее чуть выше локтей все сильнее и сильнее. А еще. Он пах корицей. Мягкий будоражащий аромат и близость окончательно вскружили Хинате голову, заставляя прикрыть глаза на долю секунды. Оставляя в голове только одну мысль, которую заело как пластинку. А губы у него тоже со вкусом корицы? Запретную, неправильную мысль. Не для нее. Не сейчас. Но… Нравится. Ей так нравится. И глаза сами соскользнули к приоткрытым тонким губам. Где-то в глубине души начался пожар. Стало горячо. Нестерпимо. Девушка затаила дыхание. Не смотри. Отведи взгляд. Скорее. И он насильно с почти кричащей неохотой метнулся к глазам. Они были чернее обычного. Как сама бездна. И Хьюга заметила то, что заставило вздрогнуть, ощущая как лопатки до боли прижимаются к холодной стене. Он смотрел на нее. Не сквозь. Прямо. Заставляя чувствовать прильнувшую к щекам кровь. Тонуть в этой черной бездонной дыре, отдаваться полностью тьме его радужек и расширенных зрачков. — Отвечай. Он говорит, но она видит только движение губ, через себя стараясь убрать шум в ушах, стараясь услышать. Ответ. Ему нужен ответ. — Что? — Хината произнесла неожиданно хрипло, тягуче, с большим усилием сдерживая вырывающийся стон от невозможности вдохнуть накалённый воздух с примесью шумного дыхания. В глазах медленно вспыхнули слова, заставили время остановиться. Ты попалась. И тут же потухли, прогорели вместе с ее миром. Остались лишь тьма и корица. Он должен. Остановить ее. Сейчас. Но Саске молчал, настойчиво игнорирую ее вопрос. Казалось, стал только ближе, потому что — теперь уже точно — глубоко дышал ей в губы. Шла целая вечность, пока они молча смотрели друг на друга. Не существовало больше ничего вокруг. Только его руки и глаза. И тут, будто откуда-то из реального мира, в их забвение донесся звон тарелок. Девушка вздрогнула, моргнув одновременно с Учихой, пытаясь выкинуть из глаз настойчивую темную пелену. Ладони разжались, и Хината чуть не сползла по стене, чувствуя дрожь в коленях и грохот сердца в ушах. А внутри звенело только одно слова: «Попалась, попалась, попалась». Саске закрыл лицо рукой и промычал так, будто его терзало что-то внутри, после этого скрылся за дверью своей комнаты, даже не посмотрев на Хьюгу. Кажется, теперь она надолго запомнит этот-его-взгляд. *** Спустя пятнадцать минут девушка услышала, как Учиха спускается вниз по лестнице, и теперь уже с окончательным облегчением выдохнула. Что это было? Мир сошел с ума. Хината, упираясь рукой о кровать, встала и медленно подошла к двери, выглядывая. Дверь в его комнату была открыта. Хьюга на цыпочках прошмыгнула туда и начала осматриваться. Комната точно такая же, как ее. С двуспальной кроватью, шкафом в углу, письменным столом возле окна и небольшой прикроватной тумбой. Только, ко всему прочему, у Саске были еще два стеллажа с книгами, к которым она тут же подкралась, чувствуя себя неловко. Почти все книги были на английском. Это можно было определить по названиям их обложек. Что заставило лишь фыркнуть, упрямо скрестив руки. Девушка долго осматривала все два стеллажа, по привычке проделывая путь пальцами по корочкам. Они были в идеальной чистоте, будто каждую из книг читали каждый день. Осмотрев все, Хината вздохнула и принялась вытаскивать несколько понравившихся экземпляров. — Так-с, «Гамлет» Уильяма Шекспира, «Одиссея» Гомера и, — она прищурилась, читая название, — «Стон горы» Ясунари Кавабата. Это единственные книги, названия которых было ей понятно. Но лучше чем ничего. Хьюга вздохнула, но тут же подскочила на месте, слыша, как наверх поднимается Учиха, и мгновенно пулей выбежала из комнаты, машинально закрывая за собой дверь. Многочасовое беспрерывное чтение доставляло кучу неудобств. Глаза пекло, голова начала болеть, а позвоночник требовал вытянуться на кровати и бросить все к черту. Но Хината держалась, хмуря брови и по десять раз перечитывая одно предложение. А мысли были совершенно не там где надо. Они были возле Саске, крутились возле его губ и глаз. И каждый раз, когда она хотела хоть на секунду расслабиться, мозг подавал сигнал идти к нему. Просто вот так. Иди и все. Посмотри на него. Прикоснись к нему. Поэтому девушка отчаянно не давала себе спуску, каждый раз жмурясь и перечитывая все по новой. Ужин она тоже благополучно пропустила, чем всерьез задела Микото. Должно быть, она приняла это на свой счет. И Хинате было искренне жаль, но она не могла себя пересилить и есть в присутствии его сейчас. Глаза вновь проплыли по буквам, и все сложилось в предложение. Наконец-то. «Когда Кикуро, опустившись на колени, поставила перед Синго миску с супом из соевых бобов, Синго налил чаю. — Может, выпьешь чашечку? — Выпью, пожалуй». И в этот же миг девушка захлопнула «Стон горы», поднимаясь. Через пару секунд она уже стояла возле двери Саске и шумно дышала, поднимая руку над дверью. Тихий стук раздался в тишине как гром среди ясного неба. Появилось желание вернуть время назад, понимая, как холодеют кончики пальцев. — Я знаю, что это ты, Хьюга. Можно было не стучать. Заходи, — послышалось за дверью, и щеки начали предательски гореть. Хината приоткрыла дверь, ощущая, как яркий свет ослепляет глаза. Юноша сидел за письменным столом и, облокотившись локтем о него, читал, беззвучно шевеля губами. — Ты что-то хотела? — она даже сначала не поняла, кому адресовался вопрос: ей или книге. Учиха вел себя как обычно, будто не он несколько часов назад прижимался к ней в коридоре. И лишь по замершим глазам можно было определить, что он перестал читать. — Ммм… может, ты хочешь чаю? Парень откинулся на спинку стула, снимая очки, и взглянул на нее пустыми глазами. — Не отказался бы, — и он хмыкнул, щурясь. Затем встал, потягиваясь, отчего его футболка слегка задралась, демонстрируя часть рельефного живота. Хьюга разинула рот, шарахаясь, и отвернула голову. — Хорошая идея. Пойду заварю себе чаю. И он прошел мимо Хинаты, даже не коснувшись, от чего обида сдавила горло, перекрывая доступ к кислороду. Как за один день могло произойти такое, что его слова, жесты, глаза вдруг стали слишком значимыми? Нет, она не любит его, хотя и понимает, что приближается к этому. Но осознает. Любить очень больно.