101 способ приготовить овсянку

Обыкновенная, ничем не примечательная, ночь. Я вновь смотрю на столь далекие звезды, сжимая в руке твою валентинку, подарок, твой подарок. Ты лежишь возле меня, обогревая рукой на талии, крепко прижимающей к себе. Но я все равно чувствую себя не менее одинокой и опустошенной, чем вчера. Чувство безысходности наполнило мою душу до краев, а все лейкемия. Эта болезнь заставляет меня чувствовать такую агрессию, она причиняет мне такую боль. Я устала жить. Исписанный блокнотик согревает взор. 101 способ приготовить овсянку, я помню, как усердно разрабатывала их с пяти лет. Взяв его в руки, я бережно провожу по нему исхудалой от болезни рукой. «Как приготовить овсянку, когда играешь "Турецкое рондо" на фортепиано», «Как приготовить овсянку, когда одной рукой придерживаешь падающую Пизанскую башню а другой переставляешь куколки в детском театре»... Детство с тобой, оно было неповторимым, оно навсегда останется со мной, в этом блокноте. *** Я просыпаюсь, ощущая неприятное жжение во рту. Кислота наполняет рот, и уже я, скрючившись на полу, выплевываю кровавое месиво на серый, только что отстиранный, ковер. Дышать становится слишком тяжело, а алая кровь так и рвется наружу. Ты просыпаешься от моих, казалось бы, последних вздохов. Все, что я вижу — твой безумный взгляд и трубку возле уха, что слегка потрясывается. — Ты будешь жить, — нежно шепчешь ты, смахивая слезы с румяных щек. *** Белое пространство. Возможно, это рай или же больница. Веки медленно открываются, и мой взор касается яркого луча солнца. Рядом сидит полная добрая женщина в белоснежном накрахмаленном халате, которая по-доброму улыбается, заметив мое пробуждение. Надоедливое тиканье аппарата и прибор для дыхания, из которого поступает приятный прохладный воздух. Меня уже не радует то, что я вновь выжила после тяжелого припадка. Я не хочу жить. — Как ты себя чувствуешь? — миловидная блондинка садится возле меня и берет за руку. — Весьма неплохо, — бормочу я, пытаясь собрать хилые пальцы для жеста «палец вверх». Я знаю, я вижу по лицу медсестры, что на самом деле мое состояние слишком плачевно — К тебе посетители, — не снимая все той же улыбки с морщинистого лица, женщина жестами приглашает кого-то из-за двери. Это ты, я не сомневаюсь — Здравствуй, любимая, — бархатным голосом шепчешь ты и осторожно усаживаешься на краешек кровати. Ты берешь меня за руку, наши пальцы переплетаются. Я смотрю на звезды и понимаю, насколько этот момент волшебный. Лишь эти точки на небе освещают комнату, пропитанную волшебством ночи, ее запахом, ее видами и жизнью. Заприметив возле плеча знакомую надпись, вышитую серебряными нитями, на моем лице появляется легкая улыбка. Подержать этот предмет я не смогу, я смогу лишь попросить твоей помощи. — Хорхе, — еле слышно бормочу я, — дай мне, пожалуйста, наш блокнот. Я ощущаю знакомый запах изрядно потрепанной книги, она пахнет ей, моей лучшей подругой. Нас было трое — Я, Мерседес и Хорхе. Великолепную троицу знал весь город, о ее проделках слышали и жители других городов. Мы были счастливы вместе, пока мы не узнали что-то, что кардинально поразило наши детские головы — блондинка погибла от рук сумасшедшей матери. Я держала ее за ледяную руку, молила о возвращении назад, в наш мир, но она молчала, как кукла барби. Мне было 12, я впервые узнала, что такое смерть и увидела ее, и после такого короткого урока мне придется пережить это самой... — Сохрани его на память, — вновь бормочу я, дотянувшись до уха любимого, — он будет памятью о нас с Мечи. — Люблю тебя, — ответно шепчет шатен. Я в последний раз ощущаю терпкий запах его одеколона к и нежно прикасаюсь губами ко лбу. Сила сильнее меня медленно прикрывает уставшие от жизни и страданий веки. Но ты сидишь, наши пальцы до сих пор переплетены, а твои глаза прикрыты. Ты вновь открываешь их и смахиваешь набежавшую слезу, но не бросаешь меня. Ты лишь сильнее сжимаешь мертвецко холодную руку, в надежде вернуть свою любовь, которая навсегда покинула свое сердце. Аппарат надоедливо пикает. Неаккуратно сшитая книга лежит возле моего сердца, которое больше никогда не будет биться так, как прежде. — Это мой подарок, — шатен вновь прикрывает лицо рукой и тело содрогается от безудержных рыданий. Наш блокнот все еще лежит на тумбочке. Ты все еще со мной. А в палате уже тихо.