Рыжие волосы, чёрный банкай

Я бы выхаркал эти слова тебе в лицо вместе с кровью, сумасшедше ухмыляясь. Я бы заставил тебя кричать в ужасе и метаться, как пленённый тигр в клетке. И уже только от одних этих мыслей я готов кончить

Ещё с короткого описания Айзена о способностях одной временно исполняющей обязанности шинигами Улькиорра понял, что Куросаки Ичиго — весьма необычный человек. Соуске вначале многозначительно промолчал, как-то по-особенному посмотрев на Куатро, а потом всё же решился на короткий комментарий: — Ты её точно никогда не забудешь, Улькиорра, — и многообещающе улыбнулся, глядя на то, как Шиффер озадаченно — для других арранкаров озадаченность этого Эспада выглядела в точности так же, как и остальные эмоции — посмотрел на экс-капитана пятого отряда, пытаясь понять, что он задумал. — Рыжие волосы, чёрный банкай, — слегка мечтательно закончил мужчина, прищурившись. — Точно не забудешь. — Не забуду? — переспросил Улькиорра. — Человеческий мусор не стоит ни моего внимания, ни вашего, господин Айзен. — Если бы всё было так просто, — протянул Соуске, хмыкнув. — Если бы Куросаки Ичиго была «человеческим мусором», я бы даже не упомянул её в разговоре. Ты так не считаешь, Улькиорра? *** Он во все глаза смотрел на рыжеволосую девчонку, которая мгновенно выскочила на поляну как чёрт из табакерки, как только Ямми напал на людей. Правильно говорил Айзен: забыть такую колоритную личность было невозможно. Всё пошло кувырком с самого начала. Во-первых, Улькиорра ожидал, что встретится с парнем, а не с девушкой. Видимо, он невнимательно слушал Соуске, а потому пропустил тот немаловажный момент, где он упомянул пол временной шинигами. Во-вторых, он не ожидал, что реатсу Куросаки будет такой же многообещающей, как и улыбка Айзена, а настрой духовной силы — так же непредсказуем, как поведение фрасьёнов Халлибел. И, в-третьих, он не мог отвести взгляд от Ичиго, которая скакала туда-сюда с поразительной скоростью собственного необычного банкая, изредка обнажая длинные стройные ноги. Если бы Шиффер не контролировал себя и собственное тело с феноменальной точностью, то давно бы пускал слюни на подбородок, наслаждаясь открывшимся бесплатным зрелищем, как, например, тупица и откровенный пошляк Гриммджоу. *** План, который включал в себя захват Орихиме Иноуе как заложницы и приманки для Готтей-13, Улькиорре нравился с каждой минутой всё больше и больше, как только он начал обдумывать интересную мысль о встрече с той самой рыжеволосой Куросаки, которая, наверняка успела стать не только сильнее, но и красивее. *** Поначалу он думал, что дело в цвете волос, ведь настолько рыжие в жизни ему не попадались до тех пор, пока судьба не столкнула арранкара с и. о. шинигами. Но та же Иноуе не вызывала таких чувств, как Ичиго. Хотя и цвет волос у Орихиме был не настолько солнечным и «апельсиновым»… Тогда, может, всё дело именно в цвете волос? *** Чёрта с два в этом загвоздка! Волосы служили всего лишь привлекающим манёвром. На миг Улькиорра подумал, что похож на мотылька, который наивно рвётся к якобы спасительному огню, но пламя всего лишь готово обратить любого неосторожно приблизившегося в пепел. Но сравнение настолько не понравилось Куатро Эспада, что он от досады распылил на молекулы давлением реатсу несколько низших арранкаров, которые были настолько слабы, что не смогли даже прибиться в чью-либо фракцию. Неужели он и вправду глупый мотылёк? *** То, что сила «минуса» в Ичиго медленно, но верно начинала возобладать над личностью девушки, категорически не нравилось Улькиорре. Ведь это разрушало весь хрустальный образ принцессы, который он возвёл в голове. Впервые в жизни арранкар чувствовал, что если всё продолжится такими темпами, то он привяжется к Куросаки и начнёт защищать вопреки приказам Айзена. Но девушке не требовалась защита, ведь она сама могла дать нехилый отпор. Шиффер