***
Леголас с ужасом смотрел на изувеченное тело одного из самых верных подданых. Тело друга, Айгола, с которым он прошел не одну битву и рисковал жизнью. Он больше не видел яркого блеска в его глазах, живого смеха. В нем вообще больше не было жизни. Он видел много мертвых тел, но сейчас застыл словно впервые. Пальцы окаменели на рукоятке; лезвие застыло в мерзлой земле. Мысль о том, что они не успели, не давала пошевелиться и сковывала движения. Вокруг мелькали темные твари, они сновали между деревьями, нападая на эльфов. Раздавались их крики, звон оружия и хруст костей. Только годы тренировок заставили Леголаса увернуться от новой твари и вонзить клинок как можно глубже. Он закричал не сдерживая гнева. Сильнее схватил меч и понесся вперед, разрубая новых тварей. Все больше и больше. Больше жестокости, больше злости, больше смертей. Как будто смерть нечисти принесет облегчение от утраты. Но местью не унять боль.***
Гермиона легко выдохнула, ведя пальцем по корешку толстой книги. Она улыбнулась, вспоминая, как выглядит счастье. В теплой библиотеке мирно потрескивали дрова, создавая уютную атмосферу, которая так заманчиво клонила в сон, игриво предлагала вздремнуть. Леголас предложил проводить больше времени в его библиотеке, разрешил брать любые книги. Даже приказал слугам разжигать камин каждый вечер, желая показать Гермионе всю серьезность своего предложения. Грейнджер снова улыбнулась, прижимая к груди книгу и сильнее заворачиваясь в плед. Она уже практически погрузилась в уютную дрему, когда пламя резко потухло, погрузив комнату в темноту. Гермиона резко выпрямилась, сильнее сжимая обложку и невольно задержала дыхание, как будто даже оно могло ее выдать. Повеяло холодом. Вдруг дверь в библиотеку распахнулась, запуская длинную тень внутрь, и с грохотом закрылась. Резко вновь вспыхнули языки пламени, напоминая Адское пламя, что обладает собственным разумом и желает захватить все богатства Лихолесья. Оно распалялось, как будто приближалось к ней, желало схватить за ногу и утащить в пожар, но через пару минут угасло, становясь уютным пламенем в камине. Но что-то изменилось. Гермиона ощущала чье-то присутствие за спиной. Позади раздались мягкие шаги, за которыми последовал шелест дорогой ткани, что словно змея изгибалась, рисуя на полу красивые линии. Ей не нужно было оборачиваться — она знала кто это. Она почувствовала как он наклоняется, упирается рукой в подлокотник и медленно втягивает воздух. Белоснежные волосы спали на ее плечо, и щеки коснулось чужое дыхание. — Я нашел ее. — Слова на эльфийском прозвучали словно приговор, льдом сковав тело. Король схватил ее за подбородок, сильнее сдавливая и снова делая глубокой вдох. — Магия, которая так долго скрывалась от меня. Его голос был похож на шипение змеи, мягкий язык превращался в неприятный для уха звук. Слова окутывали словно в пелену, ядом кружась недалеко и отравляя. Они были под стать хозяину: злые, полные гнева и тщеславия. Гермиона почувствовала как задыхается и в легких кончается воздух. Трандуил разомкнул пальцы, и она упала на пол, ощущая приступ тошноты. И через мгновение ее уже привычно стошнило, окрашивая чистый пол библиотеки в кровавые пятна. Грейнджер откашлялась и из последних сил прислонилась к холодному полу щекой. Прошло несколько минут, дыхание восстановилось, и она смогла приподняться, облокачиваясь на кресло. — Мой сын неверно полагает, что я желаю ему лишь зла и несчастья. — Трандуил обошел кресло, поворачиваясь к Гермионе лицом и внимательно заглядывая ей в глаза. — Но я действительно ранил его, не раз. И не хочу этого снова, мой сын дорог мне. Трандуил мягко опустился в кресло. Провел пальцем по бархатной ткани. Голубые и рубиновые перстни поглощали языки пламени, абсолютно не сияя, от чего становилось неуютно. Гермиона попятилась назад, облокачиваясь на книжные полки. — Я хотел избавиться от тебя сначала, — Трандуил перевел взгляд на камин, — но однажды, когда мой сын не таился от меня, я увидел искры счастья в его глазах, впервые за столько сотен лет, — его губы тронула легкая улыбка, но сразу же исчезла, как солнечный луч после заката. — Зачем вы все это мне говорите? — дыхание Гермионы восстановилось, но голос дрожал, а пол казался бездной. — Я знаю, что ты хранишь тайну, и она разрушает тебя, — он очертил в воздухе багровое пятно на полу, — и, возможно, мой сын потеряет тебя быстрее, чем человеческая смерть или мое вмешательство заберет тебя. Магия в тебе нечиста, — он сделал глубокий вдох, словно показывая как это очевидно, — она не темна, но слишком чужда, неестественна для этих мест, поэтому происходит это, — он снова указал на кровь. Гермиона проследила взглядом за указательным пальцем короля и остановилась на луже крови. Но ее больше не видела. В багровой пучине она видела пламя кровавого огня. Она видела пожар войны, где заживо сгорают дети. Где в снежном океане зимы замерзают голодные люди, отбирающие еду у слабого. Видела желтые зубы орков у белоснежной эльфийской шеи. Слышала треск разрушающихся домов и крик овдовевших жен. Она видела и слышала смерть. — Ваш народ умирает, Ваше Величество. — Гермиона не смотрела на короля, но услышала как тот сильно сжал подлокотник. — И не от моей магии. Он умирает от орочьей жестокости, от рук продавших душу людей, от холода и голода. Но не из-за меня. — Как ты смеешь говорить мне это? Король поднялся и начал медленно приближаться к Гермионе как хищник к своей жертве. Он уже потянул к ней руку, когда Грейнджер продолжила говорить: — Но я могу вам помочь. Я много знаю и хорошо лечу ваших солдат. Они любят меня, но если вы не верите — спросите их. — Трандуил удивленно распахнул глаза и наклонился к Гермионе ближе, желая рассмотреть ее лицо, прочитать все мысли без ее согласия. Сердце Грейнджер забилось быстрее, от волнения и страха она впилась ногтями в холодный пол. — Ваш сын старается как может, он не спит и всегда придет на помощь, но простым солдатам и вашим подданным нужны именно вы. Вы их правитель и вы должны быть с ними рядом, но вы далеко. И ваш народ это чувствует. Трандуил придвинулся еще ближе, рассматривая карие глаза Грейнджер. Казалось, он видит то, что не подвластно разглядеть простому человеческому взору. Гермиона чувствовала, как королевская магия приближается к ней, исследует чужую, хочет знать все, как и ее обладатель. — Ты так похожа на нее, — грустно усмехнулся Владыка, — теперь я понимаю почему Элрофин так заботится о тебе. И Фиар не ошибся — ты умна. И в одно мгновение мягкая улыбка превратилась в оскал. Трандуил больно схватил ее за руку, сжимая и притягивая Гермиону к себе. Он злобно зашептал ей на ухо, опаляя воздухом: — Но еще раз ты посмеешь так со мной заговорить, и тебя от смерти не спасет ни мой сын, ни твой ум. Король отпустил Гермиону, резко разворачиваясь и оставляя за собой шлейф золотых тканей.