- Люк, ну что опять стряслось? - Майкл не мог видеть своего мальчика разбитым и понурым, это расстраивало его.
- Все хорошо, -тихо пробурчал младший.
Майкл понимал, что у парня довольно странный характер. На публику он играл хорошо. Нет! Он играл отлично. Показывать свою самую искреннюю, сокровенную улыбку, когда хочется вокруг всех поубивать, это он мог. Но как только парни оставались одни, от веселого и беззаботного Люка не оставалось ничего. Иногда Клиффорд злился, что Люк не говорит ничего дельного и скрывает свои чувства. Тогда были ссоры. Мелкие, незначительные,
глупые. Но они всегда заканчивались и всегда хорошо.
- Люк, перестань! Ответь мне, иначе я...
- Что ты? Ну что?! Майкл, отстань от меня. Я не хочу ни с кем разговаривать!- Хеммингс действительно разозлился.
- Не ори на меня! Если у тебя плохое настроение не срывайся на мне! - Ох, да. Характер Клиффорда тоже нельзя назвать сахарным. Характер Майкла подобен на маленькую искринку попавшую в канистру с бензином. Бах! И все. Майкл взрывался очень быстро, но так же быстро и остывал.
- Майкл, - уже тише и спокойнее проговорил блондин. - Пожалуйста, я просто хочу побыть один.
- Ты всегда хочешь быть один, когда мы вдвоем! Это связано со мной? - Майкл точно не хотел ссориться, но он не мог не поинтересоваться, что послужило причиной плохого настроения его парня, любимого парня.
- Нет, Майкл. Мир не крутится вокруг тебя. Просто оставь меня в покое, - немного раздраженно добавил парень.
- Ох, может тебе стоит найти того, кто не будет докапываться до тебя и твоего самочувствия? - голубоволосый был зол. И, конечно, он не хотел, чтобы Люк уходил.
- Может! - выкрикнул Люк.
Майкл не успел опомниться, как Люк выбежал из номера с характерным хлопком дверью.
- Наверняка к Эштону, - подумал Клиффорд.
После ссор, Люк всегда убегал к Эштону. Расстроенный, разозленный, в одних боксерах...
- ЧТО?!
***
Третий час ночи, а Люка все еще нет. Конечно, Майкл волнуется, но он знает, что с его малышом ничего плохого не случится, к тому же он сто процентов у Эштона, в одних боксерах... Теперь Майкл еще и злился. Да, они ссорились, да, Люк убегал
в одежде, но Люк всегда приходил ночью и они просыпались в таких приятных, нежных и теплых объятиях друг-друга.
- Да где же он? - Майкл вскочил с кровати.
Он не мог лежать там один. Там было холодно, там неприятно пахло, там он чувствовал свою вину. Еще один недостаток Клиффорда, помимо заносчивости и вспыльчивости - гордость. Он мог чувствовать себя миллион раз виноватым, но он никогда не пойдет извинятся первым. Перешагнуть свою гордость? Только один-единственный человек заставил его сделать это однажды, но он сейчас в номере Эштона, в его постели, в его объятиях...
- Так, стоп! Скоро с ума сойду, - голубоволосый поспешно одел свои скинни
не то что Люк и вышел из
их номера в сторону номера Эштона.
Тихо подойдя к двери, Майкл прислушался. Ничего не было слышно, только тихое посапывание его любимого. Как он определил? Очень просто. Он чувствовал Люка, он знал Люка лучше, чем самого себя, он любил его всем своим нутром. Он никогда не спутает цвета глаз и волос, длины стоп и пальцев, запах парфюма и геля для душа. Все это есть у других, да, но у Люка все это было особенным.
Глаза были небесного цвета. Если быть точнее, то цвета неба после дождя, когда стоишь, смотришь вверх и ждешь появления радуги, счастливого момента. Когда Люк смотрел на Майкла, та самая радуга всходила и оставалась на
небе до последнего, пока вокалист не отводил взгляд.
Волосы - цвета пшеницы, готовой к сбору. Однажды они были на поле, заполненным злаковыми культурами. Люк прятался от Майкла и всякий раз, когда зеленоглазый находил копну волос, хватая ее своими маленькими, умелыми пальцами, в руках оставались колоски и зернышки выпавшие из своих "домиков". С тех пор Майкл иногда ласково зовет Люка "колосок", на что получает смущенный вид младшего и недоуменные взгляды Эштона и Калума.
Пальцы - сильные и музыкальные, идеальной длины. То, что эти пальцы вытворяли с гитарой, то как переплетались с маленькими пальцами Клиффорда. Все это было на глазах, это видели все и все восхищались, совершенно не подозревая, что именно эти пальцы могут вытворять ночью, когда никто не видит, когда слышны только тихие стоны, когда эти самые пальцы, которые днем идеально отработали все гитарные партии, толкаются в дырочку Майкла, как эти самые пальцы двигаются внутри, как находят комок нервов, как сжимают его, получая при этом неимоверное удовольствие и желание продолжать.
