Web of Dream (Паутина грез)

**********

Чайнатаун — место, где собраны самые диковинные и загадочные товары со всего света… Сегодня вы обязательно найдете то, о чем мечтали…

**********

      «Тррр!»       — Зоомагазин «Сount D».       — Что за штуку вы мне продали?!       — Прошу прощения, но не могли бы вы представиться?       — Это Рей Иствуд!       — Ах, это вы приобрели в нашем магазине паука? — Губы хозяина зоомагазина растянулись в легкой усмешке.       — Да! Он начал расти, а после укусил меня! Я…а-а-а-а!!!.. Мне снятся дурацкие сны, точнее нет, галлюцинации… Я схожу с ума!!!..       — Кажется, вы нарушили одно из условий контракта… в таком случае, сожалею, но магазин снимает с себя всю ответственность за поведение животного.       — Постойте, но как же…       Трубка опустилась на рычажки, прервав разговор.       — И этот тоже… Когда он умрет от яда, мы заберем паука. — Сказал азиат, обращаясь к рогатому кролику, сидящему у него на плече.       «Безответственность…как это распространено среди людей…» — граф Ди чуть нахмурился, но тут же зевнул.       — Пора закрывать магазин, а то поздно уже…

**********

      Раннее утро.       — Эй, открывай! — Леон Оркотт барабанил в дверь магазина.       — Мистер Оркотт? Как вы рано, — граф приоткрыл дверь, впуская детектива.       — Да. Сегодня, в шесть часов утра, скончался мэр города — Рей Иствуд, — ответил Леон, сведя брови на переносице и плюхаясь на диван.       — Вот как… — Ди как ни в чем не бывало продолжил причесывать кошку, которой, видимо, занимался до прихода Оркотта. Леон пристально посмотрел на графа, и сказал:       — При вскрытии было выяснено, по какой причине умер Рей Иствуд: разрыв сердца, но в его крови было обнаружено неизвестное науке вещество. Родственники и знакомые при опросе сказали, что он держал у себя в квартире паука неизвестной им породы. Его мы при обыске не нашли, и потому…       Ди скосил на него глаза, и Леон взорвался:       — Ты что, снова продаешь людям опасных тварей?! Ядовитых пауков, да?!       — Успокойтесь, мистер детектив, — граф улыбнулся своей восточной улыбкой, и Оркотт стиснул зубы. — Паук, которого я продал ему, не обладал смертельным ядом, и, если вы мне не верите, я могу предоставить контракт, подписанный мистером Иствудом.       Спустя минуту контракт уже был в руках Леона. Он быстро пробежал глазами по строчкам.       «Никому не показывать… Не пугать… Не давать воды…» — детектив отложил лист в сторону.       — Что-то не так?       — Да нет, все нормально… — проворчал он, глядя на графа, который разливал чай по чашкам, и с досадой убеждаясь, что теперь привлечь Ди к уголовной ответственности будет весьма сложно, ведь мэр сам подписывал контракт, принимая все обязательства на себя.       — Пауки, знаете ли, мистер Оркотт — удивительные животные… — Ди подал чашку Леону. — Они могут как наградить, так и наказать.       — И каким же образом они могут наградить? — Хмыкнул Оркотт, залпом опустошая всю чашку. Ему неимоверно хотелось пить от летней жары. Ди хитро прищурился:       — А я думал, что вы спросите о наказании.       — Не пудри мне мозги! Всем известно, что пауки наказывают тем, что убивают при помощи яда, а вот как они могут наградить, я не представляю, да и могут ли они вообще что-либо делать, кроме паутины? — Сказал Оркотт, пытаясь справиться с отвратительным настроением, которое было у него из-за того, что его сдернули в шесть утра с кровати и заставили приехать в квартиру мэра для расследования.       «Я пришел, чтобы изобличить этого прохиндея, а вместо этого сижу, чай пью!» — с раздражением подумал он, глядя на Ди. «А он еще так улыбается, что я почти уверен — он замешан в смерти мэра. Он что, связан с мафией? Ну конечно, напустил смертоносного паука на Иствуда, чтобы его место занял кто-нибудь другой!.. И ему за это, должно быть, заплатили немалые деньги. Своего рода киллер…»       — В древние времена считалось, что пауки были посланниками богов смерти. Они своим ядом могли как убить человека, так и одарить. Наказанием считалась долгая и мучительная смерть, сопровождаемая галлюцинациями, заключающими в себе страхи человека, а наградой был недолгий, но полный мечты и блаженства сон, который снился человеку, делая его счастливым, пускай только на некоторое время, — Ди провел острым длинным ногтем по краю чашки, и по комнате разнесся тихий, едва уловимый звон. — Иллюзии… Это то, в чем пауки не знают себе равных, и только они носят в себе то зелье, которое имеет столь чудодейственные свойства. Также они обладают даром предвидения, или, скорее, чувствительно обостренной интуицией.       — Чушь! — Леон встал с кресла. — Твои легенды — не более, чем сказки для детей, и я еще удивляюсь, что ты в них веришь. У яда пауков только одно действие — парализующее, а после этого наступает смерть, — Леон прошел к выходу, и открыл дверь. — И умер Рей Иствуд от яда этого паука.       — Все может быть… — Ди поднялся с кресла и подошел к детективу. — Они сами решают, как наказывать. — Губы азиата изогнула улыбка, которая, впрочем, показалась Леону несколько зловещей. У него мурашки побежали по коже.       — Бред! — Ещё раз произнес Оркотт и вышел.       — До свидания, мистер детектив.

**********

      «Могут как наказать, так и наградить, значит?» — думал Леон, шагая по мостовой в сторону полицейского участка. «Он снова пудрит мне мозги, надеясь, что я куплюсь на его фокусы. Не выйдет, Ди».       Спустя час он уже был в офисе.       — Привет, Джилл. Паука отправили на экспертизу? — Спросил Леон, садясь на стул. Его напарница обернулась, и, складывая бумаги в одну стопку, ответила:       — Нет. Мы решили, что будет правильнее отдать его графу. Все-таки живое существо…       — Идиоты! Этот Ди использует паука, как машину для устранения ненужных людей, или же его просто наняли, как киллера!..       «Бам!»       — Успокойся уже! Хватит бредить! — Джилл отряхнула ладони и поправила прическу. — Ты совсем в параноика превращаешься. И не надоело тебе наговаривать на графа?       — Наговаривать, как же! — Проворчал Оркотт, потирая затылок, на который секунду назад приземлился кулак напарницы. — Это он с виду такой безобидный и услужливый…       «…А на самом деле он просто смеется над нами», — подумал он, покосившись на окно в том направлении, где находился Чайнатаун.       — А, граф! Вы уже пришли!       Леон так и подскочил на стуле и резко обернулся.       — Ты что здесь делаешь?! Гражданским сюда нельзя!       — Я пришел по любезному приглашению госпожи детектива, — отозвался Ди с лицом, на котором было написано: «у меня свои цели, иначе бы я здесь не находился». На губах хозяина китайского зоомагазина играла легкая, но, как казалось Леону, весьма фальшивая улыбка.       — Вот ваш паук, — сказала Джилл, протягивая Ди маленькую коробку из-под чая.       — О, благодарю, — улыбка на тонких губах стала еще шире. — Мне было бы жаль потерять столь ценный экземпляр, ведь в мире таких осталось всего два.       — Он ваш целиком и полностью!       — Весьма признателен вам.       — Ой, ну что вы!..       Леон не выдержал.       — Только попробуй его продать кому-нибудь, и я тебя сам покусаю!       — Ваш юмор отдает первобытностью, мистер детектив, — с лукавой улыбкой парировал граф и с чрезвычайно довольным видом удалился, прорезая вышитыми полами чеонгсама воздух.       — Вот ведь… — Оркотт вынул сигарету и нервно закурил.       — Леон, что с тобой? Ты какой-то нервный в последнее время, — Джилл озабоченно смотрела на него. Оркотт отмахнулся.       — Да так… мелочи.       — Не расскажешь?       — Нечего рассказывать, — Леон хмуро смотрел в окно, по которому застучали капли дождя.       — Ну как знаешь, — пожала плечами напарница, и, бросив на детектива еще один проницательный взгляд, занялась документами. Леон продолжал курить еще часа два.

**********

«Ты всегда был моей болью…моим бичом…и теперь ты вернулся…»

**********

      «Ты предал всех нас, нет, себя!» — звучало в ушах у Леона. Детектив перевернулся на бок и накрыл голову подушкой. Он жутко устал, но сон не приходил из-за злости.       Его не было десять лет, и вот он снова объявился…       «Я тебя ненавижу!» — думал Оркотт. «Ненавижу! И никогда не назову своим братом, тем более старшим…»

**********

      — Добрый день, мистер Оркотт. Вы к Крису?       — Да, — хмуро отозвался Леон, закрывая покрытую ромбическим узором дверь магазина. — К нему.       Сегодня настроение у него было чуть лучше благодаря солнечному погожему дню и легкому ветерку, гуляющему по улицам. — А где он?       — Он в ванной. Сейчас придет, — сказал граф. — А пока не хотите ли чаю?       — Давай, — детектив сел в одно из кресел, оглядывая комнату. Она как всегда была наполнена животными: у стены на диване лежало пять кошек, на комоде сидела зеленая игуана, а на витом подсвечнике примостился разноцветный попугай.       — И как ты только живешь в таком зверинце?       — Это же зоомагазин, мистер Оркотт, не забывайте, — мягко ответил Ди, разливая чай по чашкам.       — А, ну да… — Леон зевнул. Легкий запах благовоний в магазине навевал приятный сон. Тут запястье Леона пронзила острая боль.       — Ох!.. — вздох получился громким и тяжелым. На запястье полицейского сидел… паук.       — Какого черта?!! — Оркотт одним движением смахнул паука, и тот на паутине спустился на пол и скрылся за креслом. — Он меня укусил! Надеюсь, эта штука не ядовита?! — Он тряс в воздухе ладонью, укус на которой начал гореть.       — Постойте, дайте посмотреть… — Ди поспешно подошел к детективу и взял его руку. Спустя несколько секунд он вынес вердикт: — Все в порядке, мистер детектив. Укус этого паука совершенно безвреден для здоровья.       — Надеюсь, что ты сказал это не для того, чтобы сохранить жизнь пауку, которого я бы прибил еще до того, как умереть? — Произнес Леон, удерживая графа за запястье.       — Все возможно, — сказал тот с улыбкой на ярких губах. Оркотт разжал пальцы, и граф, помедлив немного, отошел на несколько шагов и присел в кресло с чашкой чая.       «Невыносимый тип!» — тихо кипятился про себя Леон, повторяя действия графа. Ему нужно было успокоиться, потому что его состояние и так сейчас было чересчур нервным, и лишние волнения ни к чему.       — «Братик!»       Леон повернул голову.       — А, Крис! Привет!       — «Ты так давно не заходил. Работа?»       — Да, просто завал.       Мальчик опустил взгляд вниз.       — «Ой, у тебя кровь!»       Детектив посмотрел на свое запястье. Действительно, из двух маленьких, близко расположенных ранок слабо шла кровь. Он махнул рукой:       — Ничего страшного! Всего лишь царапина.       — «Тебя кто-то укусил?»       — Да. Жук там один…— Леон скосил глаза на графа, сидящего напротив него. Тот тонко улыбнулся и продолжил пить чай.       Просидев еще полчаса и поболтав с братом, Леон направился домой.

«Целая серия жестоких убийств! Маньяк 1996 года вновь терроризирует город!»

      Леон отложил газету в сторону и закурил. Пресса вот уже неделю трубила о знаменитом маньяке, который перерезал в 1996-м году почти полгорода.       «И его никто не нашел, никто. Он очень умело скрывался.» — Дым сигареты уходил в потолок. «Это жестокий убийца, вероятно, человек с психическим расстройством. Псих!» — он потушил сигарету, и нахмурился. «И поручили власти это дело как всегда нашему отделу! Всю грязную работу нам спихивают!» — он раздраженно фыркнул. «Ну мне-то, слава богу, слишком много в расследовании не участвовать. Это работа Макса и его напарников. Я же только на задержание отправлюсь или в качестве тяжелой артиллерии. Хотя…» — детектив закинул руки за голову, и зевнул, — »…скучно».       Леон встал со стула, и, одев куртку, вышел из квартиры.       «Надо бы порыться в прошлых материалах», — подумал он.       Спустя два часа…       «Так, это не то…» — детектив кликал мышкой по статьям, но никакой зацепки не обнаруживал. У всех жертв не было ничего общего. Ими становились даже домохозяйки, но зачастую это были люди, связанные с мафией и торговлей нелегальными товарами, вроде наркотиков, детей, женщин и так далее. Все жертвы были убиты ударом ножа с широким лезвием, вероятно ножом-мачете, под сердце.       — О, Леон! Ты-то что здесь делаешь так поздно? — Вдруг раздался у полицейского голос за спиной. Леон обернулся.       — Привет, Макс. Да вот, изучаю «биографию убийств» нашего маньяка.       — Там ты никаких подсказок не найдешь, — покачал головой напарник, тяжело опускаясь рядом с детективом на стул. Он выглядел очень усталым: не спал уже две ночи, о чем говорили синеватые мешки под глазами. — Он поменял тактику, вернее цели.       — В смысле? — Не понял Оркотт. Макс потер глаза ладонью.       — А вот так. Теперь он реальный серийный убийца с определенным выбором жертв. Мы получили несколько часов назад сведения, что убито шесть азиатов, примерно двадцати-двадцати пяти лет из Чайнатауна, причем все тем же мачете под сердце. Из их имущества ничего не тронуто, а это говорит о том, что убийца не был грабителем. Этот маньяк явно переключился на лица восточной национальности.       — Но какой резон ему убивать азиатов? — Леон нахмурился, подперев голову ладонью. Макс пожал плечами, и ответил:       — Вероятно он что-то ищет. Я говорил, что имущество жертв не тронуто, но все вещи кто-то хоть и аккуратно, но явно ворошил, и, видимо, не нашел, что искал.       Детектив выдохнул, думая, что распутать это дело будет совсем непросто.       — Что-то еще? — Спросил он, видя, что напарник хочет ему еще что-то донести.       — Да, — просмотрев папку с бумагами, которую принес с собой, отозвался Макс. — У одной из жертв — студента университета международных отношений — был убит геккон, который находился в террариуме. Сам террариум разбит, словно кто-то в порыве ярости размахивал чем-то, круша все, что попадется под руку. А так все, больше никаких сведений нет. Мы сегодня-завтра получим разрешение внедрить наших агентов в Чайнатаун для расследования, разумеется, тайно, чтобы преступник ничего не заметил. Руководство китайского квартала обеспокоено, и потому пошло на такие радикальные меры.       «Значит, если погибают азиаты…» — подумал Леон, и тут же вздрогнул. — Слушай, Макс, а все жертвы были мужчинами?       — Ну да, — напарник, направившийся было к выходу, пожал плечами. — А что?       — Да так, была одна мысль, но тупая. — Пробормотал Оркотт.       — А, ну тогда, если что-нибудь надумаешь, скажи. Пока.       — Пока, — Леон откинулся на спинку стула, и, глядя на экран компьютера, отображающего вырезки газет 1996-го года, погрузился в размышления.       «Значит, погибают азиаты — мужчины двадцати-двадцати пяти лет, к тому же, у одного из них прирезали ни в чем неповинного геккона. Это ящерица, кажется, какая-то…» — детектив почесал в затылке. «Еще и труп животного… Замешаны животные… Убитые азиаты… Следующим может быть только…» — тут глаза Оркотта расширились.       — Ди!       Тут раздался треск и всполох света. Леон чуть не свалился со стула от неожиданности, и, чертыхнувшись, огляделся. Комната погрузилась во мрак, а от компьютера шел неприятный запах паленой проводки.       — Черт, замкнуло, — пробурчал детектив, и, опираясь на различные предметы в темноте, добрался до двери и вышел из комнаты.

