Подари мне крылья

Лучики всходящего солнца приятно щекотали нос шатена, отчего тот поморщил его, стараясь отогнать желтый теплый свет. Комната была обставлена как можно неуютнее: черная мебель, вечно зашторенные окна и куча порванных фотографий, которые преспокойно лежали на холодном мраморном полу. Хорхе, в чьем сердце давно померла любовь, взглянул на дату, после чего выражение лица стало еще более печальным, чем прежде. Двадцать второе февраля. Десять лет со смерти его любимой. Мартина, она была столь необыкновенной и восхитительной девушкой, чьи локоны всегда идеальными волнами спадали с плеч; ее взгляд сводил с ума, в неё он влюбился с первого взгляда. С первого дня в школе, завидев ее за неприметным деревянным шкафчиком, он приказал себе добиться ее внимания, иначе жизнь его прошла зря, и действительно — Хорхе сделал это. Внимание самой прекраснейшей девушки школы принадлежало лишь ему. История этой пары была ошеломительна для других людей, которые стояли возле них на свадьбе в сверкающих нарядах, аплодировали и кричали: «Горько!». Жаль только, что жизнь после свадьбы стала иной... Они любили друг друга, но судьба решила все за них. Уехав в очередную экспедицию на север, Хорхе не знал, что прозойдет с шатенкой. Та же постепенно сходила с ума, все убеждаясь в том, что муж не любит ее, после чего сделала ужасную вещь — погубила себя, утопившись в ванне... Когда шатен наконец приехал домой в предвкушении встречи с любимой, выражение его лица после увиденного не описать. Сначала легкая и беззаботная улыбка, вскоре, после осознания того, что в комнате лежит труп Тиниты, девушки его мечты, улыбка преобразилась в измученную и крайне удивленную гримасу. Слезы лились ручьем, действительно, это опровергает факт о том, что мужчины не плачут. Еще как, стоит лишь надавить не на то место, как солеными каплями будет наполнена вся квартира. Так и случилось той безмолвной ночью. Хорхе сокрушался, что не смог предотвратить ее смерть, которую он считал «ничем не обоснованной»... С тех пор в доме номер пятнадцать на улице Оньяте больше никогда не горел свет. Прохожие с неимоверной скоростью обегали это место, они считали его чем-то не из мира сего. Но кто из них пережил то, что пережил наш герой? Его печали не было ни конца, ни края, лишь бесконечная пучина боли и страданий. После того случая, шатен старался не покидать место гибели, сидеть возле гроба, который отбирал при любой попытке закапывания, и читал речи, в который молился о скорой смерти. Зачем ему жить в мире, который стал для него черно-белым, абсолютно без тех красок, которые дарила ему та девушка. Она забрала их вместе со своим уходом, так неожиданно, так больно... — Хорхе, милый, будешь завтракать? — пожилая женщина в очередной раз на дню подошла к сыну и нежно прикоснулась губами к его лбу. Тот же лишь не менее печально что-то пробормотал и отвернулся к стенке, дабы показать, что он нуждается в том, чтобы побыть наедине со своими мыслями, которые до сих пор бушевали в нем океаном. Та же лишь устало вздохнула и покинула помещение тяжелой походкой. Да, нелегко потерять сына таким образом... — Мама, — впервые за несколько месяцев парень заговорил за несколько месяцев, — годовщина смерти Мартины. Десять лет, мама. Женщина замерла в дверях, вероятно, хорошенько редактируя для произношения появившуюся мысль. — Пошли, Хорхе, пошли, — она вновь подошла к сыну и поджала губы, — нам надо сходить на кладбище. Почтить ее память. Хорхе степенно встал и подошел к кривому зеркалу, в котором его изображение можно было увидеть сквозь толстый слой пыли. Пальцем с жутко длинным ногтем, а ведь времени на их подрезание у парня не было, он провел по стеклу, в результате чего получился грустный смайлик. Но Хорхп, все-таки, был сильным мужчиной и, ослабив хватку набежавших воспоминаний, которые, как известно, не столь прекрасны, как хотелось бы, он принялся готовитья к встрече с любимой. *** Шатен, медленно переставляя ноги в тяжелых лакированных ботинках, плелся по кладбищу. Ничто не могло привлечь его внимание — ни один человек не пришел потосковать вместе с ним, что было наилучшей новостью. Место затоптанных душ было пусто и тихо, впрочем, как всегда. Памятник, поставленный в честь его жене, оброс противными скользкими растениями ядовито-болотного цвета. На небольшом уступке покоилось кольцо с изумрудным камнем. Возле того носился рыжий кот, который упорно пытался схватить его когтистой лапой, но беспллезно. Шатен отогнал вора и примостился на одном колене возле закопанного тела. — Мартина Штоссель, 1987-2016 год, — прочел он практически шепотом. Из правого глаза выкатилась предательская соленая капля, которую он тут же смахнул. — Тини, я утратил всяческий разум, составляя для тебя бесконечные речи, правда, теперь я не могу, стоя возле тебя, произносить их. Просто знай, что я люблю тебя. Научи бы ты меня летать, я бы улетел к тебе, на небеса, хоть на пару минут, ради одного мимолетного взгляда, просто дай мне улететь... Хорхе замолк. Руки слегка тряслись от волнения. Маленький птенец сел ему на плечо и поклевал в шею. Воробей был не мной шоколадного оттенка, глазки ярко светились в лучаз солнца. Внезапно птичка стала уже более яростно отбивать ритм на плече шатена, зажимая в клюве какую-то бумажку. Хорхе бережно взял ее у птенца, погладив последнего по головке, после чего тот улетел куда-то далеко. Шатен, словно опасаясь чего-то страшного, приложил записку к груди и принялся за чтение... «Передать Хорхе в руки через десять лет после моей смерти. Спасибо. Милый. Сейчас, двадцать второго февраля две тысячи шестнадцатого года, мой мозг упорно отказывается работать. Я схожу с ума от любви. Дальше так продолжаться не должно. Я могу объяснить тебе причину моей смерти, после которой, ты, вероятно, душевно ослаб. Вчера ночью в наш дом ворвались грабители. Нет, им не нужны были деньги, им нужна я. Двоица привязала меня к моей собственной кровати, после чего изнасиловали. Я не хочу писать это, но приходится, ты должен знать причину моей гибели. Им нужно было лишить меня возможности прожить хорошую долгую жизнь, прошу, оставь слезы и живи дальше. Жизнь — вещь непредсказуемого характера, придется пережить многое. Но, пройдя через множество жизненных преград, помни: я люблю тебя, любила, и буду любить всегда. Прощай, милый...» Хорхе сел на тонкий слой серебристого снега, приложив руку к сердцу, которое отстукивало яростный ритм. Теперь будет не так больно, как прежде.