Услуга

– Так чем я могу помочь вам, лорд-Десница? – спросил Ренли. Он сильно сомневался, что Джон Аррен и в самом деле позвал его, чтобы накормить обедом, обсудить досужие придворные сплетни и потолковать об урожаях в Штормовых Землях. Любви к праздным разговорам Ренли за ним как-то не примечал. И даже едва ли Ренли пригласили, чтобы повеселить робкую жену Десницы, что, впрочем, не помешало бы. Лизу Талли-Аррен Ренли почти не видел в Красном замке, а когда видел – она всегда молчала, пугливо держалась поближе к мужу, что выглядело забавно, учитывая, что была она дамой высокой, полной, с толстыми медно-рыжими косами. Была бы даже статной, когда бы не манера втягивать голову в плечи и беспрестанно бегать глазами по сторонам. По слухам, она была вечно и неудачно беременна. К счастью, хотя бы их сына не было видно, болезненного щуплого мальчишки, названного в честь Роберта. Удачи ему это имя принесло мало – говорили, что у наследника Аррена припадки, и Ренли на всякий случай старался держаться подальше. Мейстеры, правда, утверждали, что падучая не заразна, но мало ли что они утверждали… Сам Джон Аррен его, впрочем, тоже нервировал. Для начала, он, неизменно учтивый и невозмутимый, никогда не смеялся, когда Ренли шутил. И к тому же этот человек, даже спокойно стоя рядом, умел как-то так нависать, как не удавалось даже Роберту, отчего казалось, что в одной комнате с тобой старый, седой, неизвестно о чем думающий лось. Нависать – единственное, что Ренли и самому, из всех подобающих мужчине умений, при необходимости неплохо удавалось, и его тревожили люди, с которыми он даже в этом не мог потягаться. Словом, Ренли предпочел бы не задерживаться в этом доме слишком долго. Хотя обед и правда был хорош. Но зачем-то же Ренли понадобился Деснице настолько, что его пригласили в городскую усадьбу Арренов, что-то же он не хотел обсуждать в полном шептунов и соглядатаев Красном Замке. – Я не отниму у вас много времени, лорд Ренли, – Джон Аррен отослал чашника, и поблизости за столом никого не осталось. – Скажите, ведь Эдрик Шторм и сейчас воспитывается в Штормовом Пределе? Всего-то? Эдрик-то зачем ему сдался? Ренли кивнул. – Вы можете описать мне мальчика? – Да, пожалуй… Роста примерно вот такого – немного пониже Беса, что мало о ком можно сказать, – не удержался Ренли, но Джон Аррен не улыбнулся, – Волосы черные, глаза голубые… Даже не знаю, что еще, обычный здоровый мальчик шести лет, довольно бойкий. Пожалуй, похож на Роберта, только уши оттопырены. Ренли не показалось, что он сообщил нечто ценное, но Джон Аррен покивал. – А его мать вы когда-нибудь видели? – Девицу Флорент? – удивился Ренли. – Хотя какая она девица… Да, один раз. На той самой свадьбе, я, знаете ли, во всей красе видел представление от начала до конца. И снова ничего, похожего на улыбку. – Вы сможете припомнить, как она выглядит? – Это было давно, а я не заметил, чтобы в ней было нечто примечательное… Вот что, вам стоит поговорить со Станнисом, он ведь очень… деятельно принимал участие в той истории. Деятельно – это Ренли, положим, сильно приуменьшил. Он до сих пор отлично помнил, как Эдрика прислали в Штормовой Предел. К нему прилагались кормилица, септа, пара лошадей с младенческим приданым и письмо от Станниса, которое должно было объяснять, с какой стати все это счастье досталось Ренли. В письме была незабываемая фраза «Раз уж ты смеялся громче всех». Нет, конечно, дальше следовала какая-то обычная напыщенная чушь в станнисовом духе: если ты лорд Штормовых земель, дорогой братец, так тебе и разбираться с последствиями непотребств, которые в них творятся, а на моем Драконьем Камне и духу не будет ни одного бастарда. И так еще два листка