**********

       «Тук-тук!»       — Заходите, мистер детектив, — донеслось из-за двери.       «Как он догадался, что это я?!» — удивился Леон, толкая дверь.       Ди стоял в углу комнаты и смахивал пыль с высокой фарфоровой вазы.       — Вы к Крису?       — Нет, я к тебе, — ответил Оркотт, сунув руки в карманы. Ди обернулся, опустив перьевую метелку, которой смахивал пыль и поднял брови:       — Ко мне?       — Именно, — Леону снова захотелось курить, но сигарет у него при себе не было. — Ты наверняка слышал, что в Чайнатауне объявился маньяк, убивающий азиатов вроде тебя — двадцати-двадцати-пяти лет, возможно, любителей животных.       — Вот как? — Ди сел в кресло напротив Леона, переплетая пальцы на руках.       — Да. А ты разве не знал?       — Нет, — губы Ди растянула загадочная улыбка.       «Ага, как же! Знал он все, просто любит косить под дурака!» — подумал Оркотт, и продолжил:       — Я пришел дать тебе одну вещь, — он сунул руку в карман куртки и вынул маленький черный предмет прямоугольной формы. — Это специальный датчик. Было отдано распоряжение снабдить такими приборами всех, кто может стать жертвой этого маньяка, а ты, я так думаю, подходишь под этот тип по всем критериям, — граф сузил раскосые глаза, и Леон кинул ему передатчик; Ди поймал его.       — Если к тебе будет приставать какой-нибудь подозрительный тип, нажми на эту кнопку, и через три минуты приедут полицейские. Этот псих очень опасен… — Леон поджал губы, глядя куда-то за спину азиата. — И он что-то ищет.       Оркотт и не заметил, как насмешливо блеснули фиалковые глаза.

**********

      — Что?! Еще пять убийств?!! — Леон хлопнул ладонью по столу.       — Да. И передатчики не помогли.       — Но как…       — Видимо, жертвы просто не успели воспользоваться ими, — Джилл задумчиво крутила ручку в пальцах. — Этот преступник довольно ловок, и, скорее всего, наблюдателен, раз заметил такую мелкую вещь, как передатчик.       — Кто был среди убитых? — Леон схватил папку с файлами и пробежал список глазами.       «Фух!» — выдохнул он.       — Что, за графа беспокоишься? — Хихикнула напарница, задорно поглядывая на него.       — Дура! Это жизнь преступника в опасности! — Рявкнул Оркотт.       — В смысле? — Не поняла та.       — В том самом! Граф владеет каким-то древним стилем самообороны, к тому же, его магазин набит свирепыми хищниками. Стоит ему подать знак, и они растерзают этого маньяка, сколько бы мачете при себе у него ни было! — Леон прислонился к столу, разглядывая листок с именами убитых.       — Это если все эти животные будут находиться в комнате вместе с графом! — Возразила Джилл, и Леон подумал, что в ее словах есть доля правды. — А от передатчиков, как ты знаешь, толку мал: никто из жертв не успел ими воспользоваться.       Зазвонил мобильный.       — Алло! Да… хорошо… Сейчас буду! — Он выключил телефон и посмотрел на Джилл.       — Ну ладно! Твоя взяла! — Прошипел Леон, и, накинув куртку, вышел из офиса.       Тут раздался крик из соседней комнаты:       — Есть сигнал!..

**********

      — Добро пожаловать в магазин животных «Count D».       — Здравствуйте. Я хотел бы приобрести у вас паука, — человек снял черные очки. Глаза графа чуть расширились.       — Да, конечно.       «Этот человек так похож на Леона Оркотта…» — Ди услужливо улыбнулся.       — Какой же именно вид вас интересует?       — Меня интересует «Arachnida Dreams», — зеленые глаза чуть прищурились, словно придавливая зрачками к земле.       «Какой у этого человека тяжелый взгляд. Как у хищника», — граф незаметно следил за покупателем, который оглядывал магазин и зверей, сидящих в клетках, но было видно, что все тело было напружено, словно для броска.       — В нашем магазине имеется паук этого вида, но, боюсь, могут возникнуть проблемы касательно его приручения, — хозяин магазина сжал за спиной ладонь в кулак, находя ногтем кнопку на датчике, но не нажимая ее.       Гость, однако, уловил глазами это едва заметное движение.       «У него хорошая интуиция», — подумал Ди. «И отличная наблюдательность…»       На плечо азиата из-под волос переполз небольшой паук с белой полоской на спине, перебирая тонкими лапками вышивку на чеонгсаме.       — Я знаю, — ответил мужчина, проследив глазами за пауком. — «Arachnida Dreams» не могут быть приручены человеком, пока жив их прошлый хозяин… — он сделал шаг вперед, на что Ди даже глазом не моргнул.       Паук на паутинке спустился с плеча азиата и переполз на стол.       — Значит, граф, чтобы получить его, хозяина нужно устранить, — из-под серого плаща, сверкнув в свете китайских светильников, показалось лезвие мачете.       Граф нажал на кнопку.       — Сожалею, но пауки сами выбирают себе хозяина, — он разжал руку, и датчик, звякнув, упал на пол.       Убийца уставился на приборчик, и его лицо исказила странная зверская улыбка.       — Это мы посмотрим!       Движение руки, и граф ударился головой о стену. По коже поползла алая змея. Азиат медленно сполз по стене и застыл, скосив полуприкрытые от ослепляющей боли глаза на маньяка.       «Запах крови… пробуждает в нем ярость… Инстинкт дикого зверя… »       — Отдай мне паука, граф, — пальцы сомкнулись на горле Ди, и по шее плашмя скользнуло лезвие мачете. — Иначе тебе конец, — нож взметнулся в воздух.       — Тогда… позвольте мне прямо здесь и сейчас отдать его вам… — граф стер пальцем кровь с губ и провел по шее маньяка красную полосу.       — А-а-а-а!!! — хелицеры прыгнувшего арахнида вонзились прямо в сонную артерию. Мужчина закричал и попятился, пытаясь стряхнуть с себя паука, но тот внезапно лопнул. Преступник свалился на пол, пытаясь раздавить сотни ползающих по нему тварей и замер. Тело словно парализовало.       Граф Ди медленно поднялся с пола.       — Яд подействовал. Два часа вы не сможете ни двинуться, ни что-либо еще сделать, — сказал он.       Светловолосый мужчина наблюдал за тем, как пауки покидают его тело и невероятным образом сливаются в одного крупного, размером с ладонь взрослого человека арахнида, переползающего хозяину магазина на плечо.       — Мы с вами встретимся еще, мистер Оркотт, — кончик языка азиата скользнул по улыбающимся губам слизывая остатки выступившей на них крови.       За дверями зоомагазина послышся рев полицейской сирены.

**********

       — Мы поймали преступника, Леон! — Взвизгнула Джилл, когда Оркотт, мокрый от дождя и недовольный, что его не было на месте преступления (он в это время разбирался с мошенниками в банке), ввалился в офис.       — Где поймали?       — Граф помог его поймать! Он каким-то способом обездвижил преступника и после вызвал полицию!       — Погоди-ка… — Леон наконец привел мозги в порядок. — Так это тот маньяк?!!       — Ну конечно! — Напарница толкнула Оркотта в плечо. — Не тормози! Сейчас выясняется его личность, а после мы его допросим.       — Ну наконец-то! — Детектив скинул мокрую куртку и со стаканчиком кофе плюхнулся на ближайший стул. — А то из-за этого психа весь город на ушах стоял. Да еще и Чайнатаун — этот сомнительный квартальчик — приплел!       — Мы выяснили, кто он такой, — вдруг раздался голос Макса. Детектив и Джилл обернулись.       — Леон… — Макс с каким-то сочувствующим выражением посмотрел на напарника. Леон насторожился.       «Что он так на меня смотрит? Что, черт возьми, происходит?!»       — Маньяком был человек по имени Джейкоб Оркотт.       Пластиковый стакан упал на пол, кофе расплескалось по полу.       — Что?! — Джилл вытаращила глаза. — Оркотт?!!       — Это ошибка! — Леон вскочил со стула, и выхватил у Макса бумаги. — Этого быть не может!!! — Он скользнул глазами по документам и наткнулся на вложенную, только что сделанную фотографию мужчины с такими же светлыми, как у него, волосами, только коротко подстриженными, и зелеными, как у его матери, глазами.       — Извини, Леон, но это так. Убийца — твой старший брат.       «Мой брат — убийца?!!» — Леон смотрел на фотографию, будучи не в силах оторвать от нее взгляда. Человек, изображенный на ней, был куда старше, чем его помнил Леон, но сомнений быть не могло.       — Эй, кто пойдет допрашивать маньяка? — Раздался из другой комнаты голос одного из полицейских. Оркотт сжал папку в пальцах.       — Я пойду.       Макс и Джилл посмотрели ему в спину.       Леон прошел по коридору в дальнюю комнату, и, толкнув дверь, оказался в полутемном помещении с горящей на столе лампой.       За столом, спиной к двери, сидел светловолосый человек. Он повернулся на звук и сказал, обращаясь к Леону:       — Ну здравствуй, брат.

**********

«Жизни людей — это сон, который видит планета Земля…» — тонкий фарфор чашки коснулся ярких губ. «Однако люди почему-то думают совсем наоборот».

**********

      Брови Оркотта сошлись на переносице.       — Ты не мой брат. Ты — убийца, — процедил он сквозь зубы. Джейкоб изменился в лице.       — У меня были на то свои причины, — сказал он.       — И какие же?! — Леон кинул на стол папку с данными. Тот поднял светловолосую голову и ответил:       — Я это сделал ради тебя и наших родителей.       — Как?! Что ты несешь?! — Леон стукнул кулаком по столу.       — Меня шантажировали. Они сказали, что убьют всю семью, если я не буду исполнять их приказы.       — Кто «они»? И почему именно ты?! — Оркотт весь трясся от злости и одновременно был в растерянности. Слишком уж неожиданным все было.       — Я задолжал им крупную сумму денег. И они, опираясь на это, приперли меня к стенке, — Джейкоб смотрел в столешницу, сцепив пальцы.       — Ты что, думал, что если ты будешь убивать людей, мы будем счастливы?! Да лучше бы нас всех прикончили, чем знать, что ты стал убийцей!!! — Леон ходил по комнате взад-вперед. — Ты предал всех нас, нет, себя! Мой брат не был убийцей! Он был не из тех, кто способен совершить преступление! Ты перешагнул ту черту, которая называется «уважение к жизни других»!       — Знаешь, Леон… — Джейкоб внезапно как-то истерично хихикнул. — Ты нисколько не изменился. Все такой же правильный, с обостренным чувством справедливости… такой, каким и представлял тебя с самого твоего рождения отец… — Леон остановился, глядя на брата. — Меня он никогда и в грош не ставил, всегда думал только о тебе и добился, чего хотел: получил прекрасного законопослушного сына, борца за справедливость. А я кто? Маньяк-убийца. Мне больше нечего терять. Ваше уважение и любовь я уже потерял, и больше никакого смысла не вижу в своей жизни.       — Идиот! — Леон схватил Джейкоба за шиворот. — Ты просто глупец, раз так думаешь! Просто я поверить не могу, что ты действительно пошел на это только ради того, чтобы сохранить нас, хотя дядя и тетя никогда не были нам родителями! Что сказала бы мама, если бы была жива! Ты еще совсем ребенок, Джейкоб, раз думаешь, что убийством можно все исправить!       — И действительно, старшим всегда был я, а не ты… — он потер шею, которую Леон в приступе гнева больно сдавил. — Но ты всегда был крепче меня морально. Старшим был ты, Леон, а я всегда был слишком слаб.

**********

«Центральный округ полиции»       — А, граф, добрый день! — Поприветствовала азиата Джилл. Граф Ди вежливо улыбнулся.       — Здравствуйте. Как себя чувствует мистер Оркотт?       — Леон? — Джилл слегка растерялась.       — И Леон в том числе.       — Он ужасно подавлен и теперь отлеживается дома, — она опустила взгляд в пол. — Нелегко принять, что твой брат — убийца.       — Да, я понимаю, — Ди сочувствующе посмотрел на Джилл. — Беды, связанные с родственниками, переносятся болезненнее всего. Но время — прекрасный целитель.       — Вы правы, — Джилл посмотрела в окно, по которому барабанил дождь. — А вы, собственно, зачем здесь? — Вернулась она к теме, вновь обретя обычное невозмутимое состояние духа.       — Я пришел поинтересоваться, как отошел от парализации брат мистера Оркотта. То, что я к нему применил, не самое безопасное вещество, — ответил Ди.       — Он уже двигается довольно свободно. Только все время жалуется на холод в ногах, — отозвалась Джилл, ведя графа по коридорам.       — Вот значит как… — губы графа чуть сжались.       — Мы пришли, — женщина остановилась возле одной из камер. — Вы надолго?       — О нет, это не займет много времени, — Ди улыбнулся. — Оставьте нас, пожалуйста.       — Да, конечно, но ведь это же опасный… — засомневалась та.       — Не беспокойтесь. Мне он ничего не сделает, — сказал граф с улыбкой, и у Джилл мурашки поползли по коже.       — Ну хорошо, — она развернулась и ушла. Граф зашел в камеру.       Человек, сидящий на кровати у стены поднял голову.       — Значит, ты все-таки пришел, граф? — Спросил он с кривой усмешкой. Тело мужчины сотрясала едва заметная дрожь. Ему было холодно. — И зачем же ты явился?       — Я пришел дать тебе то, что ты желаешь больше всего на свете, — ответил Ди, проходя в камеру.       — Ты не сможешь дать мне то, чего я желаю, — сказал Джейкоб Оркотт, глядя на азиата исподлобья. — Ты не Господь Бог.       Легкая улыбка изогнула тонкие губы графа.       — Это так, но я смогу дать тебе не меньше того, — сказал он. — Сейчас тебе холодно, Джейкоб Оркотт. Чем тебе холоднее, тем ближе ты будешь к исполнению своего желания.       — Ты не можешь знать, чего я хочу! — Крикнул тот. — Этого никто не знает!       Улыбка графа стала еще шире.       — Вы всегда были в тени своего брата, Джейкоб. Вам не хватало родительского внимания и родительской любви. Леон всегда был лучше вас, хоть и был младше. После, став убийцей-наемником, вы потеряли то, что еще хоть как-то утешало вас — любовь и уважение своей семьи. Разве не это вы хотели бы вернуть больше всего на свете?       Джейкоб промолчал, трясясь всем телом.       — Яд, который ввел в вас мой паук — смертельный. Сначала временная парализация, а через три часа смерть. Яд попал в ваше тело в четыре часа тридцать минут вечера. Сейчас… — он посмотрел на часы, закрепленные на побледневшем запястье заключенного. — Семь часов двадцать девять минут вечера. Через минуту вы умрете, мистер Оркотт, но там, куда вы направитесь, вы обретете то, о чем мечтали. Просто уснете.       Глаза преступника расширились от ужаса.       — Кто ты такой? Бог смерти? Синигами?!       Граф Ди, улыбаясь, коснулся ногтем своих губ:       — Нет, мистер Оркотт. Я всего лишь человек, владеющий Арахнидом Мечты. Только и всего.       19:30.

