Хозяин

*** Он лежит, иссохший и потухший - тёмно-синяя выцветшая тень, мумия половинки самого себя. Бледно-розовые волосы не стоят торчком, а безжизненными водорослями рассыпаны вокруг. Ему нечем пялиться в небо. И он, как ни удивительно, всё ещё жив. Лорд Борос. Когда хрустнет кристалл, вечная жизнь оборвётся навсегда. И этот бой уже никогда не повторится. Брызги крови и сгустки непонятно чего, за долю секунды собравшиеся обратно в разумное существо, до сих пор стоят у Сайтамы перед глазами. Вот эта малиновая, отдающая перламутром сфера, видна сквозь чёрные рёбра. Прежде цельная, сейчас она идёт болезненными прожилками. Человек смотрит на неё и понимает, что вот-вот – и она расколется, бесславно рассыпется от напряжения в звёздную пыль. И при этом ослеплённое полумёртвое тело… в сознании. Впервые за всю свою карьеру Сайтама чувствует что-то вроде сожаления или сочувствия. Но долго думать над такими сложными вещами он не привык, и делает первое, что велят ему эмоции и внутренние инстинкты. Он подходит, садится рядом на корточки и прикладывает указательный палец к раскрывающейся трещине. И какая бы сила не разваливала неведомый материал изнутри, теперь у неё этого не получается. Смертельного, рокового щелчка расщепления не происходит. Борос, ожидающий смерть, с замешательством замечает, что та запаздывает. Чужие прикосновения пробиваются через онемение истерзанной плоти. - Что ты делаешь? – с трудом бормочет он, ворочая сухим языком. - Способен ли ты выжить, находясь в таком состоянии, если тебе помочь? Заживёт ли твой кристалл, или я всего лишь оттягиваю неизбежное? Борос рад бы стиснуть зубы, но сил нет даже на это. Он думает. Сайтама терпеливо ждёт. Палуба корабля под ними начинает мелко подрагивать и качаться, увеличивая амплитуду. - Я хочу жить, - наконец, признаётся он. – Несмотря на поражение. - Так срастётся он или нет? Сколько мне так его держать-то? Если не скажешь, то отпущу. - Нет! Не надо… – из последних сил выдыхает Борос. – Полчаса? Новая волна вибрации и крупной дрожи, подкинувшая полумёртвое тело, но Сайтама умудряется не убрать пальцы. Судно разваливается под бомбардировками, падает осколками на повергнутый город. - Всё рушится. Унеси меня отсюда, - просит побеждённый. - Ладно, полчаса я подержу, - соглашается человек. - Ты же знаешь, для чего это ради? Ради грядущего раза. Боя в месте, где людей не будет. - Сколько угодно боёв, - обещает тот едва слышно. – И… я буду тебе должен свою жизнь. Всю. *** Комната заброшенного здания. Из мебели – пара обломков какого-то лакированного подлокотника, перекрещенных иероглифом «семь» и валяющихся в углу. Шахматные квадратики дешёвого паркета, в течение многих лет предоставленные то сырости, то солнцу, дыбятся наружу, как чешуя дракона. Поверх лежит слой из пыли, шелухи обоев и отпавшей штукатурки. Вместо рамы окна - пустой проём наружу. Сквозь него, минуя глухую тьму ненаселённой зоны, видны точечки огней соседнего жилого района. Приятная ночная прохлада струится внутрь, на жалкий обломок инопланетного гостя и на человека в футболке и шортах, задумчиво сидящего рядом с ним. Но звездный лорд этого всего не видит, и не чувствует ветра. Лишь обрывки ощущений. Вот - давление, означающее, что он лежит. Вот чьё-то присутствие совсем рядом. А ещё - кристалл туго стягивает что-то липкое. В эффективности этой фиксации он глубоко сомневается. Сферу разрывают силы гораздо более мощные, и с ними не справится какой-то кусок скрепляющей ленты. С ними может справиться лишь кое-что сходное по силе. И если Борос до сих пор жив и способен дышать – значит, это «кое-что» справилось. Наверное, он вздыхает громче, чем раньше, потому что человек рядом понимает, что он проснулся. - Живой? Говорить у Бороса не выходит, вместо этого что-то скрежещет в горле, как перетирающиеся друг о друга камни. Плоть высохла. - Честно говоря, я не надеялся, что твой кристалл способен срастись. Тебе вода нужна? Кормить тебя чем, наша еда подойдёт? - Да, материя… Подойдёт ваша, - хрипит Борос. Сайтама хмурится. Вот уж действительно плохо. Этот хмырь хуже стал разговаривать на людском языке. За перевод частично отвечал корабль, что ли? - В рот тебе наливать? – уточняет