Голод

Ренджи мотало по всему Сейрейтею и уже не первый день. Когда ушел рыжий риока, и через несколько месяцев более-менее был восстановлен порядок, Абараи увеличили паек, как лейтенанту, достигшему банкая, но от этого не стало легче. А уж с тех пор, как парень понял, почему так хочет, чтобы капитан улыбнулся, голод стал мучить еще больше. Ренджи уже которую неделю ходил голодный и злой. Наверное, даже в самые тяжелые детские годы ему не хотелось есть так сильно, как теперь. Друзья честно выслушивали его бурчание на тему еды, сочувствовали, когда могли – подкармливали, но и их паек не был безграничным. Больше всех помогал Кира Изуру, которому еды выдавали столько же, сколько всем лейтенантам, не учитывая малую духовную силу, но и он не выдержал, когда после седьмого визита Ренджи пожаловался, что ему мало. - Слушай, Абараи, - негромко, но твердо произнес друг. – Хочешь добрый совет? Пойди к капитану и попроси еды у него. Кучики вряд ли откажется помочь своему лейтенанту. Или выбей себе дополнительный паек! Только нас не надо доставать, а? Будет еда – я отдам! А сейчас – извини, нечем мне тебя угощать, ты уже все съел. - Да не пойду я к капитану! – Ренджи возмутился, обозлился и гордо удалился сам. Пьянки у Мацумото тоже не помогали: закуски было мало, а саке почти не насыщало. Конечно, оно помогало забыть о голоде, но никак не о причинах, этот голод вызвавших. Чай помогал обмануть желудок. Вода в любых количествах наполняла живот и создавала иллюзию сытости. При взгляде на очень тонко нарезанный хлеб, лежащий горкой, казалось, что его много. Лейтенантской зарплаты тоже не хватало: нужно было оставлять на одежду, на саке, на подарки к дням рождения.… И в итоге на еду оставалось мало. Но последовать совету Киры мешала гордость. Ренджи неплохо знал своего капитана и примерно представлял, КАК тот посмотрит на лейтенанта после его просьбы. Точнее, сквозь лейтенанта. Абараи и так уже прятал глаза в бумаги, чтобы капитан не видел в них голодного блеска, когда обедал в офисе. Вот так и получилось, что однажды Ренджи оказался приглашенным на день рождения Рукии в поместье Кучики. Кажется, он безропотно согласился после того, как подруга пообещала «много–много еды». Еды действительно было много. Сначала Ренджи честно держался, но потом, когда уже начали расходиться остальные гости, и он быстро опьянел (ну, еще бы – на голодный желудок) – тогда Абараи стало уже почти наплевать на всё. Он наелся так, как не ел уже давно. Успел еще вылететь в сад и добежать до густых кустов. А потом парня скрутило, желудок вернул все содержимое, и каким-то проблеском сознания лейтенант пожалел о том, что пропало зря столько еды. Остатков сил хватило на то, чтобы отползти и свернуться клубком. А потом Абараи отключился. Очнулся лейтенант от того, что кто-то звал его по имени – все менее терпеливо. Опознав по голосу капитана, Ренджи отмел мысль зарыться поглубже и затаиться, как неконструктивную, и сел. Руки дрожали. - Ренджи! – повторили уже почти над ухом, и лейтенант поднялся, стараясь скрыть от капитана непорядок в кустах. Однако Кучики никогда не жаловался на плохое зрение. Абараи увидел, как сжались в тонкую нитку губы мужчины. - Если не умеешь пить – не касайся саке, - ледяным тоном сказал Бьякуя. – Выходи из кустов и отправляйся домой. Сейчас же. - Есть, - пробормотал парень. Окружающая реальность плыла. Он каким-то образом сумел добраться до веранды и вцепиться в один из столбов. И застыл так. - Ренджи? – на этот раз