**********

      — Леон, твой брат скончался сегодня вечером. У него просто остановилось сердце, — Джилл грустно смотрела на застывшего в дверях Оркотта. — Так что… вот.       — Как?! — Леон и сам не заметил, как затряслись его плечи…

**********

      — Ай! — Детектив в недоумении смотрел на стены, увешанные плакатами пляжных девиц. Он упал с кровати и теперь лежал на полу. Его колотила дрожь.       — Мне что, все это приснилось? — Он провел рукой по лицу, словно снимая налипшую на него паутину. — У меня есть старший брат, или… или нет? — Поводив ладонью по лицу, он принялся апатично разглядывать свое запястье.       «Джейкоб… разве у меня есть брат с таким именем?» — Блуждающий взгляд Оркотта наткнулся на заживающий укус паука.       — Ди!!!

*********

      «Бац-бац!»       — А ну открывай!       Спустя несколько минут дверь магазина открылась, и в проеме показалась белая рука с длинными пальцами, а вслед за ней и заспанное лицо графа.       — Сколько сейчас, по-вашему, времени, мистер детектив? — Ди выглядел недовольным.       — А ну объясни мне, что за тварь меня укусила!!! — Леон прошел в магазин и остановился, глядя на графа, который, заправляя черные волосы за ухо, закрыл дверь и повернулся к Оркотту, скрестив руки на груди.       — Вы о чем? — Губы Ди, как отметил Леон, едва заметно вздрогнули. Словно азиат хотел улыбнуться, но передумал.       — Мне снятся странные сны, или это явь… я не могу понять… но ты убил моего брата! — Он схватился за голову, прекрасно осознавая, что несет бред, но ничего не мог поделать с этим. Ему нужно было хоть что-то прояснить.       — Какого брата, мистер Оркотт? — Спросил Ди, подавая чай.       — Старшего!       — Но ведь… — губы китайца изогнула восточная улыбка. — У вас никогда не было старшего брата. Разве не вы в прошлом месяце говорили, что тяжело быть старшим в семье?       Оркотту показалось, что ему на уши наложили невидимую подушку.       — Ты что, решил свести меня с ума?!! — Леона так и подмывало зашвырнуть чашку с чаем в стену, чтобы она разлетелась с громким звоном. — Снова проделки твоих странных тварей?!       — Успокойтесь, мистер детектив, — Ди, видимо поняв, какое желание сейчас движет Оркоттом, взял у него из рук чашку и поставил ее рядом с креслом на столик. — Вам просто приснился кошмар, только и всего.       Тут на плечо графа откуда-то сверху опустился небольшой паук с белой поперечной полосой на спине.       — Это же тот самый паук! — Леон уничтожающе сверлил глазами спокойное лицо азиата. — И ты еще осмеливаешься говорить, что это был всего лишь кошмар?!       — Ах, вот оно что… — Ди подставил запястье, и арахнид переполз на него. — Вы всего лишь узнали наказание бога смерти за свой проступок, мистер Оркотт.       — Наказание?!       — В прошлый раз, когда он вас укусил, вы попытались его раздавить, и он этого так не оставил… — Ди улыбнулся, глядя в полуиспуганные-полурастерянные глаза Леона. — Но вы ему понравились, Леон. Он не убил вас.       «Пауки, знаете ли, — удивительные животные… Они могут как наградить, так и наказать…» — Пронеслось в голове у Оркотта.       «Так вот почему этот прохиндей так хитро улыбался!» — подумал Леон. «Он знал все с самого начала!»       — Ты знал… ты знал, и ничего не сказал мне?! — Прорычал детектив, глядя то на улыбку Ди, то на паука, сидящего на руке графа.       — Жизни людей — это сон, который видит планета Земля, — произнес Ди. — А пауки — хранители ее сна. Вы, мистер детектив, всего лишь попали в «паутину снов». «Паутина грез» куда слаще, — улыбка, словно призрак, скользнула по тонким губам и растаяла.       — «Паутина снов» значит?! — Тихо сказал Оркотт, вставая и закатывая рукава. Ди отступил на шаг.       — Меня будут бить? — С улыбкой спросил он, глядя в разъяренное лицо Леона.       — Да тебя и твоего дурацкого паука убить мало! — Прошипел Оркотт, схватив и держа Ди за шиворот. Тот прищурился, глядя на собеседника.       — Знаете, мой дед был прав. Люди, несмотря на всю их глупость и тщеславие, обладают странным звериным очарованием… — граф провел пальцами с длинными ногтями по руке детектива, сжимающей ворот его чеонгсама. Оркотт от неожиданности вытаращил глаза и выпустил ткань из рук.       — Это что за намеки?!! — Леон с досадой почувствовал, что краснеет. Ди отошел от него на два шага и, продолжая улыбаться, ответил:       — Лишь то, что люди глупы, словно новорожденные детеныши.       — Да ты…!!! — Оркотт решил пустить в ход кулаки.       «Вот лукавый гад!» — подумал он, примериваясь, но замечая, что глаза Ди загорелись каким-то странным азартом.       «Что это с ним?»       Ди вдруг сделал шаг вперед, и не успел Оркотт опомниться, как что-то острое впилось ему в шею. Полицейский почувствовал, как его накрывает темнота. Паук поспешно сполз с его горла и скрылся за креслом.       — Приятных вам снов, мистер детектив, — сказал Ди, склоняясь над сползшим на пол Оркоттом и проводя пальцами по его щеке…

ФЕНИКС.

________

ОГОНЬ.

      — Ваше высочество, мы приехали! Ваше вы-со-чес-тво! — кто-то коснулся его плеча, и Леон, вздрогнув, открыл глаза.       — А?.. Ч-что?       — Мы приехали, и вы должны встретиться с императором Янь-Со, — сказал пожилой мужчина в странной треуголке.       — С кем? — взгляд Леона наткнулся на собственную руку, затянутую в дорогое одеяние из золотой парчи и шелка.       — С китайским императором, — терпеливо повторил странный человек. — Пойдемте же, а то опоздаете! — Оркотт, недоумевая, выбрался из экипажа, в котором, вероятно, ехал до этого. — Хоть вы и принц, но все равно, этикет и пунктуальность нужно соблюдать! — Ворчал человек, поднимаясь вверх по лестнице. Леон поднял взгляд наверх.       Он стоял перед огромным дворцом, колонны которого обвивали собой драконы, сделанные из коралла и нефрита.       «Нифига себе!» — Пришло в голову непонятно откуда взявшееся выражение, которого он раньше не знал.       — Ваше высочество!       Леон отвлекся.       — А, да! Иду уже, иду!        Он быстро поднялся по ступеням и вошел во дворец. Все вокруг было богато отделано драгоценным камнем и металлами, потолки терялись где-то вверху. Они подошли к колоссальным дверям.       — Повелитель! Прибыл принц страны N, господин Оркотт! — Провозгласил один из стражников, открывая дверь. Леон и его спутник вошли в тронный зал.       На другом конце помещения сидели двое.       Леон неспеша направился к ним через весь зал. Шаги с глухим стуком отдавались от мраморного пола.       — Я счастлив лицезреть великого императора и его очаровательную дочь, — поклонившись, словно на автомате произнес Оркотт.       «Что я сказал?»       Император — пожилой человек с длинной, но редкой седой бородой, встал со своего трона и, спустившись по ступенькам, сказал:       — Приветствую вас, дорогой принц. Я рад, что скоро вы станете моим родственником и мужем моей младшей дочери.       «Проще говоря: «Я рад, что у меня прибавится полезных политических связей»», — перевел на правдивый язык про себя Оркотт и, еще раз поклонившись, ответил:       — Это большая честь для меня, — он посмотрел на принцессу, сидящую в своем кресле неподалеку.       Она совершенно не была красива: длинные, но жидкие черные волосы, тонкие бледные губы, кожа болезненного цвета и большие черные глаза — одни сверкавшие живостью и блеском. К тому же, она была еще очень молода — лет пятнадцать, совсем еще девчонка.       «Это всего лишь контракт», — подумал Леон, растягивая губы в приветливой улыбке. «Связи с этим императором будут очень и очень выгодны для нашей страны. Редко когда выпадает такой шанс, и его нельзя упустить»,       Девушка в ответ заулыбалась и, как с сожалением отметил Леон, в него она была влюблена. Ему самому принцесса ну никак не нравилась. Не в его вкусе.       Император подал ему знак рукой в сторону дворцового сада.       — Давайте пройдемся.       — Да, ваше высочество.       Они вышли из тронного зала и углубились в скопища цветущих плодовых деревьев и сакуры.       — Я хотел бы поговорить с вами, уважаемый принц, по поводу вашей предстоящей свадьбы. Она, как мы решили уже с вами, состоится через три дня, и, знаете ли, у нашего рода существует традиция, когда будущий муж вечером, перед свадьбой, устраивает себе череду увеселений, то есть различные мужские развлечения. Насчет женщин, правда, есть одно условие — только специальная наложница, а так…       — А, «мальчишник», что ли? — догадался Оркотт.       Император непонимающе поднял бровь.       — «Мальчишник»?       — Ну да. Так в нашей стране называется этот обычай, — пояснил Леон, втайне сомневаясь, соответствует ли его уверенность действительности.       — Вот как… — протянул Янь-Со. — Не знал, что он так распространен…       — Еще как! Это же чертовски приятная штука! — Засмеялся Оркотт, краем сознания недоумевая, откуда в его лексиконе такие выражения.       Император усмехнулся:       — Что верно, то верно.