ровным почерком, но главное, разумеется, то, как Ренли смеялся… Что ж, Ренли и правда, пожалуй, смеялся громче всех. Еще бы не смеяться, если самым веселым на бесконечной, нудной, благопристойной свадьбе Станниса с этой его унылой Селисой был ровно тот момент, когда Роберта обнаружили в заботливо убранной для новобрачных постели с уже не девицей Флорент. А затем - то, как Станнис бледнел, зеленел и немел от ярости, превзойдя даже Серсею. До сих пор приятно вспомнить. Так что Ренли еще тогда пожал на письмо плечами, сказал Кортни Пенрозу никогда не подводившую фразу: «Сир Кортни, разберитесь с этим как-нибудь, пожалуйста» и даже не стал особенно протестовать. К тому же, Эдрик не доставлял ему никаких хлопот: было, кому присмотреть, чтобы он не путался под ногами, а Ренли оставалось гордо именоваться «дядюшкой» и время от времени справляться о его успехах. – Только не говорите Станнису, что это я вас к нему отправил, – спохватился Ренли. – Он принимает ту историю… довольно близко к сердцу. Самое ведь забавное было ровно то, что в итоге все, кроме Станниса, остались вполне довольны, Эдрик рос себе, Роберт присылал ему подарки, даже Делена Флорент благополучно вышла за кого-то замуж. Но оскорбление, нанесенное лично Станнису, ясное дело, было так просто не избыть. – Спасибо, лорд Ренли. Я воспользуюсь вашим советом. Джон Аррен замолчал, а Ренли обдумал, как бы повежливей спросить, зачем ему робертов бастард и тем более его мать. Но в конце концов Десница Короля имеет право любопытствовать. Лучше, пожалуй, не вникать, оглянуться не успеешь, возьмешься помогать в каком-то крайне важном деле. – Как вы намерены поступить с мальчиком дальше? – спросил Джон Аррен. – Не знаю, – пожал плечами Ренли. – Я полагаю, это Роберту решать. Да и пусть подрастет сперва… Решать судьбу королевского бастарда – дело щекотливое, я бы сам не стал его себе поручать. Да улыбнется-таки Аррен хоть раз или нет? Только кивнул. – Я слышал, что вскоре вы отправляетесь в Хайгарден, – заговорил Джон Аррен. – Вы не окажете мне услугу? Я хочу передать с вами важное письмо лорду Тиреллу. Ага, так вот к чему он на самом деле вел и вот зачем ему Ренли. Куда понятнее, а то Эдрик, Эдрик… Интересно, что за дело у такое у него к Мейсу Тиреллу, что нельзя доверить ворону или королевскому гонцу? – Не могу обещать, что доберусь быстрее ворона, лорд-Десница. Боюсь, я довольно ленивый посланник. – В спешке нет необходимости, – кивнул Джон Аррен, передавая ему запечатанное, на удивление тонкое письмо. Ренли выехал из ворот усадьбы не без облегчения. Что ж, может быть, старик проявляет такое участие в Эдрике просто из привязанности к Роберту. К тому же своими-то детьми – здоровыми детьми – его Боги обделили, а ему-то уже впору внуки… А может быть, лорд-Десница и правда больше любил досужие разговоры, чем Ренли думал. * * * Когда Лорас оказался ровно на том же самом пятачке с часовней Кузнеца в третий раз, пришлось признать, что все-таки заплутал. Возможно, следовало послушать Ренли и не пытаться искать мастерскую Тобхо Мота самостоятельно, благо, оружейник был готов явиться в Красный Замок по первому зову хоть среди ночи. Но со слов казалось, что ехать совсем недалеко, хотелось прогуляться и совершенно не хотелось сидеть на месте. Кто же знал, что Королевская Гавань – вроде Лабиринта в Хайгардене, только хуже, потому что Лабиринт Лорас облазил весь и помнил наизусть. Покружив на пятачке еще немного, Лорас стал высматривать прохожего почище, чтобы спросить дорогу, когда его окликнула цветочница, явно скучавшая в своей лавке. Мол, не помочь ли вам, благородный господин? А, впрочем, нет, не так она сказала. «Рыцарь цветов» – вот что она сказала, и