голос капитана был просто холодным. Абараи поднял голову, не выпуская спасительного столба из рук. - Я сейчас. Постою немного, а потом пойду, честное слово! Кучики оглядел его и повернулся, чтобы уйти. Задержался перед открытыми седзи, чтобы бросить через плечо: - Останешься ночевать здесь. Слуги покажут тебе гостевые комнаты. - Так точно, - пробормотал Ренджи, прикрывая глаза и не в силах даже удивиться неожиданной смене гнева на милость. Сколько прошло времени, Абараи не знал. Он то погружался во тьму, то приходил в сознание и делал несколько шагов. Пришедший пожилой слуга поцокал языком, помог парню добраться до гостевой комнаты, раздеться и лечь в постель. А потом Ренджи снова отключился. Проснулся он от чужого голоса: - Мальчик болен, Кучики-сама! И это не похмелье, хотя запах алкоголя присутствует. Он выпил не так уж много. Судя по результатам осмотра, это истощение. Из всего сказанного Ренджи уловил только сочетание «Кучики-сама». - Капитан? – он приподнялся на локте. Изображение поплыло, но знакомые темно-серые глаза Абараи заметил. И попытался сесть. – Капитан Кучики, я что, на службу опоздал? - Лежи, Ренджи, - приказал аристократ. Старик, сидящий возле больного, покачал головой: - Видимо, вы чересчур нагрузили мальчика работой, Кучики-сама. Сейчас ему необходим покой, никаких переживаний, никаких пиров, как вчера. Я скажу Хане приготовить бульон. - Хорошо, Каюки-сан, - кивнул мужчина. Лекарь поглядел на Абараи: - А вы, юноша, не вскакивайте. Забудьте пока о службе и наслаждайтесь жизнью. - Спасибо, - пробормотал парень. – А воды-то мне хотя бы можно? Брови Кучики дернулись. - Сколько угодно, - улыбнулся целитель, подавая кружку. – Чистая вода не бывает вредна. Вода освежила больного: вернулась четкость мысли, комната перестала качаться. - Спасибо вам, Каюки-сан, - поблагодарил лейтенант, отдавая уже пустую посуду и падая на футон. Веки смыкались. Когда Абараи проснулся в следующий раз, в комнате, кроме него, никого не было. Лейтенант натянул одежду, сползал до ветру и обратно, цепляясь за стены, и снова лег. Глядеть в потолок оказалось легко и приятно. Что там говорил этот лекарь? Истощение? Если бы Ренджи не был так слаб, он бы засмеялся. Это была последняя из причин плохого самочувствия, которую парень подозревал бы у себя. Губы растянулись в ухмылку. - Добрый вечер, Ренджи. Рад, что у тебя хорошее настроение, - всё это было произнесено обычным ровным тоном. Абараи резко сел. - Капитан!.. От резкого движения комната снова закружилась. Парень бы упал, если бы теплые руки не ухватили за плечи и не уложили обратно. - Не дергайся так каждый раз, а то придется тебя привязывать, - сказал Бьякуя недовольно. – Каюки-сан велел наслаждаться жизнью, ты забыл? - Нет, не забыл, - Ренджи расслабился. – И сколько мне наслаждаться жизнью? - Пока не выздоровеешь, - сказанное звучало как приказ. - Так точно, - буркнул лейтенант. - Отдыхай, - произнес мужчина прежде, чем выйти. Абараи еще попялился в потолок некоторое время, восстанавливая события прошлой ночи, и скривился. Кажется, пожелание Изуру исполнилось: капитан всё-таки будет его кормить. Плохо. - Ренджи, идиот! – донесся со стороны входа знакомый голос. – Ты как умудрился заболеть? - Рукия, - ухмыльнулся парень, поворачивая голову и глядя на разъяренную подругу. - Ты сразу мне не мог сказать, что голодаешь? Я бы тебе помогла! - Не мог! Ты бы брату сказала, а мне его подачек не надо! – огрызнулся Ренджи, приподнимаясь на локте. В следующую минуту кулак