**********

      Все два дня Леон занимался тем, что гулял в императорских садах, ходил на всевозможные приемы и выполнял всякие прочие светские обязанности, которые ему невыносимо надоедали. Хотелось чего-то другого, более простого, чем сидеть и целый день улыбаться всем приветливой благосклонной улыбкой, от которой под конец начинает казаться, что губы у тебя стали резиновыми.       «И все-таки гораздо лучше быть самым обычным городским жителем, чем политическим чиновником», — вздохнул Оркотт, проходя в свои покои и снимая камзол, в который был одет. Он устал и был чем-то подавлен, вероятно, предстоящей свадьбой, невестой, коей была девушка, которую он ни капли не любил. «У них куда больше свободы, чем у меня. Чертовски отвратительное чувство: ты можешь все, и одновременно не можешь ничего», — Леон прикрыл глаза, сосредотачиваясь на тишине, и тут же громко фыркая:       «В последнее время я сам не свой. Странное ощущение — словно спишь и не можешь проснуться».       Тут за его спиной послышался тихий звук. Оркотт резко обернулся.       — Добрый вечер, ваше высочество. Повелитель Янь-Со прислал вам свадебный подарок к вашей с госпожой Лунь свадьбе, — в комнату вошел высокий азиат в прекрасной, расшитой бисером и жемчугом одежде.       Он поднял голову от поклона, и Леон смог разглядеть за черной смолью волос, подстриженных под каре глаза, один из которых был странным — желтым, а другой — фиалкового цвета.       — Подарок? — Леон никак не мог оторвать взгляда от лица человека. Он казался ему смутно знакомым. Странное ощущение дежавю.       — Да, ваше высочество, — на губах красивого азиата появилась тонкая улыбка. — Подарок для последнего дня перед свадьбой.       Эта восточная улыбка словно резанула Оркотта. Ощущение дежавю возрастало.       «Где же я его видел? Такое чувство, словно я знаю его целую вечность, но вдруг забыл…» — Леон напряженно всматривался в черты лица незнакомца. Воспоминание было совсем рядом, но в последнюю секунду ускользало, не давая вспомнить.       — Ваше высочество?       Леон вынырнул из своих размышлений и спросил:       — Мы с тобой где-то встречались?       — Не думаю. Вы, кажется, впервые приехали в Китай, — незнакомец продолжал улыбаться, и эта улыбка не давала Оркотту покоя. За ней таилось то, что он так жаждал вспомнить.       — Как тебя зовут?       — Мое имя граф Ди. Правда, оно перешло ко мне от моего прапрадеда, который, переехав из Китая в Европу, удостоился графского титула от короля. Впрочем, того королевства уже давно нет на свете…       Леону казалось, что каждое слово, произнесенное этим азиатом было материально и, вырываясь из легких, оставляло глубокий отпечаток в памяти.       — Так вы желаете взглянуть на дар императора? — Спросил граф. Леон кивнул, думая, что от проклятых формальностей ему не отделаться никогда. Ему хотелось побольше поговорить с этим Ди, чтобы, наконец, он смог вспомнить то, что стучалось где-то в подкорках мозга, но не могло вырваться наружу. Но сначала нужно было освободить его от данного ему поручения.       — Да, показывай.       — Прошу вас, госпожа Нацу, — сказал Ди, обращаясь к кому-то за дверью.       В комнату вошла красивая смуглая женщина в темно-синем кимоно с волнистыми, иссиня-черными волосами, темно-карими глазами, блеск которых скрывали густые длинные ресницы, делая взгляд бархатным. Леон вздрогнул. Ему показалось, что с появлением женщины распалось то, что было до этого, когда в комнате присутствовали только он и Ди. Странная, но правдиво-волнительная атмосфера быстро начала заменяться более спокойной и не напряженной, но картонно-чужой.       — Постой, я не могу, — сказал он, жестом останавливая ведущего за руку женщину Ди.       — Вы отказываетесь принять подарок повелителя? — Фиалковые глаза недоуменно смотрели ему в лицо.       — Нет, просто… — Оркотт поспешно придумывал, что бы ответить. — Просто в моей стране так не принято. Люди — это свободные существа. Их нельзя дарить, словно какую-то вещь. Такова мораль моей страны, — Леон повернулся к наложнице, и сказал:       — Передай повелителю, что я очень благодарен ему за подарок. Просто скажи, что все выполнила, как полагается, хорошо?       — Да, ваше высочество, — женщина, даже несколько благодарно улыбаясь, наклонила голову и вышла из комнаты, осторожно закрыв дверь. Леон и граф снова остались вдвоем.       — Узнай император правду, он разозлился бы, — сказал Ди, глядя на Оркотта.       Несмотря на то, что новый знакомый Леона был китайцем, в его взгляде почему-то не было того непонимания, которое угадывалось в наложнице, словно он был воспитан почти также, как и сам Леон. Это было странно.       — Я поступил так, как велит мне моя совесть, и не жалею о сделанном, — ответил Оркотт.       На лице графа Ди ничего не отразилось, и он с легким поклоном сказал:       — Как вам будет угодно.       — Эй, Ди, подожди! — Поспешно выпалил Леон, видя, что азиат собирается уходить.       — Что-то еще? — Брови графа взлетели к вискам.       Леон помедлив, подошел к нему.       — Меня не оставляет чувство, что я тебя где-то видел, — сказал Оркотт.       Какая-то хитрая улыбка появилась на губах Ди, вызывая новые всплески наваждения.       — Вероятно, у вас очень хорошая память и интуиция, ваше величество, раз вы помните то, что, возможно, было в прошлой жизни.       «Интуиция?» — ему показалось, что это ему уже кто-то когда-то говорил. «Ах, интуиция…»       Граф стоял всего в нескольких сантиметрах от него, и прекрасный, словно пробуждающий что-то в памяти запах, щекотал все чувства Леона. Это было довольно эфемерное ощущение: словно ты, попав в кромешную тьму, где все чуждо, видишь что-то наподобие солнечного луча, пусть даже ты не уверен в том, что это именно то солнце, под которым ты раньше находился, но отчаянно желаешь убедиться в этом. Странное влечение, которое Леон начал испытывать к этому незнакомому и одновременно знакомому азиату с того момента, как тот зашел в комнату, достигло своего пика, отключая разум и притупляя все рефлексы.       «Животный магнетизм», — пронеслось в голове у Оркотта, когда он, рывком притянув к себе Ди, зарылся лицом в его волосы, жадно вдыхая, словно запечатлевая в памяти его аромат и тепло.       — Господин Оркотт! — Возмущенный возглас графа сильно кольнул его слух, но Леон только сильнее прижал его к себе, перебирая пальцами мягкие черные волосы.       «Дай мне вспомнить тебя».       Он чуть отстранился, чтобы заглянуть в широко распахнутые от удивления и даже испуга глаза. Граф на секунду растерялся, и этой секунды было достаточно, чтобы Оркотт успел дотянуться до его губ, и скользнуть языком вовнутрь.       «Дай мне узнать тебя».       Он провел пальцами по щеке азиата, углубляя поцелуй, и когда оторвался от его губ, услышал:       — Вы обрекаете себя на смерть, господин Оркотт.       — Почему? — Леон держал Ди за подбородок, целуя кожу лица возле рта, и другой рукой прижимая его к себе за талию.       — Вы изменяете принцессе.       — Свадьбы еще не было, — он поцеловал графа в шею, буквально ощущая, как бьется его сердце. Учащенно.       — Это не суть важно. «Высочайшее соизволение» уже принято, и подобные действия — запрет. Вы оскорбляете не только принцессу Лунь, но и самого императора…— тело чуть вздрагивало в руках Леона, но Оркотт готов был поклясться, что Ди все это нравится, хоть он и совершал какие-то слабые действия, похожие на сопротивление.       — Тебя это так волнует? — Рука Оркотта скользила по затянутой в дорогую ткань груди азиата.       — Меня никогда не волновали люди.       — Ну так и забудь о них, — Леону казалось, что он обезумел. Когда он целовал или касался графа, ему казалось, что он касается того, что он так жаждал, но не мог вспомнить. Свою какую-то другую жизнь.       Бархатная накидка, звякнув пряжкой, упала на ковер с длинным ворсом.       — Вас казнят, — прошептал Ди, упираясь ему в грудь ладонями и откидывая голову назад. — Неужели вы, ваше высочество, хотите умереть из-за банальной измены?       — Я не знаю, кто ты такой, граф Ди… — Леон провел языком по шее азиата. — Но я чувствую, что отпустить тебя сейчас было бы огромной ошибкой.       — У вас хорошая интуиция, господин Оркотт… — губы графа изогнула загадочная улыбка. Он смотрел Оркотту прямо в глаза. — Но вы играете с огнем, — пальцы с длинными ногтями накрыли губы Леона, не давая уничтожить расстояние в несколько сантиметров.       — Это лучше, чем гнить заживо в этих дворцах, — Леон убрал руку Ди от губ и, в кои-то веки наплевав на разум, позволил своим желаниям вести себя.       «Если это сон…» — не прерывая своих ласк, он опустил Ди на ковер. «То я должен проснуться; и я знаю, что он мне поможет в этом…» — Леон целовал неподвижные губы графа, расстегивая чеонгсам, разрывая наощупь жемчужные цепочки на застежке у горла, и обнажая нежные, идеально гладкие, словно китайский фарфор шею и плечи.       Ди с полуприкрытыми глазами смотрел на его действия. Леон поцелуями от шеи спустился вниз по груди и, проведя пальцами по плоскому животу, скользнул языком по границе кожи и черных тонких брюк.       У графа вырвался короткий судорожный вздох, и Оркотт понял, что спокойствие, всегда смотрящее из глаз этого странного азиата, нарушено. Оркотт даже почувствовал легкое торжество.       Он обхватил Ди руками и страстно впился в теплые, ставшие такими живыми и податливыми губы.       Граф, все это время покорно отвечавший на поцелуй, внезапно толкнул его в грудь и, повалив на пол, оказался сверху. Через мгновение рубашка Леона лишилась всех пуговиц, и торс Оркотта оказался во власти тонких, но столь искусно прикасающихся к нему пальцев.       — Знаете, господин Оркотт, что происходит с фениксами после их смерти? — Жарко шепчущие губы касались его скулы возле рта, а от чувствительных, словно электрические разряды, прикосновений на бедрах, закатывались глаза.       — Они… вроде сгорают, а после возрождаются из пепла… — ответил Леон. Дыхание с каждой секундой все учащалось, а горячие прикосновения губ и рук вводили в жар и лихорадку. — А что?       Граф не ответил ни слова, но по его губам скользнула загадочная, и полная пленительного соблазна улыбка, подобная той, которой улыбался змей человеку, коему по его вине в дальнейшем суждено было покинуть райский сад.       Леон потянул за рукав чеонгсама, и шелковые, расшитые золотом и жемчугом одежды окончательно соскользнули с тела азиата, оставив в полутьме ночных светильников лишь белеющий в своем изяществе силуэт.       Пара быстрых движений ногтями, и от одежды Оркотта остались только крупные, но уже почти не державшиеся на нем клоки.       — Это ваша последняя ночь, ваше величество, но за ней еще будут другие… — шепот в сгущающейся тьме был как шелест листвы на деревьях. — Ведь фениксы бессмертны в чужом мире.       Леон хотел спросить, что значат эти слова, но не смог: обожженные поцелуями губы не могли вымолвить ни слова, остался только язык прикосновений, один, не способный солгать.       По телу Оркотта прошла дрожь, заставляя все мышцы приходить в движение от скручивающего их животного удовольствия. Ди ласкал губы принца, глотая его хриплые стоны вместе с таинством царящей в покоях весенней ночи, ветром доносившую в открытое окно волнующую квинтессенцию ароматов сакуры и расцветающего жасмина.       Словно в смертельной схватке, движения и ласки становились все яростнее и одновременно притягательнее. Сплетение разгоряченных тел… Ночь цвета огня, столь жаркого, что после остается лишь пепел…

**********

      — «…приговаривается к отсечению головы за прелюбодеяние!»       Леон, стоя у плахи, повернул голову в сторону сошедшейся толпы.       «Знаете, господин Оркотт, что происходит с фениксами после их смерти…?» — из-за спин собравшихся сверкнул взгляд обсидиановых глаз. «Это ваша последняя ночь, ваше величество, но за ней еще будут другие…» — рука с длинными ногтями убрала ткань, закрывающую лицо. «Ведь фениксы бессмертны в чужом мире…»       Улыбка на тонких ярких губах…       Стук опустившегося лезвия топора.

ПЕПЕЛ.

      — Леон! Леон! — кто-то тряс его за плечо. Сознание словно пронзила вспышка.       — А! — Оркотт вскочил на ноги, обводя ошарашенным взглядом помещение, в котором находился. Это была какая-то комната, но с полным отсутствием мебели. Соломенный тюфяк, на котором он спал, валялся на полу. Еще с десяток таких же пустовали.       — Пошли, нас шеф зовет! Быстрей! — Молодой человек примерно его возраста махнул рукой и выбежал из комнаты. Леон направился за ним, на ходу разглядывая себя.       На нем была однотонная военная форма камуфляжного цвета, фасона середины двадцатого века, а на ногах высокие военные ботинки.       «Армия?» — Гадал Оркотт, заходя вслед за своим соседом в соседнюю с их комнатой дверь. «Война?»       Оказавшись в помещении, он обнаружил что там находится не менее двадцати человек в такой же форме, что и он.       — Я вижу, все собрались, — беловолосый мужчина средних лет хмуро взглянул на людей из-под хищного излома густых бровей. — Я вас поднял посреди ночи, чтобы сообщить доложенные разведкой данные: они снова переместились.       Раздались возмущенные возгласы. Похоже, солдат уже изрядно достали «их» перемещения.       — Придется снова сменить убежище. Нам ясно сказали: пока не прикончим этих ублюдков, можем не возвращаться, и я согласен с президентом… — командир нахмурился еще больше и начал ходить кругами по комнате. — Этот клан крайне опасен. Они отличные наемники, и мы не можем допустить, чтобы с президентом что-то случилось, — стук тяжелых ботинок глухо раздавался в комнате. — Да, и вот еще что: наших разведчиков, передавших информацию, нашли мертвыми. Их словно порвали дикие звери, — он поднял взгляд на стоящих вокруг парней. — У них в резерве есть какое-то оружие, но…       — Может у них есть дрессированный зверь? — Предположил один активист из группы. Командир сверкнул глазами:       — Что за чушь! Где ты найдешь крупного хищника в такой холодине?! Это самая северная часть Китая! Да тут и рысь не водится — такой переменчивый климат, я уже не говорю о львах и гепардах!       Пристыженный солдат втянул голову в плечи и отошел за спины хихикающих товарищей. Военрук успокоился и, продолжая нарезать круги по комнате, заговорид вновь:       — Эти проклятые китайцы, черт их подери! Все жертвы клана «Золотые Тигры» были или отравлены неизвестным ядом, или же просто разорваны на куски. Каким образом, я не знаю. Мы находимся в чертовски невыгодном положении. Они о нас знают почти все, а мы о них ничего.       — А чего они не знают о нас? — Подал кто-то голос из толпы.       Командир ухмыльнулся и, подойдя к стоящему в углу комнаты шкафчику, достал из него скатанную в трубку бумагу. Показав ее, ответил:       — Это план наших действий и, я думаю, не такой уж безнадежный. Он на случай, если нам удастся загнать их в угол. Они знают, что он у нас есть, но не знают, в чем этот план состоит, и потому опасаются этого. Я так подозреваю, что они попытаются его выкрасть, поскольку им явно не выгодно попадаться в руки врагов, — мужчина хохотнул. — Хотя я слышал такую байку, что в их клане есть одна женщина, которая очень ловко дурит мужикам голову, а после просто убивает их. В постели, знаете ли, не защитит ни пистолет, ни бронежилет, — среди солдатов прокатилась волна смешков. — Так что учтите, на всякий случай! — Вдруг рявкнул тот, вновь становясь серьезным. Все от неожиданности вытянулись по струнке.       — А сейчас все живо по фургонам! Нам нельзя отставать от них! Эти «Золотые Тигры» подобны теням — не успеешь моргнуть, и уже ускользнули. Так что живо! Шевелите телесами!       Леон вышел из комнаты и, скатав свой тюфяк, направился на улицу вместе с остальными солдатами. Они погрузились в фургоны, и машины тронулись с места.       «Как я здесь оказался? И что это за «Золотые Тигры»?» — думал Леон, закутавшись в куртку того же цвета, что и форма. «Ничего не помню…»       — Ну как тебе ситуация? Нехило мы влипли, — хмыкнул сидящий рядом с ним парень, тот самый, который разбудил его.       — Да уж, ситуация неутешительная, — ответил Леон. — Судя по реакции командира.       — Да Майелс вечно волну гонит! Хотя, на этот раз, я думаю, что он не на шутку встревожен, хоть и не показывает этого. — Парень почесал в затылке. — «Золотые Тигры» — та еще заноза! Уже полгода за ними бегаем, и словно воздух руками ловим! Надоело мне все это.       — Слушай, а расскажи мне про них, — Оркотт скрупулезно пытался удержать в голове внезапно выплывшую откуда-то нить рассуждений, но эта химера, мелькнув, исчезла. Неужели это его воспоминания?       — О ком? О «тиграх»? — Захлопал глазами парень. — Леон, ты чего, спал, когда Майелс рассказывал нам о них в первый же день нашей миссии?       — Нет, но… мне нужно кое-что обдумать насчет них. Не хочу что-то упустить, — вывернулся Оркотт.       «Не стоит показывать того, что у меня отшибло память», — подумал он. «Это может выглядеть подозрительно.»       — Ну ладно…— приятель Леона явно растерялся. — «Золотые Тигры» — это китайский клан, возникший еще в глубокой древности. Он с самого начала практиковался в боевых искусствах, плюс в создании собственных методов. В этом клане состояли самые искусные и способные бойцы, и со временем, когда их стали нанимать, как киллеров, он приобрел дурную славу мастеров-убийц. Как недавно нам сообщил наш командир, причины смерти жертв стали меняться примерно пятнадцать лет назад. Тогда-то и появились все эти необъяснимые трюки с разорванными на куски телами; телами, испещренными многочисленными порезами; умершими от неизвестного науке яда, и так далее. До этого же «тигры» убивали так же, как и большинство ниндзя-наемников. Но те методы, что применяют они сейчас… странные. Честно говоря, мне уже кроме разрывной бомбы ничего в голову не приходит. Будь это вина дикого зверя, было бы проще, но ведь… — он потер нос. — Нет, по-моему, не существует на Земле зверя с такими мощными и длинными когтями, которыми были разорваны двое наших парней. Помнишь? Их словно процарапало насквозь от плеча и до поясницы. Две глубокие сквозные борозды! Как такое может быть?!        — Не знаю.       — И теперь они охотятся за нашим президентом! Прощай покой и тишина! И что я в Канаду не уехал…       Леон сжал виски. Нестерпимо болела голова.       «Странные наемники-убийцы, которые охотятся на нашего президента, не помню, правда, что за президент… Процарапанные насквозь солдаты, раны нанесенные зверем неведомых размеров…» — Оркотт сузил глаза, глядя на проносящийся мимо него пасмурный пейзаж равнинного ландшафта. Была осень, наверное, начало ноября. Не очень холодно, но пронизывающий ветер комфорта не добавлял. К тому же, у Леона почему-то резко упало настроение. Наверное, из-за головной боли.       — Слышь, отгадай загадку…— протянул разбудивший его парень, разглядывая газету. — «Что было раньше: феникс или огонь?»       — Да иди ты со своими… — огрызнулся было Оркотт, но тут его чуть не подбросило на месте. Словно оглушило пощечиной.       — Что?! — Он вытаращенными глазами смотрел на сослуживца, который, не менее круглыми от удивления, на него.       «Знаете, что происходит с фениксами после их смерти?» — всплыл в голове непонятно откуда взявшийся вопрос. Голос, которым он звучал в памяти тоже был незнакомым.       — Ты чего это, приятель? Тебе поплохело? — Парень пощелкал пальцами перед глазами Леона. Тот моргнул и ответил:       — Феникс и огонь — это одно и тоже.       — Э… хорошо, — сослуживец, который явно начал считать, что у Леона не все дома, отвернулся от него и, закутавшись в свою куртку, продолжил читать газету. Леон, испытывая непонятное смятение, сел обратно и начал обдумывать все то, что у него творилось в голове.