он. - Распределить по телу… Не всю в отверстие. Человек приставляет край кружки к серым губам, вода вливается в горло, частично вытекает из уголков рта, скатывается на шею. Сайтама обрызгивает его, и капли впитываются в жадную плоть, заставляя её розоветь и светлеть. От этого инопланетянин покрывается пятнами, точно редкий вид раздавленного осьминога. Без щупалец. Прикинув, он выливает в него и на него всю двухлитровую бутылку, что принёс с собой. Изо рта бывшего лорда и пирата раздаётся тихий стон. - Больно? – Сайтама разворачивает пакет, доставая контейнер и ложку. - Нет. Лучше. Материя? - Я не собираюсь размазывать по тебе еду, - с неудовольствием предупреждает тот. - Кормить. Лично? Его косноязычные изъяснения порядком сбивают с толку. Особенно после того, как они вполне внятно разговаривали не так давно. Хотя… после такого кого угодно контузит. - Настоящий воин должен знать, что такое милосердие, - объясняет Сайтама, зачерпывая ложкой суп-пюре. - И знать, когда его следует применить. Убивать нужно только тогда, когда защищаешься. Когда враг уже не способен тебе навредить, не обязательно лишать его жизни. А полезет ещё раз – вот тогда можно пристукнуть насовсем, раз он такой дебил, что с первого раза не понимает! Полумёртвый действительно ест, к его удивлению. Вернее – жрёт, как оголодавший вконец пёс. Тянется к ложке остатками губ и языком, хотя не видит её, и старательно проглатывает горячий ещё суп. Куда только он это девает? Где у него желудок? Чёрт разберёт. Знал бы Генос, на кого Сайтама тратит приготовленный им шедевр кулинарного искусства – помер бы от неизбывной печали. Сложно будет объяснить упрямому и прямолинейному парнише, что в учителе внезапно проснулось нечто среднее между сочувствием, любопытством и желанием ещё раз подраться. И на халяву слетать на Луну, чего уж там... Розовые пятна выздоравливающей плоти медленно расползаются по телу Бороса. И в голове у него потихоньку проясняется. Он выдаёт почти связный монолог: - Я знаю… знаю, к чему действия. Зачем лечить своего враг. Чтобы убить меня снова. Распадаться частями, собираться заново. Мучительные страдания вновь и вновь, пока не скука у тебя на сердце. И пока твоя планета не отомщена. Регенерация – это очень больно. Коварен… Пусть так! Я не желаю смерти, потому подчинение. Базовый инстинкт – выживать. Цена не имеет значения. Сайтама выслушивает хриплую прерывистую речь и, когда тот замолкает, говорит сам: - Неправда, ничего такого я не планировал. Если ты больше не хочешь со мной драться, так и скажи. - Иначе ты раздавишь мою хрупкость? – слепое лицо слабо усмехается. – Приятно, когда причиняешь боль? Человек хмурится и вздыхает, машинально проводя ладонью по лысине. Мысли, вызванные словами пирата, который резал направо и налево, а теперь читает мораль, ему не нравятся. - Я уж думаю, что милосерднее было добить тебя. Горбатого могила исправит, а ты слишком большая угроза этому городу. И чем я думал?.. Вздохнув ещё раз, он тянется к промежутку между рёбрами, чтобы стиснуть кристалл и превратить его в осколки окончательно. Борос собирает последние и только что полученные силы. Протянутого человеческого запястья, холодно и влажно, точно нос кота, касается лиловая рука. - Нне… - Это уже какой-то скулёж. Лохматая башка конвульсивно дёргается. – Моё свойство - слово чести. Ты вечный хозяин. Делать, как прикажут. - Не верю я тебе. - Страдание – нравится? Смерть – нравится? – снова с чувством заводит Борос унылую шарманку. - Чёрт тебя дери! - не выдерживает Сайтама, вскакивая на ноги. - Я даже сексом не занимаюсь, потому что точно причиню кучу боли, и без увечий не обойдётся! Отвернувшись, он яростно принимается собирать принесённые вещи в пакет. Бывший пират облизывает бледные губы голубым, нечеловечески длинным языком, большая часть которого, судя по всему, скрывается в глотке. Розоватая пена начинает выступать тонким ободком вокруг провала на лице, формируя новое глазное яблоко. - Я понял тебя, - совершено спокойно, без надсадного хрипа, произносит он. – Сайтама. Названный бросает на него взгляд, полный подозрений. Чего он там себе понял, этот разноцветный придурок? Генос номер два? *** - Сегодня ты