Рукии влетел ему в подбородок, и Абараи вновь растянулся на футоне. - Гордый, да? И чего ты своей гордостью добился? Всё равно здесь же и валяешься. - Ну и что?! – фыркнул парень, отворачиваясь. Он ненавидел, когда Рукия была права. - Да ничего, головой думать надо, а не чем-либо ещё! – сердито сказала девушка, а Ренджи неожиданно широко улыбнулся. – Ты чего? - Да вот, думаю, что если закрыть глаза, кажется, что вернулись в старые добрые времена, да? Ты нас так же ругала, когда мы заболевали… Желудок парня забурчал. - …И животы у вас отвечали точно так же, - рассмеялась Рукия, - потому что все были голодные… Ничего, Ренджи. Скоро слуги принесут бульон.… Погоди-ка! Так тебе хуже стало из-за того, что я тебя пригласила? - Не из-за тебя, - огрызнулся парень, - а из-за того, что я пожадничал и съел чересчур много. - Дурак, - вздохнула Рукия, принимая из рук неслышно появившейся служанки миску с бульоном. – Ну что, тебя с ложечки кормить или как? - Сам буду есть, - недовольно буркнул Абараи, принимая сидячее положение. – А нормальной еды не предвидится? - Вчера была. Хватит с тебя. Будешь один бульон теперь есть. - Что, всегда? – ужаснулся парень, но первый же глоток принес в желудок тепло, а ещё два – ощущение сытости, поэтому Ренджи глотнул еще и сказал задумчиво: - А может, это не так уж и плохо… - Не надейся, не всегда. Вот выздоровеешь – и станешь опять лейтенантскими обедами в столовой питаться! - Спасибо, - усмехнулся лейтенант шестого отряда, допивая бульон и вылизывая чашку. Ему было тепло, уютно, и на какие-то секунды Ренджи даже пожалел, что нельзя навсегда остаться в этом доме.… И тут же отмахнулся от этой мысли. Навсегда, действительно, не получилось: через три дня лекарь сказал, что Абараи почти здоров. И попросил разрешения побеседовать с ним наедине. - Вот что, юноша, - доброжелательно сказал он, - конечно, на пиру вы пожадничали, из-за этого и случилось ухудшение, но сначала вы себя чем-то хорошо измотали. Изнервировали. Так, что организм начал просить больше пищи. Если бы не то ухудшение на пиру, вас бы скоро шатать начало… - Меня и шатало, - перебил Ренджи, не задумываясь, и лишь потом спохватился. – Но это потому, что еды мне надо больше, чем рядовым… - Простите, юноша, я вас перебью, - спокойно сказал старик. – У вас истощение нерв-но-е! И если в ближайшее время вы не разберетесь с тем, что вас так выматывает, ждите снова ухудшения. - Я не могу разобраться с этим, - честно сказал парень. – Это… зависит не от меня. - Влюблены? – Ренджи опустил голову. – Это замечательно. И не переживайте так по этому поводу. Или уж признайтесь своей избраннице, или просто будьте рядом. Если вы помрете неизвестно отчего, ее некому будет защищать и заботиться о ней. - Спасибо, - искренне сказал Абараи, честно стараясь не улыбаться при мысли о «её» защите. – Вы мне очень помогли. - Хорошо, юноша, - кивнул лекарь. – Будьте здоровы. Но когда Ренджи уже вышел из комнаты, его ожидал Кучики. - Капитан? – изумился парень. Тот бросил в ответ: «Иди за мной», и Абараи подчинился. Глядел в спину капитану, механически шагал следом. И огляделся только когда понял, что они остановились. На веранде стоял низкий столик, две чашки и вазочка со сладостями. Кучики неторопливо сел на пятки, взял чашку. Кивнул застывшему лейтенанту: - Садись. Побеседуем. Чай попьем. Ренджи молча и мгновенно приземлился, взял чашку, глотнул. Обжегся, закашлялся, испуганно посмотрел на дернувшиеся брови капитана. - Каюки-сан говорил про