**********

      Прибыли они на место следующим вечером.       — Здесь у нас не то что дома — сарая нет, — сказал командир, нервно крутя пистолет на пальце. — Так что придется спать в палатке. К тому же, есть еще одна проблема.       Все прислушались.       — Мы потеряли их из виду. Они куда-то делись, но я думаю, что недалеко. Им нужен план, так что будьте внимательны и следите за тем, чтобы к нашему лагерю никто не приближался. Оркотт!       — Я! — Леон выступил из строя.       — У меня к тебе поручение. Пошли, — Майелс направился к палатке, которую уже успели поставить, и зашел туда. Леон вошел следом.       Командир взял свой рюкзак, и порывшись в нем, сказал:       — Держи, — он вынул из рюкзака свиток и протянул его Оркотту.       — Мне?! — ошалел Леон.       — Да, и без разговоров! — Ответил тот. — Я мог бы отдать его твоему приятелю, но боюсь, что этот болван потеряет его этой же ночью. Пока тебе одному я могу доверить эту обязанность. Так что спрячь его подальше. И смотри в оба! Тебе придется этой ночью проследить за всем взводом. Мне нужно дежурить на холмах. Мы предполагаем, что там и остановились «тигры». — Майелс сунул Леону бумагу и вышел из палатки.       Молодой человек посмотрел на запечатанный свиток и сунул его во внутренний карман своей рубашки.       «Ладно уж! Кто может знать, что у меня там находится!» — он фыркнул.       Ткань стены палатки слегка шевельнулась, словно от ветра.

**********

      — Джон, гаси костер и хватит орать! — Не выдержал Оркотт, высовываясь из своей палатки. Напившиеся вдрызг солдаты орали во всю глотку.       — Да ладно тебе, не занудствуй! Живем один раз! — Откликнулся красный от количества выпитого алкоголя солдат. — «And I come home for you-u…»       — Вот сволочи! — Леон сплюнул. — Не прекратите — сначала я вам морду набью, а после Майелс!       Пение смолкло. Самого Леона они может и не испугались бы, но с командиром им, видимо, связываться не хотелось.       — Ну ладно уж… разбуянился… — проворчал один из собутыльников. — Сейчас погасим.       Оркотт, ругаясь про себя самыми последними выражениями, возвратился в свою палатку:       — Ублюдки, допрыгаются когда-нибудь… — он залез в спальный мешок. Наконец стало тихо, и свет погас, только ветер шумел.       Спустя некоторое время за стенкой палатки послышался какой-то звук. Хрустнула ветка.       Леон, задремавший было, вздрогнул и открыл глаза.       «Что там такое?»       Было темно, но легкий, едва слышный шорох не прекращался и, меняя направление двигался вдоль палатки. По ритму было похоже на осторожные шаги.       Оркотт вновь опустил голову на подушку, и закрыл глаза.       «Хочешь в «жмурки» поиграть? Ладно.»       Он кожей почувствовал прикосновение холодного воздуха. Это значило, что кто-то открыл «дверь» палатки.       «Значит, все-таки ко мне», — подумал он, продолжая прикидываться спящим.       Шаги приблизились и стихли. Человек подошел к нему.       Тут Оркотт услышал тихий лязг и едва заставил себя не двигаться, потому что с таким звуком обычно вынималось холодное оружие из ножен.       «Они здесь…»       Уловив легкий свист воздуха, прорезаемого клинком, Оркотт резко вытянул руку и ударил человека по тому месту, где должны находиться колени.       Послышался резкий выдох, стук упавшего тела и тихий звон от ударившейся о землю стали. Похоже, убийца не ожидал внезапного нападения.       Не дожидаясь, пока тот поднимется, Леон поспешно выпутался из спального мешка и, прихватив пистолет, лежащий у изголовья, накинулся на незваного гостя.       Пустив в ход кулаки, Леон понял, что тот с кем он боролся, был не очень уж сильным, но увертливым.       Каждый раз, куда бы он ни замахнулся, кулак неизменно впечатывался в примятую траву или землю. Удары в последнюю были весьма болезенными.       — Ах ты… — выдавил сквозь зубы Оркотт, когда внезапно понял, что наемник все-таки освободился из его захвата. Он протянул руку и поймал что-то. Оказалось, что это ткань одежды.       Тут острая боль пронзила щеку Леона. Звук рвущейся материи, и убийца вырвался.       Захлопала закрывающая вход в палатку ткань.       — А ну стой! — Оркотт выбежал следом, но наемника уже и след простыл.       — Вот гад! — Он посмотрел на руку с зажатым в ней куском от одежды беглеца. Это была довольно плотная ткань, цвета которой невозможно было разобрать из-за темноты.       Тут на руку что-то капнуло. Леон машинально попробовал жидкость на вкус. Кровь.       Оркотт вспомнил о поврежденной щеке.       «Он чем-то оцарапал меня!» — Он дотронулся до лица и понял, что на щеке появились три короткие, но довольно глубокие царапины. Странное средство защиты.       «Девушка?!» — ошалел Оркотт от внезапной догадки. «В их клане действительно есть девушка!»       Пообещав себе разобраться со всем утром, он плотно закрыл палатку и лег спать, предварительно перепрятав свиток понадежнее. Ведь, как он догадывался, ночной гость приходил именно за ним.

**********

      Когда он проснулся, занимался рассвет. Проворчав что-то неразборчивое. Леон перевернулся на другой бок, но сон, как назло, не приходил. К тому же, побаливала рука.       «Черт, из-за этого мерзавца я себе чуть кулак не сломал», — с досадой подумал Оркотт, рассматривая сбитые до крови костяшки пальцев. Кожа уже припухала, обещая в самом наиближайшем будущем богатый урожай из ссадин, окруженных синяками.       «Значит, они знают, где наше убежище…» — он неотрывно смотрел на скользящий по стене палатки солнечный луч. «И им нужен свиток. Не просто же так, поболтать, они подослали одного… точнее одну ко мне…» — Леон прикусил губу, вспомнив. «Да, похоже это действительно была женщина. Хоть и согласен — не слабая. Нет ничего подозрительного в том, что она сильнее, чем положено — в этом же клане готовят воинов–убийц, и подготовка там у них, наверное, та еще…» — он достал из-под подушки клок, который оторвал ночью от одежды наемника. Он оказался из льняной ткани приятного яркого салатового цвета, как молодая весенняя листва.       — Вау… — пробормотал несколько удивленный Оркотт. — А они не особо заботятся о том, чтобы быть незаметными!       «Интересно, Майелс уже вернулся?» — Леон вылез из спального мешка и, одевшись, вышел из палатки.       Вход в палатку командира был открыт.       «Прекрасно», — подумал он, заходя в нее.       — Доброе утро.       Майелс, сидящий на своем спальнике, заряжал пистолет.       — Доброе, — ответил он, подняв голову. — Что нужно?       — У меня к вам дело, — сказал Леон.       — Конкретнее.       — Сегодня ночью в мою палатку пробрался один из наемников «Золотых Тигров», — Оркотт ощупал на боку, в кармане рубашки свиток и, удостоверившись, что он на месте, перевел дух.       Услышав его слова, командир выронил пистолет, который держал в руках.       — Что-о?!       — Но свиток при мне, целый, — поспешил добавить Леон. Майелс еще пару раз беззвучно открыл и закрыл рот, перед тем, как выдавить:       — Хорошо.       — Я не смог поймать этого человека, — продолжил Леон. — Очень увертливый. Но я смог оторвать клок от его одежды, и есть вероятность, что этот человек — женщина.       — С чего это такие заявления? — усмехнулся командир, щелкая курком пистолета, и кладя его в кобуру.       — Странное у него было средство защиты, — Леон показал на глубокие, но уже заживающие царапины, оставленные на его щеке неизвестным гостем. — Так обычно женщины делают. И потом, его сила могла бы принадлежать или очень сильной женщине или слабоватому мужчине, или же мужчине с довольно хрупким телосложением, как у подростка, — Оркотт задумался. — Почти как у подростка.       — Неплохой ход размышлений, — Майелс приподнял густую бровь. — Значит есть предположение, что этот наемник может быть мальчишкой?       — Не совсем так, — покачал головой Леон. — Все-таки, как мне показалось, он недостаточно хрупок для подростка. Скорее всего это первые два варианта.       — Хорошо, — командир кивнул. — Отлично поработал, Оркотт.       — Я пойду?       — Иди-иди.       Леон вышел из палатки и посмотрел на линию горизонта.       «Я тебя раскрою. Приди только еще раз, и я тебя поймаю!» — он достал из кармана небольшой, но тонкий и острый кинжал с медной змеей, обвитой вокруг рукоятки. «И отдам тебе его обратно».

**********

      — Они перебили весь взвод, который мы послали за холмы! Быстро, быстро! Все по местам!       «Что?! Неужели всех?!» — Оркотт поспешно схватил автомат и пистолет и выбежал из палатки.       — Живо, живо! — орал Майелс. — Нам нужно добраться туда, пока они еще не сбежали!       Все быстро погрузились в фургоны и спустя двадцать минут уже были на месте.       Огромные крутые холмы, переходящие в равнины, заросшие смешанным лесом представляли собой скопище убитых тел в камуфляжных униформах американских солдат. Оставшиеся в живых стреляли по мелькающим между деревьями то там, то тут, фигурам в салатовых одеждах.       «Так это они!» — Оркотт приготовил автомат. «Золотые Тигры»!»       — Вашу задачу вы знаете. Вперед! — Скомандовал Майелс и, перехватив поудобнее автомат, нырнул в лес.       Леон углубился в скопище кустов и деревьев, держа оружие наготове.       Тут он услышал сзади стук приземлившегося на землю тела. Кто-то спрыгнул с дерева.       Леон дернулся и провалился ногой в маленькую канавку в рыхлой земле. Это спасло ему жизнь. Острый кинжал вспорол воздух в сантиметре от его шеи.       Не мешкая, Оркотт выстрелил и попал человеку прямо в грудь. Тот свалился на землю и больше не двигался. Леон подошел и перевернул его на спину. Это был мужчина-азиат лет тридцати, с острой черной бородкой.       «Не он», — подумал Оркотт. «Телосложение слишком массивное, к тому же…» — он перевел взгляд на руки убитого, торчащие из рукавов салатового кимоно, »…отросших ногтей нет. Да что я ерундой страдаю! Мне нужно женщину искать, а не мужчину!» — он двинулся дальше по лесу, прислушиваясь к любым звукам.       Так прошло полчаса. Леон убил еще одного парня из «тигров», но тот тоже не подходил под описание.       Тут Оркотт увидел, что лес, пестрящий осенней листвой, заканчивается — он вышел на поле, заросшее поздними травами, колыхающимися от ветра и достающими до пояса, еще не успевшими увянуть от легкого холода.       Неспешным шагом он направился через поле, но его не оставляло подозрение, что он не один. Было слишком тихо. Тишина, которую встревоженная интуиция делала просто звеняще-тихой.       Оркотт резко обернулся в сторону леса. На опушке стояла фигура в салатовом кимоно.

**********

      Леон вскинул вверх автомат, приготовившись стрелять, но человек не двигался. Конусообразная плетеная шляпа скрывала верхнюю часть лица. Человек сделал шаг вперед.       — Не двигаться! — Крикнул Леон, медленно подходя к нему. — Иначе я выстрелю!       Губы наемника изогнула легкая усмешка, словно слова Оркотта были всего лишь присказкой к какой-то игре.       «Он так спокоен…» — подумал Леон, отрываясь от прицела. «Совсем не боится, что я буду стрелять. Не верит?»       До человека в кимоно оставалось всего несколько метров.       «Довольно высокий… ну, чуть ниже меня… хрупкого телосложения, но не похоже на женское — плечи широковаты и груди нет…» — мысленно сравнивал про себя Леон, приближаясь небольшими размеренными шагами. «Это точно не женщина!» — он посмотрел на руки, но они были скрыты длинными рукавами кимоно вплоть до кончиков пальцев. «Черт!»       Человек неподвижно стоял, словно дожидаясь, пока Леон подойдет.       Наконец, дуло автомата уперлось в грудь наемника.       — Снимай шляпу! — скомандовал Оркотт, но тип в салатовом кимоно не шевельнул даже пальцем. — Что, не хочешь сам?! Так я тебе помогу! — он протянул руку к голове человека, но не успели его пальцы коснуться плетеного материала, как Оркотта отбросило в сторону сильным ударом непонятного происхождения.       Леон почувствовал под своей щекой примятую траву, которая, возможно, спасла его от сотрясения мозга. Плечо нестерпимо болело. Он скосил на него глаза — ткань военной формы была разорвана, и из неглубокой, но болезненной, словно нанесенной пилой, раны сочилась кровь.       «Вот черт! Ублюдок!» — Оркотт закусил губу от боли и вытащил здоровой рукой пистолет.       Тут послышался хруст травы под чьими-то ногами и странное щелканье — звук, похожий на те, что издают орлы.       Глаза Оркотта расширились, и он закричал.       На него смотрело животное размером со взрослую лошадь, которого он раньше никогда не видел вживую — только в книгах.       Голова, передние лапы и крылья орла, а туловище и задние лапы льва.       — Какого черта?!! Что это за тварь!!       — Осторожнее, иначе вы рискуете стать фаршем. Он все понимает, — раздался негромкий голос. К грифону подошел человек в салатовом кимоно и положил руку животному на спину. Рукав кимоно задрался, обнажая белую руку с тонкими пальцами и длинными острыми ногтями.       Леон быстро перевел взгляд на кисть наемника, а после на его лицо, скрытое плетеной шляпой.       — Так это ты тогда пробрался в мою палатку!       О, как же он жаждал подарить сейчас этому улыбающемуся мерзавцу его же кинжал, который хранился в кармане камуфляжной формы. Подарить так глубоко, чтобы он дошел до самого сердца. Боль в плече только делала это желание сильнее.       — Хм… — человек протянул руку к шляпе и снял ее. На лицо упали прямые черные волосы до скул, подстриженные под каре.       — Я — граф Ди, — разноцветные глаза смотрели в лицо Оркотту, вызывая странные чувства и смутные воспоминания.

