Тайные дневники, львы и фиалки

В голове Дэна был сплошной туман. Почти вползая в свою квартиру, он не помнил ничего, кроме нескончаемых рюмок какой-то дряни, которые он опрокидывал в себя за барной стойкой. Его пьяный смех, когда он пытался разуться в прихожей, разбудил родителей. Было около пяти часов утра, когда отец помог ему добраться до комнаты и вернулся в постель, решая отложить серьезный разговор с сыном на потом. «Рано или поздно это бы всё равно случилось, — сказал он взволнованной матери. — Всё твердит про какую-то Бриану... напился из-за девушки, в его возрасте это обычное дело». Родители думали, что Дэн, находящийся в весьма плачевном состоянии, уснёт, как только окажется в кровати. Но у Дэна были другие планы. Перед его глазами всё кружилось, но в голове громко звучало имя Брианы. «Бриана, Бриана…» — повторял Дэн, опираясь на шкаф и до боли сжимая веки. Расхаживая по комнате, он тихо посмеивался и сам не знал, почему. Как бы он ни пытался сосредоточиться на мыслях о своей подруге, воспоминания о Филе всё равно преследовали его. Видимо, выпитого было недостаточно, чтобы подавить эти воспоминания. За окном занимался рассвет: в мае светает рано. Дэн распахнул шторы — впервые за долгое время — и усмехнулся, видя на подоконнике горшки с фиалками, от которых остались только гниющие, почерневшие листья. Фил всегда поливал их, надеялся, что они зацветут весной... Но май подходил к концу. Фиалки были мертвы. Улыбаясь, Дэн смотрел, как тёмное небо над Манчестером медленно окрашивается в грязно-сиреневый. Боль в груди, которую он испытывал, не мог притупить никакой алкоголь. Как-то раз Дэн и Фил встретили рассвет вместе, стоя у подоконника и держась за руки. И теперь Дэну достаточно этого воспоминания, чтобы понять: он больше не может этого вынести. Ему нужно выместить на чём-то свою боль. Идти на кухню за ножом Дэн не хотел, боясь опять разбудить родителей или брата. Он смутно помнил, что где-то в ящике стола лежал старый канцелярский нож. При слабом свете рассвета Дэн вытряхнул из ящика всё содержимое, не обращая внимания на те самые тетради. Наконец, его руки нащупали нож на дне ящика. В тот момент Дэн сам не понимал, чего он хочет больше — просто сделать себе больно или порезать так глубоко, чтобы свести счеты с жизнью. Он просто стоял посреди комнаты, растрёпанный, вспотевший и совершенно пьяный, и с надеждой смотрел на нож в своей руке. Он был готов начать резать. Но солнце встало достаточно высоко, чтобы Дэн смог рассмотреть на своей правой руке едва различимый след чернил. Это был лев, которого Дэн нарисовал на своём запястье рядом со шрамами, потому что раньше так делал Фил. Это пробудило целый шквал воспоминаний, и парню пришлось взять нож в правую руку. Он хотел начать резать левую, уже не заботясь о том, что ею нужно будет что-то писать. Но оставить порез оказалось не так просто, как Дэн думал. Когда это делал Фил, всё казалось таким простым — провести ножом по коже и надавить... но теперь Дэн понимал, почему Филу было так трудно это сделать. Дэн раз за разом замахивался, но так и не решался оставить порез. По его щекам потекли слёзы. Он был не в силах даже причинить боль самому себе. — Ты важен, слышишь? Это явно был чей-то посторонний голос, и Дэн вздрогнул, пытаясь определить, откуда донеслись эти слова. Но потом до него дошло, что это всего лишь голос Брианы в его голове. Дэн опустил нож и беззвучно засмеялся, а может, он просто рыдал. Может быть, для кого-то он был важен. Но сам Дэн вовсе не считал себя нужным, пригодным хотя бы для чего-то. Он снова поднёс нож к руке, но ему снова помешал голос: — Ты должен быть сильным, ты должен жить… — «Ради себя»… «ради Фила»… — всхлипнул Дэн, продолжая вспоминать слова Брианы. Он не мог ничего сделать с собой. Как бы пьян он ни был, ему не хватало духу покончить с этим. Сквозь слёзы глядя на свои трясущиеся руки, он снова и снова прокручивал в памяти фразы девушки — это всё, что он помнил из прошедшего вечера. Нож выпал из его руки. В голове немного прояснилось. Бриана была права: Дэн не имел права сдаваться. Вытерев слёзы, Дэн включил настольную лампу и достал свою камеру. Ему хотелось выговориться. Нажав на кнопку записи, он долго собирался с мыслями и, наконец, сказал: — Привет всем читателям, точнее, зрителям моего «тайного дневника». Давно я ничего не рассказывал вам, верно? — Дэн нервно усмехнулся. — Всё изменилось за последнее время. Это видео не будет… не будет очередным воодушевляющим рассказом о любви к призраку. Это будет довольно короткое видео… Я просто думаю, вы имеете право знать, что… что… Фил… — Голос Дэна сорвался, и он закрыл глаза ладонью. — Простите. Мне тяжело, но вы имеете право знать, что Фил исчез. Навсегда. Его забрали. Он снова замолчал, переводя дыхание и собираясь с мыслями. — Вы видите, как я сломан, — проговорил Дэн. — Не думаю, что когда-нибудь стану таким же счастливым, каким я был с ним. И я… очень скучаю по нему. Если бы я мог, я бы сказал ему всё, что говорил вам, всё о том, как я любил его, и как люблю сейчас… я так по нему скучаю… У него уже не осталось сил на то, чтобы плакать. Убрав руку от лица, он посмотрел прямо в объектив камеры и сказал: — Я напился и хотел покончить с собой. Но вы можете не переживать за меня, я в порядке. Я не буду убивать себя, потому что я пообещал это своей подруге. И если среди вас, ребята, есть те, кто проходят через что-то похожее… да, я много раз видел в комментариях истории людей, которые теряли своих близких… пожалуйста, не сдавайтесь. Вы тоже кому-то нужны. А я… я должен лечь спать, наверное. Я живу в каком-то аду, и сон хотя бы ненадолго от этого спасает. Пока, ребята. Оставив видео загружаться, Дэн лёг в кровать, которая теперь казалась слишком просторной. Ему действительно сильно хотелось спать. Во сне он хотя бы не будет чувствовать боли.