Стопы, смешно, но то, как эти стопы сжимали и разжимали пальцы на ногах, как они обхватывали талию и как покоились на плечах старшего во время их
секса любви. Майкл знал их досконально, он знал каждую родинку, каждую веснушку на этих стопах. Он любил целовать их и получать восторженный стон любимого, ведь это было одно из
тех самых мест.
Запах парфюма был невообразим. Люк всегда пах морем, морем и мокрой травой в лесу. Сочетания не представляются вместе, но это так. Сам Люк пах этой лесной травой. Майкл любил просыпаться раньше младшего парня и вдыхать его аромат, наслаждаться мыслями и мечтаниями. Сам Люк не любил свой "истинный" запах, поэтому сразу после душа он окунал себя в морскую пучину, такую глубокую и неизведанную.
Запах геля для душа был фруктовым, но чаще яблочным или грейпфрутовым. Парню поистине подходили оба запаха, ведь то как он светился, поедая оба фрукта, при этом излучая двойную "порцию" запаха, как сок из грейпфрута брызгал на лицо и руки Люка, добавляя "настоящий" аромат, как пахло изо рта после очередного, зеленого, яблока. Все это было поистине безупречным и это то самое, что Майкл так сильно любил в Люке. То, что есть у всех, но привязалось только к Люку.
Вспоминая все это Майкл не заметил, что стоит, не двигаясь, у двери, порядком 10 минут. Он встрепенулся и хотел было открыть дверь, но решил, что лучше его малыш пока поспит, а утренний секс еще никто не отменял.
***
Разбудил Майкла очередной хлопок дверью, но уже чуть тише, чем прошлым вечером. Лежа с закрытыми глазами, Майкл представил, как Люк подойдет к кровати, неуклюже опустится рядом с Клиффордом, прижмется своим большим телом, в надежде найти тепло. Губы старшего расплылись в улыбке, но спустя несколько секунд он понял, что Люк не собирается ложится рядом с ним, что Люк не собирается искать тепло рядом с Майклом, что Люк действительно обижен, обижен своей детской и
глупой обидой.
Резко открыв глаза бывшекрасноволосый пытался взглядом найти своего парня, но у него это особо не получалось: картинка была размыта и взгляд совсем не хотел фокусироваться. Пять секунд спустя он увидел любимого, который стоял к нему спиной и переодевался. Небольшие капли спускались от волос по затылку, по спине, через поясницу в место под боксерами. "Наверное душ принял у Эштона" - подумал Майкл с небольшой злостью и даже какой-то обидой. Майкл смотрел на то, как его любимый переодевал боксеры, на то, как мускулы широкой спины красиво перекатывались, как эти мышцы скрывались за белой майкой (которая, к слову, нравилась обоим парням, ведь по словам Майкла "ты чертовски сексуален в ней, пошли в спальню"), которую Люк надел. Смотрел на то, как его длинные ноги скрылись за черными скинни. Майкл мог вечность смотреть на каждую часть тела Люка отдельно, но в этот раз ему помешали и, нет, не Эштон или Калум, которые, как всегда, ворвались в комнату без предупреждения и стука. Это был Люк. Он просто ушел. Хеммингс пришел, оделся и ушел.
- Видимо, очень сильно обиделся, - Майкл чувствовал себя виноватым. И даже злость на Люка ушла, оставив после себя только непреодолимое желание извинится.
***
Клиффорд приехал на репетицию почти вовремя (10 минут не опоздание). Он быстрым шагом направился к ребятам,
к Люку чтобы начать репетицию
чтобы увидеть Люка.
Подойдя к ребятам, Майкл поздоровался и заметил, что Люка не было. Маленькое чувство тревоги разлилось где-то внутри старшего и он спросил:
- А где Люк?
- Этот болван пролил на себя кофе и пошел в гримерку переодеваться, - со спокойным лицом сказал Калум, продолжая играть с Эштоном в битву на пальцах.
Невольно улыбнувшись, представив эту картину, Клиффорд незамедлительно направился у Люку, в гримерку, дабы помочь его
болвану.
Майкл тихо открыл дверь в гримерку и увидел, что Люк, тихо бормоча себе что-то под нос, переодевал скинни. Слишкоммногоцветоволосый тихо подошел сзади и громко спросил:
-Помочь?
Люк невольно дернулся из-за неожиданности и чуть не упал, но успел опереться о стену. Повернувшись чуть боком и смотря на нарушителя спокойствия, Люк тихо произнес:
-Это моя футболка.