***********

      — Граф? Ди? — Леон был в замешательстве. С какой стати этот наемник, которого он хотел убить, открывает ему свое лицо и называет имя? Тут же в голове всплыли непонятно откуда взявшиеся воспоминания: «Когда убийца с Востока называет тебе свое имя и открывает лицо, значит, он зарекся убить тебя. Он будет следовать за тобой до тех пор, пока не убьет, потому что открывая свое имя и лицо, он ставит себя в не меньшую опасность, чем свою жертву…»       «Вот, значит, как?!» — подумал Оркотт с усмешкой.       — Убить меня хочешь, да? — спросил он, глядя на спокойное лицо азиата в обрамлении смоляных волос.       Ответом была тонкая улыбка, от которой у Оркотта мурашки поползли по коже.       «Черт, он улыбается, как скрытый садист!» — подумал Леон, исподлобья глядя на графа. «С виду такой безобидный, но с этим грифоном опаснее дюжины головорезов. Пока эта тварь жива, мне к нему не подобраться».       — Ну, раз я должен умереть, то, может, скажешь, зачем вы затеяли весь этот сыр-бор с охотой на нашего президента?! Из-за вас убито множество невинных людей!       — Из-за нас… вот как… — с едва заметной улыбкой проговорил Ди, неспешно прогуливаясь возле грифона, который сверлил лицо Оркотта немигающим желтым взглядом. — Я смотрю, вас ввели в заблуждение, мистер Оркотт.       «Откуда он знает мое имя?!» — ошалел Леон, но почти сразу вспомнил о нашитых на форму имени и фамилии.       — В смысле? — Он пока не понимал, к чему клонит азиат.       — Я вижу, ваш многоуважаемый президент не соизволил посвятить вас в детали — причины, почему мы питаем к нему неприязнь, — ветер развевал салатовое кимоно, бросая черные волосы на лицо графа, так, что рассмотреть выражение его лица было проблематично.       — Не темни! — Протянул Леон. Он почувствовал, что опасность отступила. Складывалось ощущение, что он знает этого азиата целую вечность и еще один день. Словно ему уже приходилось с ним разговаривать. Их что-то связывало, но вот что, Леон, хоть убей, не помнил.       — Когда-то наш клан жил мирно, в него входили великие мастера восточных единоборств, а также… — Ди вновь посмотрел на сидящего в траве Оркотта. — Люди, способные понимать животных. Это было великое умение, передающееся от отца к сыну. Также мы выводили новые виды животных. Но десять лет назад президент США, прознав о нашем клане и его возможностях, пожелал владеть одним из наиболее ценных наших экземпляров… — взгляд фиалковых глаз стал каким-то презрительным. — Но мы отказали ему, так как животное, которое он жаждал получить — Арахнид Мечты, у которого уже имелся хозяин.       — «Никто не может владеть Арахнидом Мечты, пока жив его прежний хозяин?! Значит, хозяина нужно устранить!» — вот, как решил ваш президент. Все, кто пытался воспротивиться его натиску, были убиты. Исчезло больше половины нашего клана. И… — Ди, до этого стоящий спиной, повернулся к Леону. –…вы считаете… что из-за нас погибло столько людей? Вы до сих пор так считаете, мистер Оркотт?       Леон был в полной растерянности. Он никак не ожидал такого финала.       — Я…       Тут грифон пронзительно закричал. Граф резко повернул голову. Существо неотрывно смотрело куда-то сквозь лес.       — Иди туда, помоги им. Тут я справлюсь сам, — сказал ему Ди, погладив по спине.       «Ага, значит наши прислали подкрепление…» — догадался Оркотт, наблюдая, как грифон расправляет огромные крылья и, отрываясь от земли, тяжело летит в сторону леса. «И он что, действительно умеет разговаривать с этим чудовищем?!»       Граф Ди медленно повернулся к Леону, и тот мгновенно почувствовал наползающую опасность.       — А теперь я убью вас, мистер Оркотт. У меня не так много времени, — сказал он.       — Кто вы такие?! — Прорычал Оркотт. — Люди ли вы вообще?! Откуда вы взяли этого мутанта?!       Лукавая улыбка изогнула тонкие губы.       — На Земле столько неизвестных вам, людям, загадочных форм жизни, превосходящих любые фантазии. Но вы, такие заносчивые и самоуверенные, всегда пытаетесь втиснуть весь многообразный мир в рамки своих ограниченных познаний… — на красивом лице графа угадывалась такая неприкрытая насмешка, что Леон разозлился не на шутку.       — Заткнись! — Он мгновенно вскочил на ноги и с силой толкнул азиата в грудь. Ди упал, но подниматься не спешил. Леон ухватил его за ворот кимоно и дернул так, что хрупкое тело слегка оторвалось от земли.       — В тебе столько спеси, что начинаешь думать, что вы не лучше нашего президента! — Процедил сквозь зубы Оркотт. Ди язвительно улыбнулся:       — Думайте как хотите, мистер Оркотт. Это ваш последний день, — разноцветные глаза смотрели с легким вызовом, еще больше разжигая злость Леона.       — Да ты…! — Леон сомкнул пальцы на горле азиата, которое закрывала тонкая черная ткань, заправленная под кимоно.       — Знаете, мистер Оркотт, что происходит с фениксами после их смерти? — Все та же восточная улыбка сопроводила слова графа, придавая спокойному лицу несколько загадочное выражение. Оркотт от неожиданности слегка ослабил хватку.       — Что? Что ты сказал?       Перед мысленным взором Леона откуда-то всплыла полутемная, не по-современному роскошно обставленная комната. Словно он когда-то ее видел, но очень давно. Так давно, что не мог вспомнить где. Вместе с образом комнаты появилось непонятное ощущение, как будто тебе кто-то ласково, почти любовно сдавил горло. Стало тяжело дышать. И еще что-то трудноопределимое.       — Кто ты такой? — Оркотт почти вплотную приблизил свое лицо к лицу графа, пытаясь вспомнить. Нет, он определенно где-то встречал раньше этого азиата.       — Тот, кого вы видите последним в этой вечности, потому что следующая наступает только после смерти, — ветер доносил до Оркотта запах волос и кожи графа, который казался ему чертовски знакомым, словно задевая каждый нерв, и притягивая к себе подобно магниту.       — Кем бы ты ни был, я тебя уже где-то встречал… — сказал Оркотт, нарушая дыханием сантиметры до лица Ди и с легкой досадой отмечая, что голос у него слегка придушенный. Какая-то часть сознания отвергала то, что сейчас двигало им, но другая отчаянно желала этого. Женственно-красивое лицо графа лишь больше вводило затуманенный разум в заблуждение.       — Все может быть мистер Оркотт… — губы Ди шевельнулись, и Леон, потеряв последнее самообладание, впился в них поцелуем, повалив наемника на траву. Что его удивило, так это полное отсутствие всякого сопротивления, словно Ди испытывал то же желание что и он сам.       «Черт возьми, что же со мной происходит?!» — подумал Оркотт, яростно целуя губы и лицо графа, непослушными от возбуждения пальцами срывая с тонкой шеи черную ткань и пробираясь под салатовое кимоно. «Я же его убить хотел, но…» — Леон ощутил в своих руках теплое, живое и такое нежное тело, что поток его мыслей сбился, рассеиваясь подобно призраку.       — Не забывайте, что после огня остается лишь пепел… — прошептали покрываемые поцелуями губы. Рука азиата скользнула от шеи Леона вниз по спине и, дойдя до поясницы, вновь, словно дразня, взлетела вверх. — Холодный пепел…       — Это после, — Оркотт провел кончиками пальцев по обнаженной груди графа, касаясь сосков и видя, как вздрагивают приоткрытые губы Ди, как сверкают жарким блеском наполовину скрытые за черными ресницами глаза. — «Сейчас» — это сейчас, и не существует ни прошлого, ни будущего, — он опустился на траву, прижав к себе графа и лаская его рот то нежными, то страстными поцелуями, словно желая утонуть, раствориться в нем. — И раз уж мне все равно умирать…       Взаимное тепло соприкасающихся тел словно не замечало сильного ветра, пригинающего травы к земле, делая поле похожим на бунтующее море.       Ди расстегнул пуговицы на форме Леона и покрыл короткими, легкими, словно сон, поцелуями шею и грудь Оркотта, касаясь кончиком бархатистого языка его сосков. Тонкие губы графа были удивительно мягкими и нежными, но одновременно волновали, словно обжигая раскаленным железом все чувства, принося странное, даже слегка садомазохистическое удовольствие.       Ласкающая торс рука спустилась на бедро Оркотта и с легким нажатием скользнула по напряженной под тканью штанов плоти.       У Леона, целующего в этот момент графа, вырвался хриплый тихий стон с последующей сильной волной возбуждения, лишающей разума.       Тут шеи Оркотта коснулось обжигающе-холодное нечто.       — Время подходит к концу, мистер Оркотт, — лежащий на траве граф, держа у его горла лезвие кинжала, касался ногтем разгоряченных губ солдата. — Через минуту вы умрете.       — Мне плевать, — Леон продолжал срывать с Ди одежду, не обращая внимания на холод клинка у своей шеи. Оркотт поймал запястье азиата и сжал его так сильно, что Ди, вскрикнув, разжал пальцы, и кинжал упал на землю. — Эта минута моя, — прижимая к себе и освобождая графа от последней одежды под кимоно, он, прихватив ухо Ди губами сжав вырывающиеся запястья, вошел.       — Ммм… — Ди, застонав, выгнулся и вновь опустился на траву.       «Такой чувствительный...», — Леон касался губами лица и шеи графа, проникая все глубже, чувствуя, как сжимаются в кулак тонкие пальцы, подчиняясь то напрягающемуся, то расслабляющемуся движению мышц.       Слушая стоны графа, он с каким-то ожесточением ускорил темп, скользя руками по алебастру обнаженных от полуспущенного кимоно плеч, переходя на спину, и привлекая азиата к себе. Ди обхватил его ногами за талию, опасно проводя кончиками острых длинных ногтей по щеке Оркотта, но Леону все это неимоверно нравилось, доставляло наслаждение чувствовать себя единым целым с графом, играть с ним в эти опасные, но столь притягательные игры. Пускай он после умрет, но этими минутами он намерен напиться вдоволь. Никогда не любил проигрывать, и сейчас, если и не будет победы, то хотя бы установится ничья.       Леон провел языком по всей длине ногтя, спускаясь на палец, и видя на тонких губах графа его восточную, но сейчас полную возбуждения и блаженства улыбку. Жар двух тел сливался в один пылающий огонь, который не мог затушить даже холодный ветер, лишь распаляя его еще больше, пока, наконец, он сам себя не исчерпает.       Наконец наслаждение достигло своего пика, и тела замерли, лишь слабое движение от дыхания показывало, что они живы.       Леон лежал, зарывшись лицом в черные волосы графа, все еще обнимая его, и чувствуя под собой его тихое дыхание.       — Знаете, мистер Оркотт, что происходит с фениксами после их смерти…?       Леон повернул голову. Ди смотрел на колыхающуюся под ветром высокую траву; и алебастровое лицо, и фиалковые глаза были неподвижны. Казалось, губы жили своей отдельной жизнью, произнося эти слова.       — Они сгорают, а после возрождаются из пепла. Они бессмертны. — Ответил Оркотт, приподнимаясь на локте и склоняя голову над лицом Ди.       — Нет… — на черные ресницы графа опустилось несколько снежинок. — Они умирают, мистер Оркотт, но их смерть столь кратка, что чувствуют ее присутствие только они. Нет ничего холоднее смерти… — с неба падал снег. — И нет ничего холоднее пепла… — в грудь Оркотту вошел кинжал. Леон вскрикнул и схватился за запястье графа. Ослепляющая боль затопила сознание подобно цунами.       Через секунду он почувствовал под своей щекой землю, но звука ударившегося тела не услышал.       Его уха коснулись тонкие губы:       — Но после смерти наступает новая жизнь…

ВОЗРОЖДЕНИЕ.

      «Братик! Братик, вставай! Пора собираться!» — донесся до слуха Леона детский голос. Оркотт с трудом открыл глаза, но тут же зажмурил их. Из открытого окна его квартиры ярко светило солнце.       — А? Крис? Ты что здесь делаешь? — Он зевнул и хмуро оглядел помещение. Да, это была его квартира, но Леона не оставляло смутное ощущение, что что-то произошло.       — «Как что? Разве мы с графом сегодня не едем к океану смотреть русалок…? Ой!» — Крис зажал рот, словно сболтнув что-то лишнее. Тотэцу и енот-полоскун, сновавшие рядом с ним, зафыркали.       — Зачем мы едем к океану?! — Оркотт опешил. Он так и знал, что этот Ди так просто никуда не выбирается. Нет чтобы отдохнуть, расслабиться у моря… так нет же!       «Вот мошенник!» — раздраженно подумал Леон. «И даже мне не удосужился сказать, зачем едет к морю, хотя… собственно… меня туда никто и не тащит, но я не могу спускать с него глаз… Если за ним не следить, как пить дать, снова продаст людям что-нибудь опасное», — ему понемногу всё начинало казаться не таким уж и странным.       — «Ты собираешься?»       — А… да… уже… — Леон встал с кровати и, взяв сумку, начал быстро наполнять ее.       «Странно, все вроде бы как обычно, но все же…» — он положил в сумку последнюю вещь и застегнул молнию. «Меня не оставляет ощущение, что что-то случилось. Мне что, что-то снилось?» — он оделся.       — «Ты готов, братик?»       — Да, — Леон вместе с Крисом вышел из квартиры и направился к зоомагазину в Чайнатауне.

**********

«Она ушла, так ни разу и не оглянувшись. Она исчезла с лица Земли…»

**********

      — Мистер детектив?! Чем обязан такому визиту? — Ди, приоткрывший входную дверь с ромбическим узором, явно выглядел встревоженным.       «Что, не ожидал? Теперь-то тебе не удастся улизнуть незаметно», — с торжеством подумал Леон, беззаботно улыбаясь.       — Да так… у меня появились кое-какие дела и нужно съездить к морю.       — А я-то тут причем? — Ди всеми силами, как видел Оркотт, разыгрывал недоумение, но тонкие губы едва заметно сжались, выказывая недовольство.       — А притом. Крис мне сказал, что ты едешь к морю, и я подумал: а почему бы нам всем втроем не съездить до назначенного места?       — Простите, но это не курортная поездка, — черная бровь азиата взлетела вверх. — К сожалению, у меня нет времени на летние развлечения.       «На русалок охотиться едешь, значит?!» — подумал Оркотт. «Русалки» — работорговля?»       — Да чего ты так трясешься? Доедем до места, а там разбежимся. Я и Крис будем отдыхать, а ты своими делами заниматься.       — Ну… ладно, — нехотя согласился граф, впуская их в магазин. — Я скоро вернусь, — он скрылся за дверью, ведущей в переплетения коридоров и комнат.       «Хм…» — Леон плюхнулся в одно из кресел, закуривая сигарету. Нет, определенно что-то не так. Чутье детектива редко когда его подводило, и теперь душа Оркотта была неспокойна.       «Да черт возьми, что происходит со мной такое?!» — Леон с досады затушил только начатую сигарету.       — «Братик, ты не в настроении?» — Крис смотрел на него большими голубыми глазами. Он был почти копия своего брата, только намного младше.       — Да нет… — до Леона дошло, что вид у него не самый довольный, а вовлекать Криса в свои самокопания ему не хотелось. — Кстати… — он поспешил сменить тему. — Тебе граф больше ничего не говорил насчет того, зачем он едет на море?       Мальчик явно растерялся:       — «Да… нет… Вроде больше ничего…» — он залился краской, вспомнив о том, что проболтался. — «Он мне больше ничего не говорил».       — Ясно. — Оркотт начал курить вторую сигарету.       — Мистер детектив, прекратите дымить, здесь же ребенок! — Возмутился азиат, внезапно появляясь в комнате с большим кожаным чемоданом в руке.       — Не грузи, — отозвался Леон, скользнув подозрительным взглядом по чемодану. — Ты так долго копался, что мы уже почти опаздываем на самолет.       Граф демонстративно промолчал, сажая себе на плечо своего рогатого кролика.       Крис возвел взгляд к потолку, словно говоря: «Снова они ссорятся!»       — «Пойдемте, а то и правда опоздаем!» — мальчик вскочил на ноги и помчался на улицу.       — Эй, Крис! Не так быстро! — Крикнул Леон, хмуро глядя на брата исподлобья, но настроение у него как будто приподнялось. Граф, закрепив на чемодане ремни, тоже поспешил выйти наружу, закрыв магазин на замок.