Лорас с удовольствием заметил, как на него заоглядывались. В сущности, следовало, конечно, окоротить, потому что не дело, чтобы всякий встречный так к нему обращался, но… Их было немало, деливших с ним все остальное – имя, титулы, герб, даже черты лица. На сколько портретов усопших дядюшек и дедушек со всех сторон он был похож, по мнению родни? С каким-то кузеном Хайтауэром его однажды даже перепутали. Правда, в сумерках. Но вот это – это принадлежало ему, и никому больше. Лорас спросил у цветочницы, как она его узнала. Она заулыбалась, явно радуясь возможности поболтать: «Первым делом: я вас видела – издалека, конечно, но уж как вы лихо сира Джейме… Не пропустила, будьте уверены. Вторым: очень вы приметный, господин, кто еще с вашим гербом есть в Королевской гавани? Ну и третьим: ваши люди перед турниров скупили у меня пол-лавки, за что вам большое спасибо. Хотите пару лилий? Свежайшие, для особых случаев держу. И к лошадке вашей очень пойдут, какая она у вас красавица». Она еще долго нахваливала и Серую, и его самого. И свои цветы тоже нахваливала, и было ясно как день, что ей нужно. Нужно, чтобы видели: вот Рыцарь Цветов говорит с ней, вот Рыцарь Цветов берет лилии у нее из рук, вот она прикрепляет фиалки к узде лошади Рыцаря Цветов. Но какая в том беда? От него-то всяко не убудет. Оказалось, что выше за часовней есть еще проулок, и за ним арка, а там еще нырнуть – да тут с ищейкой на сворке ездить надо! – вот и будет мастерская Тобхо Мотта. Лораса с поклонами проводили внутрь, с извинениями обещали, что хозяин сию же секунду выйдет, вот сюда, благородный господин, здесь еще ступенька. Лорас не без любопытства поозирался кругом, в странной полутьме из-за окон, прикрытых решетчатыми ставнями, точно в Дорне. Принюхался. Пахло незнакомыми благовониями и какими-то пряностями, про которые Ренли, помнится, говорил, что его от них неудержимо тянет чихать. Под креслом сидел тощий, очень гладкий кот с огромными раскосыми глазами и умывался. Лорас замедлил шаг, чтобы присмотреться к незнакомому с виду круглому щиту и паре мечей, украшавших стену, потом отвел взгляд – и чуть не отпрянул: – Ренли?! Да быть не может, что ему тут делать, он отправился к Деснице, что за чушь… – Милорд?.. – фигура мало не испуганно отпрянула к стене, съежилась и втянула шею. Полосы света теперь легли на лицо иначе, и наваждение рассеялось. Да ну, это все полумрак шутки шутит, какой из него Ренли, просто подмастерье какой-то. И невеликого, похоже, ума, потому что поклониться сообразил только что. – Джендри, дубина, сколько тебе раз повторять, чтобы не совался… – тягучий, диковинный выговор у Тобхо Мотта куда-то исчез. – А ну сгинь с глаз! Потом Тобхо Мотт обернулся к Лорасу, подобрал рукава и раскинул руки в своем неизменном, странном поклоне: – Великая честь для человека принимать высокого господина в своем скромном доме. Чем человек может служить удовольствию высокого господина? * * * – Ты совсем не похож на своего брата, Ренли. – Да?.. Что-то новенькое, первый раз такое слышу. А те, которые утверждают, что я копия с него в юности, у них с глазами что-то? Пусть Ренли поднял бровь и хмыкнул, но было очень заметно, как ему приятно. – Они все не туда смотрят, – пожал плечами Лорас. – А куда надо? Ренли даже придвинулся ближе. – На любое большое знамя. Когда под ним стоит король, похоже, что олень атакует. – А когда я? – А когда ты, кажется, что олень пляшет. Ренли не рассмеялся, даже не улыбнулся почти, только затеплился изнутри несомненным удовольствием. – А что Станнис? – спросил он. Лорас задумался. – А когда Станнис, – сказал он, – кажется, что у оленя под копытами дохлая мышь, и он, бедняжечка, боится, что наступит.