***

Солнце заливало комнату светом, но Дэн не просыпался. Ему снился Фил, который обнимал его и шептал что-то на ухо, и Дэн слабо улыбался во сне. Родители не хотели его будить и уехали. И пока что Дэн ещё не знал, что его сон не так далёк от реальности. Фил лежал рядом с ним и дремал, приобняв Дэна. Он уже не боялся, что Дэн замёрзнет от его холода. Фил больше не был холодным, как лёд. Он был тёплым. Он был живым. Когда солнечные лучи разбудили Фила, он посмотрел на спящего Дэна. Парень счастливо улыбался во сне, и Фил понял, что ему снилось что-то хорошее. Но потом, когда солнечный луч скользнул по лицу парня, он болезненно зажмурился и застонал, будто сон сменился кошмаром. Тогда Фил легонько потряс Дэна за плечо и прошептал: — Просыпайся, Медвежонок. Просыпайся. Я здесь. Глаза Дэна приоткрылись. Сначала он не понимал, где он находится и почему так болит его голова. Потом он почувствовал жар чьего-то тела, и его глаза широко распахнулись. Повернув голову, Дэн увидел рядом с собой Фила. Фила, одетого в ту же клетчатую рубашку и джинсы. Бледная кожа больше не просвечивала. Синие глаза искрились и были как никогда живыми. — Ты… — то ли всхлипнул, то ли усмехнулся Дэн. — Они отпустили меня. Те существа из чистилища… Но Дэн замотал головой и прошептал: — Этого не может быть. Ты… ты не можешь быть живым… ты не… я не верю… Он попытался отстраниться от Фила, но тот сильнее прижал его к себе. Дэн задрожал, а потом тихо заплакал, уткнувшись в его шею. — Тсс, тише, я здесь и никуда уже не денусь, обещаю, — улыбнулся Фил. — Я думал… думал, ты оставил меня навсегда, — выдохнул Дэн между всхлипываниями. — Я тоже думал, что они меня навсегда забрали. Они так долго держали меня в темноте, и я ничего не мог слышать и чувствовать, а потом… потом начались ярко-красные и зелёные вспышки, и всё вокруг стало белым. Эти существа пришли ко мне. Их было много, и я даже не могу описать их. Они… они не чудовища, Дэн. Они, наверное, ангелы. Они мне помогли. Когда Дэн успокоился, Фил вытер его слёзы и поцеловал в обе щеки. В груди Дэна сердце разрывалось, но уже не от горя, а от счастья. Фил, которого он уже считал мёртвым, ожил. И это не был сон. Это была правда. — Как они оживили тебя? — спросил Дэн. — И зачем? Они так долго пытали тебя… и меня… Фил покачал головой: — Это была не пытка. Это было испытание. Так сказал один из них. Потом ко мне подошла какая-то девушка… она не была похожа на остальных существ. Она выглядела, как человек, и была одета в длинный серый балахон. И она сказала что-то… — Фил зажмурился, пытаясь вспомнить. — «Он выбрал жить за тебя, а не умирать за тебя», так она сказала. А потом взяла меня за руку и повела куда-то… и я оказался здесь, в этой комнате. Мне кажется, эта девушка — мой ангел-хранитель или что-то вроде того. У Дэна пересохло в горле. Он начал о чём-то догадываться и взволнованно спросил: — Ты помнишь, как она выглядела? Фил пожал плечами: — Смутно. У неё были большие глаза. Голубые. И длинные тёмные волосы. А ещё, когда она взяла меня за руку, я почувствовал, что у неё на запястье шрамы. Значит, Дэн понял всё правильно. Его глаза снова заслезились. Он пока что не мог рассказать, что знает эту девушку. Фил снова обнял Дэна, и они были так близко друг к другу, что Дэн мог чувствовать его быстрое сердцебиение. — Знаешь, теперь от тебя не холодно, а наоборот жарко, — усмехнулся Дэн и чуть отстранился от Фила. Его взгляд упал на подоконник, и он воскликнул: — Смотри! Фиалки зацвели! Они поднялись с кровати и встали у окна, чтобы убедиться: листья фиалок, которые ещё несколько часов назад были чёрными и сухими, теперь были ярко-зелёными и мягкими на ощупь. На глазах Дэна и Фила распускались цветки с нежными лепестками. Цветы одной фиалки оказались тёмно-бордовыми, другой — синими, третьей — голубыми. — Они такие красивые! — воскликнул Фил. — Они