тяжело вздохнул, прикидывая варианты, но на ум приходила только одна идея — и она была отвратительна. Только выбора не было. Так что он безжалостно пробил грудную клетку Ичиго собственной рукой и мысленно засёк время до появления Гриммджоу и Орихиме. Оба играли в чудовищном плане важные роли. Джаггерджак должен был как-то отвлечь другого Эспада, чтобы он имел стопроцентное алиби перед Соуске, а Иноуе, которую он пренебрежительно звал «женщина», должна была воскресить подругу. А пока парочка была в пути, Улькиорра позволил себе насладиться прекрасным видом тела временной шинигами, чьё чёрное шикахушо слегка задралось, обнажая те самые спортивные ноги. Шиффер тяжело вздохнул и подумал, что, оказывается, внутри него долгое время дремал некрофил, раз Куатро начала привлекать мёртвая девушка. «Не совсем мёртвая!» — внезапно понял он, прислужившись к реатсу богини смерти. Духовная сила Пустого тонким слоем окутала рейтай, поддерживая в состоянии некой комы. Сейчас он готов был искренне поблагодарить «минуса», живущего во внутреннем мире Ичиго, за такую предусмотрительность. *** Два часа внутри Каха Негасион он провёл в напряжении, раздумывая над произошедшими событиями и, что самое главное, над собственными чувствами, которые неожиданно возникли к Куросаки Ичиго. Отчего-то неимоверно хотелось обнять глупую девчонку из Генсея, которая вмешалась в «загробную» жизнь, прижать покрепче и… сорвать всю одежду, чтобы утолить странную жажду, которая билась птицей где-то внутри, разгоняя кровь по венам с невиданной ранее скоростью. Улькиорра тщательнее прислушался к собственному телу и обомлел от нахлынувших ощущений, которые заставили скулы слегка порозоветь. Как хорошо, что он сейчас внутри Каха Негасион и ни одна живая — или неживая — душа не могла увидеть этого унизительного состояния! *** Всё дело шло к последней битве с Ичиго. Небольшая прелюдия, в которой Куросаки в очередной раз поразила противника быстротой самообучения и оригинальностью мышления, привела к тому, что Шиффер с удивлением понял, что может больше не поддаваться! Мало того, теперь он начал медленно, но верно проигрывать, уступая первенство и инициативу в сражении! Это значило, что пришло то самое время, чтобы показать девушке то, что до этого момента видел только Айзен. Рессурексион. Серо Оскурас. Сёгунда Этапа. *** «Да что же это такое! Сколько можно?!» — выругался Улькиорра мысленно, пытаясь извернуть атаку так, чтобы она не сильно задела временную шинигами, которая даже не подозревала о коварстве врага. Во время боя Шиффер успел заметить интересную деталь о банкае девушки: чем больше она принимала ударов Серо на себя, уплотняя реатсу вокруг, чтобы не пострадать слишком сильно, тем быстрее исчезала одежда. До арранкара быстро дошла эта истина, которой он обрадовался как ребёнок. «Это упрощает дело». *** Ичиго начинала слабеть. Медленно, очень медленно она начала сдавать позиции. Куатро удовлетворённо уже долгое время наблюдал за одной почти полностью оголённой ногой, которая иногда при прыжке в шунпо или подъёме совсем не прикрывала тонкую полоску трусиков. Которые, кстати говоря, вопреки ожиданиям, оказались не белыми, а чёрно-красными с вызывающей надписью на английском: «Fuck you![1]» *** Полностью отсутствовал также и правый рукав. И кинув мимолётный взгляд на удивительно тонкие запястья Ичиго, на хрупкие плечи и остро выпирающие ключицы, он подумал, что ничего тяжелее чайной ложки девушке в руки давать нельзя. А она уверенно махала здоровенным мечом в шикае, ростом с неё саму. Нормально это или нет? *** Зачем он проткнул грудь Куросаки снова, Улькиорра не знал. В душе царил такой раздрай, что хоть стреляйся! «Я ещё не только некрофил, но и психопат и садист», — мрачно подумал арранкар, держа хвостом рессурексиона безжизненное тело девушки за горло. Но поскольку на крышу взобрались ещё два действующих