**********

      Перелет прошел относительно спокойно, разве что Крису слегка поплохело в самолете, но добрались до места они благополучно.       — Вы приехали в самый разгар сезона, и, видите ли, в нашем отеле остался всего один номер на группу — четверых человек. Вы можете остановиться в одном номере или же поискать места в другом отеле, — портье услужливо улыбался чисто производственной улыбкой номер один.       — Сколько отелей на этом острове? — Недовольно спросил Леон. Стояла ужасная жара, и детективу казалось, что он медленно плавится, словно свеча. Молодой человек уже не чаял завершить все формальности и наконец искупаться в море.       — Остров маленький, так что на нем два больших отеля — наш и «…». Но наш у моря, а тот далеко от пляжа. Именно поэтому там жильцов меньше.       Тут Ди, до этого словно не интересовавшийся ситуацией, быстро перевел взгляд от окна на белозубого портье.       — Нет. Мы, пожалуй, остановимся здесь.       — Как вам будет угодно, — склонил голову служащий и отправился к себе за стойку за листовками анкет.       — Тебя что, это устраивает?! — подтолкнув графа в плечо, прошипел Оркотт.       — Почему бы и нет…— на лице Ди появилась беззаботная легкая улыбка. — Вы же сами настаивали на совместном путешествии.       «Вот черт, что это он так резко изменил свои взгляды? Сначала он вроде не был особенно рад, когда узнал, что мы с Крисом тоже едем. Что этот плут задумал?!» — Леон смотрел, как граф заполняет анкету, и одновременно поймал себя на мысли, что его восприятие хозяина зоомагазина из Чайнатауна несколько изменилось. В хорошую или плохую сторону, детектив не мог сказать. Ощущение, показывающее только смутный, почти призрачный кончик своего существа, было каким-то странным: сладким и одновременно чем-то темным, словно плод с Запретного дерева.       Когда все формальности были завершены, трое направились в отведенный им номер.       — Неплохо… — протянул Леон, садясь в кресло, накрытое покрывалом с рисунком из пальмовых листьев. — Тебе нравится, Крис?       Граф, сцепив руки, и переплетя тонкие пальцы, подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на обширный участок пляжа, обрамленный бахромой из изумрудно-зеленых листьев.       — «Пошли купаться!» — Крис размахивал в воздухе своей кепкой, нетерпеливо поглядывая то на дверь, то на вид за окном.       — Пошли! — Леон, слегка наполнившийся энтузиазмом из-за осознания, что все нудные обязанности на некоторое время отступили, подхватил хохочущего брата под мышку и сказал, обращаясь к графу:       — Пойдешь?       — Нет, спасибо, я пока побуду здесь. Жара так утомляет… — Ди зевнул.       — Ну ладно. Тогда если что — мы на пляже, — через секунду дверь хлопнула, погрузив номер в тишину. Губы азиата изогнула довольная улыбка.

**********

      Вернулся Леон под вечер, выжатый, как лимон. Они с Крисом неплохо повеселились, к тому же, оба нашли себе подружек: Крис какую-то местную девочку его возраста, а сам детектив светловолосую красотку, которая разгуливала по пляжу в компании подруг.       «Фух, ну и денек! Побольше бы таких!» — С воодушевлением думал Оркотт, поудобнее перехватывая спящего у него на руках Криса. Он открыл дверь номера, располагающегося на первом этаже.       Пройдя в глубь помещения, он обнаружил спящего Ди на диване.       «Во дает! Дрыхнет без задних ног!» — Леон ухмыльнулся и, пройдя в спальню, уложил брата в кровать, а после вернулся в основную комнату.

**********

«Она ушла, так ни разу и не оглянувшись. Она исчезла с лица Земли…»

**********

      «Он что, так и собирается сидеть всю неделю в этом номере?» — подумал Оркотт, глядя на ярко светящую в окно полную луну. На побережье наблюдались приливы, ведомые ею. Леон обернулся на графа, но, повнимательнее вглядевшись в его лицо, понял, что оно искажено в тревожной гримасе: брови сошлись на переносице, тонкие, четко очерченные губы чуть искривлены…

**********

«Уничтоженные варварами, они больше не существуют…»

**********

      «Что это с ним?» — Оркотт приблизился к спящему, но остановился на полпути. Из-под черных теней длинных ресниц преломляясь в мертвенном свете луны сверкали мокрые дорожки слез.       «Он что, плачет?!» — Леон так растерялся, что не решался сделать и шага, хотя знал, что Ди нужно разбудить.       «Похоже, ему снится кошмар…» — подумал Оркотт, наконец беря себя в руки. Он потряс графа за плечо.       — Ди, вставай! Ди!       Граф резко открыл глаза, и Леона словно толкнуло в грудь — столько отчаяния и боли там было.       — Ты… — тут его щеку пронзила боль, и Леон, едва понимая, что происходит, отшатнулся. — Какого черта?!       В тот миг, когда ногти графа полоснули Леона по щеке, отчаяния уже не было в глазах — в них была ненависть, после сменившаяся каким-то презрением.       Леон неотрывно смотрел в лицо Ди, чувствуя, как начинают ныть глубокие царапины. Его словно ударило током, ввернув в прострацию.       «Что за черт?! Что я такого сделал?! Да еще и этот… презрительный взгляд… словно я в чем-то виноват! И это…» — Леон коснулся пальцами поцарапанной щеки. — «Это уже когда-то случалось… нечто подобное. Но когда и где?!»       Граф, в свою очередь, смотрел на детектива, но словно видел сквозь него — взгляд был уже пустым, словно выпитая чаша, только тело под действием остаточного испуга все еще было в напряженной позе, а пальцы рук сжимали в кулаке подушку.       Наконец Леон пришел в себя:       — Какого черта ты вытворяешь?! — он гневно смотрел на Ди. Тот, глядя куда-то в пространство, молчал.       — «Братик?» — из-за двери, ведущей в спальню, выглянул заспанный Крис. — «Ты чего кричишь?..» — он осекся, наткнувшись взглядом на три короткие кровоточащие полосы на щеке брата.       — Ничего! — бросил Оркотт, стараясь скрасить тон, но он все равно получился раздраженным. — Я пошел спать, — он ушел к себе в комнату, захлопнув дверь.       — «Граф?» — Крис подошел и коснулся руки Ди. Тот вздрогнул и поднял на мальчика глаза. — «Что случилось? Вы в порядке?»       — Да, — он изо всех сил пытался выпутаться из странного оцепенения от испуга, который оставил после себя шок. — Все хорошо, Крис.       — «Это хорошо, но… вот только… ну…» — лицо мальчика стало грустным. Граф, сделав над собой усилие, растянул губы в легкой улыбке:       — Даю слово, Крис: мы с твоим братом помиримся, обещаю. А теперь иди спать.       — «Да», — Крис расплылся в улыбке. — «Спокойной ночи, граф.» — он скрылся за дверью спальни. Ди остался один.       «Жизни людей — это сон, который видит планета Земля…» — он провел рукой по лицу, пытаясь прийти в себя.— «…но смерть в любом мире остается смертью…»

**********

      Утром Леон проснулся не в самом хорошем настроении. Болела голова, словно с похмелья, вызывая неустанное желание морщиться.       «Я что, вчера напился, как свинья?» — хмуро подумал он, разглядывая белеющий потолок.       Но через несколько секунд вернулись воспоминания прошлой ночи.       «Буйный псих!» — Оркотт раздраженно фыркнул, поднимаясь с кровати и выходя в основную комнату. Ему ужасно хотелось пить. «Но этот презрительный взгляд…» — детектив нахмурился. Это ему не давало покоя. «Что же все-таки случилось? Просто последствия кошмара?»       Он застал Ди за одним из его излюбленных занятий — чаепитием.       — Доброе утро, мистер Оркотт, — сказал тот с самым беззаботным видом.       — Привет, — буркнул Леон, плюхаясь в кресло напротив. Граф налил ему чая, и подвинул к молодому человеку чашку.       — Как прошла ночь? — Ди вернулся к своему чаю, по-прежнему не глядя на детектива.       — Нормально, только ерунда какая-то снилась, — ответил Оркотт, залпом выпивая свою чашку. Всю ночь ему снился сон с одними звуками — изображения Леон не помнил, но отчетливо врезался в его память шорох листвы и травы, словно он находился неподалеку от леса при сильном ветре.       Губы азиата, наполовину скрытые белым фарфором чашки, изогнула едва заметная улыбка.       — А где Крис?       — Он пошел играть со своей новой знакомой. Ее… Жасмин, кажется, зовут.       — Ясно, — зевнул Оркотт, кидая взгляд на окно. Жара, несмотря на утреннее время, была уже в самом разгаре.       — Ты что, снова собираешься весь день отсиживаться в номере? — Поинтересовался Леон.       — Именно, — граф посмотрел на него из-за своей чашки, не отрывая ее ото рта.       — Зачем ты тогда приехал сюда? Мог бы и в магазине своем с таким же успехом сидеть.       — Днем мне на улице делать нечего, — Ди наконец поставил чашку на столик и переплел тонкие пальцы в замок. — Не люблю жаркую погоду, впрочем, как и солнечные ванны.       — А, цвет кожи бережешь, — насмешливо хмыкнул Леон, глядя на безупречно гладкую, почти молочного цвета кожу графа. Включилось дурацкое ассоциативное мышление, и Оркотт почему-то вспомнил гейш с их фарфоровой внешностью. Белая кожа, полный загадки взгляд, ярко накрашенные губы, умение наводить словами тень на плетень, да так, что ты несколько секунд заторможенно думаешь, что они хотят этим сказать… да, Ди определенно имел все эти качества. Разница была лишь в том, что он был мужчиной, хотя, никто не спорит, очень женственным.       — Да нет… — Ди улыбнулся.       «Ну конечно, а то я не помню, как ты трясся, когда сломал однажды ноготь», — насмешливо подумал про себя Леон, переводя взгляд на ухоженные руки графа, покоящиеся у Ди на коленях. У детектива вдруг появилось почти непреодолимое желание коснуться их, вспомнить кожей, каковы наощупь эти тонкие пальцы, но он только крепче сжал чашку в руках.       «Ты чего это, Оркотт?! А ну спокойно!» — одернул он себя, поражаясь, откуда у него в голове появляются обычно совершенно несвойственные ему мысли.       — Что-то не так, мистер детектив?       Леон поднял взгляд на лицо графа и увидел, что тот на него внимательно смотрит.       «Черт!» — подумал Оркотт, чувствуя, как его щеки медленно, но верно, заливает краска.       — Ну ладно, я пойду… Криса найду, — пробурчал он и, вскочив, вышел из номера, чувствуя спиной слишком внимательный взгляд фиалковых глаз.

