***
Бывает же такое, что человек попадает не туда и, не в то время, это и оказывается самой большой ошибкой.***
Он лежит на спине, дыша хрипло и еле слышно. Его голубые глаза смотрят с холодом и ненавистью, губы дрожат, но блондин продолжает сохранять стойкость духа. Но для него это не имеет значения. Хотя нет, так даже веселее. Он наматывает на руку хлыст, с усмешкой наблюдая, как его глаза расширяются от страха, а потом размахивается и бьёт со всей силы. Хлёсткий удар приходится по обнажённому бедру и он вскрикивает, выгибается, но руки крепко привязаны к кровати. Найлу не выбраться — он в клетке. - Найл, - Зейна возбуждает просто произносить его имя, с упоением смотря как Найла передёргивает и в глубине глаз появляется презрение к нему и отвращение ко всему происходящему. О, как же он прекрасен, его нагое тело совершенное и Малик не выдерживает, повторяя имя блондина вновь. - Найл. А ещё противно лежать перед ним абсолютно нагим, не способным защититься или хотя бы прикрыться. Зейн смотрит на него с такой похотью, если бы хотел, то съел. Что он задумал? Нет, Найл прекрасно понимал, что он задумал, но боялся признать это и его маленькое хрупкое сердечко продолжало верить и надеяться, что чудо произойдёт. - Найл, - брюнет вновь замахивается и обрушивает на молодое тело ещё один болезненный удар. Парень вскрикивает, а на животе образуется длинная багровая полоса. Почти до крови. О, как же божественен его нежный голосок, полный боли и отчаянья. - О чём ты думаешь, милый? Найл дёргает руками, от чего тугие верёвки сильнее впиваются в нежную кожу, он брыкается, но высвободиться не получается. Он делает только хуже — причиняет себе ещё больше боли и сильнее возбуждает пакистанца. - Прекрати! - насмешливо вскрикивает Зейн и следующий удар рассекает кожу, разрывая её до крови, до розового мяса и алой крови. Найл кричит. Больно. Очень больно. Невероятно жжёт. А длинная полоса над грудью продолжает гореть. Малик блаженно закрывает глаза. Его крики великолепны! - О, милый, кричи громче! Слёз не сдержать, это унизительно, оскорбительно, непростительно, незабываемо. О да, Хоран запомнит это навсегда. До конца своих дней парень будет помнить этот кошмарный день. И Зейн тоже не сможет забыть. Нет, он и не собирается. А зачем? Его милый Найл, такой несчастный и покорённый вечно будет стоять у него перед глазами. И эти мысли возбуждают ещё больше! Брюнет осыпает невинное тело ударами, настолько сильными, быстрыми, стремительными, что кричать блондин уже не может, из горла вырываются болезненные хрипы. Парень больше не может кричать и когда этот ад прекращается, наступает блаженство. Да, нанесённые глубокие и кровоточащие раны болят, но, по крайне мере, новой и яркой боли нет. Его тело истерзано кнутом, его били как какую-то собаку, его кожу изуродовали, оставляя глубокие раны, что со временем станут шрамами и никогда не заживут. О нет, душа Найла никогда не сможет затянуть все эти раны и уже невидимые, они будут кровоточить. Но если бы на этом кончился ад, то Хоран был бы благодарен всем возможным богам. Жизнь несправедлива. - Детка, посмотри на меня, - долетает до уха юноши притворно-ласковый голос, но Найл никак не реагирует, перед его глазами боль, чернеющей темнотой не даёт словно заглянуть за эту пелену. Хоран только хрипло дышит лёжа на спине, и смотрит в потолок. Но он ничего не видит. Обманчивая темнота приносит ложные иллюзии, пряча от жестокой правды. Это не устраивает Малика, но возбуждение уже на пределе и ему необходимо заняться им. - Посмотри на меня, - его пальцы грубо хватают подбородок Найла, с силой впиваясь в нежную кожу и поворачивают лицо в свою сторону. Найл не видит Зейна, его взгляд расфокусирован и направлен в никуда, будто он смотрит сквозь него. Это бесит брюнета. - Милый, ты вынуждаешь действовать меня жёстко, - выдыхает ему в губы пакистанец и целует. Найл не может сопротивляться. У него нет сил. Горячие губы Зейна терзают его губы, его язык беспрепятственно проникает в рот и с жадностью исследует. А блондин словно задыхается, ему не хватает воздуха, ему совсем нечем дышать! Хорану хочется кричать, когда руки Зейна касаются его кожи, проникают в раны, раздвигая истерзанную плоть, стремясь проникнуть глубже. Найл кричит, кричит из-за всех сил, но его крик тонет в поцелуе. В этом безжалостном и грубом поцелуе. Когда брюнет отстраняется, то крик боли и отчаянья срывается с покусанных губ. И Зейн чуть ли не кончает от этого, только прикрывает глаза, тяжело дыша. О да, уже пора. Хватит ему терпеть. Он наклоняется и начинает ласкать его плечи поцелуями, языком проводя по ранам и проникая в них, вызывая новые крики. Найл вскрикивает, плачет уже в голос, не в силах терпеть это. Душа измучена, сознание находится на грани обморока. - Милый, я заставил тебя ждать, - ухмыляется пакистанец и скидывает с себя одежду. Хоран лишь испуганно сжимается, когда Зейн располагается между его ног. Малик проникает в него быстрым и резким движением, одним болезненным толчком прорывая кожу и доставляя чувство рваной, большой раны. Найл кричит до хрипоты, срывая голос. Малик смеётся, ему это всё нравится и, почти вплотную прижавшись к податливому телу, начинает двигаться. Быстро и глубоко проникая в него, так глубоко, что Найл невольно выгибается, пытается сжаться, отстраниться, но у него не получается. Он кричит, кричит хрипло и тихо, а Зейн шепчет в самое ухо: - Кричи громче, милый Найл! Кричи громче! Каждый раз, когда Зейн вплотную прижимается к нему, при этом происходит трение, раны начинают болеть от соприкосновений. Но не это заставляет его кричать громким хрипом сорванного голоса, а капельки пота, солоноватые, стекающие с его тела и попадающие на растерзанную плоть. Вот это действительно больно. Всё вокруг снова сводится в одну боль. Зейн проникает до конца, касаясь яйцами разодранной кожи ягодиц, вызывая неприятные болевые ощущения. Найл тихо шипит, когда горячая струя обжигает его изнутри. Зейн продолжал лежать на парне, тяжело дыша и не шевелясь. Для него это была невероятная разрядка, так долго он терпел и желал кончить в этого парня. А Найл хрипел, глотала слёзы и часто моргая, картинка постепенно возвращалась к нему, толкая в жестокую реальность. Неужели издевательства закончились? Как же сейчас хотелось умереть. Почему сердце не остановится от пережитого ужаса? - Найл, - шепчет на ухо Зейн, а сердце замирает от боли и страха. Будущее пугает... И есть ли оно у него теперь?