уже не такой сушёный. Сайтама осматривает порядком разгладившуюся кожу и разноцветные отростки, высовывающиеся из остатков туловища. – На, я принёс воду и еду, но ешь сам, у меня нет времени кормить тебя. Тороплюсь на работу. Если ты и сегодня колода, то жди вечера и моих сильных рук, которые в состоянии, в отличие от твоих, поднять ложку с «материей». - Мочь. Есть сам! - почти оскорблённо отзывается то, что осталось от Бороса. Розовая пена, заполнившая пустую глазницу, сделала попытку подвигаться, напомнив Сайтаме молочно-клубничное желе в стиле «мозги» на Хэллоуин. - Такой же отмороженный и косноязычный, - констатирует лысый, вздыхая и расставляя в ряд контейнеры и пятилитровую бутыль с минеральной водой. Он следит, как охваченная тремором лиловая кисть нащупывает подношение. Убедившись в слабодвигательной способности больного, он покидает развалины комнаты, хрустя строительным мусором под подошвами кроссовок. - Я ждать! – как-то преувеличенно экспрессивно заявляет ему вслед звёздный пират. - Робинзон Крузо и Пятница, блять… - недовольно ворчит Сайтама, только вчера прочитавший про них адаптированную мангу. *** Поздно вечером Сайтама направляется к заброшенному трёхэтажному строению, вооружённый сумкой с едой. Предварительно он завернул домой, чтобы снова выпросить снеди и свалить с ней в закат. На этот раз Генос просверлил его ревнивым взглядом насквозь и спросил, что дорогой сенсей, мать его, делает? Сайтама уклончиво признался, что проводит гуманный эксперимент над экзотическими формами неземной жизни, но что при первой же угрозе он без проблем пристукнет испытуемого. Генос решил, что он подкармливает стаю собак на отшибе и стесняется ему признаться. Переубедить его в этом было делом поистине невозможным и бесполезным. Сайтама и не пытался. Интересно, что там делает этот Борос? Сбежал уже, поди, тварюка разумная. В первую очередь он видит странную слизь, которую кто-то наплевал прямо на пощерблённые стены. Словно дом жевал жвачку, неудачно надул, и она смачно лопнула, расплывшись по его фасаду и наглухо перекрыв некоторые окна. - Ну почему всегда происходит какая-то хрень? Липкая и грязная, – риторически осведомляется Сайтама, лицо его приобретает кислое выражение. – Достало. Внутри оказывается чище и очень темно, как в заброшенном тоннеле метро. Следствие заляпанных окон. Он зажигает фонарик и, присвистывая, идёт знакомыми коридорами. На втором этаже мрак отступает под влиянием странного голубоватого свечения впереди, падающего из квартирного проёма в общий коридор. Нездешнее такое свечение. В фонарике больше нет смысла. Сайтама преодолевает расстояние до нужной комнаты быстрее, чем планировал, вбегает внутрь, с грохотом бросая сумки на пол. Инопланетянин сидит на корточках, сложив большие ладони на пол, волосы его снова отросли и стоят бодрым торчком. Он сияет синим и лиловым, посверкивает белыми и розовыми молниеобразными прожилками, пульсирует и перетекает внутренними огнями, как медуза, проглотившая сотню гирлянд. И лыбится столь широко, что в его рот, наверное, нога человеческая влезть может; улыбка у него дикая, хищная и запоминающаяся - как в самом начале их знакомства. А вытаращенный, совершенно здоровый глаз горит немыслимым энтузиазмом. - Хозяяяииин, - утробно и протяжно выдыхает Борос. Здоровая тварь. Сидит, и даже в таком положении ростом почти что Сайтаме по грудь. - Нехило тебя разбарабанило. И это от обычного супчика? - Не суп-чик. Съел зверя. Который взорвался и запачкал снаружи. - Видел. Значит, он его там и сожрал, на улице. А потом вернулся в то место, куда его положили, и дожидался "хозяина" весь день, как пёсик. «Или как Генос…» - подмечает в который раз человек. Стаю собак он кормит, говорите? - Зря выпрашивал и тащил, - с лёгким сожалением человек косится на пакеты. - Не зря, – отзывается Борос. - Я съем! Он правда до сих пор голодный или не хочет огорчать? - А не лопнешь, деточка? – Сайтама отодвигает от него сумку подальше. Лучше он её домой отнесёт, на завтрак и обед себе хватит. Человек скрещивает руки на груди. И что теперь ему с пришельцем делать? Начинать махаться прямо сейчас, раз тот так быстро срегенил? Хотя, скорее всего, Борос починил