истощение. Тебе не хватает лейтенантского пайка? Абараи уставился в стол, злясь на себя, на капитана и на весь мир. - Ну да, не хватает, - неохотно согласился он. Кучики сделал еще глоток. - Будешь каждый вечер приходить в поместье на ужин. - Не буду. Я не собачка, чтоб кидать мне подачки, - взвился Ренджи. В следующую минуту он отлетел к столбу и теперь сидел там, растерянно хлопая глазами. Бьякуя убрал свою рейацу и чуть более холодно продолжил: - Ты будешь приходить, даже если мне придется тебя связывать. После потери трех капитанов Готею необходимы сильные шинигами, и никому не нужно, чтобы ты голодал. Твое упрямство неуместно. Со временем я улажу все формальности, и твой паек увеличат. Но пока это не сделано – изволь слушаться. Вопросы есть? - Никак нет, - буркнул лейтенант, разглядывая пол веранды. - Тогда допивай чай и возвращайся в казармы. Ренджи хмыкнул и снова сел за столик, размышляя над фразой «Готею необходимы сильные шинигами». Она вызывала горечь и неудовлетворенность в душе, заставляя желать большего. «Или уж признайтесь своей избраннице, или просто будьте рядом». Ха! Признаться Кучики – все равно, что шагнуть в пропасть – лететь легко, но окончанием полета станет небытие. Дни пролетали быстро. Служба – визит к капитану на ужин – уход домой – сон – и снова служба. Свои визиты в поместье Абараи искренне ненавидел: мало того, что он приходил за подачками – а Ренджи не мог иначе называть сытный ужин в поместье – так ещё и Кучики Бьякуя наблюдал за ним всё это время своим равнодушным взглядом. Однажды Ренджи попробовал не прийти. Просто, услышав урчание желудка, пошел к Мацумото и взял у неё саке. И уселся на крыше казарм родного отряда, старательно пряча рейацу. Через три часа, увидев стоящего в паре метров от него капитана, Ренджи понял, что скрываться он так и не научился. - Довольно странная форма протеста против ужинов в поместье, - ровно сказал Кучики. – Саке вряд ли насытит тебя. - Не насытит, - согласно ухмыльнулся уже не совсем трезвый лейтенант и сделал ещё глоток. - Тогда почему ты здесь? - Почему бы и нет? – Ренджи пожал плечами, глядя на таби собеседника. – Лакать собственное саке куда легче, чем быть пущенным в поместье по вашей милости, как бродячий пес. Он выпрямился, рассеянно сжимая в пальцах бутыль, и оказался прямо напротив Бьякуи. - Ты упрям. Но Готею нужны… - Я помню, - губы Абараи искривила ухмылка, только один из уголков губ дрожал. – «Готею нужны сильные шинигами…». Готею – но не вам, капитан Кучики. Раньше Ренджи не позволял себе перебивать капитана. Бьякуя смотрел на него, пытаясь рассердиться – и не мог. Почему-то мешал вид дергающихся в кривой усмешке губ лейтенанта. Вероятно, поэтому Кучики пропустил момент, когда Абараи ухватил его за руку. Почувствовав тепло чужой руки, капитан шестого отряда приготовился защищаться. - Капитан Кучики, послушайте… - Ренджи глубоко вдохнул, собираясь говорить, но собеседник отступил на шаг, разрывая контакт. - Ты пьян, Ренджи. Сейчас ты можешь наговорить то, чего потом не простишь себе. То, за что я буду вынужден наказать тебя. - Откуда вы знаете? – Лейтенант поднял на него обиженный взгляд. – Вы же ещё не знаете, что я скажу! - Просто не совершай необдуманных действий, тем более на нетрезвую голову. - Но я должен сказать. Это важно! - Если это важно – я выслушаю тебя завтра, когда снова будешь мыслить разумно. - Обещайте, капитан! – глиняная посудина в сжавшихся пальцах треснула, и черепки, влажные от саке, запрыгали по