лица (кто просил этих идиотов приходить сюда?), то приходилось играть роль бесчувственного злодея и отъявленного маньяка, который был готов на всё во имя Айзена. Если бы не было свидетелей, он мог бы как-нибудь по-особому выкрутиться, но любопытные и полные немого сострадания по отношению к богине смерти глаза слабака-квинси и плаксы-женщины всё портили. Надежда оставалась только на то, что Пустой догадается сохранить рейтай, как делал это прежде, до тех пор, пока Иноуе не активирует свои способности к лечению. *** И конечно, что-то пошло не так. Видимо, Пустого не устраивало то, как он обходится с хозяйкой второй раз подряд, так что он решил заявиться лично, чтобы надавать Улькиорре по рогам собственными рогами. «Минус» Ичиго… пугал. Ещё никогда Шиффер не встречал кого-нибудь с такой уверенной и всепоглощающей реатсу, как новый противник. Никто ещё с такой лёгкостью не подавлял Серо Оскурас и все атаки арранкара. Никто. Пустой молчал, нанося удар за ударом на фоне рушащегося купола Лас Ночеса и лёгкого скрежета от Сонидо и Серо, но в каждой сокрушительной атаке Куатро читал не только желание победить. Там также была небывалая ярость и злость, причины которых он не находил. Наверняка «минус» догадался, что арранкар дважды играл на публику, инсценируя смерть Ичиго, но это не должно было вызывать такую бурю эмоций! *** «Он ревнует», — озарила Улькиорру гениальная мысль в тот самый момент, когда Пустой в форме Берсеркера отрубил чужую руку и ногу безжалостными ударами чёрной катаны банкая. Шиффер упал, с сожалением размышляя над тем, что белая толстая броня и красный мех делали великолепную фигуру девушки более угловатой, похожей на мужчину, а жуткая маска с двумя загнутыми вверх рогами скрывала милое лицо. И только волосы, чудесные рыжие волосы, которые теперь закрывали всю спину, свидетельствовали о том, что этот монстр, жёстко наступивший на грудную клетку Улькиорру ногой и готовый распылить врага огромным алым Серо, кому это тело принадлежало. «Не один я влюблён в неё. Хотя это неудивительно». *** «Чёрта с два я уступлю ему!» — со злостью подумал Шиффер, отрубив один рог и разрушая контроль Пустого над телом Ичиго. «Умирать, так с…» Мысль прервалась на половине, когда он кинул взгляд на весьма потрёпанную битвами временную шинигами. Она беспалевно ощупывала собственную грудь на предмет дыры, совершенно не смущаясь от того, что за этим действием наблюдали Орихиме с Улькиоррой. Оба краснели как хабанеро[2], совсем забыв про истекающего кровью Исиду. А вот Куросаки первым дело обратила внимание именно на непутёвого квинси, в чьём животе, застряла её катана. *** Руку к Улькиорре тянула сердобольная Орихиме, не оставляющая надежд на спасение даже такого отмороженного арранкара, как Куатро Эспада, но он смотрел на Ичиго и только на Ичиго. Любовался светлым образом полуобнажённой девушки, которая совершенно не стеснялась такого откровенного прикида, и терпеливо ждал её слов. Но она молчала, отдавая роль первой скрипки Иноуе и не зная, как должна реагировать. А за спиной стоял смутно знакомый силуэт с белыми волосами и жутко горящими жёлтыми глазами. Шиффер мгновенно понял, кто это и почему Ичиго не обращала на неожиданное появление незнакомца никакого внимания. Даже если она и не знала о чувствах «минуса», то уже была в хитрых сетях собственного Пустого. Он протянул руку вперёд, к Орихиме, желая жить и сражаться за право любить и. о шинигами, но перед глазами всё расплывалось, а большая часть тела обратилась в прах. — Береги её, — прошептал Улькиорра одними губами. Пустой безумно оскалился и благоразумно промолчал, потому что ему не требовалось говорить о таких очевидных вещах. — И не отпускай. Ведь я отпустил. — Ну и дурак, раз отпустил, — донёсся до Куатро невнятный шёпот Пустого перед тем, как всё кануло во мрак. «Рыжие волосы, чёрный банкай. И точно, незабываемо…»