Cтена во тьме - из образов твоих

— Ну как ты себя чувствуешь? — спросил Микки после того, как Йен очередной раз согнулся над унитазом, прочищая желудок. Брюнет старался не обращать внимания на следы избиения на лице рыжего, на изуродованные запястья и с трудом боролся с желанием спросить, что, черт подери, произошло. Ведь это не его дело. Вообще, он зашел в туалет только для того, чтобы отдать Галлагеру стакан с водой и какие-то таблетки, в инструкции к которым было написано «принимать при острых отравлениях», а потом уйти, но его внимание было привлечено признаками насилия. — Отлично, — фальшиво улыбнулся парень, показывая большой палец, после чего снова согнулся над своим новоприобретенным белоснежным другом. — Ясно. Я… я тут принес, — потоптавшись немного на пороге, вошел брюнет и отдал Йену стакан и упаковку с пилюлями. — Выпей две таблетки. Должны помочь, — предположил Микки, после чего развернулся и хотел выйти, но был остановлен тихим «спасибо». Губы предательски растянулись в глупой улыбке, но парень поспешил прогнать нежеланную эмоцию с лица и сделать хмурый вид. «Спасибо». И давно это он стал таким сентиментальным альтруистом? Раньше бы он просто прошел мимо, с отвращением глядя на лежащего на асфальте парня, и отпустил бы в сторону рыжего пару ядовитых комментариев, а может, еще бы и по карманам пошарил, а теперь… А теперь он носит таблеточки и водичку этому уебку, не умеющему пить. Наверное, это потому, что что-то все-таки подсказывало Милковичу, что это была не просто попойка с дракой, а нечто большее.Но ведь это не его дело. Проведя пятерней по волосам, он достал из кармана джинс помятую пачку сигарет и зажигалку. Взяв одну, парень прикурил ее и медленно затянулся, позволяя так сейчас нужному никотину наполнить легкие и успокоить. Пришлось полностью открыть окно, впуская внутрь свежий воздух, чтобы комната не превратилась в курилку. Прохладный ветер дунул в лицо, остужая полыхающие не понятно из-за чего щеки и встрепывая волосы. На улице уже медленно начинало светать: небо над горизонтом было окрашено бледно-розовым цветом, постепенно закрашивающим, словно кисточкой, темные тона. Но неяркие звезды и луна все равно еще висели на небосводе, позволяя собой любоваться. Сзади тихо подошел Йен и без разрешения выхватил у брюнета сигарету прямо изо рта. Он поднес ее к своим губам, обхватив трясущимися пальцами, медленно затянулся и выдохнул серое облачко дыма в окно, после чего вернул отобранное. В этот момент он стоял так близко, что казалось, будто можно было сосчитать все веснушки, украшающие его лицо, словно россыпь звезд, украшающая ночное небо. Микки, наблюдая эту картину, невольно облизнул свои губы, но тут же отвернулся, смущенный мыслью о том, как красиво курит рыжий. Какой он красивый. — Уже лучше? — нарушил тишину Милкович. — Определенно, — вздохнул Йен и опустился на кровать, растирая ладонями лицо. — Почему… почему ты мне помог? Снова, — в этот момент парень выглядел таким подавленным и с грустью смотрел куда-то в сторону. — Не знаю, — брюнет выбросил бычок и закрыл окно. «Потому что мне стало жалко тебя? Потому что я, в некотором роде, понимаю тебя? Потому что я не такой придурок, как ты думаешь?». Да он и сам не знал, почему. — Ну что ж, — после продолжительной паузы сказал Галлагер и, хлопнув себя по ногам, встал, — Мне пора. Он схватил свою куртку и, надев кроссовки, покинул комнату, в которой сразу же опустело, как будто из нее вынесли всю мебель и ободрали обои, а не просто вышел этот странный парень. Все это время Микки просто стоял, тупо пялясь на рыжего. И вот сейчас стоит и тупо пялится на только что закрывшуюся дверь. Спустя пару минут оцепенения Милкович устало рухнул на кровать и, прикрыв лицо руками, обреченно застонал. Что это сейчас произошло? Помимо того, что он всю ночь не спал, бегая, как мамаша, вокруг Галлагера, и теперь будет вынужден весь день клевать носом и мечтать о кровати, работая в пол силы. Что это были за взгляды и неловкие паузы? Что за ступор? Стараясь прогнать все эти нежеланные мысли, брюнет начал собираться на работу, попутно молясь всем богам, чтобы этот чертов день поскорей закончился.