крыше. Бьякуя проводил взглядом один из них и снова посмотрел на лейтенанта. - Обещаю, Ренджи, что выслушаю тебя, когда ты осознанно решишь поговорить со мной. А сейчас лучше иди и проспись. - Есть! – Абараи спрыгнул с крыши и пошел к своей квартирке в казармах. Капитан отвернулся и сделал первый шаг в шунпо по направлению к поместью. Сегодня он будет ужинать один. Наутро Кучики Бьякуя наблюдал за постоянными перемещениями лейтенанта: из офиса в другие отряды, потом на тренировку с рядовыми и снова в офис… Ренджи бегал весь день, не задерживаясь рядом с капитаном дольше, чем на десять минут. Кучики разбирался в бумагах, давал поручения – и ждал момента, когда Ренджи всё-таки вспомнит, что капитан обещал его выслушать. - Кретин! – Тренировочный боккен стукнулся о деревянный меч манекена, которого здесь поставили, чтобы учить новичков. – Дубина! Остолоп! – Каждое ругательство сопровождалось столкновением деревяшек. – Оно мне нужно было – эти проблемы в общении? И что теперь? Не говорить же, что я его люблю! На последнем слове послышался хруст, и половинка тренировочного оружия отлетела куда-то вперед. Абараи нахмурился и пошел её поднимать. С двумя половинками в руках Ренджи подошел к кучке деревяшек у стены. - Пятый за вечер! – хмуро пробурчал он в пространство, - Теперь день сидеть, их делать. Вырезать боккены Ренджи обязали ещё давно, когда в первые дни, пытаясь успокоиться после холодных замечаний капитана Кучики, он садился в свободное время у крыльца и принимался терзать ножом деревяшки самых разных форм. - Пятый за вечер – это определенно перебор, - согласились сумерки сзади невозмутимым голосом Бьякуи, и Абараи резко обернулся. - Капитан Кучики, - склонил голову. - Что у тебя случилось, Ренджи? – ровно спросил тот. Лейтенант пожал плечами и начал собирать остатки боккенов. - Ничего, капитан. - И из-за этого «ничего» ты тренировался так яростно? Ренджи собрал все деревяшки и теперь держал их в руках. - Не знаю, о чем вы, капитан. Разрешите идти? Мне нужно отнести обломки… - Я о том, что вчера обещал тебя выслушать. Ты это помнишь? Лицо Абараи обожгло стыдом. Конечно, было бы глупо надеяться, что капитан забудет своё обещание. - Это – помню. Но что я хотел сказать, не имею понятия, капитан. - Уверен? - Да, капитан Кучики, - Абараи вцепился в будущие дрова так, что заболели пальцы. И чуть не выронил всё, услышав: -Хорошо. Но тебе следовало бы знать, что я всегда выполняю обещания. Когда ты, будучи в ясном сознании, вспомнишь, что хотел мне сказать, я выслушаю тебя. – Кучики повернулся, чтобы уходить, и бросил через плечо: - Завтра тебе увеличат паек. Так что в поместье можешь больше не приходить. И отнеси дрова на положенное им место. - А сегодня, капитан? – Ренджи направился к сараю для дров, благо, капитан пошел в ту же сторону. Бьякуя обернулся. - Что сегодня? - Ну… сегодня я могу прийти на ужин? – Абараи покраснел и разозлился на себя, но чувства были сильнее. - Можешь, Ренджи, - отрешенно ответил Кучики, снова отворачиваясь. – Но я полагал, что ты считаешь за унижение ужин в моем доме. Лейтенант смолчал. Сложил остатки боккенов в общую поленницу и последовал за капитаном. И подумал, что последний совместный ужин – это хорошо. Можно запомнить Бьякую в домашнем кимоно и без кенсейкана, спокойным, но не отдающим приказы, а поддерживающим беседу. А Кучики Бьякуя шел к поместью, слушая шаги лейтенанта за спиной, и надеялся, что когда-нибудь Ренджи скажет словами то, что каждый день говорят его глаза.