одно лишь физическое тело, запасов той сверхъестественной энергии жизни, которая помогала ему быть более-менее интересным противником, в нём ещё не образовалось. - Что хочет хозяииин? – склоняет на бок голову Борос, растягивая последние слоги. Издевается, точно, гад, издевается. Играет в свои извращённые игры. На раба смахивает в последнюю очередь. Смеётся. Весело ему. - Один, блин, «сенсей» заладил, ты ещё хуже выдумал… Куда мне от вашей изощрённой фантазии деваться? - Я имею знание о твоей потребности. Хорошая людская потребность. Мой запас прочности приобретён, я без проблем перенести твой напор, - с этими словами лорд Борос совершает пробную подвижку на шаг в сторону Сайтамы и замирает, наблюдая за реакцией. Тот остаётся на месте, пытаясь сообразить, что синий собеседник имеет в виду. - Меня терзают смутные сомненья. Ты сейчас не в форме, чтобы драться. Какая тогда моя потребность? Не мог бы ты пояснить? Пришелец облизывается, на мгновение вываливая толстую, подвижную змею голубого языка. Чисто теоретически, он мог бы достать им до своего глаза, чтобы протереть. Не исключено, что это и есть первоочередная функция этой приблуды. - Ты огорчаться, что никак не отыскать пару. Слабые особи. Рассыпаются. Я – сильная особь. Понимать? - Ладно, - Сайтама старается быть разумным и спокойным. Рассудительным, как приставучий киборг. - Даже если отбросить в сторону моё несогласие на секс с тем, кого я вообще не знаю… Чувак, ты с другой планеты. Я понятия не имею, как и куда тебя ебать, и вряд ли представления наших видов о совокуплении совпадают. - Оно подходит, моё тело для ваших. Я же создался заново, не стоит беспокойство. - Э, нет, приятель. Я пойду, пожалуй, меня Генос заждался… Борос резво прыгает к нему, точно исполинская лягушка, замирает, дыша Сайтаме в пупок склонённой головой. У него охеренно много волос на башке. Длинные такие, в разные стороны торчащие. Перед этим устоять сложно. Приснопамятный чёрт его толкает под руку, и Сайтама опускает ладонь на Боросову макушку. Приятно и мягко. Забытые ощущения. Он зарывается пальцами в его причёску, поглаживает большую косматую голову. Пряди не заканчиваются обрезком на самом затылке. Круто. Прикрытый глаз инопланетянина свидетельствует о том, что тот вполне доволен происходящим, но где-то внутри у героя скребётся неоднозначная мысль о том, что он только что по ошибке спутал космического пирата с домашним животным и может за это поплатиться. Рука плавно перебирается на длинные остроконечные уши, торчащие по бокам головы. «Как у лошади», - приходит на ум странное сравнение. У лошади-то уши-меховуши. Борос закрывает громадный глаз полностью. И такая мечтательная улыбка у него, сквозь которую проглядывают акульи зубищи, словно ему действительно всё нравится. Сайтама раздумывает пару секунд и решается. Будем считать, это дополнительная проверка на смирность… Он аккуратно дотрагивается до выпуклого овала синего века и, помедлив, кладёт на него всю ладонь. Буркало настолько большое, что рука помещается на нём почти целиком. Однако это действие, ставящее Бороса весьма в уязвимое положение, не заставляет его шелохнуться. Сайтама проводит по щеке, соскальзывая в неглубокие углубления узких прожилок, доходит до вострозубого рта, растянутого в не вполне адекватной усмешке. То ли Борос не разбирается в человеческой мимике, полагая, что награждает милой улыбочкой, то ли это лёгкое восторженное безумие - именно то, что он хочет показать. Рот послушно раскрывается навстречу. Борос снизу вверх поглядывает на Сайтаму. Человек инспектирует белые клыки. Давным-давно, в детстве, ему довелось подержаться за зубы одной доброй собаки. Так вот, эти острее и гораздо плотнее посажены. Конечно, об них не порежешься, как об нож, и руку не повредишь, если только Борос сам не сомкнёт челюсти в зверином захвате. Сайтамы касается что-то тёплое, мокрое и очень подвижное, а затем изо рта инопланетянина высовывается язык, больше похожий на щупальце. Борос неаккуратно облизывает им не только пальцы во всю длину, но и костяшки, добирается до запястья. У него на удивление приятная текстура, и он явно знает, что делает. А потом Борос чуть подаёт головой вперёд и погружает