**********

      —…и в следующий раз за буйки не заплывай! Кто тебя спасать будет?! Жасмин?! — распинался Оркотт, возвращаясь вместе с Крисом вечером в отель.       — «Ладно, братик. Прости», — промямлил мальчик, шмыгая носом. — «Я и не заметил, как заплыл далеко».       — Не заметил он… — пробурчал Леон, открывая ключом дверь и проходя в номер. — Ди?! — позвал он, услышав смутный шум на небольшой открытой веранде, в которую вела стеклянная дверь.       Никто не отозвался.       Леон подбежал к двери и обнаружил, что ветви растущих около помоста веранды кустов шевелятся, словно их кто-то задел.       Тут Оркотт увидел мелькнувший среди листвы силуэт.       — Ди?       «Интересно, что это он прячется?» — подумал Леон, перемахивая через невысокие перила и приземляясь на землю. Прислушиваясь к шуму, он тихо начал пробираться через заросли.       Вскоре он вышел на небольшую тропинку, которая вела неизвестно куда. Свет луны отлично освещал дорожку, и детектив без труда добрался до ее конца.       Тропинка вела на маленький заброшенный пляж, на котором почти никто никогда не отдыхал.       «Интересно, я туда пришел?» — подумал Леон, оглядываясь. Ответ на свой вопрос он получил через секунду.       Он снова увидел неизвестно откуда появившегося Ди.       «Что он здесь забыл так поздно?!» — Оркотт, надежно скрытый под тенью пальмы, наблюдал за идущим по песку азиатом.       Граф зашел в море по пояс и остановился. Прошло несколько минут, прежде чем терпение Оркотта начало иссякать.       Тут Леон увидел выходящую из-за ближайшего выступа скалы девушку. У нее были длинные белые волосы, заплетенные во множество тонких кос с вплетенными в них цветами, побегами дикого плюща, и смуглая кожа.       «Он что, свидание решил устроить?!» — ошалел Оркотт. «Что-то раньше я не замечал, чтобы он женщинами интересовался, да и вообще чем-либо еще кроме животных. Хотя… такая красотка! Где же он ее подцепил?»       Девушка подплыла к графу и, обняв его за шею, приблизила свое лицо к его уху, и что-то зашептала. Тот молча кивал, а после, сунув руку за пазуху, извлек оттуда ветку какого-то растения с круглыми листьями, и протянул ее незнакомке.       «Что, еще и наркотики?!» — задохнулся Оркотт. Все-таки, профессия полицейского наложила на Леона свой след, сделав чувство справедливости и преданность закону его свойством, и теперь руки детектива так и чесались вернуться в номер отеля и, взяв наручники, надеть их на холеные запястья графа, чтобы не зарывался.       Тем временем, девушка, улыбнувшись, оторвала от ветки один лист и, сунув его в рот, прожевала и проглотила.       Оркотт, стоя в своем укрытии, скривил рот, думая, что ему жаль эту цыпочку, которая так осознанно травит себя наркотой.       Граф что-то говорил ей, а она, не отрываясь, смотрела ему в лицо и слушала, а потом вдруг расплакалась.       «Что случилось?!» — не понял Леон. «Он что, отшил ее?!»       Ди, тонко улыбаясь и продолжая что-то тихо говорить, взял девушку за подбородок, и подставил под капающие с лица слезы маленький пузырек.       «Ничего не понимаю… что он делает?!» — недоумевал Леон, а граф, тем временем закончил сбор слез и, закрыв пузырек, вложил его в руку девушке, которая, продолжая плакать, уже снова улыбалась.       Тут под ногой детектива хрустнула ветка.       Светловолосая резко обернулась, и заметившие стоящего в тени Леона большие глаза, из которых все еще струились неостановимые слезы, стали злыми. Она обернулась к Ди и что-то сказала ему, но никаких звуков Леон снова так и не услышал.       Граф мотнул головой в сторону Оркотта, и на его лице отразилось беспокойство.       — Ты что творишь здесь?! — крикнул Оркотт, быстрым шагом приближаясь к морю. Его уже заметили, так что прятаться не было смысла. — Что за наркотик ты ей сунул?!       — Мистер детектив, не приближайтесь! — Ди сделал шаг в сторону Оркотта, но не успел.       На шее Леона с невиданной силой сомкнулись тонкие пальцы.       — Стой, не надо! — Граф схватил девушку за запястье, с мольбой глядя на нее. — Он никому не расскажет!       Светловолосая метнула на Ди яростный взгляд и чуть ослабила хватку на горле детектива.       Раздался звон. Склянка, которая была раньше зажата между ладонью девушки и шеей Леона, выскользнула, и ударившись о каменный выступ, обрызгала содержимым скалу и легкими каплями осела на изумрудном с синим чеонгсаме графа.       Глаза незнакомки расширились от изумления или, может быть, страха при виде лопающегося на камне стекла, а красивое лицо исказила гримаса. Она рывком отпустила горло Леона, толкнув его с такой силой, что тот упал (благо, что было мелководье), и нырнула под воду, мелькнув в воздухе большим чешуйчатым хвостом.       У Леона медленно округлились глаза.       «Ч-что это было?! Мне показалось, или это…» — он перевел взгляд на стоящего рядом графа.       — Мистер детектив, вы как всегда оказываетесь не в то время и не в том месте! — воскликнул Ди, гневно глядя на сидящего в воде Оркотта сверху вниз.       — Да, я помешал твоим чудным планам по наркоторговле! — Взорвался Леон. Ди сжал руки в кулаки, словно удерживаясь от вспышки:       — Вы бредите! Вы сами, своими глазами видели, кто это был! Крис ведь вам рассказал все еще перед отъездом, разве не так?! — Мокрые от морских брызг черные волосы графа непослушно липли к лицу, и Ди, явно разозленный, нетерпеливо заправлял их за уши.       — Ты думаешь, что я поверю во весь этот антинаучный бред?! Русалок не существует! Ты что, решил в очередной раз меня разыграть?! Так вот — это было совсем не смешно! — Прорычал Леон, испепеляя взглядом нависшего над ним азиата.       Даже несмотря на то, что теперь Ди был явно выше него, Оркотт все равно почему-то не боялся нападения со стороны графа. Возможно, потому что детектив имел явное преимущество по силе, нежели Ди. Граф был скорее ловким, чем сильным.       — Мистер детектив, вы своим появлением раз и навсегда перечеркнули надежды этого существа на возрождение их вида. Вы уничтожили своим появлением еще один сосуд планеты Земля… — граф сказал это тихо, и в его голосе было столько презрения, что Леон невольно сузил глаза, как и Ди свои. — И поэтому вы в скором времени умрете.       — С какой это стати? И в чем я виноват?! — Оркотт никак не мог понять, что же произошло.       — На этой планете осталось всего две особи вида Карибский Эфир — самец и самка. Но самец не принимает ее. Она пришла ко мне, чтобы я помог ей получить сильнейшее приворотное средство в мире… — Ди опустил взгляд на пенящиеся волны. — Слезы русалок, имеющие нужные свойства только после принятия листьев особого растения, произрастающего в тропических лесах. Если бы тот пузырек не разбился… — граф посмотрел в лицо Леону, —…то этот вид был бы спасен. Но второго раза не дано, мистер Оркотт. И теперь она, прежде чем окончательно исчезнуть, отомстит вам. Это обязательно случится — русалки крайне мстительны, — в голосе графа уже не было прежней злости, на смену ей пришло что-то странное, словно сродни грусти.       — Я тебе не верю! — Отрезал Оркотт. По губам графа скользнула усмешка, отдающая ехидством.       — Время покажет, — сказал он, наклонившись к Леону, глядя ему в глаза, словно приковывая зрачками к земле. — Похоже, вы такой законченный скептик, что мои слова вас не убедят.       Тут детектив почувствовал, что он словно пьянеет. Голова соображала все хуже, и все раздражение словно куда-то утекало, а его замещал голод, какое-то дикое желание, словно в кровь впрыснули большую дозу адреналина.       — Слова не убедят… — как на автомате повторил Оркотт и, схватив Ди за руку, рывком дернул вниз.       Вверх взметнулись брызги и тут же опали, впитавшись в прибрежный песок, смешавшись с тонким слоем воды на мелководье.       Леон стиснул в своих пальцах хрупкие запястья графа и прижал к земле, вдавливая их в мягкий рыхлый морской песок, ища языком неподатливые губы Ди.       Необъяснимое дикое животное влечение овладело всем существом детектива.       — Пустите!       — Тише, Ди… — Леон коснулся своими губами плотно сжатого рта. — Прекрати этот спектакль. Я не знаю, правда ли, но у меня ощущение, что когда-то все это уже было, и ты уже не первый раз играешься со мной, как кошка с мышью… — он шептал эти слова в словно оледеневшие губы, с торжеством ощущая, как слабеет с каждой секундой сковывающая их печать. — Признайся, Ди — тебе это нравится, не так ли?       — Я не понимаю о чем вы, мистер детектив, — губы азиата внезапно тронула едва заметная улыбка, и Оркотту на миг показалось, словно он, заглянув в полный адской тьмы омут, наткнулся на тупик запретных секретов — назвать это можно было как угодно, но суть была одна: за этой улыбкой скрывалась какая-то темная тайна, если не целая история.       — Все это словно во сне… Куда ты меня затащил? — Леон жадно целовал графа в тонкие губы с привкусом морской соли, но сладостным вкусом языка, ощущая усиливающееся непонятное желание, от которого хотелось рвать одежду, словно виноватую в учащающемся дыхании, на куски.       — Я лишь дал вам возможность осуществить то, чего вы, сами того не зная, желаете. Вы сами выбрали свою жизнь… — Ди провел рукой по щеке детектива, касаясь начавших заживать царапин. — Но это ненадолго. Действие пролившихся слез русалок также не вечно, как и ваше пребывание здесь.       — Почему? — Леон целовал графа в шею, расстегивая намокший шелковый чеонгсам, упиваясь живительным теплом нежной кожи, которое, сейчас, среди холодящих морских волн было еще более манящим, чем в той же постели.       — Потому что фениксы не могут долго жить в чужом мире… — руки Ди обнимали торс Оркотта под пляжной рубашкой, лаская спину дразнящими движениями изящных пальцев, давая детективу больше приникнуть к столь желанному для него телу, еще более подкупающему своей покорностью, доставляя все больше возбуждения от ощущения вседозволенности.       Пожалуй, Леон бы удивился словам графа, озадачился, почему они ему так знакомы, если бы мог связно мыслить. В данный момент его разум растворился в Ди. Если он касался графа — то был продолжением его кожи, если вдыхал его запах — ощущал себя частью его дыхания.       Волосы, пропитанные соленой морской водой, источали свежесть океанского бриза, а наощупь были, как мокрый шелк. Леон убрал смоляные пряди от лица графа, открывая обычно спрятанный за ними овал, и, повторяя очертания фарфоровой щеки, провел по нему губами сверху вниз, приникая к прохладным от воды, похожим на яркие лепестки, губам азиата.       Одной рукой Леон продолжал прижимать запястье полусидящего Ди к песку, а другой скользнул по внутренней стороне бедра, по черной ткани брюк.       Тихий, похожий на шепот, выдох вырвался у графа. Детектив, проведя кончиком языка по изящному изгибу шеи, поднял взгляд на лицо Ди.       Граф повернул голову на бок и, закусив губу, закрыл глаза, но тело было напряжено — пальцы азиата мертвой хваткой вцепились в рубашку Леона. Они не препятствовали, но и не позволяли — одно лишнее прикосновение, и в ход пойдут ногти.       Ди в этот момент был похож на кошку.       «Интересно, он так напряжен, потому что ему неприятно? Или неловко?» — подумал Леон и, решив еще раз испытать судьбу, вновь провел рукой по внутренней стороне бедра.       Ди вдруг резко оттолкнулся от земли и сел. Взгляд, которым он смотрел на Леона через плечо, был каким-то неопределенным: в нем было и раздражение, и легкое смущение, и огонь. Оркотт обхватил его сзади за талию.       — Брось, Ди… — шептал он, касаясь губами уха азиата. — Мы ведь уже спали раньше, и в какой раз ты уже сопротивляешься, — он скользнул пальцами по шее графа к подбородку и, приподняв его, провел кончиком пальца по приоткрытым губам, касаясь белых, плотно сжатых зубов.       В ответ была тишина и ровное, но время от времени чуть сбивающееся дыхание. Тогда Оркотт, слегка разозлившись, схватился за застежку на вороте чеонгсама и, почти сломав ее, обнажил от шелка шею и грудь графа. Зарываясь пальцами в волосы, склонив голову Ди набок, он жадно целовал его, скользя языком по нежной коже, касаясь губами чувствительного участка под подбородком, слушая возбужденные содрогания тела, передающиеся через спину прижатого к его груди графа.       «И все-таки, ты снова заманил меня в свои ловушки…» — он чуть прикусил кожу на шее Ди, слыша громкий, почти перешедший в звук выдох. Глаза графа были полузакрыты и, когда Леон в очередной раз прижался поцелуем к чувствительной коже под подбородком, они чуть закатились, а с приоткрывшихся губ сорвался невольный стон.       Леон скользил губами возле рта азиата, вызывая его на поцелуй, и наконец добился чего хотел: Ди, еще некоторое время помедлив, словно решая, коснулся его губ, почти захватывая их своими, но в последний момент прерывал контакт, чуть отстранялся, словно увлекая за собой, будто намеренно выводя Оркотта из себя, но тем самым вызывая еще больше желания, подстегиваемого нетерпением. Детективу показалось, что в фиалковых глазах на мгновение блеснула прозрачная насмешка.       Леон, обнимая Ди за талию, вдруг резко встал на ноги, заставляя графа подняться вместе с ним и, прижав его всем телом к находившейся рядом скале, сжимая в пальцах тонкие запястья, сказал, зарывшись лицом в блестящие, цвета воронова крыла, волосы:       — Смеешься надо мной? Ты втянул меня в какую-то паутину и, вероятно, ждешь, пока я сойду с ума, но это не так… Не надейся, Ди, я не поддаюсь на провокации.       Послышался тихий, щекочущий слух смех .       — Вы уже поддались, мистер детектив. Самоуверенность — свойство многих людей, — граф, прижатый щекой к стене скалы, скосил на Леона хитро смотрящие глаза. На тонких губах бродила лукавая, гипнотизирующая своей таинственностью улыбка, приковывающая к себе взгляд.       — Плевать, — детектив впился в губы графа глубоким поцелуем, игнорируя поднявшийся ветер и волнение потемневших волн, ставших более подвижными, чем его прикосновения к хрупкому телу азиата под чеонгсамом.       Граф вскрикнул, прижимаясь лицом к своей руке, которую Леон держал у скалы, привыкая к временной боли от проникновения.       — Тише, Ди… — Леон, лаская, погладил азиата по щеке, слыша затихающие стоны, приникая ближе к телу графа, и проникая в него все глубже, задыхаясь от накатывающего наслаждения.       Ди откинул голову назад на плечо детектива, проводя пальцами вдоль овала лица Оркотта. Упирающаяся в камень рука сползла по скале вниз.       Леон опустил графа на песок, обнимая его за плечи, касаясь прохладной белоснежной кожи.       Его не оставляло ощущение, что в Ди, в данный момент, проскальзывает какая-то беззащитная утонченность, которой он раньше никогда не видел и не замечал. Как будто отдернулся занавес его вечно улыбающегося восточной, но неуловимо неискренней улыбкой образа, и осталась одна обнаженная сущность. Словно сгорела прежняя оболочка, и появилась новая, но постепенно восстанавливающаяся. Совершенно несвойственная ему робкая нежность, но не сломленность. Возрождение.       Поддаваясь его состоянию, Леон поумерил свой пыл и теперь, бережно лаская, стремился помочь графу укрепить в нем то, что, словно цветок, раскрывало свои лепестки. Свое состояние он не мог объяснить, только интуиция подсказывала, что сейчас Ди уязвим как никогда, но желания воспользоваться этим у него не возникало.       — Так феникс — это ты? — Прошептал он, касаясь своими губами губ графа, задевая их нежными, почти эфемерными поцелуями. Ди сжал в пальцах полу рубашки детектива, привлекая к себе, и ответил:       — Нет, Леон. Феникс и огонь — неразделимое целое, и один из них гаснет, увлекая за собой другого… — он выгнулся, кусая губы, содрогаясь от наслаждения. — Но после смерти наступает обновление…

**********

      Леон лежал и слушал плеск волн. Море было необычайно тихим, но слышались громкие встревоженные крики птиц в прибрежных зарослях. Странная звенящая тишина морской глади.       — Значит… — сказал он, чтобы хоть как-то вернуть чувство ускользающей реальности, — Мы вскоре снова умрем?       — Да, мистер детектив, — лежащий рядом с ним граф, которого Леон обнимал за талию, открыл глаза, посмотрев в небо, а после переведя взгляд на море. — У нас не так много времени — всего пара минут, а после паутина порвется.       — Какая паутина? — Не понял Оркотт, приподнимаясь на локте. — Что ты имеешь ввиду?       Ди улыбнулся своей обычной, полной лукавства улыбкой, которая в прошлом не раз выводила детектива из себя.       — Ну!       — Терпение, мистер Оркотт. Она уже близко.       — Кто?       Граф перевел взгляд за спину Леона, и тот, обернувшись, онемел. Над ними нависла колоссальная волна.       — Месть исчезнувшего вида.       Леон вскочил на ноги, но Ди, схватив его за руку, дернул обратно вниз, прижав к земле.       — Не трудитесь, мистер детектив. Это цунами, и оно растягивается на половину побережья. Мы не можем жить в этом мире, и поэтому должны уйти.       — Что за чушь ты несешь?! Мы же погибнем!       — Именно, — Ди склонился над ним. — Потому что… — тонкие губы коснулись уха Оркотта, —…после смерти наступает возрождение…       Грохот ударившейся о землю волны.

**********

      Леон открыл глаза. Сердце билось как у загнанного зверя, а тревога и беспокойство буквально взрывали все существо детектива. Оркотт резко сел, растирая лицо руками, словно убирая с него липкую паутину. Отняв ладони от глаз, он увидел лежащего на соседнем диване графа. Ди, переплетя на животе пальцы рук, широко открытыми глазами смотрел в потолок. Взгляд был сонным. Видимо, он тоже только что проснулся.       — Что это было?! — Находясь в шоковом состоянии, выдохнул Леон. У него было ощущение, что его облили ледяной водой. Голос спросонья был хриплым и тихим.       — Всего лишь игра вашего сознания, мистер детектив, — ответил граф, поворачивая голову в его сторону.       — Нет! Я знаю, что во всем виноват твой дурацкий паук! — Прорычал Леон, подходя к дивану, на котором лежал азиат, и тыкая в него пальцем. — Это какая-то тварь, обладающая галлюциногенным ядом!       Губы Ди изогнула его фирменная улыбочка.       — Но ведь галлюцинации — это ни что иное, как проявление нашего воображения, рождаемого сознанием, не так ли?       — Твои дурацкие тараканы меня чуть не прикончили! С ума меня свести решил?! — Взорвался Оркотт, стукнув кулаком по диванной обивке рядом с головой графа. Тот даже не шелохнулся, и отозвался:       — Ваши умозаключения, мистер детектив, ошибочны, ведь… — Ди медленно сел, по-прежнему не отрывая взгляда фиалковых глаз от Леона, —…наслаждение, также как и страдание, происходит лишь в нашем воображении… Яд Арахнида Мечты открыл дверь вашего сознания, за которую вы всегда боялись заглянуть. Вы всего лишь попали в паутину.       Леону показалось, что его ударили по затылку битой.       — Какую паутину? — Спросил он, думая, что уже где-то слышал это. Может быть… во сне?       На губах азиата появилась улыбка.       — Паутину грез, Леон. Ведь во сне всегда вскрывается то, что скрыто наяву… BUCK-TICK — Dress Legogel — Jikuu Ruokou 21 августа, 2010 год