***

Все мысли Йена вращались только вокруг Джейсона и событий прошедшей ночи. Парень с трудом признался самому себе, что до дрожи в коленях напуган. В его голове мелькали картинки голых бетонных стен, по которым с потолка стекали капли воды, сильных рук, не дающих вырваться, и блондина, так спокойно покидающего еле живого Галлагера. Он до сих пор ощущал запах сырости и прохладу бетона на своем теле. Запястья, которые теперь придется тщательно прятать, до сих пор саднят от не покрывшихся корочкой ран и внизу все болит, резью отдаваясь в каждом движении. Эта ночь еще долго будет преследовать Галлагера в кошмарах, заставляя просыпаться в холодном поту по ночам, и сворачиваться в позу эмбриона, пряча заплаканное лицо в коленях; сделает из него параноика, чертового психа, который будет прятаться от всех и каждого. Йен хотел идти в полицию, но его останавливали слова Джейсона, четко отпечатавшиеся в воспоминаниях: «Если расскажешь кому-то о том, что произошло, — попрощайся с учебой. Я ни пенни больше не заплачу за тебя». Но что тогда делать? Бежать ему некуда, помощи ждать неоткуда. А вдруг этому психу еще захочется развлечься? Но только не факт, что в следующий раз все закончится благополучно. И закончится ли вообще? Если так рассудить, то Йену очень везло, что на него натыкался уборщик и помогал, за что парень был очень благодарен, хоть и не признавал этого. Но ведь его не будет, когда… Стоп. А причем тут вообще уборщик? Каким образом мысли Галлагера вернули его к комнате и к парню, которые успели стать рыжему больницей и врачом? К этому вопросу добавилось и множество других, например, почему брюнет все-таки помог Йену? Или почему этот Микки так смотрел на него? Все эти задачки решались, стоило только сложить дважды два, но Галлагер не хотел и мысли допустить о том, что уборщик мог испытывать к нему симпатию. Смешно, не правда ли? Но, с другой стороны, что бы парень ни делал, он не мог отрицать того, как хорош был собой чертов уборщик. Его аккуратные черты бледного лица, пухлые губы, темные волосы и глаза… Его голубые глаза, словно морские волны, окутывающие тело и приносящие прохладу в знойный день, словно бездонное голубое небо… Йен скривился от собственных ассоциаций и тряхнул головой, будто это поможет избавиться от мыслей о брюнете. Ту же возникает вопрос, а почему, собственно, рыжий так противится мысли о привлекательности Милковича? Да черт его знает. Возможно, потому, что в его голове сложилась цепочка глупых принципов, один из которых — не уделять внимания тем, кто по статусу ниже его. А Микки как раз попадает в ряд таких людей, ведь он — уборщик. Для Йена это было важно и он не мог позволить себе даже выпить пива с ним, чего уж говорить о чем-то большем. А если кто-то из Галлагеровских богатеньких дружков увидит их вместе в каком-нибудь баре или еще где, а после этого как Микки убирает мусор или моет полы? Нет, такого точно не будет. Никогда.