в себя всю ладонь целиком, нежно обсасывает её со всех сторон, обвивает кольцами подвижного щупальца, то сильнее, то слабее, неторопливо играется с ней, как с леденцом. Присутствие страшных зубов практически неощутимо. Влажное и гладкое обнимает запястья, сжимаясь и расходясь, что-то упорно напоминая Сайтаме… Человек слишком поздно понимает, какое отношение данные манипуляции имеют к эротике. Поздно: он чувствует, как в штанах коварно напрягается член, напирая на ширинку. А вскоре вообще встаёт до конца, неудержимо и крепко, - словно ускорившись от того, что до мозга дошло положение дел. Борос выпускает обслюнявленную руку: - Теперь убедиться доверие? - Убедиться, - механически повторяет неправильную формулировку тот. - Я чуять, что ты иметь желание. Прозрачный намёк. - Ты по правде хочешь, чтобы я снял перед тобой штаны, и ты… кхм… - Уметь проигрывать, - с важным видом декламирует синий. - Готов поспорить, пенисы представителей нашей расы вызывают у тебя отвращение, - Сайтама как мог оттягивал момент, отговаривая то ли себя, то ли его. Потому что риск согласиться с предложением был слишком велик. Секса у него не было с незапамятных пор, и тело, почуяв призрачную возможность его получить, пусть и таким необычным способом, тут же отозвалось и буквально заныло, наполнившись сексуальным напряжением под завязку. Даже в ушах позванивало - вся кровь от башки резко отлила к паху. - Покажи, - при этом вид у Бороса стал весёлым и кровожадным одновременно. Всё так же внимательно следя за реакцией человека, готовый отпрянуть в случае чего, он сокращает разделяющий их десяток сантиметров, садится на колени. Когтистые лапы расстёгивают джинсы, подцепляют их вместе с трусами и медленно стягивают вниз, под ягодицы, на бёдра. Сайтама ощущает слабый укол стыда. Отпирался, отпирался, а сам-то… На славу стоящий хер с большой красной головкой оказывается как раз на уровне лордового лица. Отрицать свою причастность к этому становится бесполезно: он ужасно, до слабости в коленях хочет, чтобы ему отсосал этот грёбаный космический пират с метровым языком. - Я положить твой бескостный, но твёрдый орган в себя, - предупреждает тот. Мужчина хватается за лиловые вихры, чтобы не потерять равновесия в случае чего, и кивает. Борос прочерчивает своим щупальцем мокрую дорожку по сразу дёрнувшемуся вверх пенису, слизывает предэякулят, точно пробуя на вкус. Результат дегустации его, видимо, устраивает. Он заглатывает всё до основания, включая мошонку, нижняя кромка зубов оказывается под яйцами, а ресницы огромного глаза щекочут живот в районе пупка. Язык обвивается упругими кольцами, как змея, как тысяча ловких рук, как серпантин обнимает гору; с напором скользит ими всеми по стволу вверх и вниз. То надвигает крайнюю плоть на головку, пряча её за кожаной складкой, то оттягивает максимально, почти вызывая боль, но Сайтаме это нравится. Настойчивая, тягучая грубость. Сладкая. Чужие ладони лежат на ягодицах, методично и профессионально разминают их, будто Боросу не впервой вытворять подобное. Вскоре пришелец приноравливается настолько, что его ласки добираются и до яиц. Он перекатывает их, слегка оттягивает, бережно обсасывает каждое почти по отдельности. Он чувствует, насколько они тугие и увеличенные – опять же, Сайтама не помнил, когда последний раз мастурбировал. Впрочем, сейчас он не помнит, наверное, вообще ничего. Только часто и шумно дышит, зажмурившись от бешеного наплыва ощущений. Сгибается вперёд и вынужденно опирается на голову Бороса, вцепившись в длинные волосы. Ноги дрожат, на спине выступает пот, тут же испаряясь на ночном сквозняке. - Ох… охуенно… прод… олжай, - простанывает Сайтама. Он должен был бы кончить за несколько минут, но этот циклоп устраивает с ним какой-то варварский аттракцион, всё время оттягивая момент развязки – то останавливаясь, то прикусывая, то хитрым способом отодвигая от ствола поджимающиеся яички. Человек словил уже с десяток предоргазменных состояний, накалился до предела, готов был взорваться на месте. И лишь спустя вечность Борос усиленно заелозил по члену, заставляя его кончить так, что потемнело в глазах. Он высасывает его начисто, собрав всю выплеснувшуюся