не цвели с того дня, как у меня остановилось сердце. Дэн посмотрел на него, улыбаясь, и проговорил: — Теперь я буду заботиться о твоём сердце. И, чёрт, я готов поливать эти фиалки каждый день, если они заставляют твоё сердце биться. А теперь… мне много нужно рассказать тебе, ладно? — О чём? — Фил посмотрел на него немного обеспокоенно. — О моём «тайном дневнике», например. И о той девушке, которая вывела тебя из «чистилища». Мне кажется, я знаю, кто она. Глаза Фила округлились. — Что ещё за «тайный дневник»?.. Дэн засмеялся: — Тебя это больше интересует, чем личность твоего ангела-хранителя? Ладно. Мне кажется, будет лучше, если я расскажу тебе всё за чашкой кофе, как считаешь? Фил радостно кивнул: он и забыл о том, что теперь, будучи живым, снова может чувствовать вкус еды. Они вышли из комнаты, и Дэн чуть ли не закричал, когда столкнулся в коридоре со своим братом. Дэн совсем забыл о том, что его семья ничего ещё не знает о парне, с которым Дэн всё это время делил комнату. Так что его брат был, мягко говоря, удивлён. — Ты что здесь делаешь?! — вскрикнул Дэн и в ту же секунду понял, какой странный задал вопрос. — Живу, — невозмутимо ответил парень, глядя на Фила. — А что здесь делает он? Не хочу показаться невежливым, но мне казалось, что сегодня ночью ты вполз в квартиру один. Фил посмотрел на Дэна с осуждением: — «Вполз»? Ты что, был пьяным? Закрыв ладонью глаза, Дэн пробормотал: — Вы, ребята, можете не разрушать великий момент моей жизни? Мой призрачный бойфренд стал живым, можно мне спокойно сходить с ним в кафе и побыть счастливым? — Можно, — кивнул парень и спокойно пошёл в свою комнату, думая, что Дэн шутит. — И не говори ничего родителям! — крикнул Дэн. — Ладно, — последовал ответ, и Дэн облегчённо выдохнул. После этого Дэн и Фил смогли беспрепятственно пройти в прихожую. Рука Дэна опустилась на ручку двери, и сердце Фила на мгновение замерло. Дэн открыл дверь. Оставалось лишь сделать шаг… и на этот раз у Фила получилось. Он смог выйти из квартиры, не наткнувшись на невидимый барьер. И Дэн никогда в жизни не видел человека, который бы так радовался тому, что смог выйти из квартиры через открытую дверь. — Боже, я не был за пределами квартиры почти полтора года! — Фил выглядел счастливым, но немного испуганным. — Всё должно было сильно измениться, и как… как мне теперь жить в мире, о котором я ничего не знаю? Но Дэн смог его успокоить: — По крайней мере, ты знаешь, что собой представляют кафе, а они, поверь, не изменились. Тем более, ты не раз сидел на Тамблере с моего аккаунта и имеешь примерное представление о том, каков этот мир. — Они начали спускаться по ступенькам. — Мне кажется, мир много раз разочарует тебя. Но мы всегда сможем спрятаться от него в нашей комнате и… — Дэн усмехнулся, — рисовать цветы и зверей на запястьях друг друга. Так делают влюблённые, верно? Держатся за руки, ходят в кафе и рисуют друг для друга. Ну и прочая романтичная чепуха, которая будет делать нас счастливыми. Он резко остановился перед дверью, пока отделяющей их от остального мира — мира гораздо большего и более опасного, чем небольшая комната. — Если ты хочешь делать всё это именно со мной, конечно, — негромко проговорил Дэн. — За этой дверью миллионы людей, которые куда лучше меня, и если вдруг ты встретишь… Фил никогда не целовал людей без их разрешения, но в тот момент это было как никогда кстати. У Дэна мгновенно отпало желание говорить о том, что Фил может встретить кого-то лучше. Потому что Фил целовал его так, как целуют только самых-самых любимых. Тайные дневники, исписанные тетради, долгие объятия по утрам, слёзы счастья и слёзы боли, нарисованные львы и динозавры, порезы и шрамы, кактусы и фиалки в разноцветных горшках… всё это смешалось в голове Дэна, пока он целовался с Филом. Они никуда не торопились. Реальный мир мог ещё немного подождать.