***

После работы Микки из последних сил боролся с желанием пойти в общежитие Йена, разузнать у кого-нибудь номер его комнаты и проведать парня, ведь ушел рыжий не в самом лучшем состоянии, да и выглядел каким-то… напуганным? Взгляд зеленых глаз все время бегал по полу, стараясь избежать зрительного контакта, руки тряслись и эта подозрительная напряженность, не многословие, а это «спасибо»… точно случилась какая-то хуйня, которую Милкович знать не может, не должен, но так хочет. Сегодня к нему должен был прийти Мэтт, что он делает каждое воскресенье. Парень, конечно, не был идеалом, но трахался он отлично и с ним всегда было о чем поговорить за бутылкой пива. Они бы заказали пиццу, выбрали какой-нибудь боевик, до которых дело не дошло бы… Но мысли о чертовом рыжем заставили отменить визит, ставший уже некой традицией, и погрузиться в тревожное состояние. По сути, этот Галлагер для Микки никто, но почему он тогда так переживает? Что вообще происходит такое, раз брюнет отказывается от секса и еды и думает о каком-то придурке, приносящем одни неприятности? Парень, понимая, что больше не выдержит и минуты в четырех стенах, надел куртку и кроссовки и вышел из общежития. Оказавшись на свежем воздухе, он глубоко вдохнул и выдохнул. Вечерняя прогулка явно пойдет на пользу. Микки двинулся вперед, сам еще не зная, куда идти. Просто вперед и все. Пошарив по карманам, он обнаружил, что оставил в комнате так необходимые сейчас сигареты. «Блять» — подумал брюнет, но, к счастью для себя, заметил парня, сидящего на лавочке неподалеку. Он только докурил одну сигарету, как тут же достал другую, нервно клацая зажигалкой и жадно затягиваясь дымом. Лицо незнакомца, вокруг которого собралось уже приличное количество бычков, было прикрыто темным капюшоном. — Эй, сигарета есть? — подойдя к нему, спросил Милкович. И какого же было его удивление, когда на него уставились знакомые зеленые глаза. — Блять, это ты. Рад ли он его видеть? — Конечно. Сделает ли он вид, что ему совершенно похуй и он хочет уйти? — Непременно. — Держи, — Йен равнодушно протянул ему пачку Marlboro, из которой Микки взял одну сигарету. Он хотел уйти, но был остановлен тихим «присядешь?». — Хули нет, когда да, — мгновенно согласился брюнет и сел рядом. Редкие прохожие старались как можно быстрей покинуть улицы, начинающие погружаться во мрак ночи, чтобы поскорей спрятаться от приближающейся непогоды в своих теплых и уютных домах. Резко подул холодный ветер, пробирающийся под легкие куртки парней, заставляя вздрагивать от неприятного ощущения. Тучи начали заволакивать своей пеленой темнеющее небо, обещая в скором времени опуститься на грязные улицы города в виде мелких капель дождя. Парни, не сказавшие друг другу ни слова, словно соревновались в том, кто больше выкурит, каждый раз щелчком отбрасывая не потушенные бычки и доставая новые сигареты. — Спасибо, — нарушил тишину Йен и, наконец, взглянул на Микки. — Забей, — пожал он плечами. – Это, конечно, не мое дело, но что… — Это не важно. Забей, — резко оборвал слова брюнета Галлагер, заранее зная, какой прозвучит вопрос. — Ну и хуй с тобой, — незлобно ответил Милкович, стараясь сделать вид, что ему абсолютно все равно, и поднес сигарету к губам, получая новую порцию никотина. Его ужасно раздражал факт того, что рыжий не хотел рассказывать о произошедшем. Но, с другой стороны, он и не должен. Ведь это не его дело. — Но в следующий раз точно оставлю тебя на улице, — решил разрядить обстановку брюнет. На его слова Йен лишь усмехнулся, понимая, что парень сказал не со зла, и покачал головой. — Следующего раза не будет, — и снова усмешка. — А парень твой не против, что ты кого ни попадя таскаешь на ночевку с улицы? — спросил Галлагер после небольшой паузы. — Что? Он мне не парень. Так, перепихнуться, — и какого черта он оправдывается? — Ты не ответил на вопрос. — Ему все равно. Лишь бы не ебались, — соврал Милкович. На самом деле, Мэтт закатил тогда большой скандал, но об этом рыжему знать не обязательно. — Ну, а твой парень не против, что ты ночуешь у кого ни попадя? — Парень? У меня нет парня, — пожал плечами Йен. — А, то есть это не он так любезно выбросил тебя из машины? — решил пошутить Микки, но понял по зеленым глазам, что у него не вышло. — Нет, — резко подорвался Йен. — Забудь. Мне пора, — не дождавшись ответа, он сорвался с места в сторону общежития. «Какой же я мудак» — провел пятерней по волосам Милкович и сделал последнюю затяжку, после чего выбросил бычок. «Конченный мудила».