сперму. - Вкусная материя, - облизывается циклоп, будто обожравшийся сметаны фиолетовый кошак. За той разницей, что кошаки не умеют делать это пошло и торжествующе, а у него – получается. Сайтама от макушки не отцепляется, боясь навернуться в пыль и камешки на полу. Борос технично и быстро выдёргивает его из кроссовок и штанов, подхватывает под задницу и усаживает себе на колени. Сайтама с сонным безразличием замечает, что из середины груди на него пялится второй глаз. Или это не глаз у него?... А, к чёрту! Он обнимает его руками за шею, чтобы не соскользнуть, и беззастенчиво прижимается выдоенным пульсирующим членом к синему, в белую прожилку, животу. - Мать моя женщина, - падает он лбом ему на плечо, восстанавливая дыхание. - Понравиться? К забавной Боросовой манере речи человек начинает привыкать и вполне улавливает смысл. - Признаю, не только кулаками махать умеешь. - А ты? - Что, блять, я? – с тревогой вскидывается Сайтама, готовясь отрывать лезущие не туда конечности, но они находятся на прежних местах, согревая инопланетным теплом его задницу. - Будешь иметь меня? - Разве сейчас не это самое было? - Иметь в предназначенный орган, - серьёзно уточняет синий, начиная выпутывать человека из плена кофты с капюшоном. Сайтама собирается что-то ответить, но понимает, что безнадёжно завис от этой обескураживающей новости и сопротивляться окончательному раздеванию не намерен. - Ты… ты же мужчина, - наконец, выдаёт он. - Не мужская особь, - мотает головой пришелец. – Мы один пол. Уметь секс, но разделяться – погано выживание. Разделять – погибать. - Но ты утверждал, что для меня выбрал подобие одного из человеческих полов, разве нет? – окончательно путается в чужих показаниях герой. - Я выбрать оба! Данное сообщение, высказанное с некоей гордостью, бурной радости у Сайтамы не вызывает. Он с кислой миной смотрит в единственный глаз Бороса, пытаясь угадать, о чём этот придурок вообще думает. - Ты ещё не видеть, а уже сомнение, - взывает тот к его совести. - Я сооружать доказательство полезности, чтобы ты не нести смерти. - С каких пор ты стал её так бояться? - С тех пор, как в неё погляделся. По спине Сайтамы прокатывается волна холодных отвратных мурашек. Неужели он умудрился своим поступком вбить что-то в непроходимый котелок космического негодяя? Иначе как чудом это не назовёшь. - Хорошо, я отдохнул. Показывай своё вольное извращение на тему человеческих гениталий. Сайтама слезает на вздыбленный паркет, проклятые камешки в слаженном порыве впиваются в пятки. Выбрали же место! Но он искал заброшенный дом на отшибе не исходя из удобства ходьбы босиком. - Я расчистил тут, - но указывает Борос в направлении «там». - Ступай. И снова, противореча себе, поднимает человека за подмышки и, как котёнка, переносит в свободное от мусора место. «Ну, ок», - мрачно думает лысый, не вырываясь. Охота ему по осколкам тащиться, что ли? Пришелец становится перед ним во весь немалый рост, дарит чересчур клыкастую улыбку, и представление начинается. Внешних половых признаков у него Сайтама не наблюдает, но тот заводит руку в область паха и надавливает на светящуюся бледно-розовым полоску. В щель проваливаются пальцы, он расширяет её парой точных движений, и из загадочных, неизведанных недр инопланетного организма вылезает больная фантазия сексуально неудовлетворённого наркомана. Это гигантский голубой хер, искупавшийся в прозрачной тягучей слизи, толщиной, наверное, с Сайтамино бедро и длиной с полметра. У основания к нему подкатываются две слитых с ним воедино выпуклости яиц. Да, не зажилил материи на отрощенные причиндалы. И они пахнут лесной земляникой. Реально. Будто только что сорванной с куста. Пенис Сайтамы, вопреки всякой воле, заинтересованно приподнимается. И, будучи голышом, скрыть это невозможно. - Знаешь, Борос, на тебя и твои выходки у меня уже покер-фейса не хватает. - Тебе по душе, - довольно рокочет тот. - Но я не вижу здесь обещанных следов «иного пола». - Смотри сюда. Он берёт член за головку – и как только она у него не выскальзывает? – и раздвигает пальцами сочащееся отверстие псевдоуретры. Сайтама, сглатывая, оценивает диаметр, и его собственный пенис мгновенно наливается кровью, выпрямляясь