Несколько секунд Майкл втыкал: какая, к черту, футболка. Потом понял... Утром, Майкл, по привычке, надел футболку Люка ибо ему нравились мешковатые вещи, а благодаря плечам Люка у Майкла была возможность убить сразу двух зайцев: довольствоваться любимым размером и носить вещи, так приятно пахнущие его парнем.
Поняв, что Люк не настроен мирится, Майкл придумал кое-что другое. С невозмутимым выражением лица Клиффорд стянул с себя теплую футболку и откинул в сторону.
-Что ты делаешь? - Люк, мягко говоря, опешил, ибо такое зрелище заставляло приятную тяжесть в паху "проснуться и запеть".
-Это мои боксеры, - с той же невозмутимой улыбкой, глядя прямо в глаза младшему, произнес Майкл.
-Я не собираюсь их снимать, Майкл, - Люк понял, что за игру ведет Клиффорд и он не имел ни какого желания в ней участвовать.
В следующую секунду Хеммингс был прижат к стене, на которую опирался. Горячее дыхание обжигало губы младшего и ему было все труднее себя сдерживать, чтобы не поцеловать такие манящие и близкие, вишневые уста.
- Тогда, это сделаю я, - низким, соблазнительным шепотом произнес Майкл и его руки, в мгновение ока, оказались на бедрах младшего.
Люк едва сдерживал стоны, так и норовящие вылететь из его горла. Руки Майкла бродили от бедер по бокам и обратно, все ближе приближаясь к паху, который, к слову, давно ждал хоть какое-то взаимодействие.
Сняв медленными движениями скинни блондина Майкл незамедлительно приступил к изучению шеи младшего. Все же, согласитесь, день без ощущений такой мягкой кожи губами, это пытка. Майкл оставлял лиловые пятнышки, попутно поглаживая член через ткань боксеров, которая явно мешала обоим. Люк с трудом сдерживал стоны, тем самым немного зля Майкла, ибо эти стоны были усладой для ушей гитариста. Поняв, что он должен насладится прелестнейшими звуками, Майкл сжал член своего бойфренда сильнее, в то время как пытался проникнуть языком в чужой, но такой родной, рот. И, вот награда. Даже больше, чего Майкл мог просить.
Стон сорвался с губ Люка прямо в рот Майкла, прямо в самое нутро. То самое нутро, которое каждый раз отплясывало чечетку только от одного взгляда на блондина.
Клиффорд улыбнулся сквозь поцелуй и уже в следующее мгновение стоял на коленях перед своим малышом. Быстрым движением, буквально сорвав, так мешавшие боксеры, Майкл взял член блондина в свой рот. Эмоции обоих любовников были неописуемы. Каждый испытывал свой восторг, но мысли все же сошлись в одном: "ну наконец-то".
Начав медленными движениями посасывать головку члена, Майкл наслаждался идеальными звуками, доносящимися сверху. Клиффорд любил помучить своего мальчика и постоянно менял темп с быстрого и жаркого, до медленного и
горячего.
Не в силах больше терпеть такие муки, Люк запутал свою руку в шевелюре Майкла и сам выбрал темп, так понравившийся обоим парням. Поняв, что теперь Майкл потерял большую часть власти, зеленоглазый начал издавать гортанные стоны, которые в свою очередь вызвали кучу мурашек у младшего.
Приблизившись к концу, Люк сильнее сжал руку, находившуюся в волосах у Майкла, тем самым вызвав очередной стон голубоволосого, и кончил в его рот.
Майкл без промедления проглотил все и, быстрым движением одев своего бойфренда, поцевал его самым жарким, но в то же время трепетным поцелуем.
Оторвавшись от столь желанных губ Клиффорд прошептал:
- Прости.
Ответом ему послужил очередной поцелуй, но наполненный такой любовью, что если собрать ее и послать по всему миру, то даже немного останется.
- Тебе не обязательно всегда извинятся таким способом, - в ответ, с улыбкой на губах, прошептал Люк.
Майкл хотел что-то ответить, но его прервали, так бесцеремонно ворвашиеся в гримерную комнату, Эштон и Калум.
- Нам повезло, что мы пришли в
это время? - больше спросил Калум, ибо тому не хотелось бы застать этих двоих за чем-то слишком непристойным.
- Окей, я так понимаю, вы закончили. У нас репетиция, и ваша ссора или ваше перемирие не послужит освобождением от нее. - Эштон быстрым движением вытолкал двух парней, которые просто не могли оторваться друг от друга.
На репетиции и на последующем концерте, Люк и Майкл думали о том, как им повезло друг с другом. Вспоминая все их незначительные, маленькие и такие
глупые ссоры, невозможно было не улыбаться и понимать, что им не страшно ничего, что они пройдут вместе через огонь, воду, медные трубы и особенно через свою
глупость.