параллельно горизонту. Или даже повыше. - Сразу предупреждаю, в камасутре для такого позы не разрабатывали. Бороса эти моменты не волнуют, он подходит к человеку, а его голубой орган твердеет сильнее и приподнимается. Это слегка пугает. - Вперёд, - подбадривает синий. – Мне быть удовольствие аналогично. - Ну, раз так… Сайтама не без внутреннего трепета прижимается ко входу: горячему, измазанному прозрачной, фантастически пахнущей слизью. Прислушивается к молчащей интуиции и, наконец, толкается внутрь. Чёрт возьми, там оказывается офигенно – как будто Борос лет сто пробовал различные комбинации и выявил самую возбуждающую и приятную. И Сайтама начинает движение. Ему на беду, оно неизбежно сопровождается жутко громкими хлюпающими звуками, и он краснеет, как сваренный лобстер, не в силах сделать их хотя бы капельку тише. А потом он перестаёт их замечать. Эта дырочка гораздо туже принимает его, чем язык; в ней теснее, чем во рту, и смазка более вязкая. И странная. Он чувствует, что с его члена словно исчезает какой-то сенсорный барьер, ранее притуплявший ощущения. Оставшиеся на теле волоски встают дыбом. Что этот инопланетный гений туда добавил? Циклоп остаётся неподвижен, лишь его пенис время от времени волнообразно изгибается и дополнительно стискивает Сайтаму мышцами. Человек кладёт ладони на скользкую поверхность чужих гениталий, проводит по ним, начинает ритмично подвигать их на себя, подмахивая. Оба глаза Бороса, грудной и лицевой, подёргиваются мечтательной поволокой. Остатками сознания человек отстранённо подмечает, что рьяно вбивается в уретру гигантского члена, заползая туда чуть ли не с яйцами вместе, и, походу, всерьёз собирается в неё кончить. - Ооох… - вырывается у него, внутренности сводит блаженным спазмом, в несколько раз усиленным химическими примочками, и он опустошает свои запасы спермы, вливая её в член инопланетянина. А как собирается кончать партнёр, он не подумал. Выстрелит сейчас в него галлоном семени, как пожарный гидрант?.. Тут Лорд Борос содрогается вместе со своим гигантским хреном, отверстие сжимается и выталкивает пенис из себя. Глаза его совсем закатываются в приступе наслаждения, он издаёт громкий полурычащий стон, и… Сайтаму вовсе не обрызгивает с ног до головы, как он опасался. Видимо, взгляд его достаточно красноречив и вопросителен, что Борос, возвращая глазные яблоки на место, оправдывается: - По женскому типу… Ценная материя, нельзя разбрасываться. *** Светает. Сайтама, словив за ночь рекордное для себя количество оргазмов и оголодав, принимается за заготовленную для больного гостя еду. Он в принципе не предполагал, что способен бешено трахаться почти без перерывов всю ночь в самых экзотических позах, и после этого чувствовать себя прекрасно. - Я хочу жить с тобой. Я буду спать с тобой, - внезапно произносит Борос. Сайтама давится куском бутерброда - и от содержания, и от слаженности предложений. - Мне очень неуютно будет, если кто-то соберётся ебаться со мной, лишь бы его не пристукнули, - отвечает он, откашлявшись. - Это прям не по-человечески. Я не собираюсь тебя убивать, спарринги не заканчиваются смертью одного из партнёров. Если, конечно, ты не вздумаешь начать чудить и кидаться на прохожих… Борос протягивает когтистую пятерню и любовно гладит по лысине. Лыбится чуть мягче, чем у него выходило в начале. - Ты не умираешь от моего секса, Сайтама. Человек застывает, словно громом поражённый. Вот говнюк! - Только не говори мне, что… - Да. - А сразу ты не мог сказать?! Нет, он не будет выяснять, какую силу инопланетянин прикладывал в процессе. А ему-то всё казалось нежными похлопываниями да приятными стискиваниями, с редкими пикантными нотками. - Мне кажется, я всё же отбил тебе что-то в мозгах, - признаётся Сайтама, наворачивая холодную тушёную курицу. *** - Знакомься, Генос, это наш новый сосед. Квартира слева пуста и вполне пригодна для жизни. - Сайтама-сенсей, что происхо… - косится киборг то на учителя, то на пришельца. - Второй ученик! – заявляет Борос, одаряя нового знакомого нечеловеческой улыбкой. На ширину он немного поскупился, но клыки показал. Генос с головы до пят смеривает его профессиональным взглядом убийцы чудовищ. Поджимает губы, становясь похожим на чопорную пожилую смотрительницу пансиона, которая родом из эпохи корсетов китового уса. - Я рад, что у вас появляются последователи, - сдержанно оценивает он создавшееся положение. Всё же, это была не стая собак. А зря. - Ну, вот и хорошо. Готовить себе он будет сам. Правда, Борос? - Совершенное существо, - кивает он. - Мочь всё. *** - Куда ты собрался? Генос уже стоит в коридоре и завязывает шнурки на кроссовках. - К профессору Стенчу. - Ты же не повреждён, - удивляется лысый. - У меня появилась девушка, и мне нужно установить кое-какие улучшения. Так. Кажется, кто-то безбожно и неумело брешет. Сайтама бросает книгу и опережает уходящего киборга, оказываясь между ним и входной дверью. Складывает руки на груди, вставая в позу допросчика. - Они у тебя установлены. Я видел, как ты иногда передёргиваешь в ванной, так что можешь не отпираться. Нечего стесняться, человеческому половозрелому мозгу иногда нужна разрядка, для того в тебе оно и есть. - Сенсей, я… - сконфуженно бормочет киборг. - Но у тебя явно шарики за ролики заехали, если ты вздумал врать своему учителю! - строго отчитывает он его. - Я тебя знаю, как облупленного, Генос. Тебе со вчерашнего вечера будто шип под хвост воткнули, как на иголках сидишь. Как раз, когда Борос… - он спотыкается, озарённый элементарной догадкой. - Погоди-ка. Ты ревнуешь? Киборг, сгорающий от стыда, всей душой желал слиться с обстановкой, раствориться в ней и исчезнуть, как камбала, только бы не стоять здесь перед Сайтамой. - Как так? Ты мой первый ученик! Этого недостаточно? Генос нервно сглатывает, берёт себя в руки. Переборов страх, он встречается взглядом с учителем. - Я хочу быть первым не только учеником, а первым в вашей жизни. Я слишком долго колебался, а он – не колебался и сорвал джек-пот. Я знаю, что у вас с ним есть интимные отношения. Он такой красивый, высокий и сильный! А я… - Что ты собрался с собою сделать? – серьёзно спрашивает его Сайтама, чувствуя холодные волны злости, зарождающиеся внутри. - Сенсей, простите, - снова опускает он глаза в пол, не зная, куда деваться. Сайтама подлезает под опущенное лицо и целует в печально сложенные губы. - Ты этого хотел? – шепчет он, не отстраняясь. Киборг вскидывает голову, но прежде, чем он порывается промолвить что-либо, мужчина накрывает его рот из удобного положения. Генос сам делает шаг навстречу, прижимаясь к нему всем телом, но ещё не решаясь обнять. Сайтама направляет его ладони, сам не понимая почему, именно к ягодицам, которые парень послушно сжимает. Грохот, с которым кто-то лихо долбит в ненадёжную дверь, заставляет сенсея поморщится, а в киборге взыгрывает какой-то подростковый инстинкт шухера, и он порывается сбежать, как дикая лань. Сайтама удерживает его на месте, чуть крепче придавив к себе. Тот выдыхает и расслабляется. - Открывать! – требовательно раздаётся снаружи. У Сайтамы нет иллюзий относительно того, кто к нему может ломиться. - Проваливай, синяя морда, сегодня не твоя очередь. - Почему - очередь? - Потому что моей любимой женой назначен не ты! Соблюдай старшинство. - Сенсей? – ошарашенно переспрашивает его киборг. Тот засасывает его в мокрый, развязный поцелуй, не давая договорить. - Пошли на футон, – бескомпромиссно бросает Сайтама, вдоволь насладившись терзаньем чужого рта. Берёт свою «первую жену» под зад и несёт, не желая размыкать объятий. Генос при этом выглядит абсолютно счастливым, и для этого ему вовсе не надо щериться во все клыки, как Боросу. *** Синий циклоп сидит под дверью, расставив колени и положив на них локти. Уныло прислушивается, как за тонким полотном понарошечной двери эти двое шумят, пыхтят, сопят, и периодически громко стонет киборг. По асфальту улицы внизу деловито шуршит растрёпанный подозрительный стог: на редкость самонадеянный монстр прохаживается мимо дома, гневно что-то побулькивая. Поблёскивающей в стогу фасеткой внезапно выцеливает инопланетянина. - Ну, предположим, гав, - сообщает ему Борос, зубасто оскалившись. Чудовище подпрыгивает на месте и стремительно шуршит прочь. - Этот человек действительно отбил мне все мозги, - с усмешкой констатирует бывший Звездный лорд, гроза обитаемой Вселенной.